Дорогие братья и сестры! Сегодняшней встречей мне хотелось бы завершить цикл бесед о личности святого Августина. После того как мы остановились на его жизни, творениях и некоторых аспектах его мысли, мне бы сегодня хотелось вновь обратиться к его духовному пути, благодаря которому он стал одним из самых выдающихся обращенных людей за всю историю христианства. Этому опыту Августина я посвятил отдельное размышление во время своего паломничества в Павию в прошлом году, во время которого я почтил бренные останки этого отца Церкви. Тем самым я хотел воздать ему дань уважения от имени всей Католической церкви, а также выразить свое личное благоговение и благодарность за то влияние, которое он оказал на мою жизнь богослова, священника и пастыря. И сегодня есть возможность пройти вместе с Августином по пути его обращения прежде всего благодаря его Исповеди, положившей начало новому литературному жанру, одному из наиболее характерных для Запада, — автобиографии, личному выражению понимания самого себя. Итак, любой приступающий к чтению этой удивительной и исключительной книги, очень популярной и сегодня, быстро заметит, что обращение Августина не было ни неожиданностью, ни чем-то изначально заданным, но может быть названо истинным путешествием. Этот внутренний путь увенчался обращением, а затем и крещением, но не остановился в то пасхальное навечерие 387 года, когда в Милане африканский ритор принял крещение из рук епископа Амвросия. В самом деле, путь обращения дв^стина смиренно продолжался до конца его лней, так что можно с уверенностью сказать, что различные этапы его жизни, три из которых можно отчетливо выделигь, были одним великим обращением. Святей Августин был страстным искателем истины: он был таким в ранней юности и оставался на протяжении всей своей жизни. Первый этап его пути к обращению состоял в постепенном приближении к христианству. От своей матери Моники, к которой всегда был нежно привязан, он получил христианское воспитание, и, хотя в юношеские годы и вел беспорядочную жизнь, душа его всегда тянулась к Христу, впитав любовь к имени Господа вместе с молоком матери, как он сам подчеркивает (см. Исповедь III, 4,8). Но и философия, главным образом платоновского толка, посодействовала его сближению со Христом, показав ему существование Логоса, творческого Разума. Книги философов указывали ему, что есть Разум, из которого затем порождается весь мир, но не рассказывали, как прийти к этому Логосу, казавшемуся бесконечно далеким. Только чтение посланий апостола Павла в вере Кафолической церкви полностью открыло ему истину. Этот опыт был подытожен Августином на одной из самых знаменитых страниц Исповеди. Он рассказывает, как, мучимый своими мыслями, он уединился в саду и неожиданно услышал детский голос, монотонно повторявший слова, которых он ранее не слышал: tolle, lege, tolle, lege (возьми, читай, возьми, читай) (VIII, 12,29). Тогда он вспомнил об обращении святого Антония, отца монашества, и, взволнованный, снова вернулся к чтению святого Павла, которому предавался незадолго до этого, открыл книгу, и взгляд его упал на фрагмент из Послания к Римлянам, где апостол призывает оставить дела плоти и облечься в Христа (13:13-14). Он понял, что в этот момент это слово было сказано лично ему и исходило от Бога через апостола, указывая ему, что следует делать в данную минуту. Он почувствовал, что мрак сомнений рассеялся и он свободно может отдать себя Христу: «Ты обратил мое олце- ство к Тебе», — поясняет он (Исповедь VIII, 12,30). Таким было его первое и решающее обращение. К этому важнейшему этапу своего долгого пути африканский ритор подошел благодаря своей страстной любви к человеку и к истине, той страсти, которая привела его к поискам великого и недоступного Бога. Вера во Христа позволила ему понять, что Бог, кажущийся таким далеким, в действительности таковым не является. Он стал близок нам, соделавшись одним из нас. В этом смысле вера во Хри - ста стала итогом долгого пути Августина в поисках истины. Только Бог, сделавший себя «осязаемым», одним из нас, был тем Богом, которому можно молиться, для которого и с которым можно жить. По этому пути следует идти с мужеством и смирением, быть готовым к постоянному очищению, в котором каждый из нас постоянно нуждается. Но тем пасхальным навечерием 387 года, как мы уже сказали, обращение Августина не закончилось. Вернувшись в Африку и основав там небольшой монастырь, он уединился в нем с несколькими друзьями, чтобы посвятить себя созерцательной жизни и учению. Это было мечтой его жизни. Теперь он был призван жить полностью для истины, с истиной, в дружбе со Христом и с истиной. То был