3 Замыслы империалистической реакции и борьба Советского государства за предотвращение войны с буржуазно-помещичьей Польшей

Как и в прежние годы, вдохновителями и организаторами нового антисоветского похода стали империалисты США, Англии и особенно Франции. Так, в меморандуме, направленном президенту Вильсону 3 декабря 1919 г., государственный секретарь США Лансинг недвусмысленно подчеркивал, что борьба всеми имеющимися средствами за свержение Советской власти и за создание в России «правительства нового типа» является «правом и интересом, если только не долгом Соединенных Штатов Америки и других просвещенных наций земного шара. . .»322.

Буржуазно-помещичьи круги Польши, подстрекаемые империалистами Антанты, не сомневались, что они одержат победу над Советской республикой, разоренной и ослабленной гражданской войной. Они рассчитывали, что, победоносно завершив свой поход, сумеют подавить революционное брожение среди польских трудящихся и расширить за счет Советской России границы Польши. Державы Антанты до этого предпочитали не затрагивать вопрос о восточных границах Польши, чтобы не осложнять взаимоотношений с Колчаком и Деникиным. Теперь же они специально подняли этот вопрос. 8 декабря 1919 г. Верховный совет Антанты принял Декларацию о временных восточных границах Польши323, которая превратилась в средство разжигания войны между буржуазно-помещичьей Польшей и Советской Россией. Гарантируя Польше бесспорно польские земли, расположенные к западу от этой границы, державы Антанты поощряли польские правящие круги решить вопрос о землях, расположенных к востоку от нее, вооруженным путем. Это подтверждалось и тем фактом, что граница объявлялась временной, то есть империалисты Антанты не собирались возражать против насильственного ее изменения.

Кроме того, заправилы Антанты предприняли шаги по вовлечению в антисоветскую борьбу Прибалтийских государств, Румынии, Азербайджана, Грузии, Армении. Однако успешное наступление советских войск в начале 1920 г. на юге России, нарастание революционного движения народов Прибалтийских государств и Закавказья, мудрая национальная политика Советской власти привели к провалу этих планов Антанты. Под давлением народных масс буржуазные правительства этих стран вынуждены были вначале объявить нейтралитет, а потом и вообще пойти на мирные переговоры с Советской республикой.

Таким образом, в 1920 г. Антанте так и не удалось сколотить широкий антисоветский блок. Империалисты Англии, Франции и США могли рассчитывать только на польских милитаристов и войска Врангеля.

В. И. Ленин, Коммунистическая партия предвидели подобное развитие событий. В своем выступлении на беспартийной конференции рабочих и красноармейцев Пресненского района столицы 24 января 1920 г. В. И. Ленин сказал: «Хотя снятие блокады и дает нам некоторое облегчение, все же буржуазия Запада, наверное, попытается с нами еще бороться. Уже теперь, сняв блокаду, она натравливает на нас польских белогвардейцев, поэтому еще раз необходимо быть начеку, готовиться к новым нападениям и воспользоваться уроками двухлетней борьбы, воспользоваться теми средствами, которыми мы до сих пор побеждали»324.

В первые же месяцы 1920 г. правящие круги Франции, Англии и США усилили военную и финансовую помощь правительству Польши. Капиталистические государства Европы и США несколько раз предоставляли ему крупные займы, предназначенные в основном для ведения войны против Советской России. Это привело к тому, что уже к осени 1920 г. Польша была должна: Франции — 388,2 млн. франков, Англии — 292,5 тыс. фунтов стерлингов, США — 169 млн. долларов, Италии — 7,3 млн. лир, Голландии — 17,8 млн. гульденов и Норвегии — 14 млн. крон325. 0

военных поставках империалистических государств в первые месяцы 1920 г. почти ежедневно сообщала польская печать.

Стремясь использовать для нового похода на Россию все антисоветские силы, международный империализм весной 1920 г. усилил помощь белогвардейцам в Крыму. В начале апреля Деникина, не оправдавшего надежд своих империалистических хозяев, заставили уйти в отставку, а его место занял Врангель.

