3.1. Тенденции развития политики в религиозной сфере в 1990-е гг.
Для понимания настроения руководства КПК в отношении религий в начале десятилетия показателен отрывок из письма председателя Центральной комиссии советников Чэнь Юня Цзян Цзэминю от 4 апреля 1990 г.: «Поступают сведения о том, что под маской религий осуществляется разгул контрреволюционной деятельности. Это вызывает глубочайшее беспокойство. Использование религии для борьбы с нами за массы, особенно за молодежь это излюбленный прием классовых врагов внутри и за пределами страны, ставший горьким уроком для потерявших свою власть коммунистических режимов. ЦК должен со всей серьезностью взяться за это важное дело, нельзя допустить, чтобы это стало причиной нестабильности» [226]. Чэнь Юнь, соратник Дэн Сяопина, первый секретарь ЦК КПК по проверке дисциплины в 1982-1987 гг., был более других озабочен стремительным ростом религиозности в обществе. Он был убежден, что распространение религиозных идей сыграло решающую роль в падении коммунизма в Восточной Европе [484]. С 11 по 15 июня 1990 г. в Пекине состоялось Всекитайское совещание по работе единого фронта. В протоколе совещания отмечалось, что в религиозной сфере необходимо сплачивать патриотические силы и искоренять подпольную деятельность. Несколько месяцев спустя в октябре прошло совместное собрание ОЕФ и УДР. Среди основных вопросов были рассмотрены возрождение даосских тайных обществ (традиционно проводивших антиправительственную деятельность), напряженные отношения между ханьцами и населением мусульманских районов, отношения с Ватиканом. Это собрание стало подготовкой к Всекитайскому совещания по религиозной работе 5-9 декабря 1990 г. Его проведение было нацелено на определение вектора политики КПК в области религиозного регулирования. Среди 236 участников были руководители УДР и ОЕФ разных ступеней, а также высшие руководители страны - Генеральный секретарь ЦК КПК Цзян Цзэминь и премьер Г оссовета Ли Пэн. Подход руководства к решению религиозных вопросов нашел отражение в выступлении Ли Пэна. Он заявил, что основная задача религиозной политики - общественная стабильность. Было подчеркнуто, что правительство не должно вмешиваться в непосредственно религиозную деятельность, задачи правительства - обеспечение исполнения законов, защита законных прав и интересов религиозных групп. А правильное осуществление политики свободы вероисповедания гарантирует взаимное уважение между верующими и неверующими, с тем, чтобы они совместно могли участвовать в социалистическом строительстве и реализации «четырех модернизаций» [484:177]. 5 февраля 1991 г. Госсоветом и ЦК КПК был представлен Документ ЦК №6 «Инструкции по некоторым вопросам дальнейшего осуществления религиозной работы» (^ Новая директива интерпретировала Документ №19 и в какой-то степени корректировала отдельные его положения. Ряд его положений по сравнению с Документом №19 имел отчетливую левую направленность. Вместе с тем в его содержании нельзя выявить ничего принципиально нового. Появление Документа №6 свидетельствовало о перенастройке религиозной работы на противостояние «мирной эволюции». Во вступительной части документа указаны цели его разработки: «Зарубежные вражеские силы используют религию в качестве инструмента продвижения стратегии «мирной эволюции». Сепаратисты используют религии для провокаций беспорядков, нападок на партийное руководство и социалистическую систему, подрыва государственного единства. Враждебные элементы устраивают бесчинства, создают нелегальные общины, борются с нами за право управлять храмами и монастырями. Незаконно открываются религиозные школы, монастыри и семинарии, что является борьбой с нами за молодежь. Отдельные монастыри восстановили свои феодальные права и продолжают угнетение населения. Религии используются для вмешательства в государственное администрирование, судопроизводство, образовательную систему» [36]. После подробного описания проблем, возникших в религиозной сфере, приведены и сложности, с которыми столкнулись религиозные круги: «В реализации политики свободы вероисповедания возникает немало проблем - нарушение прав граждан на свободное вероисповедание, вмешательство в нормальную религиозную деятельность общин, нерешенность вопроса возврата культового имущества». Регулирование религиозной сферы осмыслялось в контексте предотвращения внутренних конфликтов: «Правильное выполнение религиозной работы имеет большое значение для сохранения общественной стабильности». Акцентируется задача подготовки административно-правовых норм, регулирующих религиозную деятельность. Управления по делам религий провинций, автономных районов и городов прямого подчинения уполномочивались разработать местные нормы регулирования на основании государственного законодательства с учетом региональной специфики. Большое внимание в документе уделялось отношениям религиозных организаций с иностранными общинами. Запрещалось несогласованное получение материальной помощи из-за границы без предварительного одобрения народного правительства провинциального уровня или УДР при Госсовете. Для приглашения иностранных религиозных деятелей или же при получении приглашений членами религиозных объединений посетить другие страны требовалось разрешение тех же инстанций. Масштабные религиозные мероприятия с участием иностранцев могли проходить только с одобрения непосредственно Госсовета. При потребности нерелигиозных организаций пригласить иностранных религиозных деятелей следовало сообщить об этом в отдел по делам религий по местонахождению. Надо отметить, что с появлением Документа №6 задействованным в церковной деятельности иностранцам было отказано в получении виз на въезд в Китай. Вновь поднимался вопрос о религиозности членов коммунистической партии. Предписывалось проводить разъясняющую работу с членами КПК, принимавшими участие в религиозной практике. Текст документа призывал придерживающихся религиозных убеждений покинуть ряды партии. Как и в более ранних директивах, оговаривались особые условия для членов партии, работавших в районах компактного проживания религиозных нацменьшинств, где религиозные обряды являются частью традиционной культуры. Согласно документу, бюро общественного порядка должны пресекать деятельность тех, кто использует религию в незаконных целях. При этом отмечалось, что во многих регионах проблема подпольных общин вызвана неэффективностью