Дорогие братья и сестры1. На протяжении нескольких месяцев мы всматривались в образы отдельных апостолов и первых свидетелей христианской веры, о которых 'упоминают новозаветные тексты. Теперь же сосредоточим свое внимание на святых отцах первых веков христианства. Так мы сможем проследить начало пути Церкви в истории. Святой Климент, бывший епископом Рима в последние годы первого века, — третий преемник Петра после Лина и Анаклета. Что касается его жизни, то наиболее важное свидетельство о ней оставил святой Ириней, бывший епископом Лиона до 202 года. Он сообщает, что Климент «видел апостолов», «обращался с ними» и «имел проповедь апостолов в ушах своих и предание их пред глазами своими» (.Против ересей, 3.3.3). Более поздние свидетельства, отно сящиеся к IV-VI векам, приписывают Клименту титул мученика. Авторитет и репутация этого римского епископа были столь велики, что ему приписали целый ряд творений, хотя единственной работой, несомненно вышедшей из-под его пера, было Послание к Коринфянам. Евсевий Кесарийский, великий «архивист» раннего христианства, представляет ее такими словами: «Имеется одно большое и удивительное письмо Климента, согласно признаваемое подлинным; оно написано от имени Римской церкви к церкви Коринфской... Мы знаем, что письмо это издавна читали народу во многих церквах; читают и теперь» (Церк.ист.Ъ: 16). Этому письму придавалось почти каноническое значение. В начале этого текста, написанного по-гречески, Климент сокрушается о том, что «внезапные и одно за другим случившиеся с нами несчастия и бедствия» (1:1) помешали ему вовремя вме шаться. Под этими «несчастьями» подразумеваются преследования христиан, учиненные Домицианом, поэтому дату составления послания следует отнести к периоду, наступившему непосредственно после кончины императора и прекращения преследований, т.е. после 96 г. Обращение Климента было вызвано тяжелыми проблемами в Коринфской церкви: группа молодых бунтовщиков с местила пресвитеров общины. Эту тяжелую историю повторно вспоминает святой Ириней: «При этом Клименте, когда произошло немалое разномыслие между братьями в Киринфе, церковь римская написала к коринфянам весьма дельное послание, увещевая их к миру и восстановляя их веру, и возвещая недавно принятое от апостолов предание» (Против ересей 3.3.3). Итак, мы можем сказать, что в этом послании впервые после смерти святого Петра был применен принцип примата римского епископа. Послание Климента поднимает темы, близкие святому Павлу, написавшему два пространных Послания к Коринфянам, и в частности, тему богословской диалектики между индикативом спасения и императивом морального делания. В первую очередь мы имеем дело с радостной вестью о спасающей благодати. Господь упреждает нас и дарует прощс- мие, любовь, благодать быть христианами, его братьями и сестрами. Эта весть наполняет радостью наши жизни и придает уверенности нашим поступкам: Господь всегда упреждает нас своей благостью, а благость Господня всегда сильнее, чем все наши грехи. Однако нам необходимо быть последовательными в использовании полученного дара, великодушно и отважно отвечать на весть о спасении обращением. По сравнению с моделью, используемой Павлом, новизна этого послания Климента состоит в том, что здесь за доктринальной и практической главами, присутствовавшими также во всех Посланиях Павла, следует «великая молитва», фактически завершающая письмо. Епископ Рима воспользовался представившейся возможностью, чтобы подробно представить свои мысли об иден тичности и миссии Церкви. Если в Коринфе случились злоупотребления, рассуждает Климент, то причину следует искать в ослаблении любви и других кардинальных христианских добродетелей. Поэтому он призывает верных к смирению и братской любви — двум добродетелям, на которых зиждется Церковь: «будучи уделом Святого, будем делать все относящееся к святости» (30:1). В частности, римский епископ напоминает, что сам Господь «повелел, чтобы жертвы и священные действия совершались не случайно и не без порядка, но в определенные времена и часы. Также где и через кого должно быть это совершаемо, Сам Он определил высочайшим Своим изволением, чтобы все совершалось свято и богоугодно, и было приятно воле Его... Первосвященнику дано свое служение, священникам назначено свое дело, и на левитов возложены свои должности; мирской человек связан постановлениями для народа» (40:1-5; отметим, что в этом письме конца I века впервые в христианской литературе появляется греческий термин luikos, который означает «принадлежащий к lews», т.