Империалисты помогали Врангелю в комплектовании его армии, насильно отправляя в Крым русских военнопленных, задержанных после первой мировой войны в Германии, Австро-Венгрии и других государствах. Из остатков Вооруженных сил юга России в Крыму была сформирована так называемая Русская белогвардейская армия (главнокомандующий генерал Врангель, начальник штаба генерал П. С. Махров). Она включала 1-й армейский корпус (Корниловская, Марковская и Дроздовская пехотные, 1-

я и 2-я кавалерийские дивизии) под командованием генерала Кутепова; 2-

й армейский корпус (13-я и 34-я пехотные дивизии, Терско-Астраханская бригада), которым командовал генерал Слащев; Сводный конный корпус (Кубанская и 3-я конные дивизии) под командованием генерала Писарева и Донской корпус (1-я и 2-я Донские конные и 3-я Донская пешая дивизии), командиром которого был генерал Ф. Ф. Абрамов. К началу июня армия уже насчитывала до 30 тыс. штыков и сабель.

В этой армии было значительно больше офицеров и унтер-офицеров, чем в других белогвардейских армиях.

Врангелевские войска снабжены пушками, танками, аэропланами лучше, чем все остальные армии, боровшиеся в России»1.

По плану Антанты Русская белогвардейская армия летом 1920 г. должна была захватить Донбасс, а также Дон и Кубань. Расчет был на то, что с их захватом Советская страна лишится основного угледобывающего района и богатейших хлебных районов, а врангелевцы приобретут необходимую экономическую базу для развертывания широких наступательных операций.

Наиболее сильным и опасным противником весной 1920 г. являлись вооруженные силы буржуазно-помещичьей Польши. План войны против Советской республики польское командование разрабатывало по указаниям маршала Ф. Фоша и под непосредственным 2руководством главы французской военной миссии в Варшаве генерала Анриса2. Согласно этому плану польская армия должна была окружить и уничтожить 12-ю армию Юго-Западного фронта и овладеть Киевом, затем разгромить 14-ю армию того же фронта и захватить Одессу. После выхода к Днепру намечалось перегруппировать силы на север и овладеть всей Белоруссией. Наступление белопольских войск должна была поддержать ударом из Крыма Русская белогвардейская армия.

В военных действиях на Украине предполагалось использовать и петлюровские войска. С этой целью правительство буржуазно-помещичьей Польши 21 апреля подписало с Украинской Директорией так называемое Варшавское соглашение, состоящее из политической и военной конвенций. По политической конвенции Украинская Директория за признание ее «верховным правительством независимой Украины» соглашалась на присоединение к Польше Восточной Галиции, Западной Волыни и части Полесья.

Польские милитаристы планировали при содействии врангелевцев и петлюровцев молниеносным ударом разгромить Красную Армию и в кратчайший срок закончить войну. Они полагали, что Советская Россия, ослабленная гражданской войной, не сможет устоять против польской армии, оснащенной и обученной при помощи США, Англии и Франции. При выборе направления главного удара противник руководствовался прежде всего интересами американо-английских и французских империалистов на Украине вообще и в Донбассе в частности; указаниями военного командования США и Антанты об установлении взаимодействия между Польшей и Врангелем; расчетом, что, захватив Украину, удастся ухудшить условия борьбы Советской России; стремлением помещиков и капиталистов вернуть свои латифундии и предприятия на Украине; гарантией Украинской Директории на поддержку со стороны украинского кулачества. И наконец, польское командование считало, что успеху главного удара на Украине благоприятствует наличие на правом фланге польского Юго-Восточного фронта дружественной Румынии.

В связи с этим польское командование в конце 1919 г. в глубокой тайне приступило к созданию ударной группировки. Под предлогом недостатка угля на две недели было приостановлено пассажирское железнодорожное сообщение, а весь транспорт использован для воинских перевозок. К началу апреля 1920 г. белопольская армия, насчитывавшая 738 тыс. человек, была полностью укомплектована и оснащена всем необходимым для ведения боевых действий. 1

Л е ни н В. И. Поли. собр. соч., т. 41, с. 358. 2

См.: Из истории гражданской войны в СССР, т. 3, с. 95—97. Против армий Западного и Юго-Западного фронтов было сосредоточено пять армий противника, сведенных в два фронта. Северо-Восточный фронт (1-я и 4-я армии) под командованием генерала С. Шептыцкого должен был действовать против Западного фронта, а Юго-Восточный фронт (3, 2 и 6-я армии, петлюровские части), которым командовал Ю. Пилсудский,— против Юго-Западного фронта. Общее руководство военными действиями сосредоточивалось в руках Пилсудского — ярого антисоветчика и националиста.