чиновников в деле восстановления храмов для общин патриотических религиозных объединений. Священнослужители после издания документа были вынуждены пройти трехмесячный курс обучения, посвященный марксизму, социализму и политике в сфере религий. В январе 1992 г. ЦК КПК опубликовал «Инструкцию о должном разрешении вопросов веры членов партии» [38]. В доку менте говорилось, что члены партии - атеисты, для которых недопустимо участвовать в религиозных мероприятиях и иметь иные убеждения, кроме марксизма-ленинизма и идей Мао Цзэдуна: «Участие в религиозной деятельности членов партии противоречит сути партии, ослабляет боевую мощь партийной организации, снижает авторитет партии среди масс, не благоприятствует правильному претворению в жизнь религиозной политики партии». В документе содержится указание на усиление идеологического образования в среде партийцев. В отношении подвергнувшихся религиозному влиянию членов партии предлагалось применять методы убеждения, а в случае их неэффективности исключать из партии. Ранее Цзян Цзэминь также неоднократно подчеркивал, что члены партии должны пропагандировать атеизм и научное мировоззрение [403:286]. В мае 1991 г. УДР при Госсовете опубликовало «Правила регистрации и контроля религиозных общественных объединений» [99], соз данные на базе «Положения о регистрации и контроле общественных объединений» 1989 г. Общественные объединения регистрируются в соответствии с уровнями административного деления страны и управляются органами правительства и партии соответствующего уровня. Порядок основания общественных объединений и система управления ими порождает их двойственный государственно-общественный характер. В условиях особой политической системы общественные объединения часто превращаются в организации, находящиеся в подчинении у правительства, теряя при этом свою народнопредставительскую функцию. Это в равной степени относится и к религиозным объединениям, что получило свое отражение и в «Правилах регистрации и контроля религиозных общественных объединений». По новым правилам религиозные объединения национального уровня после согласия Управления по делам религий при Госсовете должны регистрироваться в Министерстве гражданской администрации (МГА), а региональные объединения проходят проверку отделами по делам религий при местных правительствах, после чего регистрируются с передачей данных в УДР. Это процедура создала для религиозных объединений систему двойного подчинения. Еще одной особенностью общественных объединений (в т.ч. и религиозных) в КНР является принцип монополизма. В «Положении о регистрации и контроле общественных объединений» как 1989 г., так и в более поздней версии 1998 г., позволялось существование только одной общественной организации конкретного типа на определенной административной территории [402]. Правила 1991 г. также закрепляют монопольное положение религиозных общественных объединений, объявляя их единственными законными организациями в рамках конкретной административно-территориальной единицы. Согласно «Положению о регистрации и контроле общественных объединений» 1998 г. создание общественных объединений возможно при соблюдении следующих условий: 1) согласие управляющего органа; 2) наличие более 50 членов из физических лиц или более 30 членов юридических лиц; 3) наличие официального названия и соответствующей организационной структуры; 4) наличие помещений; 5) наличие персонала; 6) наличие законных источников доходов; 7) способность нести гражданскую ответственность. При этом «Правила регистрации и контроля религиозных общественных объединений» 1991 г. содержат два дополнительных требования: 1) историческое присутствие религии на территории Китая; 2) широкое представительство членов формирующейся организации. Эти требования в еще большей степени закрепили существующую систему «пяти больших религий Китая», исключив возможность основания объединений для отличных от них религиозных течений. Вопросы участия религиозных организаций в школьном образовании продолжали волновать правительство. 5 августа 1991 г. Национальный образовательный комитет издал «Инструкцию о противостоянии лицам, использующим религиозную деятельность для препятствия школьному образованию» [39]. Издание документа демонстрировало высокий уровень влияния религиозных взглядов в среде молодежи, превзошедший ожидания властей. В инструкции перечислялись различные способы вмешательства религиозных организаций в образовательный процесс. Среди них - пропаганда религиозной идеологии в школах, нелегальное открытие религиозных школ, проповедь через обучение иностранными преподавателями, через радиовещание из-за рубежа, рассылка материалов религиозного толка по высшим учебным заведениям, обучение в иностранных религиозных заведениях без согласования с властями и пр. Отдельной проблемой в реализации положений закона об обязательном образовании в рамках государственной общеобразовательной системы оставались регионы, где особенно распространен тибетский буддизм - Тибет, Цинхай, Сычуань. Там сложилась практика отдавать детей и подростков в монастыри для изучения веры и получения образования. Обучение в монастырях занимает от 3 до 10 лет. Стоит отметить, что родители зачастую направляют детей в монастыри не только из религиозных соображений, так и из-за экономической выгоды, т.к. образование в монастыре бесплатно. Для исправления создавшейся ситуации были предложены следующие меры: соблюдать принцип разделения религии и образования - не позволять религиозным организациям внедряться в учебные заведения под предлогом дополнительного образования; в образовательном процессе акцентировать марксистский взгляд на религию, научное мышление и пропаганду атеизма; усилить образование преподавателей и контроль над ними; строго пресекать любые попытки вербовки студентов для обучения за границей в религиозных учебных заведениях; запретить образовательным учреждениям получать материальные средства, нацеленные на религиозную пропаганду; в районах массового проживания религиозных национальных меньшинств уделять внимание отбору патриотических религиозных служителей, поощряющих посещение детьми государственных школ. Чиновники образовательной сферы и сотрудники учебных заведений обязывались действовать в соответствии с образовательными целями государства и государственной политикой в сфере религий. Отражение озабоченности взаимоотношениями с Ватиканом