ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ
О древней Лидии, занимавшей значительную часть западной половины Малой Азии, и о так называемых лидий
цах через цепь веков до нас дошли хотя немногочисленные, но довольно разносторонние сведения.
Как независимое государство Лидия исчезла с политической карты древнего мира в 546 г. до н. э. в результате завоевания ее Киром, основателем великой Персидской державы, но лидийский язык и культура продержались еще пять столетий.
Поэтому вопросы происхождения и истории лидийцев, казалось бы, не должны быть столь неизвестны и темны, если иметь в виду тесные долговременные связи Лидии с Элладой и близкое знакомство древних греков с лидийцами.
Однако греческие писатели передали нам только очень скромные материалы о Лидии и ее истории, переполненные к тому же сказочными и легендарными мотивами, которые и вовсе не сохранили данных о лидийском языке.
Геродот посвятил Лидии и лидийцам главы 6—94 первой книги своей «Истории», но об их языке не говорит ни слова.
Правда, это объясняется тем, что утрачены и не дошли до нас некоторые произведения древности, по-видимому, более подробно, чем Геродот, трактовавшие прошлое Лидии и coBpeMeHHjno их авторам эпоху ее существования.
В самом деле, жалкие фрагменты историка Ксанфа Лидийского (V в. до н. э.) не могут заменить нам исчезнувших его творений, а именно четырех книг его «Истории Лидии».
Точно также многое, может быть, дали бы сочинения Ктесия (IV в. до н. э.) и Николая Дамаскина (I в. до н. э.), если бы они сохранились в целости до наших дней.
Труд Ктесия «Персия» в 23 книгах, конечно, заключал достаточный материал и о Лидии. 144 книги «Всемирной истории» Николая Дамаскина при всей компилятивности такого огромного произведения, были бы не менее ценными.
Впрочем, те отрывки Ксанфа Лидийского, что переданы нам в эксцерптах Стефаном Византийским, Николаем Да- маскиным, Дионисием Галикарнасским и другими, не внушают доверия к себе даже с точки зрения подлинности.
Согласно Дионисию Галикарнасскому, Ксанф утвержда ет, что у Атия (бога Хатти?) были сыновья Лид и Top- реб. Разделив отцовское государство (Хеттскую державу?), оба они остались в Азии, и народам, над которыми они властвовали, по ним были даны наименования: лидийцы и торребы.
«Их наречия мало различаются, и теперь они заимствуют друг у друга немало слов подобно ионянам и дорянам». В этом отрывке уже ценно указание на разделение лидийского языка на диалекты и на то, что часть народов хаттий- ского корня — потомков Атия — переселились из Азии, очевидно, в Европу.
В поэмах Гомера имя лидийцев не упоминается. В «Илиаде» (401) идет речь о меонийцах.
В хеттской клинописи имеются сведения о стране Маса. В этом имени исследователи видят более древнюю форму названия Меонии.
Ассирийские надписи о Лидии ничего не говорят, кроме уцелевшего упоминания о лидийском царе Гигесе.
Ашшурбанапал в своей военной хронике сообщает, что царь Гуггу признал власть Ассирии и прислал к нему послов, умоляя о помощи против вторгшихся в Малую Азию киммерийцев.
Интересно отметить указание надписи, что до этого посольства Лидия была ассирийцам совершенно неизвестна. Документы хеттской клинописи рисуют очень пеструю и сложную картину княжеств западной части Малой Азии, но никакого упоминания о Лидии и ее столице Сардах не дают.
Однако материалы богазкеойского архива и тексты кап- надокийских табличек открыли возможность истолкования некоторых лидийских собственных имен.
Имя царя Мирсила (он же Кандавл), приводимое Геродотом (1—7), соответствует хеттскому неситскому царскому имени Мурсил, которое Гельб считает по происхождению протохеттским и усматривает в нем протохеттский суффикс, связывая с ним личное имя, которое всплывает в одной каппадокийской табличке, — Бурсил.
До первой публикации (в 1916 г.) новооткрытых лидийских надписей все предположения о языке лидийцев могли базироваться только на ономастике и греческих глоссах. Ho и тех сохранилось крайне мало.