счастливый сон, продолжавшийся три года, пока он против своей воли не был рукоположен в священники в Гиппоне и не был поставлен служить верным, продолжая жить со Христом и для Христа, но на службе всем. Это было для него очень трудно, но он с самого начала понял, что, только живя для других, а не только для своей личной созерцательной молитвы, он мог действительно жить со Христом и для Христа. Так, отказавшись от чисто созерцательной жизни, Августин учился, часто не без труда, делиться с другими плодами своей интеллектуальной работы. Он научился передавать свою веру простому народу и жить для него, находясь в городе, который стал для него родным, быть великодушным и принимать тяготы этой жизни, которую он так описывает в одной из своих прекраснейших проповедей: «Постоянно пропо ведовать, спорить, порицать, созидать, быть в распоряжении всех — это тяжкое бремя, большой груз, мучительный труд» (Проповедь 339,4). Но он взял на себя эту ношу, зная, что только так он может быть ближе ко Христу. Понимание того, что путь к людям лежит через простоту и смирение — таким было его второе обращение. Но был еще и третий этап пути Августина, третье обращение, в результате которого он во все дни своей жизни просил прощения у Бога. Раньше он думал, что, однажды крестившись, живя в обшении со Христом, принимая святые таинства, переживая литургию еврахистии, он уже достиг жизни, представленной в Нагорной проповеди: совершенства, дарованного в крещении и укрепленного евхаристией. Но в последний период своей жизни он попял, что ошибался, уча в своих первых беседах на Нагорную проповедь, что отныне мы, как христиане, живем этим идеалом постоянно. Только сам Христос истинно и совершенно реализовал Нагорную проповедь. Мы же всегда нуждаемся в том, чтобы Он омывал и обновлял нас. Поэтому нам нужно постоянное обращение, которое питается смирением, осознанием себя грешниками в пути, пока Господь окончательно не протянет нам руку и не введет нас в вечную жизнь. Августин день за днем жил в этом смирении, в нем и почил. Это ощущение собственной недостойности перед лицом единого Господа Иисуса даровало ему также опыт интеллектуального смирения. Августин, один из величайших умов в истории человечества, в последние годы своей жизни решил подвергнуть трезвому критическому анализу все свои многочисленные труды. Так появились Retractationes («Пересмотры») — произведение, вводящее его поистине великую богослонную мысль в пространство смиренной и святой веры, которую он просто называет catholica (кафолической), т.е. верой Церкви. «Я понял, — пишет он в этой оригинальной книге (I, JjJ|9,B-3), — что только один человек поистине совершенен и что слова Нагорной проповеди полностью осуществились только в нем, и самом Иисусе Христе. Вся же Церковь, все мы, включая апостолов, должны каждый день молиться: прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим». Обратившись ко Христу, который есть истина и любовь, Августин следовал за ним на протяжении всей своей жизни и стал примером для каждого человека, для всех нас, ищущих Бога. Поэтому я пожелал в завершение своего паломничества в Павию, находясь перед гробом этого так сильно возлюбившего Бога человека, мысленно вручить Церкви и миру свою первую энциклику, озаглавленную Deus caritas est (Бог есть любовь). Многим, особенно в своей первой части, она обязана мысли святого Августина. И сегодня, как в его время человечество нуждается в понимании, и прежде всего, в переживании этого фундаментального опыта, что Бог есть любовь, и встреча с Ним — единственный ответ на волнения человеческого сердца. Сердце, в котором обитает надежда, пусть даже у многих наших современников пока неясная и неосознанная, открывает уже сегодня для нас, христиан, врата в будущее, как сказано у святого Павла: «ибо мы спасены в надежде» (Рим 8:24). Именно надежде я решил посвятить свою вторую энциклику, Spe salvi, которая также во многом возникла благодаря Августину и его встрече с Богом. В одном из прекраснейших текстов святой Августин говорит, что вера — это выражение устремления, и утверждает, что в ответ Бог расширяет наши сердца. Со своей стороны, мы должны очищать свои устремления и надежды, чтобы принять нежность Бога (см. Комментарий па Первое послание Иоанна Богослова 4:6). Только она одна делае т нас открытыми для других и спасает нас. Поэтому помолимся о том, чтобы каждый день нашей жизни мы следовали примеру этого великого человека, обратившегося к Богу, и чтобы каждый ее миг был встречей с Господом Иисусом, единственным, кто нас спасает, очищает и дарует истинную радость, истииную жизнь. Общая аудиенция, 27 февраля 2008, зал Павла VI