«ТЕХНИКА» МАСКИРОВКИ ИНТЕРВЕНЦИИ

Буржуазные историки пытаются затушевать истинный смысл вооруженной интервенции империалистов в Советскую Россию, прибегая при этом к прямому искажению самого понятия «интервенция». Если историки-, марксисты понимают под «интервенцией» вмешательство одного или нескольких государств во внутренние де- 1

В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т. 40, с. 67. 2

В. И. Л е н и и. Полн. собр. соч., т. 39, с. 343.

1363—2

л а другого, осуществляемое либо в открытой вооруженной, либо в замаскированной форме, то буржуазные авторы под «интервенцией» понимают исключительно ввод чужих войск на территорию иностранного государства, причем лишь в значительных масштабах.

Наши идеологические противники пытаются обвинить советских историков в якобы чрезмерном «преувеличении» опасности вооруженного вмешательства иностранных держав, отрицать главную цель интервенции — свержение Советской власти.

Д. Гейер и другие пытаются представить интервенцию как «предупредительную» меру, вызванную якобы стремлением большевиков «экспортировать революцию» посредством вмешательства во внутренние дела других стран. Тем самым идеологи империализма стремятся затушевать факт экспорта контрреволюции, проводившегося империалистическими державами в период интервенции.

Этот прием «встречных обвинений» в адрес Страны Советов, взятый на вооружение империалистической пропагандой, как видим, более полувека назад, и ныне используется ею для оправдания реакционной политики мирового империализма в отношении народов, борющихся за свое национальное и социальное освобождение.

Тезис о «превентивном», «предупредительном» характере интервенции в Советскую Россию опровергается многочисленными документами, свидетельствующими о том, что Советское государство с первых же дней своего существования развернуло борьбу за мир и прекращение империалистической войны, стремилось наладить нормальные отношения со всеми капиталистическими странами. «...Наше внимание и все наши усилия, — говорил В. И. Ленин, — были направлены на то, чтобы

3 J. S і 1 v е г І і g h t. The Victor's Dilemma. Allied Intervention in the Russian Civil War. 1917—1920. N. Y., 1970, p. 2, добиться перехода от отношений войны с капиталистическими странами к отношениям мирным и торговым»4.

Более чем полувековая внешнеполитическая практика нашей страны, одним из основополагающих принципов которой является борьба за мир и установление отношений мирного сосуществования с капиталистическим миром, убедительно опровергает вымыслы об «агрессивных» планах молодой Советской Республики, о стремлении большевиков «экспортировать» революцию в Европу.

Смертельная опасность Для молодого Советского государства создалась, как известно, в связи с нашествием австро-германских империалистов в феврале 1918 г. Вероломно нарушив перемирие и начав интервенцию в нашу страну, кайзеровская Германия преследовала своей целью уничтожение завоеваний Октябрьской революции, превращение России в свой экономический придаток.

Трактовка буржуазными авторами причин и характера вторжения кайзеровских войск в пределы Советской Республики тесно связана с общей антимарксистской концепцией истории империалистической интервенции в Советскую Россию6 и характеризуется стремлением уйти от классового анализа интервенционистской политики западных держав, скрыть ее антисоветскую

4 В. И. Ленин. Поли. собр. соч., т. 43, с. 19.

6 В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 35, с. 403.

6 Подробнее см.: В. И. С а л о в и В. С. Р ы к а л о в. К критике антимарксистской историографии гражданской войны и иностранной интервенции. — В кн.: Критика буржуазной историографии советского общества, Сборник статей, М., 1972, направленность. В частности, агрессия германских милитаристов изображается как один из эпизодов последней фазы войны на Восточном фронте. Таким образом- затушевывается коренное различие между войной, которую вели Центральные державы с Россией, находившейся в составе Антанты, и войной, навязанной германским империализмом Советскому государству в феврале 1918 г.

Большинство буржуазных авторов объясняют вторжение австро-германских войск в пределы Советской России стремлением вынудить большевиков подписать сепаратный мир. Преподаватель истории Мэрилендского университета Д. Шермер, автор монографии «Первая мировая война», пишет, что наступление на Советскую Республику объяснялось «желанием немцев заключить мир на Восточном фронте» и благодаря этому «передислоцировать освободившиеся силы на Запад»8.

Версия о том, что агрессия кайзеровской Германии диктовалась стратегическими соображениями, полностью устраивает наших идеологических противников, ибо позволяет скрыть общность цели двух империалистических группировок, суть которой заключалась в стремлении уничтожить первое в мире государство трудящихся.