Да если бы их было во много раз больше, все равно собственные имена в греческой транскрипции не послужили бы достаточно надежной базой для определения положения лидийского языка и родства его с другими.Прежде всего надо иметь в виду бедность фонетики греческого языка. Далее, передача собственных имен и названий местностей у греков древнейшего времени подвергалось искажениям. Под влиянием случайного созвучия с те
ми или иными словами греческого языка искажения происходили повсеместно. Имена лиц из племен, чуждых по языку грекам, принимали греческий вид.
Например, жена Гектора, троянка Андромаха, получила в эпосе Гомера имя с точки зрения греческого языка чисто греческое и означающее «сражающаяся с мужами».
Хотя такое имя-эпитет абсолютно не подходит кроткому характеру его носительницы, как он изображен в «Илиаде», однако этимология эта казалась до последнего времени правдоподобной.
Между тем, трудно спорить против того, что троянцы не говорили по-гречески и потому не могли давать царским дочерям греческих имен.
Если же допустить в имени «Андромаха» некоторое искажение под воздействием народной этимологии и постулировать первоначальную форму Андара-м-аку, то это троянское имя, исходя из хеттских языков, можно истолковать как «голубоглазая».
Впрочем, выдаваемые за лидийские имена, приводимые греческими авторами, большею частью сохранили свой негреческий облик и отчасти уже поддаются истолкованию на почве более древних языков Малой Азии или — по крайней мере — могут быть связаны с древнейшими личными именами, упоминаемыми в клинописных текстах II тысячелетия до н. э.
При полной неизвестности лидийского языка и отсутствии у античных писателей определенных данных о нем не было возможности осветить вопросы древнейшей истории Лидии, начала лидийского государства и проблемы этнических связей обитателей Лидии с хеттским и эгейским миром.
Трудно было поверить, что от народа высокой культуры не сохранилось ни одного письменного памятника.
Розыски лидийских памятников письменности велись уже давно.В 1876 г. была опубликована надпись буквами сходного с греческими и ликийскйми типами на обломке мраморной колонны храма Артемиды в Ефесе, построенного, по преданиям, лидийским царем Крезом. Этот кусок мрамора хранится в Британском музее. Далее стали постепенно накопляться коротенькие надписи, которые можно было по местам их нахождения признавать за лидийские.
Так, в 1906 и 1908 гг. австрийская экспедиция И. Кейля и А. Премерпггейна собрала в Малой Азии на территории бывшей Лидии 380 надписей: из них 376 греческих и латин
ских. Остальные четыре оказались лидийскими.
Однако решающую роль в познании лидийского языка сыграли раскопки американцев в 1910 — 1913 гг. в Сардах: они привели к открытию до сорока лидийских надписей, из которых некоторые довольно значительны по объему и хорошей сохранности, а одна представляет собою восьмистрочную билингву, так как содержит, кроме лидийского текста, такой же арамейский.
Другая, уже ранее (с 1883 г.) известная (греко-лидийская) билингва, найденная в Пергаме в развалинах храма Афины, была мало полезна, так как состоит из пяти лидийских и двух греческих слов, причем оба греческих слова — имена собственные. Арамейско-лидийская билингва, наоборот, явилась ключом к разбору других лидийских надписей и к проникновению в строй лидийского языка.
Изучение этих надписей, которых И. Фридрих в своей сводке «Памятники языков Малой Азии» дает 53, было интересно для лингвистов ряда стран. Важное значение имела обработка арамейского текста лидийско-арамейской билингвы, опубликованная Кале и Зоммером в 1927 г.
Серьезным достижением надо считать статью Мериджи «Местоимение первого лица ед. числа в лидийском», где автор, не ограничиваясь грамматическими толкованиями, дает перевод главных больших надписей. Доверяя сообщению Геродота, ожидали, что лидийский язык окажется близким к этрусскому и поможет дешифровке этрусских текстов. Эти надежды не оправдались: пунктов схождения недостаточно.
Исследователи отмечают некоторые черты сходства лидийского с хеттским неситским и ликийским; В. Бран- денштейн удачно подметил совпадение в ряде форм между лидийским и урартским. Однако в общем лидийский язык выявился как особый, своеобразный язык эгейской группы: он открывает собой нечто новое, и знакомство с ним поставило больше новых вопросов, чем разрешило старых.