Войска Северо-Восточного фронта насчитывали 51,9 тыс. штыков, 5,5 тыс. сабель, 1440 пулеметов, 340 орудий, 10 бронепоездов и 46 самолетов; Юго-Восточный — 34,3 тыс. штыков, 5 тыс. сабель, 840 пулеметов, 348 орудий, 8 бронепоездов, 2 танка, 4 бронеавтомобиля и 13 самолетов333.

Войска Западного (15-я и 16-я армии) фронта имели 83,4 тыс. штыков, 5,5 тыс. сабель, 421 орудие, 1671 пулемет, И бронепоездов, 38 бронеавтомобилей; Юго-Западного (12-я и 14-я армии) фронта — 13 тыс. штыков, 2 тыс. сабель, 253 орудия, 1317 пулеметов, 23 бронепоезда и 29 бронеавтомобилей. Следовательно, наибольшее количество сил и средств противник сосредоточил против Юго-Западного фронта.

В. И. Ленин, давая оценку новому плану военного разгрома Советской республики, выразил глубокую уверенность в его нереальности. «Мы знаем,— говорил он,— что наступление Польши, это — обломки старого плана, некогда объединявшего всю международную буржуазию, и если тогда не удался этот грандиозный план, обеспечивавший с точки зрения чисто военной безусловный успех, то теперь даже и с этой точки зрения план без- надежен»334. Вскрывая главную цель нового похода против Советской республики, В. И. Ленин отмечал, что это «одно из звеньев длинной цепи событий, означающих бешеное сопротивление международной буржуазии по отношению к победоносному пролетариату, бешеную попытку международной буржуазии задушить Советскую Россию, свергнуть первую Советскую власть во что бы то ни стало, какими бы то ни было средствами»335.

ЦК РКП(б) и Советское правительство принимали меры к предотвращению с каждым днем усиливающейся угрозы нового нападения.

Однако правящие круги буржуазно-помещичьей Польши не желали налаживать мирные отношения с Советским государством, стремились опорочить миролюбивую советскую внешнюю политику в глазах польской общественности. Помощник министра иностранных дел Скржинский 28 ноября 1919 г. в ответ на запрос группы депутатов польского сейма нагло заявил, что Советская республика никогда не предлагала Польше мир, что она угрожала Польше вторжением и не была склонна к соглашению, отвечающему желанию польского народа336. Такое утверждение носило явно провокационный характер, рассчитанный на обострение отношений между Польшей и Страной Советов. Чтобы рассеять всякие недоразумения, Совнарком РСФСР с декабря 1919 г. по конец апреля 1920 г. более 50 раз обращался к правительствам США, Франции, Англии, Японии, Польши, Румынии, Эстонии и других капиталистических государств с п5редложениями о мире, об установлении экономических и торговых связей337. «Мир между Польшей и Россией,— говорилось в советской ноте от 22 декабря 1919 г., направленной правительству Польши,— является жизненной необходимостью для развития обеих стран, для их благосостояния и экономической деятельности. Советское Правительство убеждено, что всякое разногласие между ними может быть устранено дружественным соглашением, которое будут с радостью приветствовать оба народа»338.