Правда, в последнее время все чаще можно встретить признание того, что и Центральные державы и Антанта были настроены враждебно к большевикам. Английский историк Дж. Брэдли в работе «Гражданская война в России. 1917—1920» пишет, что «немцы ненавидели новых руководителей России так же сильно, как и союзники». Однако он всячески пытается доказать, что эта неприязнь возникла по «вине» самого Советского правительства. Касаясь, например, решения большевиков заключить сепаратный мир с Германией, Дж. Брэдли обвиняет Советское правительство в несоблюдении Лондонского пакта 1914 г. и, таким образом, в «предательстве союзников по первой мировой воине»9. 7

В. И. Л е н и и. Полн. собр. соч., т. 36, с. 30. 8

D. Shermer. W^rld War I. London, 1973, p. 180. 9

J. Bradly. Civil War in Russia. 1917—1920. London, 1975, p. 50.

Вместе с тем буржуазные идеологи искажают причины, заставившие Советское правительство приступить к односторонним переговорам с Германией. Они утверждают, что мирная инициатива большевиков являлась всего лишь «тактическим маневром», носившим «пропагандистский характер и была рассчитана на разжигание мировой революции»10.

Это утверждение находится в противоречии с многочисленными документами, свидетельствующими о том, что решение Советского правительства приступить к сепаратным переговорам с Германией явилось вынужденной мерой, ибо правительства стран Антанты и США не пожелали принять предложения советской стороны о всеобщем мире. Известно, например, что 8 ноября Нар- коминдел направил послам Великобритании, Франции, Италии, США ноту о том, чтобы считать Декрет о мире официальным предложением немедленного перемирия на зсех фронтах и открытия мирных переговоров. С этим предложением, говорилось в ноте, Советское правительство обращается ко всем воюющим государствам, как Антанты, так и австро-германского блока. На следующий день на совещании в американском посольстве представители союзных стран выработали единую линию поведения в отношении советского мирного предложения. Они решили на переданную им ноту не отвечать и ни в какие контакты с правительством большевиков не вступать. Это было не что иное, как тактика дипломатического бойкота, подчеркивавшая, что империалистическими державами взят курс на борьбу с Советской властью11. Буржуазные историки замалчивают факты, свидетельствующие о враждебности, с какой были встречены мирные предложения правящими кругами Англии, Франции и США. В то же время ни один из них не упоминает о развернувшемся в 1917—1918 гг. во многих капиталистических странах широком движении в поддержку Советской России, ее призыва ко всеобщему демократическому миру. Разоблачая политику империалистов в этом вопросе, В. И. Ленин в письме к американским рабочим писал: «Именно англо-французская и американская буржуазия не приняла нашего предложения, именно она отказалась даже разговаривать с нами о все- 10

D. S h е г m е г. World War 1, p. 180. 11

См.: В. С. В а сю ко в, Предыстория интервенции. М., 1968, с. 225.

общем мире! Именно она поступила предательски по отношению к интересам всех народов...»12.

Следует добавить, что в договор о перемирии с Германией, заключенный 2 декабря 1917 г., по требованию советской делегации было, как известно, включено положение о недопустимости «никаких оперативных воинских перебросок с фронта между Балтийским и Черным морями, за исключением тех, которые к моменту подписания настоящего договора были уже начаты»13.

В реакционной историографии ФРГ получил широкое хождение тезис, согласно которому интервенция австро-германских войск на Украину и в Прибалтику в феврале 1918 г. явилась чуть ли не «освободительной миссией», ответом на «просьбы о помощи», полученные якобы от населения этих областей14.

Как в действительности появились подобные «просьбы», видно на примере Финляндии. 13 февраля 1918 г. во время заседания королевского совета в Хомбурге Лю- дендорф обратился к представителю реакционных кругов Финляндии в Берлине Хьельту, заказав такую «просьбу». 14 февраля, через несколько часов после того, как заседание королевского совета закончилось принятием решения нарушить перемирие, поступило обращение о помощи, заказанное Хьельту16.

Подавляющее большинство буржуазных историков утверждают, что наступавшие кайзеровские войска беспрепятственно продвигались по территории Советской России. То, что встречали на своем пути германские 12

В. И. Л е н и н. Поли. собр. соч., т. 37, с. 53. 13

Документы внешней политики СССР. Т. 1. М., 1957, с. 47< 14

См.: G. von R а и с h. Geschichte der baltischen Staaten. Stut- gart. Berlin, Koln, Meinz, 1970, S. 46—47. 15

См.: A. Hop ден. Так делают войны. М., 1972, с. 53.

Следует отметить, что приемы, с помощью которых в феврале

1918 г. был расчищен путь для захватнической войны, двадцать лет спустя послужили образцом для Гитлера. Этот маневр был применен в «аншлюсе» Австрии, при нападении на Чехословакию и Польшу. Во всех случаях нацистские гауляйтеры в качестве организато- ров «пятой колонны» поднимали крики о «помощи». Под предлогом такой помощи сайгонскому правительству осуществлял свою агрессию против Вьетнама и империализм США, войска, пишет, например, английский историк Р. Джексон, «можно назвать лишь подобием сопротивления»16.