Характерно звуковое богатство лидийского языка. Лидийский имел звуки, отсутствующие в хеттских языках индоевропеоподобного вида. Можно полагать, что звук, транскрибируемый греческим «тау» соответствовал русскому «ч».
На каком материале написаны 54 известных ныне лидийские надписи? Двадцать из них — на мраморных стелах, две — на камне, две — на столбах, которые были сделаны из известняка, одна — на базе мраморной статуи,
одна — на ионической колонне, пятнадцать — на мраморных дощечках, шесть — на кусочках мрамора, одна — на черепке от глиняной посуды, одна — на кувшине, две — на монетах, одна — на гемме, одна — графитто, нацарапанное на скале (в Египте), последняя — на терракотовой вазе.
Надписи относятся к позднейшему времени. Во всяком случае только одна надпись может быть отнесена к эпохе, когда Лидия была еще независимым государством.
При раскопках американцев в Сардском некрополе в 1913 г. была открыта терракотовая ваза, имеющая форму лодочки и содержащая надпись из двух строк. Данная находка, вероятнее всего, представляла собой игрушку, сделанную для ребенка знатного лица. Надпись состоит из знаков, древних по начертанию, написана бустрофедон: первая строка читается слева направо, вторая — наоборот. Смысл надписи таков: «Это Титис такую лодку смастерил для Аттала царевича».
Кто был царевич Аттал — остается неизвестным, но возможно, что это был один из членов семьи Креза, умерший в детском возрасте, и найденная ваза была положена в могилу ребенка как его любимая игрушка.
Содержание надписей довольно разнообразно. Многие из них представляют эпитафии, составленные по одному шаблону: обычно дается дата, сообщаются имя и род умершего, его занятия и то, кем воздвигнут памятник; в конце приводится заклятие, в котором просят богов или закон наказать нарушителя неприкосновенности могилы, а иногда призывается благословение на того, кто будет охранять памятник.
Формула заклятья содержится в лидийско-арамейской билингве. Понимание ее, сверх того, облегчается распространенностью таких формул на древнем Востоке. Для сравнения можно использовать надписи ассирийские, урартские, древнеперсидские, фригийские, ликийские; аналогичные им — на древнегреческом языке — встречаются на надгробьях в Малой Азии. В лидийских надписях формула заклятья довольно разнообразна, и изучение ее вариантов принесло значительную пользу для выяснения ряда вопросов лидийской грамматики и лексики.
Наиболее ясная по содержанию надпись на мраморной стеле, откопанная в 1911 г. у развалин храма Артемиды в Сардах, — содержит 15 строк текста прекрасной сохранности. Удовлетворительное истолкование этой надписи представил уже Грумах в 1934 г., вполне ясно ее перевел Мериджи.
Содержание ее таково: дем города Сард принимает в граждане уроженца города Милета, некоего Мермнада. Тот, получая звание сардского гражданина, клянется соблюдать законы, избегать применения силы, чтить интересы храма Артемиды, охранять ее имущество и земли и уважать жрецов Вакха и Гермеса.
Также имеется надпись, которая содержит только имена; по-видимому, это список учащихся или окончивших школу. Среди других и надпись об имущественных отношениях, а именно о получении храмом Артемиды земельных участков.
Интересна по содержанию и надпись на мраморной стеле, найденной в 1912 г. в некрополе Сард, которая заключает в себе 12 строк хорошей сохранности. В надписи доверенный коллегии жрецов Ванчас восхваляет благотворителя Саркаста, сына Катовала, за пожертвование Артемиде Сардской земельного участка, полученного им от царя.
Какие сведения о религии лидийцев дают надписи?
Уже Стюртевант привел такой ряд имен богов с греческими соответствиями: Аснянь — Афина; Пильданс —
Аполлон; Артимус — Артемида; Бакис — Вакх; Армас — Гермес. К этому перечню можно добавить лидийский термин «солнце», как перевел Мериджи, с чем следует сравнить у греков Гелиоса, и имя Apec — у греков бог войны Арес.
Итак, пять богов Эллады, по видимому, являются наследием эгейско-малоазиатского культурного мира: Афина, Гермес, Вакх, Артемида, Арес. Чаще всего в лидийских текстах встречается имя Артемиды. В одной из надписей упоминается жрец богини Деметры, а в другой наказать нарушителя неприкосновенности гробницы составитель надписи просит бога Санчаса. Это известный по хеттской клинописи бог Сантас, которого почитали хетты-лувийцы.