можно найти в директиве под названием «Усиление контроля над католической церковью в новых условиях» (Документ №3) [126], подготовленной ОЕФ ЦК КПК и УДР при Госсовете 23 февраля 1989 г. Документ №3 разрабатывался в отношении только одной религии, что отличает его от большинства партийных директив. Его появление связано с трудностями, возникавшими при реализации Документа №19 в отношении католиков. Он был призван стать их решением [234]. Директива содержит позицию правительства, а именно условия нормализации китайско-ватиканских отношений: 1) Ватикан должен порвать дипломатические отношения с Тайванем и признать правительство КНР единственным законным правительством Китая; 2) Ватикан должен перестать вмешиваться во внутренние дела Китая, включая религиозную сферу. Помимо этого документ предлагал реформу церковной структуры, где ЕККЦК должна была стать официальным спикером от имени церкви. Такая реформа была реализована в 1992 г. на 5-ом съезде Национальной ассамблеи католических представителей, были изменены состав и структура национальных объединений. ККАК стал органом подчинения ЕККЦК [430:69]. Теперь Национальную ассамблею, получившую наименование «ихуэй итуань» (^^"Ш), стали составлять структуры ЕККЦК и ККПА. Затрагивалась проблематика неофициальных общин и необходимости искоренения этого явления. Епископ Гонконга Тонг Хон, анализируя эти разделы документа №3, пришел к выводу: «В обращении государства с подпольными церквями продолжает наблюдаться двойственность - наличие угроз и обещаний» [258]. В этой связи интересен еще один касавшийся китайских католиков документ местного уровня «Указания сельским жителям относительно нормальной деятельности католической церкви», принятый в январе 1991 г. органами партии в районе Баодин провинции Хэбэй. В документе говорилось, что «каждый обязан бороться против подпольных общин. Поддержка и поощрение ждут тех, кто решительно разоблачает их... наказание ждет тех, кто, зная, не сообщал, и тех, кто принимал участие в организации подпольных собраний» [216:116]. Отдельная часть документа №3 посвящена вопросу возврата религиозного имущества. После инцидента на площади Тяньаньмэнь начался период стагнации в реализации мер по возврату собственности общинам. Новый импульс в этом направлении был задан в 1990-е гг. В 1990 г. началась практика совершения католических месс на китайском языке (решение II Ватиканского собора (1962-1965 гг.)) [155], а с 1992 г. на Национальной ассамблее католических представителей было принято постановление решать вопрос богослужебного языка, исходя из конкретной ситуации в каждом районе [225]. Впоследствии богослужения на китайском языке стали совершаться повсеместно. На этом же съезде семинариям и монастырям было позволено нанимать иностранных преподавателей и направлять семинаристов и монашествующих за границу на обучение [281]. Происходили важные изменения в отношении к Папе Римскому. В конце 1980х гг. молитвенное упоминание Папы вернулось в китайские молитвословы и служебники [225]. После 1992 г. католические лидеры регулярно подчеркивали, что китайский и вселенский католицизм едины в своей вере. Можно было наблюдать попытки обеих сторон сделать шаг навстречу нормализации отношений. В 1990-е гг. несколько епископов официальной церкви, назначенных без благословения Святого Престола, спустя какое-то время получили признание Папы. Вновь возникла напряженность в отношениях с появлением документов «Положений ЕККЦК о выборе и рукоположении епископов» 1993 г. В январе 1995 г. из КНР на Филиппины была направлена большая делегация для участия в мессе, которую возглавлял Папа Римский. Однако ситуация не получила желаемого улучшения. Папа Иоанн Павел II обратился к китайским католикам по филиппинскому радио со словами, что, отвергая единство с Папой, они тем самым лишают себя возможности быть настоящими католиками [412]. С визитом в январе 1996 г. архиепископа Клаудио Мария Челли в Пекин были возобновлены переговоры между КНР и Ватиканом, прерванные в 1989 г. из-за событий на площади Тяньаньмэнь. В 1997 г. министр иностранных дел КНР Цянь Цичэнь высказал позицию Пекина, которая заключается в том, что главное - разрешение политических противоречий. В феврале 1999 г. представители Ватикана подтвердили готовность разорвать дипломатические отношения с Тайванем при условии, что китайские епископы будут назначаться на основании списка кандидатов, предложенного Ватиканом [281]. Однако попытки общения периодически сменялись враждебными выпадами и особых результатов деятельность по нормализации отношений все же не принесла. В 1990-е гг. была принята новая стратегия по взаимодействию с подпольными общинами. Вместо преследований священников катакомбной церкви было решено прикладывать усилия для уверения их присоединиться к церкви официальной [281]. Активизировалась работа в отношении незарегистрированных собраний. К примеру, в уезде Юйяо провинции Чжэцзян начальник местного отдела по делам религий направил руководителям «домашних религиозных собраний» требование согласовывать с ним место и время проведения молитв, указав, что проводимые в частном порядке собрания незаконны и запрещены новыми регулирующими актами [226]. Цзян Цзэминь на совещании по религиозной работе в январе 1991 г. сказал: «Что касается политики в области религиозной недвижимости, в последние годы была проделана большая работа. Но нельзя отрицать, что остались нерешенные вопросы. ... парткомы и правительства должны принимать решения на местах исходя из конкретной ситуации. Для этого требуется политическое видение, не должно все упираться в деньги ... В общем, то, что должно быть разрешено, надо разрешать. » [404: 208-212]. В случае необходимости сноса храмовых зданий для нужд городского планирования использовался документ «Положение о контроле сноса зданий в городах» (принято Госсоветом 18.01.1991 г.). В принятом в 1993 г. документе УДР №21 «Мнение относительно сноса храмов, монастырей и других зданий при застройке городов» высказано пожелание по возможности избегать сноса культовых зданий Ж, [48]. В июле 1993 г. появилась инструкция №214 УДР при Госсовете «Об ограничениях пожертвований со стороны иностранных религиозных организаций и отдельных лиц» [66]. Получать пожертвования от иностранных религиозных организаций или верующих позволялось, если акт пожертвования не был сопряжен с политическими условиями или вмешательством