Это утверждение противоречит историческим фактам. С первых же дней немецкого наступления по призыву партии Ленина немногочисленные еще отряды молодой Красной Армии, красногвардейцы, некоторые подразделения старой армии вступили в бой с превосходящими силами противника. Уже 18 февраля северо- восточнее Риги красноармейские части дали отпор интервентам. Серьезное сопротивление немецкие войска встретили под Нарвой и Псковом, что отмечалось и в сводке немецкого командования о положении на фронтах за 23—24 февраля: южнее Пскова, говорилось в сводке, наши войска натолкнулись на сильное сопротивление.

Очень скоро германское командование убедилось в невозможности одним ударом покончить с Советской властью. Этот факт вынуждены признавать и некоторые буржуазные историки. Так, П. Кильмансег в работе «Германия и первая мировая война» пишет, что планы продвижения германских войск вплоть до Петрограда и Москвы не сбылись, ибо Германии «не хватило для этого сил»17.

В работах некоторых буржуазных историков по- прежнему можно встретить утверждения, будто германское нашествие позволило «восстановить порядок» в оккупированных областях и способствовало «возрождению самостоятельности» Украины и Прибалтики. Об этом, например, пишут западногерманские реакционные историки Г. фон Раух, И. Неандер и другие18.

Подобные утверждения современных западногерманских фальсификаторов уходят своими корнями еще в нацистскую историографию, которая восхваляла германскую оккупационную политику этих областей в 1918— 1919 гг., рассуждая об «особой», «цивилизаторской» роли кайзеровских войск, с тем чтобы в последующем ис- 16

R. Jackson. At War with the Bolsheviks. The Allied Intervention into Russia 1917—1920. London, 1972, p. 30. 17

P. К і e 1 m a n s e g g. Deutschland und der Erste Weltkrieg, Fr. am Main, 1968, S. 608. 18 См.: G. von R a u с h. Geschichte der baltischen Staaten, S. 46— 48; I. N e a n d e r. Grundzuge der russischen Geschichte. Darmstadt. 1972, S. 216, пользовать эту ложь для оправдания оккупации гитлеровскими войсками советских республик в 1941 г.19.

Однако профашистская трактовка политики германских и австро-венгерских империалистов не устраивает представителей англо-американской буржуазной историографии, которые, как известно, стремятся прежде всего оправдать интервенцию стран Антанты в Советскую Россию рассуждениями о желании союзников «спасти» ее от германской опасности. В ряде работ прямо указывается, что «германские правящие круги намеревались под прикрытием принципа национального самоопределения присоединить определенные территории больше уже не существовавшей Российской империи»20. Говоря о судьбе Украины, Д. Шермер, например, пишет, что в результате сепаратного соглашения с Центральной Радой, заключенного 9 февраля 1918 г.; «Украина стала de facto протекторатом Германии»21.

Оккупационный режим, установленный на советской территории, характеризовался, как известно, разгулом жестокого террора и насилия по отношению к рабочим и крестьянам. Оккупанты и их пособники — белогвардейцы и буржуазные националисты — расправлялись со всеми, кто принимал хоть какое-либо участие в работе советских учреждений и организаций. Путем жестокого террора германские империалисты стремились искоренить саму идею Советской власти.

В работах советских историков, а также историков- марксистов других стран, и в первую очередь ГДР, на основе большого документального материала убедительно доказано, что так называемый «новый порядок», установленный на оккупированной территории Советской Республики германскими войсками, соответствовал классическим образцам колониального режима. Замалчивая эти факты, буржуазные авторы уже тем самым способствуют искажению исторической действительности. Они сожалеют лишь о том, что Центральные державы не смогли извлечь для себя выгод из тех преимуществ, которые они получили в результате своей «восточной политики». Западногерманский историк Г. Штёкль 19

Подробнее см.: В. И. Салов. Германская историография Октябрьской революции. М., 1960. 20

Encyclopedia britanica, vol. 23. Chicago—London, 1973, p. 737, 21

D. Shermer, World War 1, p, 182t

констатирует, что политика кайзеровской Германии «не принесла Центральным державам ожидаемых выгод»22. Оккупация ими столь огромной территории страны, взбудораженной революцией, пишет он далее, отвлекла большие армейские силы. Центральные державы увязли в проблемах, вставших тогда перед народами Восточной Европы, для решения которых у них не было ни времени, ни средств, ни политических предпосылок23.

Современная буржуазная историография, констатируя провал антисоветской политики германского империализма, вместе с тем с горечью отмечает, что нашествие кайзеровских войск к тому же и «раскололо антибольшевистское движение на два лагеря — просоюз- нический и прогерманский», что способствовало поражению антибольшевистских сил24.

Советское правительство действительно умело использовало противоречия внутри империалистического лагеря. В условиях ожесточенной борьбы за мировое господство двух империалистических хищников, указывал В. И. Ленин, «мы правильно использовали рознь германского и американского империализма...»25. Однако наряду с этим крах антисоветских сил был обеспечен и мужественной борьбой советского народа в защиту социалистического Отечества.