Чтобы избежать кровопролития, Советская Россия шла на серьезные территориальные уступки Польше, соглашаясь установить границу значительно восточнее той, которая намечалась для Польши Антантой на Парижской мирной конференции. Эта идея принадлежала В. И. Ленину. «При начатии переговоров с Польшей,— писал в своих воспоминаниях нарком по иностранным делам Г. В. Чичерин,— лично Владимиру Ильичу принадлежала замечательная мысль: предложить Польше больше территории, чем предлагали ей Клемансо и Керзон»339. Однако все попытки Советского правительства установить с Польшей мирные отношения, решить спорные вопросы не силой оружия, а путем переговоров закончились неудачей. Империалисты Антанты и зависимое от них реакционное польское правительство расценили миролюбивые шаги Советского правительства как признак его слабости и готовились к интервенции. 0

надвигавшейся с запада угрозе говорилось в докладе Главного командования Красной Армии от 27 января Совету рабочей и крестьянской обороны. В нем отмечалось: «. . .нет достаточных оснований считать, что Антанта прекратит свои попытки использовать Польшу в борьбе с Советской Россией, а недавние успехи польской армии могут скорее побудить Антанту к воздействию на Польшу в развитии активных действий. Только что очерченная военная обстановка в конечном выводе говорит за то, что на Западном фронте необходимо быть готовыми к крупной борьбе»340.

В этих условиях Советское правительство 30 января 1920 г. опубликовало в газетах «Правда» и «Известия ВЦИК» подписанное В. И. Лениным заявление «От Совета Народных Комиссаров Российской Социалистической Федеративной Советской Республики правительству Полыни и польскому народу». В нем подчеркивалось, что политика Советского государства по отношению к Польше базируется на незыблемом принципе национального самоопределения, безусловного и безоговорочного признания национальной независимости и суверенности Польской республики. Советское правительство подтверждало, что его политика чужда агрессивным намерениям, направленным против Польши. В. И. Ленин так оценивал этот документ в своем докладе на первой сессии ВЦИК седьмого созыва: «Это воззвание будет ударом для империалистических держав, которые стараются натравить Польшу против нас, а для нас интересы трудящегося большинства стоят на первом месте»341.

Советское правительство и лично В. И. Ленин уделяли неослабное внимание подготовке Красной Армии к отражению возможного нападения буржуазно-помещичьей Польши. 10 февраля Владимир Ильич в телеграмме члену Реввоенсовета Юго-Западного фронта И. В. Сталину подчеркнул важность переброски освободившихся после взятия Одессы войск на Западный фронт342. По указанию Главкома С. С. Каменева две бригады 57-й стрелковой дивизии, 7-я стрелковая дивизия (без 21-й стрелковой бригады), части Гомельского укрепрайона 6 марта были переданы из Юго-Западного фронта в распоряжение командующего Западным фронтом.

19 февраля В. И. Ленин в телеграмме Реввоенсовету Республики и Реввоенсовету 5-й армии потребовал «все силы напрячь для ускоренного движения войск. . . на запад в Россию»343. По личному указанию В. И. Ленина Реввоенсовет Западного фронта 23 февраля представил ему доклад о положении на фронте. В нем отмечалась концентрация войск буржуазно-помещичьей Польши перед Западным фронтом и высказывалось предположение о возможности начала ими наступательной операции. В связи с этим Реввоенсовет предлагал усилить 15-ю и 16-ю армии за счет 7-й и 6-й Отдельной армий. «Без указанных выше мер обстановка на Западном фронте,— говорилось в докладе,— в случае перехода польских войск в наступление, может быстро и резко серьезно осложниться, при полной беспомощности фронта парализовать наступление поляков и при отсутствии возможности получить своевременно какие-либо поддержки извне»1. B.

И. Ленин ознакомился с докладом и вместе со своими замечаниями направил его для рассмотрения в Реввоенсовет Республики. Главком С. С. Каменев в ответе Реввоенсовету Западного фронта от 3 марта приказал усилить его левое крыло за счет перегруппировки войск внутри армий, так как прибывающие пополнения и резервы планируется использовать для нанесения контрудара в случае перехода противника в наступление.