в религиозные дела китайских общин. Пожертвования из-за рубежа подлежали распределению под контролем Отделов по делам религий. Национальным религиозным объединениям разрешалось получать пожертвования из-за границы на сумму более 1 млн. юаней с одобрения УДР при Госсовете. Получение региональными объединениями или общинами пожертвований от иностранцев на сумму более 1 млн. юаней должно быть санкционировано народным правительством провинции, автономного района или города центрального подчинения. Пожертвования на постройку или реконструкцию культовых объектов возможны с разрешения Отдела по делам религий народного правительства уровня провинций. А для получения средств для строительства учебных заведений требовалось одобрение УДР при Госсовете. Цзян Цзэминь внес значимый теоретический вклад в разработку курса религиозной политики своей речью на Всекитайском совещании по работе единого фронта в ноябре 1993 г. Он определил три важнейших установки, вошедшие в историю как «три фразы» (Н^й): «Во-первых, надо всесторонне и правильно проводить политику партии в отношении религий; во-вторых, усилить законность в контроле над религиозной деятельностью; в-третьих, активно приводить религии к взаимному соответствию с социалистическим обществом». Тем самым Цзян Цзэминь задал новое направление в религиозной политике, основанное на принципе законности (^Й) и взаимном соответствии (№Ш) [404: 249-255]. Раскрывая положение о приоритете Конституции и законов в регулировании жизни религиозных конфессий, Цзян Цзэминь подчеркнул, что «защита нормальной религиозной деятельности и пресечение, подавление противозаконной, преступной деятельности», использующей религиозную подоплеку, - это «две стороны одного вопроса, которые нельзя противопоставлять». Однако критерии определения «нормальной» и «противозаконной» религиозной деятельности не были четко обозначены. Цзян Цзэминь выделил два вида негативных тенденций в религиозной работе. Первый связан с действиями верующих, которые самопроизвольно строили храмы, проводили несогласованные мероприятия, активно пытались участвовать в общественной и государственной жизни. Второй тенденцией были названы действия чиновников, ущемляющие верующих в их правах, а также их бездействия в случаях нарушения принципов религиозной политики государства [144]. Член Политбюро ЦК КПК и Председатель ВК НПКСК Ли Жуйхуань, принимавший активное участие в формировании теории религиозной политики партии, на конференции под названием «Национальные и религиозные вопросы в новых условиях» в июле 1994 г. обобщил восемь отправных пунктов религиозной политики КНР. 1. Религия проходит процессы возникновения, развития и исчезновения, она будет долго существовать в социалистическом обществе, недопустимо уничтожать или развивать религии административными методами. 2. Свобода вероисповедания получила конституционную защиту, граждане свободны в своем выборе иметь или не иметь религиозные убеждения. 3. Нужно пропагандировать атеизм, но нельзя превращать различия между религиозной верой и атеизмом в политическое противостояние - в политическом плане необходимо придерживаться сотрудничества, а в вопросах веры уважать друг друга. 4. Государство на основе закона защищает нормальную религиозную деятельность и законные права и интересы религиозных кругов, борется с использованием религии для совершения преступной деятельности. 5. Противоречия религиозной сферы в Китае в основном являются противоречиями внутри народа, но при определенных обстоятельствах возможно возникновение проблемы противостояния власти, необходимо четкое разграничение и разрешение двух видов противоречий. 6. Нужно придерживаться принципа самостоятельности и независимости религиозных общин, не позволять иностранным враждебным силам вмешиваться в религиозные дела Китая. 7. Патриотические религиозные объединения призваны выполнять роль звена, связующего партию с религиозными массами. 8. Необходимо воспитывать патриотических религиозных служителей [451]. Примером практической реализации политики КПК в сфере религий на этом этапе может служить содержание отчета провинции Аньхой о проведенной в 1988-1993 гг. работе по национальным и религиозным вопросам [318]. В нем сказано, что работа в религиозной сфере была внесена в повестку партийных комитетов и правительств всех уровней, проводилось обучение чиновников марксистскому взгляду на религию и основам религиозной политики партии, кадровые работники направлялись на обучение в УДР при Госсовете. Во всей провинции количество чиновников, задействованных в религиозной работе, к 1993 г. увеличилось до 136 человек. В 1989 г. правительством провинции был подготовлен документ №17 «Доклад об усилении работы в отношении католицизма в новых условиях» ШХ^Й^Ш^). Помимо этого было проведено совещание, посвященное деятельности католиков, на котором было решено упорядочить ситуацию с подпольными общинами. А в 1990 г. ОЕФ совместно с Отделом по делам религий обсудили положение протестантских общин, итогом обсуждения была поставлена задача ликвидации подпольных приходов через объединение их с зарегистрированными общинами. Был наложен запрет на деятельность сектантских организаций, среди которых выделялись «крикуны» (^^Ш), «всеохватывающая церковь» (^^ДШ^), «церковь нового завета» (ШЙШ^), «дух-дух» (ЖЖШ), «новоапостольская церковь» «поставленный царь» (МХХ), «церковь бога» (#1ЙШ^), «дом Иисуса» (ЩШШШ) и др. Предписывалось арестовывать руководителей сектантских групп, просвещать обманутых людей. В 1991 г. и 1992 г. организовывались выезды религиозных служителей в другие провинции для обмена опытом, проводилось идеологическое обучение в партийных школах, что, в соответствии с текстом отчета, позволило гарантировать стабильность, несмотря на массовые выступления в 1989 г., наводнения 1991 г. и подрывную работу извне. На местах имущественная проблема религиозных общин решалась по-разному. Так, например, в 1991 г. правительство провинции Аньхой приняло решение распределить в равных долях материальную нагрузку при решении этого вопроса между отделом финансов провинции, правительством и занимавшей помещение организацией [318]. Проводилась работа по выявлению положительной роли религии в контексте приведения ее в соответствие с социалистическим обществом. Развивалась туристическая составляющая буддийских и даосских монастырей, в том числе монастыря Цзюхуашань, расположенного