Характерно, что ныне на Западе, и прежде всего в ФРГ, имеется, хотя и немногочисленная, но постоянно растущая группа историков, выступающих с осуждением аннексионистской политики правящих кругов кайзеровской Германии. Среди них — В. Баумгарт, Ф. Фишер, О. Грецер и другие. Так, О. Грецер в связи с 50- летием заключения Брестского мира справедливо отмечал, что агрессия кайзеровской военщины против Советской России, кабальные условия навязанного ей мира отрицательно сказались прежде всего на судьбе самой Германии, так как эти условия «тяжелой ипотекой довлели на пути дальнейшего развития русско-германских отношений»26. 22

G. S t б k I. Russische Geschichte. Von den Anfangen bis zur Gegenward. Stuttgart, 1970, S. 659. 23

Ibid. 24

J. В г a d 1 y. Civil War in Russia, p. 46, 179. 23 В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 42, с. 57.

26 О. Grezer. 50 Jahre Brest-Litowsk. «Blatter fur deutsche und inl:i rationale Politik», 1968, Ms 3, S. 226,

В освещении истории интервенции Антанты буржуазные историки, как правило, стараются не касаться вопросов, связанных с ее подготовкой. Они, например, умалчивают о том, что идея военного вторжения в Россию с целью удушения революции вызревала в правящих кругах империалистических стран по мере нарастания революционного кризиса.

Так, накануне Октябрьского вооруженного восстания, 24 октября (б ноября) 1917 г., посол США в России Френсис в телеграмме в Вашингтон предлагал отправить в Россию через Владивосток или Швецию несколько дивизий американских войск, вокруг которых намечалось впоследствии консолидировать все антибольшевистские силы27.

С первых же дней установления Советской власти иностранные империалисты стали принимать активное участие в происках внутренней контрреволюции. Они снабжали врагов Советской власти оружием и деньгами, организовывали мятяжи, заговоры и диверсии, срывали снабжение населения продовольствием, вели подрывную работу в тылу и в войсках. Дипломатические миссии некоторых западных держав превращались в гнезда контрреволюции, поддерживавшие тесные связи с буржуазно-помещичьими и мелкобуржуазными партиями, с подпольными белогвардейскими группами.

Буржуазные историки умалчивают и о союзнической конференции 17(30) ноября, состоявшейся в Париже, на которой, в частности, наряду с решением продолжать оказывать внутренней контрреволюции необходимую финансовую и другую материальную помощь предусматривалась возможность прибегнуть к прямому вооруженному вмешательству в «русские дела»28.

Факты, свидетельствующие об империалистической политике западных держав, содержатся и в работах некоторых буржуазных авторов. Так, Р. Уллмэн приводит документы о поддержке правящими кругами Великобритании контрреволюционных сил Дона, Закавказья и Украины29. Дж. Брэдли отмечает, что французский кабинет в конце ноября 1917 г. решил активно поддер- 27

См.: История гражданской войны в СССР, т. 3, с. 175. 28

См.: История дипломатии. Т. 3. М., 1965, с. 69. 29

R. U 11man, Intervention and the War, Princeton, 1961, p, 46t

52. жать «антибольшевистскую оппозицию», что вскоре привело к созданию при министерстве иностранных дел Франции специальной комиссии для изучения русских политических проблем и «подготовки путей для действия»30.

Однако многие факты, введенные в научный оборот самими буржуазными авторами, используются ими не для раскрытия исторической истины, а для еще более изощренной фальсификации ее, в частности, для того, чтобы доказать, что интервенция стран Антанты была вызвана якобы исключительно стратегическими соображениями, связанными с войной против кайзеровской Германии и ее союзников. Действия союзников на территории бывшей Русской империи, пишет, например, французский историк М. Пельтье, диктовались стремлением восстановить Восточный фронт против стран германской коалиции. Эти действия, замечает он, «были обусловлены Брест-Литовским договором, объяснялись рефлексом обороны и не являлись заранее запланированной контрреволюционной акцией»31. Подобная версия, как известно, родилась еще в период подготовки интервенции и служила идеологическим прикрытием агрессии империализма против Советской России. В ее задачи входило, во-первых, воздействовать на общественное мнение в капиталистических странах, чтобы воспрепятствовать подъему борьбы прогрессивных сил в защиту Советской Республики; во-вторых, скрыть от народов России действительные намерения интервентов, представить их в качестве «защитников русского народа от немецкой опасности». Возникнув полвека назад, эта версия и сегодня продолжает оставаться одной из наиболее распространенных в буржуазной историографии гражданской войны и империалистической интервенции в СССР.