Вывод Реввоенсовета Западного фронта о возможности перехода в наступление белопольских войск вызвал серьезное беспокойство у В. И. Ленина. 25 февраля в речи на III Всероссийском совещании заведующих внешкольными подотделами губернских отделов народного образования он отмечал: «. . .у нас есть точные сведения, что Польша совершает перегруппировки войск, рассчитанные на наступление. . . Хотя теперь на девять десятых отпала угроза внешней опасности со стороны союзников, но во всяком случае известная угроза остается; после окончания войны против Деникина военную готовность придется оохранять»2. Через день он дал указание Реввоенсовету Республики все внимание направить на подготовку, усиление Западного фронта, принять экстренные меры для переброски войск из Сибири и с Урала, подчеркнул необходимость «дать лозунг подготовиться к войне с Польшей»3. В телеграмме члену Реввоенсовета Западного фронта И. С. Ун- шлихту от 11 марта В. И. Ленин потребовал усилить агитацию на польском языке4. В тот же день он направил телеграмму членам Реввоенсовета Кавказского фронта И. Т. Смилге и Г. К. Орджоникидзе, в которой обратил их внимание на то, что буржуазно-помещичья Польша неизбежно начнет войну и поэтому сейчас главная задача — «подготовка быстрейшей переброски максимума войск на Запфронт»5. C.

С. Каменев в докладной записке В. И. Ленину от 20 марта писал, что с Кавказского фронта к советско-польской границе планируется перебросить три стрелковые и три кавалерийские дивизии, в том числе одну дивизию из состава 1-й Конной армии, назначить командующим Западным фронтом вместо В. М. Гиттиса М. Н. Тухачевского, «умело и решительно проведшего последние операции по разгрому армий генерала Деникина.. .»6. Через четыре дня С. С. Каменев приказал командующему Кавказским фронтом М. Н. Тухачевскому организовать переброску 1-й Конной армии походным порядком в Киев в распоряжение командующего Юго-Западным фронтом А. И. Егорова. При этом переброску 6-й кавалерийской дивизии намечалось начать через неделю, а остальных дивизий 1-й Конной армии — по усмотрению М. Н. Тухачевского, который приказал С. М. Буденному приступить к совершению марша на Юго-Западный фронт после освобождения Туапсе.

В конце марта обстановка на советско-польском фронте особенно обострилась. В связи с этим 26 марта Реввоенсовет Республики отметил, что «Западный фронт является в настоящее время важнейшим фронтом Республики»'. Несмотря на все усилия Советского правительства предотвратить войну, польские правящие круги, подстрекаемые Антантой, продолжали враждебные действия против Советской республики. Согласившись 7 апреля начать мирные переговоры, они в ультимативной форме потребовали вести их в Борисове, находящемся в зоне военных действий, заключить перемирие только в этом районе. Этот ответ свидетельствовал о нежелании польского правитель- 1

Из истории гражданской войны в СССР, т. 3, с. 257. 2

Л е н и н В. И. Полн. собр. соч., т. 40, с. 161. 'Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 51, с. 147. 4

См. там же, с. 158. 5

Там же, с. 159.

8 Директивы Главного командования Красной Армии (1917—1920), с. 735. 7 Цит. но: Лн и и ц к и й С. В. Ленинское руководство обороной страны, с. 280.

•й 17 Гражданская война, т. 2

ства вести мирные переговоры вообще и о его стремлении замаскировать подготовку к войне344.

Состоявшийся 8 апреля Пленум ЦК РКП(б) обсудил вопрос о переговорах с Польшей и о политике Антанты по отношению к Польше и Советской России. В тот же день Народный комиссариат по иностранным делам направил ноту министрам иностранных дел Великобритании, Франции, Италии и государственному секретарю США. В ней он вскрыл бесчестную игру, которую вело на переговорах польское правительство. В ноте подчеркивалось: «Мы не можем не обратить внимания, что польское правительство лишь рабски подражает образу действий германского кайзеровского правительства времен Брест-Литовска, несмотря на то, что нынешняя Россия уже не Россия того времени»345.

8 апреля С. С. Каменев направил директиву командующим Западным и Юго-Западным фронтами о приведении войск в полную боевую готовность и об организации сильного контрудара по противнику, если он перейдет в наступление346. На следующий день командующий Западным фронтом В. М. Гиттис, а 15 апреля командующий Юго-Западным фронтом А. И. Егоров дали указания командующим армиями держать войска в полной боевой готовности, усилить бдительность и разведку, разработать планы действий на случай перехода белополяков в наступление347.