на одной из четырёх священных гор китайского буддизма. Поощрялось налаживание связей с зарубежными религиозными организациями, привлечение иностранных инвестиций. Так, например, за 1993 г. по всей провинции религиозные круги привлекли порядка 50 млн. юаней [318]. Внедрение принципа законодательного регулирования религиозной сферы относится к началу 1994 г. В январе Госсоветом были обнародованы два важных документа - №144 «Положение о регулировании религиозной деятельности иностранцев на территории КНР» (ААД^ААА^ПД^ЙАДАА^^^^ЯМЙ) [79] и №145 «Положение о регулировании объектов религиозной деятельности» Ш) [78]. Документ №144 был разработан с целью регламентировать деятельность иностранцев в религиозной сфере. Иностранные граждане на территории Китая имеют право принимать участие в религиозных мероприятиях в зарегистрированных объектах религиозной деятельности. По приглашению религиозных объединений от уровня провинций, автономных районов, городов прямого подчинения и выше иностранным гражданам дозволяется совершать религиозное служение и выступать с проповедями. В зарегистрированных объектах религиозной деятельности иностранные граждане могут проводить мероприятия для иностранцев. Им также позволяется приглашать китайских служителей для совершения обрядов. При въезде на территорию КНР иностранным гражданам разрешается ввозить религиозную утварь, книги, аудио- и видеозаписи для собственных нужд, одновременно запрещается ввоз печатных, аудио- и видео- изданий религиозного содержания, представляющих общественную угрозу. Иностранцы на территории КНР не могут регистрировать религиозные организации, объекты религиозной деятельности, религиозные учебные заведения, им запрещается распространять религиозные взгляды среди местного населения. Нарушители могли столкнуться с аннулированием визы или другими проблемами пребывания на территории Китая. Документ №144 полностью исключал деятельность иностранных проповедников в стране. Документ №145 устанавливал обязательную регистрацию объектов религиозной деятельности и систему управления религиозными общинами. Регистрация относилась к ведению УДР, а сама процедура предполагала подготовку многочисленных отчетов. Через систему регистрации правительство обретало возможность контроля над деятельностью религиозных общин внутри регистрируемых объектов. На практике религиозным общинам нужно было не просто зарегистрироваться, но и ежегодное продливать регистрацию. Религиозная деятельность за пределами одобренных объектов объявлялась незаконной. О прекращении деятельности или слиянии объектов требовалось сообщать в орган первоначальной регистрации. В объектах религиозной деятельности должны формироваться управляющие организации, призванные контролировать использование имущества и доходов общины. Подчеркивалась неправомерность контроля над объектом религиозной деятельности со стороны иностранных организаций. Объектам религиозной деятельности разрешается получать добровольные пожертвования от верующих. Местные правительства разрабатывали нормативные акты, схожие по содержанию с документами №144 и №145 [220], проводя их с некоторыми различиями, учитывая местную ситуацию. 21 апреля 1994 г. УДР при Госсовете подготовило «Разъяснение некоторых пунктов Положения о регулировании объектов религиозной деятельности» ((ж [108], в котором приводится определение объекта религиозной деятельности как общественного места для ведения религиозной практики верующими гражданами. Подробно затрагивался вопрос собственности объектов религиозной деятельности (т.е. религиозных общин, закрепленных за этими объектами), к которой относятся используемые и управляемые ими недвижимое имущество, оборудование, памятники культуры, религиозная утварь, а также стоявшие на балансе общин предприятия и пр. Доход общин мог складываться от продажи входных билетов, проведения обрядов, от участия в производственной и коммерческой деятельности. Была произведена попытка дать определение «домашним христианским собраниям» протестантов. Объяснялось, что собрания в домах членов семьи, родственников или соседей для совместной молитвы являются христианской традицией, их стоит отличать от нелегальных собраний десятков или сотен человек с деструктивным содержанием. «Правила регистрации объекта религиозной деятельности» от 13 апреля 1994 г. разъясняют порядок прохождения регистрации [100]. Ходатайство о регистрации подается в отдел по делам религий местного правительства от уровня уезда и выше, где в течение 15 дней принимается решение о рассмотрении ходатайства. Затем в течение 60 дней проводится проверка объекта и общины. Если соблюдены все требования, то выдается свидетельство о регистрации. При частичном несоответствии требованиям может быть произведена временная регистрация. В случае отказа в регистрации должно быть выдано письменное основание. Ежегодно община должна предоставлять в отдел по делам религий местного правительства отчет о деятельности объекта. Для уже зарегистрированных на момент появления документа объектов требовалось заменить старое свидетельство о регистрации на новое. Вследствие религиозного бума в период реформ правительство столкнулось с несогласованным строительством монастырей, храмов, религиозной скульптуры. 19 сентября 1994 г. УДР при Госсовете, Отдел по строительству, Управление по делам туризма издали документ «Извещение о запрете беспорядочного возведения статуй Будд под открытым небом» [34]. 20 октября 1994 г. УДР при Госсовете опубликовало «Извещение о запрете беспорядочного строительства буддийских и даосских храмов» ®?