Бесспорно, империалистам Антанты было очень выгодно участие России в войне против кайзеровской Германии. В течение всей войны Россия, как известно, приковывала к себе значительные силы австро-германского блока, являясь одним из основных звеньев в цепи сил антигерманской коалиции. После Октября заправилы 30

J. В г a d 1 у. The Allies and Russia in the Light of French Archives. — «Soviet Studies», October, 1964, p. 176—177. 31

M. Peltier. Les allies et la revolution russe, — «La revue des deux Mondes», 1968, № 2, p. 34, Антанты по-прежнему смотрели на Россию как на неисчерпаемый источник «пушечного мяса», поэтому перспектива лишиться ее содействия никоим образом их не устраивала.

И все же в стремлении империалистов втянуть Советскую Россию в войну было не только желание «сковать германские войска на востоке и тем самым не допустить их участия в решающих сражениях на Запад- пом фронте». Ведущей и определяющей была другая причина. Планы и расчеты империализма выразил Ллойд Джордж, этот, по меткому ленинскому определению, «первоклассный буржуазный делец и политический пройдоха»: «Если Россия не будет вовлечена в войну, — говорил Ллойд Джордж, — то революция станет одним из величайших факторов, определяющих судьбы народных масс во всех странах, которые когда-либо пришлось наблюдать или испытывать человечеству». Еще более откровенно истинные намерения политических кругов западных держав выразила в своей передовой статье в одном из ноябрьских номеров 1917 г. лондонская газета «Тайме», которая писала, что если большевистское правительство «сможет заключить длительное перемирие, оно будет способно продолжать свое существование». Вывод напрашивается сам собой: втягивание Советской России в войну имело своей конечной целью ниспровержение Советской власти.

Эти далеко идущие замыслы империалистов Антанты были разоблачены В. И. Лениным еще в 1918 г. В статье «О революционной фразе» он писал: «Взгляните на факты относительно поведения англо-французской буржуазии. Она всячески втягивает нас теперь в войну с Германией...

Понятно, почему она должна хотеть этого: потому что, во-первых, мы оттянули бы часть германских сил. Потому, во-вторых, что Советская власть могла бы крахнуть легче всего от несвоевременной военной схватки с германским империализмом.

Англо-французская буржуазия ставит нам западню: идите-ка, любезные, воевать теперь, мы от этого великолепно выиграем. Германцы вас ограбят, «заработают» на Востоке, дешевле уступят на Западе, а кстати Советская власть полетит..,»32.

32 В. И» Л е н и н, Поли, собр. соч., т. 35, с. 352—353»

Оправдание вооруженной интервенции против Советской Республики ссылками на стремление восстановить Восточный фронт соседствует в буржуазной историографии с тезисом о желании союзников лишь обеспечить безопасность находившихся на территории России складов военных материалов, которые предназначались для борьбы против Германии. «Английские войска, — пишет М. Томсон, — были направлены для охраны этого имущества, чтобы либо его вывезти, либо осуществить передачу русским, которые продолжали борьбу против немцев»33.

Базы на Севере, утверждает Дж. Брэдли, «были очень неподходящими» для того, чтобы использовать их с целью продвижения в глубь России.

Между тем для высадки войск интервентов были избраны такие районы, которые в условиях продолжавшейся еще первой мировой войны были наиболее доступными для войск Антанты. К Мурманску и Архангельску вели удобные морские пути из США, Англии, Франции; эти города были связаны железными дорогами с Центральной Россией. Кроме того, Мурманск являлся единственным незамерзавшим северным портом. В одном из донесений американского консула в Архангельске Коула говорилось: «Интервенция начнется в небольшом масштабе, но с каждым шагом будет расширяться... Захват Архангельска является частью задачи по захвату железной дороги Архангельск—Вологда... Это означает, что целью является не просто оккупация Архангельска, а движение во внутренние части России...»34. Иными словами, Архангельск и тем более Мурманск рассматривались западными державами как удобные плацдармы для дальнейшего продвижения в глубь страны на соединение с силами внутренней контрреволюции с целью свержения Советской власти.

Версию о том, что интервенция была предпринята союзниками из-за желания воспрепятствовать захвату немцами складов военного имущества, не разделяют и многие буржуазные авторы. Даже такой реакционный английский историк, как Д. Футмен, вынужден признать, что «немцы не имели намерений идти на Север, 33

М. Thomson. Churchill. His Life and Times. London, 1965, p. 195. 34

История гражданской воины в СССР, т. 3, с. 176. да и к тому же большевики переместили основную часть имущества еще до прихода английских сил»35.

Буржуазная историография в извращенном свете изображает события, сопутствующие вторжению вооруженных сил Антанты в нашу страну, и в первую очередь мятеж чехословацкого корпуса. Этот корпус, как известно, был сформирован из военнопленных австро-венгерской армии. Первоначально командование Антанты предполагало перебросить его на Западный фронт. После Октябрьской революции и выхода России из войны руководители Антанты решили использовать корпус в своих антисоветских целях, превратив его в ударную силу внешней и внутренней контрреволюции. В конце мая 1918 г. контрреволюционному офицерству корпуса, подстрекаемому представителями Антанты, путем провокаций, обмана и запугивания удалось поднять значительную часть солдат против Советской власти. Вместе с присоединившимися русскими белогвардейцами мятежники за короткое время захватили обширные области Поволжья, Урала и Сибири, восстановив там буржуазные порядки. Для расширения антисоветской интервенции и усиления гражданской войны, указывал В. И. Ленин, Антанте «не хватало в России ядра, и ядро они обрели в чехословаках»36.

