Вопрое об ориентации в етане контр - революции. Милюков о немецкой ориентации.

„Из сообщения кн. Гр. Ник. (Трубецкого)" я вижу, что не только в общих чертах, но и почти во всех подробностях наши взгляды на способы вывести Россию из настоящего положения совпадают.

Для выяснения возможности этого я—не по моей, а по германской инициативе—вступил в „необязательные" сношения с представителем Ober Kommando и имел (впрочем очень поверхностный) разговор с Муммом. В их лице я встретился с двумя течениями, которые и в Германии борются по вопросу об объединении России. Одно из них, представленное дипломатами и считавшее себя до сих пор в согласии с рейхстагом, стояло за разъединение России, создание Bundstaaten и сближение с Англией. Другое, представленное влиятельными военными кругами, но теперь распространяющееся и в либеральных и даже в социалистических кругах, стоит за создание из России сильной союзницы в будущем для борьбы с Англией и с этой целью, а также по принципиальным соображениям (на левом фланге), склоняется к пересмотру Брестского договора. Первое до сих пор считалось официальным, но перестает им быть после отставки Кюльмана.

Второе имеет серьезные шансы сделаться официальным. Его успех сказывается уже теперь в том, что имеется течение компромиссное—самое опасное для нас—соглашающееся на частичный пересмотр Брестского договора и на неполное объединение России.

Германцы, искавшие до сих пор способа создать „северное правительство" без всякого пересмотра Брестского договора, будут, конечно, теперь добиваться соглашения на наиболее выгодных для себя условиях—с наиболее сговорчивыми.

Я предлагал бы для такой программы следующие положения: 1.

Правительство должно быть национальным и объединительным с самого начала, с первых шагов. Для этого необходимо, чтобы оно явилось на свет сразу, как монархическое, и могло бы говорить, от имени некоторого ядра об'единенной теперь же, а не ъ будущем России. А для этого нужно:

а) теперь же остановиться на определенной личности кандидата на престол и вступить с этим кандидатом в непосредственные отношения, получив его санкцию—действовать его именем. Я лично предлагал бы отыскать в. кн. Михаила Александровича, местопребывание которого должно быть известно его ШІИЗКИМ в Москве.

б) так как при создавшемся положении вопрос территориального объединения не может быть предметом одностороннего акта нового правительства, а должен быть решен предварительными переговорами с отдельными образовавшимися теперь правительствами—успех же переговоров может быть обеспечен лишь при определенном отношении к ним Германии,—то я считаю необходимым ввести уже в наши переговоры с германцами условие, что до создания Правительства будут выяснецы благоприятные ответы, по крайне мере, главнейших из создавшихся цравительств и будет выработан акт объединения, который мог бы быть опубликован новым правительством, как национальным, в первые же дни его существования. 2.

Исходной точкой переговоров должна быть неприкосновенность всей прежней территории России, за исключением Фин- лянди *), (но со стратегическими гарантиями со стороны последней) и Польши (в границах прежнего Царства Польского, без Холм-

') Если будут настаивать на выходе ее к Ледовитому океану, я предлагал бы (не трогая конечно Мурмана) обмен ближайшей к Норвегии полосы на Выборгскую губернию.

щины и с этнографическим обменом севера Августовской губ. на части уездов Сокальского и Вельского). В моих „необязательных" переговорах трудность представляла лишь Курляндия, относи* тельно которой я соглашался на „исправление границ". Не знаю, как мы можем уступить Либаву. Вопрос о Крыме и Закавказье не был затронут, и я опасаюсь, что за умолчанием могут скрываться особые виды Германии на эти опорные пункты в будущей борьбе с Англией. Но этих территорий, конечно, мы пожертвовать не можем. При прежнем взгляде трудность представлял также вопрос об особых правах Украины, которую германцы хотели наделить правами Баварии. Я не отрицал возможности итти относительно Украины несколько далее простой автономии с тем, чтобы это не служило образцом для других объединяемых частей, но не соглашался ни на особую армию, ни на остатки дипломатического представительства, ни на расширение права относительно железных дорог, почт, телеграфа и т. д. Основным требованием объединения я считал суверенитет центральных органов, единство территории и гражданства, а также создание верхней палаты по типу Bundesrat'a. 3.

Так как при такой постановке вопроса Германия должна искать своих преимуществ не в территориальных приобретениях, «а в экономических выгодах, то необходимо теперь же привлечь наших промышленников к пересмотру этой части договора и пробить их указаний, до каких пределов могут простираться здесь яаши уступки—вообще необходимые. Я обращался с этой просьбой к профессору Савину в Киеве и к А. И. Каминке в Петрограде, но надо, чтобы эта работа была предпринята в Москве—и немедленно. 4.

Помимо общих уступок по торговому договору, придется сделать (или санкционировать) и временные—для территорий, ныне занятых германцами. Но при этом необходимо, во-первых, ввести в определенные правовые границы непредусмотренную, кажется, в учебниках международного права власть германцев в области администрации и суда, теперь безграничную даже на Украине, не говоря о Литве, и, во-вторых, оговорить для ближайшего же времени полную свободу сообщений и товарообмена для объединяемых областей, единство валюты и помощь, как вооружением (у нас же отобранным), так и денежным займом, при немедленном восстановлении нашей армии. 5.

Признание нейтралитета, по необходимости благожелательного относительно германцев, но с прекращением всяких враждебных действий на территории восстанавливаемой России. Национальное Правительство, кроме единства, должно дать России действительный мир и выход из войны, чего не могли бы дать большевики: в этом будет его санкция в глазах населения".

Записка от 29 июля (і 1 августа) 1918 г. Деникин. «Очерки по истории русской смуты», т. III, стр. 83—84.