Д) [33]. В нем говорилось: «В некоторых местах под предлогом развития туризма и экономики беспорядочно строятся буддийские и даосские храмы, вне объектов религиозной деятельности возводятся статуи божеств, проводятся освящения храмов и религиозные мероприятия, устанавливаются ящики для пожертвований, совершаются ритуалы типа суеверий. Подобные действия влияют на нормальный порядок религиозной деятельности, создавая трудности для управления ею, что не способствует строительству социалистической духовной цивилизации». В 1996 г. появился документ №46 «Правила осуществления ежегодных проверок объектов религиозной деятельности» (ЖШй^^Я^ЖЖШ^ЖЙ) [94]. Объекты подлежали инспекциям со стороны правительственных органов, проверялись соблюдение законодательства; соблюдение прописанного в уставе порядка управления; контакты с иностранцами; финансовое управление, доходы и расходы и пр. Орган, осуществлявший ежегодные проверки, был обязан передавать результаты проверок в отдел по делам религий уровня провинций. Ситуации по провинции суммировались и передавались в УДР при Госсовете. В июле 1994 г. был создан Китайским комитет религий за мир (ККРМ) (ДДжШ ККРМ является национальной некоммерческой организацией с самостоятельным юридическим статусом и состоит из представителей пяти основных религий Китая. Первым председателем ККРМ был буддист-мирянин Чжао Пучу, вторым - протестантский епископ Дин Гуансюнь. Действующим председателем ККРМ является живой будда Пагбала Гелег Намгйяи [508]. Некоторые исследователи относят ККРМ к категории религиозных объединений. Цели организации определялись как отстаивание принципов дружбы, мира, развития и сотрудничества, сохранение традиций любви к Родине и к религии, распространение идей единства и гармонии в религиозных общинах, сотрудничество с религиозными кругами других стран, с международными и региональными организациями, сохранение единства Родины, мир во всем мире и общее процветание. По факту ККРМ религиозной деятельностью не занимается. Он был создан для сопровождения отдельных политических задач и представления китайского межрелигиозного сообщества на мировой арене, в первую очередь в тихоокеанском регионе. ККРМ присоединлся к Всемирной конференции религий за мир (ВКРМ) в 1994 г. и стал членом Азиатской конференции религии за мир (АКРМ) в 1996 г. [508] В силу неразвитости темы межрелигиозного сотрудничества в Китае, ККРМ в результате так и не стал площадкой для международных межрелигиозных проектов. Нельзя не отметить, что организация внутрикитайского межрелигиозного диалога в Китае не является задачей партии, так как консолидация религиозного сообщества будет противоречить политике контроля. Партия и органы государственной власти работают с религиозными организациями на двухсторонней основе, ограничиваясь публичной демонстрацией участия религиозных представителей в работе СНП и НПКС, не допуская консолидации различных религиозных групп. В связи с этим межрелигиозные площадки на различных уровнях административной иерархии отсутствуют. 17 июня 1996 г. УДР при Госсовете издал «Мнения об усилении работы в отношении религиозных учебных заведений» [58]. В документе говорилось, что «после 3-го пленума 11-го созыва при особом внимании со стороны ЦК и Госсовета, при совместных усилиях отделов Единого фронта и отделов по делам религий работа по воспитанию нового поколения патриотических религиозных служителей получила видимые результаты. К настоящему времени открылось 48 религиозных учебных заведений, количество выпускников превысило 4 тыс. человек». Воспитание религиозных служителей в духе лояльного отношения к системе власти позволяло снизить риск внутренних противоречий на религиозной почве. С начала периода реформ возобновилась деятельность сектантских организаций, многие из которых были изгнаны из КНР в 1950-е гг. К середине 1990-х гг. власти акти- визировали борьбу с протестантскими сектами. В 1995 г. был издан ряд соответствующих директив. МОБ опубликовал документ №470 «О законном определении организации «Поставленный царь (M^i)» ЕШШ) [64]. Госсовет и ЦК КПК издали документ №50 об отнесении ряда организаций к «вредоносным культам», деятельность которых запрещалась на территории Китая ЕЙ®?П) [30]. Документ №50 имел название «Циркуляр относительно мнений Министерства общественной безопасности о запрете и ситуации по таким сектантским организациям как «Крикуны» (И^^М) (а также эволюционировавшие из нее «Вера в господа Чаншоу» (Ш^Ш)), «Административный центр диаконии в Китае» (Ф^Ж№ТЙЛ^^), «Господь могущественный» (ШЖ^), «Реальный бог» (^А#), «Общество учеников» (П№^), «Всеохватывающая церковь» (^^ДШ^)> «Дух-дух» (ЖЖШ), «Церковь нового завета» (ШЙШ^), «Путь Гуаньинь» (Ш^ШП), «Религия бога отца» (^#Ш)». Чуть позднее появился документ МОБ №691 «Циркуляр о деятельности сектантских организаций» (^ЖЖШМШУЙ^Й^ШЯЙШ), определивший в качестве «вредоносных культов» также секты «Школа бессмертного настоящего Будды» (М#ЖШж), «Дети бога отца» (^^.fi^JL^), «Миссия Дами» (ЙЖжШ^). Многие организаци, отнесенные правительством к «вредоносным культам», сочетали в себе христианский фундаментализм с элементами китайских народных верований. В большей степени такие религии получали развитие в отдаленных сельских районах. Есть также свидетельства о сектах, призывавших к коллективному вознесению на небо, изгоняющие дьявола, доводившие последователей до летальных исходов [146:198]. Учения порой содержали также и политический подтекст, направленный против власти. Как пример можно привести организации «Церковь всемогущего бога» или «Восточная молния». Учителя секты называют КПК «большим красным драконом», которого они отождествляют с библейским сатаной, призывая верующих бороться с этим врагом, а после его поражения построить царство всемогущего бога [492]. В практической работе чиновникам было сложно определить принадлежность общин к конкретному учению. Нередки были случаи чрезмерной жесткости в отношении христианских общин разного толка в силу отсутствия необходимой информации и чрезмерного усердия чиновников, где-то все неофициальные группы христиан стали восприниматься как секты. Как отмечал российский исследователь А.В. Ломанов: «Размытость границы между разрешенным и недозволенным приводит к тому, что власти на местах не могут отличить домашние собрания и секты с уже сложившимися традициями от пресловутых «феодальных суеверий» и «самозванных проповедников». Получив указание навести порядок в деле «борьбы с ересями», местные власти обрушивают удары на все неформальные протестантские общины» [165:401]. Одной из основных проблем, стоявших перед властями, являлась борьба с религиозным движением Фалуньгун (ЙШЙ) (иначе: «Фалунь дафа» (Й^ЖЙ)), возникшим в начале 1990-х гг. на базе традиционного оздоровительного комплекса цигун в сочетании с элементами буддизма, даосизма и народных верований. Наряду с пропагандой духовного и физического здоровья учение пропагандировало идеи, во многом противостоящие действующей власти [140]. К концу 1990-х гг. организация имела около 40 отделений, 1900 учебных центров и 28 тыс. консультационных пунктов в различных городах Китая. Среди членов организации были не только простые граждане, но и высокопоставленные члены КПК, работники