Между тем современная буржуазная историография, в частности Дж. Брэдли, стремится представить действия корпуса «автономными», не зависящими от дипломатических и военных миссий Антанты, и даже чуть ли не «полнейшей неожиданностью» для союзников. При этом они сознательно обходят молчанием тот факт, что еще в ноябре 1917 г., т. е. задолго до заключения Брестского мира, на секретном совещании союзников в Яссах делегату чехословацкого корпуса и доверенному лицу Масарика В. Черженскому был прямо поставлен вопрос, способна ли чехословацкая армия к вооруженному выступлению против большевиков и может ли она $анять области между Доном и Бессарабией? Чержен- ский отвечал, что считает такое выступление возможным при условии предоставления союзниками полного материального обеспечения. 7 декабря 1917 г. французский министр иностранных дел Пишон сообщал одному из

її

35 D. Footman. Civil War in Russia.,London, 1961, p. 1G7,

J6 В. И, Левин, Поли. собр. соч., т, 37, с. 69,

ю

лидеров чешской буржуазии Э. Бенешу о создании «комиссии для решения русского вопроса», в задачу которой входила «подготовка плана пропаганды и плана выступления и изучения возможности полного использования некоторых нерусских организаций в России, например чехов». В соответствии с этими планами 9 января 1918 г. корпус официально был включен в состав французской армии и, таким образом, принят на содержание международного империализма.

Буржуазным историкам, отстаивающим версию о «непричастности» союзников к мятежу чехословацкого корпуса, не может быть не известно признание того же Бенеша: «Наша армия в России, как я понимал, являлась для союзников просто пешкой на шахматной доске, причем весьма весомой... Мы не могли сами решить, проводить интервенцию или не проводить».

Уже эти факты свидетельствуют о том, что мятеж чехословацкого корпуса был подготовлен и спровоцирован правящими кругами США, Англии и Франции, являясь, по выражению В. И. Ленина, «одним из звеньев, давно рассчитанных на удушение Советской России»37. Разоблачая главных виновников чехословацкого мятежа — империалистов Антанты, В. И. Ленин писал: «Наша страна попала опять в войну, и исход революции зависит теперь всецело от того, кто победит в этой войне, главными представителями которой являются че- хословаки, а на самом деле руководителями, двигателями, толкателями в этой войне являются англо-французские империалисты... Они купили теперь за 15 миллионов — через генералов и офицеров — новых рабов— чехословаков, чтобы двинуть их на авантюру, — чехословацкий мятеж превратить в белогвардейско-поме- щичье движение»38.

Империалисты использовали мятеж чехословацкого корпуса как повод для расширения интервенции и разжигания гражданской войны в СССР. «Чехословацкий мятеж, — признает, например, К. Руфман, — не только содействовал развитию гражданской войны в России, но и способствовал более интенсивному участию в этой войне западных держав, ибо отныне к стремлению союзников восстановить Восточный фронт приба-

Э7 В. И. Л е н и н. Полн. собр. соч., т, 37, с, 1,

88 Т а м ж е, с. 15, 25.

вилось еще и желание «оказать помощь чехословацкому легиону...».

2 июля Верховный военный совет Антанты принял решение о расширении интервенции. Известно, что в секретном плане «Расширения военной интервенции стран Антанты в России», направленном в августе 1918 г. руководителями Антанты генералу Жанену, находившемуся в то время в Сибири, сообщалось: «Прежде всего следует оккупировать район Иркутска, для того чтобы облегчить установление контакта между чешскими контингентами во Владивостоке и эшелонами, расположенными западнее Байкала. Наступление будет затем продолжено в направлении Урала и во внутренние части России. Важно, однако, побудить чешские эшелоны в Центральной и Западной Сибири к немедленному установлению контакта с владивостокской группой и базами на Северном Ледовитом океане... через Екатеринбург, Вятку, Двину, а позднее через Самару и Вологду».

Однако приступить вплотную к выполнению своих планов по расширению антисоветской интервенции империалисты Антанты смогли, лишь заключив Компьен- ское перемирие. До этого, писал В. И. Ленин, «империалисты были заняты друг другом. И теперь одна из группировок сметена группой англо-франко-американцев. Они главной задачей считают душить мировой большевизм, душить его главную ячейку, Российскую Советскую Республику»39.

В последнее время в буржуазной историографии проявилась тенденция выделить в интервенционистских действиях западных держав два периода, своеобразным рубежом между которыми считается Компьенское перемирие между странами Антанты и австро-германским блоком, заключенное 11 ноября 1918 г.