Имея в виду имя бога реки у троянцев Ксантос (Ска- мандр) и хурритское слово «река», а также название реки в западной части Малой Азии в хеттских летописях, следует признать в этом боге водяное божество (и бога бури) древнейших эгейцев, связанное с харрийским пантеоном.
В настоящее время можно также ответить на вопрос, как лидийцы называли свой язык. Сами лидийцы называли его сфарденским-сардским. Это наводит на мысль, что упоминаемые в древнеегипетских хрониках шарданы, хотя время их последнего появления в Египте на пять веков древнее
выступления Лидии на арену истории, представляют предков лидийцев.
Во всяком случае шарданы имели связь с Малой Азией, хотя и название острова Сардинии, может быть, указывает на западные пределы их блужданий и набегов после отражения их нашествия египтянами в эпоху фараонов Рамзе- са II и Мернепта.
Ho если этнические имена «шарданы» и «сфарден» связаны с наименованием столицы Лидии Сарды, то нет ли возможности проследить генезис последнего именования?
Опыт такого анализа дает статья А. Смешека «Сарды и Ксюарис». Этот автор исследует вопрос о древнейших названиях столицы Лидии. Он приходит к выводу, что древнейшим названием города Сард было имя «Куссара». И еще в римскую эпоху жители Сард (высший класс) именовали себя уроженцами Ксуриси-Куссары.
Принимая отожествление гор. Kyccapa с Сардами, получаем указание на тесные связи Лидии с историей хеттов: хеттский царь Тутхалия I, дед Суппилуллиума, перенес столицу своего царства из города Куссары в Хаттусас.
В XV столетии до н. э. Kyccapa еще являлась центром хеттской культуры. Когда именно Сарды стали лидийским городом, сказать трудно. Ho тот факт, что о Лидии и лидийцах правители Ассирии не имели никакого представления до воцарения Гигеса, т. е. до VII в. до н. э., доказывает, что образование лидийской народности и возникновение лидийской державы — сравнительно позднее явление.
Осветить этот вопрос могут только анализ лидийского языка и выяснение его места среди других древних мало- азийских языков.
Лидийские эпиграфические памятники, открывая природу лидийского языка, ставят вопрос о связях лидийцев с более древними народами Малой Азии, языки которых стали недавно известны и внимательно изучаются благодаря открытиям в Богазкесе, Рас-Шамре, Мари и ввиду удачной дешифровки хеттских иероглифических надписей.
Без привлечения хеттских языков разрешить проблему лидийского языка и этногенеза нельзя. Клинописные таблички хеттских архивов, добытые в Богазкесе, дали богатейший материал для основательного изучения государственного языка хеттской столицы — Хаттусаса неситского и тексты на других языках хеттской державы: протохетт- ском, лувийском, харрийском; они представляют ценную базу для уяснения этнических отношений в древней Малой Азии.
Еще по теме ЭПИГРАФИЧЕСКИЕ ПАМЯТНИКИ ЛИДИИ:
- ПРАЗДНИК И ПАМЯТНИК
- Праздник и памятник
- Памятник
- КОНФУЦИАНСКИЕ ПАМЯТНИКИ
- КАТЯЩИЙСЯ ПАМЯТНИК (ШАРОВЫЕ КОНСТРУКЦИИ)
- АРТХАШАСТРА - ВАЖНЕЙШИЙ ПАМЯТНИК ИНДИЙСКОЙ КУЛЬТУРЫ
- ПАМЯТНИКИ ПОЛИТИЧЕСКОЙ МЫСЛИ И ХРОНИКИ
- АРТХАШАСТРА - ПАМЯТНИК БОЛЬШОЙ ИСТОРИЧЕСКОИ ЦЕННОСТИ
- ПАМЯТНИК СТОЛЕТИЯ: «ПОВЕСТЬ ВРЕМЕННЫХ ЛЕТ»
- Ивашов Максим Валентинович. ПАМЯТНИКИ КАТАКОМБНОГО ВРЕМЕНИ НА ВЕРХНЕМ ДОНУ, 2014