Однако советскому командованию не удалось полностью осуществить подготовку к отражению возможного нападения белопольских войск. Красная Армия только недавно завершила разгром белогвардейских армий Колчака и Деникина. Для переброски сколько-нибудь значительных сил на Западный и Юго-Западный фронты уже не было времени. Этому же мешала разруха на транспорте. В результате с 15 марта по 1 мая 1920 г. на Западный фронт прибыло всего три стрелковые дивизии и 33 445 человек пополнения, а на Юго-Западный — одна стрелковая дивизия и 14 882 человека пополне- ния348, что было явно недостаточным для достижения хотя бы равенства сил.

Мирные предложения Советского правительства", его стремление избежать войны нашли сочувствие и широкий отклик среди польских трудящихся. В авангарде борьбы за мир шли рабочий класс и его лучшие представители — польские коммунисты, которые в своем заявлении от 19 февраля 1920 г. предупредили, что, если польское правительство отвергнет мир и будет продолжать наступление, они, польские коммунисты, будут защищать, как защищали до сих пор, пролетарскую Россию от этого нападения. В феврале 1920 г. в Кракове, во Львове, в Перемышле и во многих других городах Польши состоялись массовые митинги, участники которых требовали заключения мира с Советской Россией. В марте Коммунистическая рабочая партия Польши обратилась к польскому пролетариату с воззванием, в котором говорилось: «Мы не допустим, чтобы мирное предложение Советской России превратилось в пустую комедию, чтобы оно могло служить ширмой для подготовки нового нападения на революционный пролетариат России»8. Волна всенародных выступлений нарастала из месяца в месяц.

Недовольство народных масс внутренней и внешней политикой польского правительства нашло широкий отклик и в армии. Командный состав стал все чаще открыто высказывать желание заключить мир с Советской Россией349. Происходили солдатские выступления. Так, 12 января 1920 г. восстали солдаты 1-го батальона Белостокского полка. Они убили командира и его адъютанта п намеревались перейти на сторону Красной Армии, но были спешно сменены 1-м батальоном 24-го пехотного полка и отправлены в резерв350.

Вопрос о войне и мире с Советской Россией стал центральным не только во внутриполитической жизни Польши. В этот период отмечаются широкие выступления трудящихся стран Запада за прекращение антисоветской интервенции, за отказ от военных поставок Польше и против оказания всесторонней помощи Врангелю. Так, Коммунистическая рабочая партия Польши выпустила в Вене воззвание к рабочим союзных государств, призывающее их препятствовать снабжению Польши для борьбы с Советской Россией. В ответ на этот призыв немецкие социал-демократы, независимые и коммунисты организовали в мае в Берлине демонстрацию в знак сочувствия Советской России. Ораторы протестовали против поддержки Польши со стороны Германии и требовали проведения политики тесного экономического союза с Советской страной. В демонстрации участвовало около 90 тыс. человек351. Английские железнодорожники и портовые рабочие отказывались грузить военные материалы для Польши. Союз английских железнодорожников постановил: бойкотировать всякую отправку снаряжения и оружия Польше. Чтобы принудить правительство заставить Польшу заключить мир с Советской Россией, английские рабочие решили созвать конференцию для решения вопроса о всеобщей забастовке.

Анализируя интернациональную помощь и широко развернувшуюся борьбу международного пролетариата против польской авантюры и за установление нормальных торговых и дипломатических отношений своих правительств с Советской Россией, «Правда» 5 мая в передовой статье писала: «Верхи капиталистического общества растерялись: даже самая крепкая капиталистическая страна — Англия мечется в беспокойстве. Тревога среди здешних капиталистических кругов достигла крайних пределов. Восток, Ирландия, бастующие английские рабочие, не позволяющие вывозить оружие на помощь Польше,— разве это не начало светопреставления?»352 Волна пролетарских выступлений в странах Запада и в США в защиту Советской России продолжала нарастать.

Однако польское правительство игнорировало мнение рабочих и крестьянских масс. К концу апреля белопольские войска завершили развертывание и были готовы к нападению на Советскую республику. Генерал Анрис доложил в Париж, что «польское наступление начнется 25 апреля под непосредственным командованием ген. Пилсудского между Припятью и Днестром: главный удар на левом фланге, в направлении Киева»353.