е. «народу Божьему»). Таким образом, обращаясь к литургической традиции древнего Израиля, Климент раскрывает свой идеал Церкви. Ее созывает «один Дух благодати, излитый на нас», который дышит в разных членах Тела Христова, в котором все, объединившись и оставив всякие разделения, «друг другу члены» (46:6-7). Четкое различение между «мирянином» и иерархией никоим образом не означает противопоставления, оно всего лишь указывает на органическое устройство тела, единого организма с разнообразными функциями. Действительно, Церковь не место для смятения и анархии, где каждый в любой момент может делать то, что ему заблагорассудится: в этом организме каждый сочленен с другими и исполняет свое служение согласно дарованному ему призвании:. Что касается глав общины, Климент определенно развивает учение об апостольской преемственности. Нормы, регулирующие ее, исходят в конечном итоге от самого Бога. Отец послал Иисуса Христа, который, в свою очередь, послал апостолов. Те, в свою очередь, послали первых руководителей общин и определили, что за ними должны следовать другие достойные мужи. Итак, все происходит «в порядке по воле Божьей» (42). Этим словами и выражениями святой Климент подчеркивает, что структура Церкви — сакраментального, а не политического свойства. Действие Бога, выходящего нам навстречу в литургии, предваряет наши решения и наши идеи. Церковь — это прежде всего дар Божий, а не дело наших рук, и эта ее сакраментальная структура гарантирует не только общее устройство, но и приоритетное значение Божьего дара, в котором все мы нуждаемся. Завершающая «великая молитва» придает предшествующим рассуждениям поистине вселенское дыхание. Климент восхваляет Бога и благодарит его за чудесное и полное любви провидение, которым он сотворил мир и продолжает спасать и освящать его. Особое значение имеет молитва за власть предержащих. После текстов Нового Завета оно являет собой самую древнюю молитву за политические институты. Испытав преследования, христиане, вполне сознавая, что они будут продолжены, не перестают молиться за тех управителей, которые их несправедливо осудили. Причина тому прежде всего христологического свойства: необходимо молиться за преследователей, как это сделал Иисус на кресте. Но эта молитва содержит также наставление, которое на протяжении веков направляет поведение христиан в отношении политики и государства. Молясь за власти, Климент признает легитимность политических институтов в устроенном Богом миропорядке; в то же время он выражает заботу о том, чтобы власти были послушны Богу и «благочестиво, в мире и кротости, осуществляли данную им Богом власть» (61:2). Кесарь — это еще не всё. Грядет новая власть, происхождение и существо которой не от этого мира, а «свыше»: власть Истины, которая перед лицом власти государственной настаивает на своем праве быть услышанной. Таким образом, послание Климента рассматривает целый ряд вопросов, не утративших свою актуальность. Его значение тем более велико, что, начиная с первого века, оно стало свидетельством заботы Римской церкви, возглавляющей в любви все другие Церкви. Тем же Духом произнесем и мы прошения этой «великой молитвы», в которой епископ Рима возглашает от имени всего мира: «Ей, Господи, яви Лице Твое нам во благе мира; охрани нас своей сильной рукой... Возносим Тебе благодарение через Первосвященника и Предстателя душ наших Иисуса Христа, которым Тебе слава и величие ныне, и в род и род, и во веки веков. Аминь» (60-61). Общая аудиенция, 7 марта 2007, зал Павла VI