Сторонники этой концепции готовы признать, что союзники действительно воевали против Советской власти, однако антисоветскую направленность их действия получили лишь после Компьенского перемирия, а до этого страны Антанты будто бы преследовали чисто военные, а отнюдь не классовые цели.

Было бы наивным полагать, что политика правящих кругов империалистических стран в отношении Советской России могла измениться за один день. Эта полп- тика, определявшаяся лютой классовой ненавистью ::

39 В. И. Л е н и н. Поли, собр. соч., т, 37, с; 164»

первому в мире государству рабочих и крестьян, стала складываться уже с того момента, когда ее творцам стали ясны цели революции и характер создаваемого в ходе ее строя.

Стремление задушить революцию в России овладело правящими кругами западных держав сразу же с установлением Советской власти. Что же касается Ком- пьенского перемирия, то рассматривать его рубежом в интервенционистской политике союзников по отношению к Советскому государству следует лишь в плане дальнейшего расширения интервенции.

Для буржуазных авторов характерно стремление преуменьшить масштабы интервенции международного империализма в Советскую Россию. Так, американский историк П. Кенез в монографии «Гражданская война на Юге России» утверждает, что у союзников «не было ни средств... ни желания проводить интервенцию в таком масштабе, который был бы достаточным для того, чтобы разгромить большевиков»40. Ему вторит и западногерманский советолог Г. фон Раух, который пишет в своей монографии «История Советской России», что поддержка, оказываемая белогвардейцам союзниками, была «слишком слабой, чтобы привести к существенным результатам». Этой же версии служит и тезис о том, что войска интервентов будто бы не имели столкновений с Красной Армией.

Подобные утверждения буржуазных фальсификаторов, кроме игнорирования непосредственно военной победы, одержанной Красной Армией над интервентами, преследуют и другую не менее важную цель: представить интервенцию как «незначительную» и, таким образом, обелить международный империализм, скрыть его агрессивный характер.

Однако многочисленные документы, воспоминания самих участников антисоветской интервенции свидетельствуют о том, что войска США, Англии, Франции и Японии, высадившись на территории Советского государства, сразу же приняли активное участие в военных действиях против частей Красной Армии и отрядов партизан. И сразу же им пришлось испытать на себе силу ударов вооруженных сил Советской Республики. Известно, что уже в начале сентября 1918 г. интервенты гю-

40 Ps Kenez, Civil War in South Russia, 1918, p, 260,

лучили решительный отпор на Севере, в районе станции Обозерская. «На дамбе Обозерская — Тегры, — говорилось в одной из сводок командования Красной Армии, — нами разбит отряд англо-французов и американцев численностью до 500 человек, захвачено 8 пулеметов, 10 мотоциклов, 10 ящиков патронов, пулеметные ленты, 50 лошадей, обоз и 50 подвод»41.

В первой половине октября серьезный удар по войскам интервентов был нанесен на северо-двинском направлении у деревни Сельцо. В донесении В. И. Ленину о результатах этого боя военком 6-й армии Н. Н. Кузьмин 16 октября 1918 г. докладывал: «Спешу обрадовать победами наших войск на далеком Севере. 14 октября после 3-дневного пехотного и артиллерийского боя под умелым руководством комбригады Уборевича наши малочисленные части взяли благодаря глубокому обходу хорошо укрепленную дер. Сельцо на левом берегу Северной Двины, и само собою, пал неприступный городок на правом берегу, покинутый в панике англоамериканскими войсками, несмотря на полученное ночью подкрепление в 500 штыков»42.

В меморандуме, представленном полковнику Хаузу его помощником Буллитом в январе 1919 г., содержится яркая картина положения интервентов на Севере. «...Войскам, находящимся в этой области, в количестве 4000 американцев, 6000 британцев, 2000 французов и 3000 русских угрожает опасность полного уничтожения со стороны большевиков», — говорится в этом документе.

Серьезное поражение интервентам было нанесено в результате успешно проведенной операции по освобождению Шенкурска, захваченного противником еще в августе 1918 г. Разгром интервентов и белогвардейцев под Шенкурском окончательно сорвал планы соединения Северного фронта с Колчаком. Победа Красной Армии резко подорвала моральный дух войск противника. Сложившаяся обстановка вынудила интервентов приступить к эвакуации своих войск с Северного фронта.

Активные военные действия развернулись и на Даль-

• 41

Цит. по: Г. К. Селезнев. Крах заговора. Агрессия США против Советского государства в 1917—1920 гг. М., 1963, с. 85. 42

Северный фронт. Борьба советского народа против иностранной интервенции и белогвардейщины на советском Севере (1918—^ 1920). Документы. М., 1961, с, 141, нем Востоке. Бывший начальник контрразведки Сибирского экспедиционного корпуса США Эйхельбергер признает, что корпус вел настоящие бои с партизанами. В июне 1919 г. партизаны выдержали бой против американского отряда за Сучанскую железнодорожную ветку. Как вспоминал один из участников этого боя, «погибло около 900 американских солдат. Мы забрали много оружия»43. Оценивая успешные военные действия против войск интервентов, В. И. Ленин в июле 1919 г. указывал, что в Восточной Сибири «русские крестьяне оказывают разбойникам-капиталистам Японии и Соединенных Штатов Северной Америки геройское сопротивление»44.