госучреждений и военные. Организация такого масштаба, способная влиять на своих последователей во всех уголках страны, стала вызывать опасения властей. После переезда лидера Фалуньгун Ли Хунчжи (^Й^) в США в 1998 г. он стал управлять сетью своих последователей из-за рубежа. Наращиваемая критическая пропаганда в СМИ, где Фалуньгун стал позиционироваться как «еретическая секта», сопровождалась все возрастающей политической активностью членов движения. С 1998 г. последователи секты стали собирать молчаливые демонстраци в разных городах. Пиком их протестной активности стало 25 апреля 1999 г., когда в Пекине более 10 тыс. членов Фалуньгун собрались вокруг правительственной резиденции Чжуннаньхай. Этим действием они заявили о себе как об организованной силе, способной противопоставить себя государственной власти. Впоследствии с апреля по август 1999 г. Фалуньгун было организовано 307 протестных выступлений, сопровождавшихся окружением правительственных зданий или новостных агентств [198]. Несмотря на то, что масштаб угрозы в политическом плане был неизвестен, власти решили прибегнуть к самым решительным мерам [140]. 22 июля 1999 г. МГА КНР определило «Общество по изучению Фалуньгун» как незаконную организацию. В тот 33 же день был издан документ МОБ КНР, конкретизировавший задачу по предотвращению деятельности Фалуньгун [159]. После пекинского инцидента власти страны начали проводить аресты организаторов и членов движения по всей стране. В 1999-2001 гг. несколько сторонников секты совершили в Пекине публичные самосожжения [149]. Государством была инициирована кампания по дискредитации Фалуньгун. Одновременно деятельность Фалуньгун все более становилась заметной за пределами КНР. Через телевещание, издаваемую на многих языках мира газету «Великая эпоха» (ЖЙ^) стала распространяться дискредитирующая информация в отношении КПК и государственных властей КНР. Постепенно Фалуньгун превратился в инструмент внешнеполитического давления на КНР. Секта Фалуньгун официально стала преследоваться на основании ст. 300 УК КНР, которая гласит: «Препятствование исполнению государственных и административных законов путем создания организаций сектантского и еретического характера, использования суеверий и предрассудков, наказывается лишением свободы на срок от 3 до 7 лет; при особо отягчающих обстоятельствах - лишением свободы на срок свыше 7 лет. Введение в заблуждение путем создания и использования организаций сектантского и еретического характера, а также путем использования суеверий и предрассудков, приведшее к смерти человека, наказывается в соответствии с частью первой настоящей статьи. Изнасилование или выманивание имущества через деятельность организаций сектантского и еретического характера, а также путем использования суеверий и предрассудков рассматриваются и наказываются соответственно как преступления, подпадающие под статьи 236 и 266 настоящего Кодекса» [121]. Секты и незарегистрированные религиозные группы стали рассматриваться как угроза национальной безопасности. 30 октября 1999 г. было принято также «Решение ПК ВСНП о запрете сект, препятствовании и наказании сектантской деятельности» (принято на 12-ом совещании ПК ВСНП 9-го созыва) ЕШ^Й) [112]. В нем содержалось разъяснение о понятии сект и о необходимости борьбы с ними: «Секты под прикрытием религий, цигуна или под другими именами нарушают общественный порядок, создают угрозу безопасности жизни и наносят вред имуществу людей и экономическому развитию. Их необходимо подвергать запрету и наказанию согласно закону. Народный суд, народная прокуратура и органы общественного порядка, государственной безопасности и административно-правовые органы должны каждый в рамках своей компетенции выполнять работу в этом направлении. В соответствии с законом нужно строго наказывать организаторов сект и тех, кто использует их для нарушения государственных законов и административных норм, совершает массовые провокации, противостоит общественному порядку, обманывает людей суеверными и еретическими высказываниями, вплоть до смертельных исходов, изнасилований, присвоения чужого имущества и других действий» [112]. Решение ПК ВСНП повлекло за собой появление документов Высшего народного суда и Высшей народной прокуратуры «Разъяснения по некоторым вопросам применения законодательства в отношении создающих и использующих секты для преступной деятельности» Ш Ш Ш ) (часть 1 документа принята 09.10.1999 г. на 1079-ом совещании судебной комиссии Высшего народного суда и 08.10.1999 г. на 47-ом совещании 9-го созыва следственного комитета Высшей народной прокуратуры; часть 2 принята 10.05.2001 на 1174-ом совещании судебной комиссии Высшего народного суда и 29.04.2001 на 87-ом совещании следственного комитета Высшей народной прокуратуры) [109]. В этих документах приведены примеры противозаконной деятельности сект и ссылки на соответствующие статьи УК КНР для привлечения их к ответственности. Секты определяются как незаконные организации, действующие под прикрытием религии или оздоровительных систем цигун, обоготворяющие своих лидеров, распространяющие суеверия для подстрекательства и обманной деятельности, развития и контроля над членами секты, нанесения вреда обществу. Как видно, основой для определения сект стала деятельность Фалуньгун. В 1990-е гг. по всей стране активно развивалась сеть патриотических объединений. К примеру, если до начала 1990-х гг. КДА на всех уровнях имела 83 представительства [430:162], то к концу десятилетия их насчитывалось уже около 200. С одной стороны это может свидетельствовать об определенном развитии религиозной сферы, но с другой стороны демонстрирует динамику повышения контроля над общинами. Во внешней политике религиозная проблематика оставалась фактором давления на КНР. В связи с этим за десять дней до визита в США Цзян Цзэминя в октябре 1997 г. пресс-канцелярией Г оссовета была опубликована «Белая книга «Состояние религиозной свободы в Китае»» ( «ФШ ЕЙжШ^эФЙ Й ^%)) ЙЖ^) [2]. Документ состоял из пяти разделов: 1. Положение религий в Китае; 2. Законодательная защита свободы вероисповедания; 3. Административные гарантии и контроль свободы вероисповедания; 4. Поддержка независимости и самостоятельности в религиозной деятельности. 5. Защита права национальных меньшинств на свободное вероисповедание. Содержание «Белой книги» во многом повторяет и суммирует тексты ранее изданных партийных директив и речей руководителей. Документ получился во многом противоречивым, был направлен на полемику с мировым сообществом о религиозной ситуации в Китае. Интересными являются утверждения относительно отношений между Китаем и Ватиканом: «Китайское правительство придерживается независимой, самостоятельной и мирной дипломатической политики, желает улучшения отношений с Ватиканом. Для этого Ватикану необходимо: 1) разорвать дипломатические отношения с Тайванем и признать правительство КНР единственным законным правительством Китая, а Тайвань неотделимой частью китайской территории; 2) не вмешиваться во внутренние дела Китая под прикрытием религиозной тематики. Отношения Китая и Ватикана - прежде всего отношения двух стран, вопросы религиозные могут обсуждаться только после налаживания межгосударственных отношений». Отдельное внимание уделяется двум проблемным регионам - Тибету и Синьцзяну. Китайские власти адресуют мировой общественности следующие данные. В Тибете к 1997 г. функционировало более 1700 монастырей, в которых проживали более 46 тыс. монахов, а Лхасу ежегодно посещало более 1 млн. паломников. Традиция тибетского буддизма о реинкарнации живых будд получила признание государства - в 1992 г. УДР признало возведение на трон 17-го Кармапы Ургьен Тринле Дордже а в 1995 г. Гьялцэн Норбу был избран 11-ым Панчен-ламой. Тут нужно отметить неоднозначность последних двух фактов. Ургьен Тринле Дордже, несмотря на государственное признание, бежал в Индию в декабре 1999 г. А Гьялцэн Норбу был избран Панчен-ламой вскоре после того, как Далай-лама объявил новым Панчен-ламой 6-летнего Г ендуна Чокьи Ньиму, который вскоре пропал без вести. Многие верующие не признают Г ьялцэна Норбу подлинным Панчен-ламой. Позднее заместитель заведующего ОЕФ ЦК КПК Чжу Вэйцюн, давая оценку назначению 11-го Панчен Ламы 29 ноября 1995 г., сказал, что это событие является «выражением суверенности китайского центрального правительства над Тибетом, а также высшего права принятия решений у правительства в отношении реинкарнаций живых будд». Чжу также заявлял, что реинкарнация живых будд - это не только чисто религиозный аспект, но и местное политическое событие высокой важности, которое отражает суверенитет Китая над Тибетом. Что касается мусульманских народов, в Белой книге сказано, что только в СУАР насчитывается более 23 тыс. мечетей, около 29 тыс. имамов, правительство уважает традиции мусульман - изданы постановления о производстве халяльной пищи, открыты мусульманские кладбища. Власти законодательно запрещают издание печатной и иной продукции, оскорбляющей чувства мусульман. Власти поощряют организацию паломнических поездок, в течение 1980-х гг. более 40 тыс. граждан КНР посетили Мекку. Фактически ситуация не была столь гладкой. К началу 1997 г. в СУАР наблюдался рост исламского национализма, обострялось противостояние властей и оппозиции. В мусульманских регионах страны повсеместным стало ограничение использования национальной одежды для государственных служащих, бороды у мужчин и хиджабы у женщин не допускались в учебных заведениях. Обобщением проводимой в 1990-е гг. политики в области религии явился документ УДР 1996 г. «Инструкция о распространении важных положений политики религиозной работы» [40], вобравший в себя основные материалы - содержание «трех фраз» Цзян Цзэминя и базовые документы Госсовета и ЦК. Он был адресован партийным работникам, работникам правительственных отделов. В 1998 г. КНР подписала Международный пакт о гражданских и политических правах — пакт ООН, основанный на Всеобщей декларации прав человека. Это событие отразило желание Китая преодолеть некоторую изолированность в мировом сообществе, связанную с регулярными обвинениями западного мира в ущемлении прав человека. Китай демонстрировал, что он стремится стать частью глобальной системы. В 1990-е гг. возрос интерес представителей научной сферы к религиозной проблематике. Мнения стали высказываться с меньшей осторожностью, что породило плюрализм позиций. К началу 1990-х гг. появилась новая формула «религия есть культура», отчасти заменившая собой теорию про опиум [310]. Исследователь Люй Дацзи (В Ж^) в книге «Суждения о религиоведении» привел следующее определение: «Религия - есть древнее общественное и культурное явление в человеческой истории» [385]. Профессором Фан Литянем (^i^) в книге «Китайский буддизм и традиционная культура» сказано: «Религии и человеческая культура тесно взаимосвязаны» [419]. Чжо Синьпин в статье «Религиозная культура и строительство духовной цивилизации» отстаивал идеи, что религиозная культура является важной частью традиционной культуры. Он говорил о значении религии в прогрессе человеческой цивилизации и о потенциале религий в современном Китае: «В переходный период мы должны пересмотреть значение и ценность религиозной культуры, увидеть ее внутренние связи со строительством духовной цивилизации, объективно и правильно рассматривать квинтэссенцию религиозной культуры как составной части социалистической культуры» [468:216-223]. В 1995 г. периодическое издание АОН «Материалы о мировых религиях» было переименовано в «Культура мировых религий» [310]. Стали проводиться исследования религий с точки зрения духовной культуры. Такая идея прослеживалась в книгах Гуй Ян (шГО) «Суждения о христианской культуре» (1990 г.), Чэн Цюньфу (|^^Ж) «Религия и культура» (1994 г.), в изданной китайским буддийский культурным исследовательским центром книге «Буддийская культура» (\%Ш^.\^) (1989 г.). Пекинский университет и Уханьский университет в 1995 г. и 1996 г. первыми открыли факультеты изучения религий. Вслед за ними религиоведческие факультеты и исследовательские центры стали открываться и в других крупнейших вузах [466]. По всей стране в провинциальных подразделениях академии наук формировались центры изучения религий. В УДР при Госсовете и партийной школе ЦК КПК открывались подразделения по исследованию религий [429]. В 1990-е гг. расширялось понимание роли религии в обществе, толкование свободы вероисповедания. Бывший заместитель директора АОН НХАР Чжан Юнцин (^Ж^) в 1998 г., рассуждая о том, что есть свобода вероисповедания, включил в это понятие свободу человека верить или не верить в религиозные учения, свободу определения своей религиозной принадлежности, а также свободу выражения своей веры. Последнее утверждение было достаточно новаторским для Китая того времени [454].