Упорные бои против интервентов велись, как известно, на Юге. В конце января 1919 г. партизаны освободили Тирасполь, в марте 1919 г. части Красной Армии выбили интервентов из Херсона. «После восьмого штурма, — сообщал комиссар 1-й Заднепровской дивизии Ратин, — город Херсон взят Французы, греки, немцы и другие, в количестве более 3000, разбиты наголову и позорно бежали». Крупное поражение было нанесено интервентам на одесском направлении у важного железнодорожного узла Березовка; были захвачены богатые трофеи, в том числе пять танков.

Активные боевые действия велись и против флота интервентов. В ходе столкновения в Балтийском море двух советских эсминцев «Азард» и «Гавриил», прикрываемых линкором «Петропавловск», с четырьмя английскими эсминцами и несколькими подводными лодками была потоплена одна подводная лодка противника. В августе 1919 г. советской подводной лодке «Пантера» удалось потопить английский эсминец «Виктория». Успешные боевые действия велись также на Каспии.

Приведенные факты, несомненно, хорошо известны буржуазным историкам. Однако они предпочитают умалчивать об этих фактах, полностью разоблачающих версию о «несоприкосновении» интервенционистских войск с частями Красной Армии.

Много усилий предпринимают советологи для того, чтобы обелить политику интервентов на временно за- 43

А. И. М е л ь ч и н. Американская интервенция на советском Дальнем Востоке в 1918—1920 гг. М., 1951, с. 25. 44

В, И. Л е н н н, Полн, собр, соч., т, 39, с. 115,

хваченной территории, доказать непричастность империалистов Антанты к массовым арестам и расстрелам советских людей, утверждая, что вина за эти злодеяния лежит исключительно на белогвардейцах. Что же касается командования интервентов, то оно якобы было против подобных методов.

В действительности же, хотя интервенты на словах иногда и выступали против массовых зверств белогвардейцев, это не мешало им одновременно создавать целые лагеря смерти, например на острове Мудыог, в Иоканьге и в других местах. Да и сами интервенты подчас не могут отрицать свою причастность к злодеяниям в отношении советских людей. Американский генерал В. Гревс, оценивая оккупационный режим США, признает: «Жестокости были такого рода, что они несомненно будут вспоминаться и пересказываться среди русского народа через 50 лет после их совершения». Это признание ценно еще и тем, что оно разоблачает утверждения буржуазной историографии о якобы «особой», «дружественной» политике, проводимой американскими империалистами в отношении Советской России. «Именно те страны, — подчеркивал В. И. Ленин, — которые больше всего считались и считаются демократическими, цивилизованными и культурными, именно они вели войну против России самыми зверскими средствами, без малейшей тени законности»45.

В стремлении реабилитировать международный империализм некоторые буржуазные авторы доходят до такого цинизма, что утверждают, будто интервенция западных держав в Советскую Россию была даже «выгодна большевикам». Так, английский историк Р. Ла- кетт в монографии «Белые генералы» пишет: «Интервенция в большой степени сказалась на руку красным, чем тем, кому она в действительности предназначалась, ибо вмешательство союзников в русские дела позволило большевикам придать внутренней борьбе в России новое, патриотическое звучание — войны с иностранным нашествием»46.

Однако, как бы ни изощрялись буржуазные идеологи, им не удастся скрыть решающей роли международ- * . - 45

В. И. Лен и н. Поли. собр. соч., т. 39, с. 345. 46

R. Luckett. The White Generals. An Account of the White Movement ar.u ihe Russian Civil War. London, 1971, p. 38Sf ного империализма в разжигании и затягивании гражданской войны. Остается фактом, что против Советской Республики были брошены крупные контингенты сухопутных и морских сил самых могущественных государств Европы, Америки, Азии. О размахе интервенции свидетельствуют и факты, приводимые иногда самими буржуазными авторами. Так, Р. Лакетт отмечает, что только для Англии расходы на интервенцию составили 25 млн. фунтов стерлингов. При этом он оговаривается, что в эту сумму не входят средства, которые были переданы непосредственно белым, а также стоимость поставленного им оружия, продовольствия, аммуниции и т. д. При этом удивляет то, что, приводя эти красноречивые факты, Лакетт в разрез с ними считает возможным все-таки утверждать, что «интервенция была для белых скорее помехой, нежели помощью».

В этой связи характерно также циничное признание одного из активных организаторов и вдохновителей антисоветской интервенции У. Черчилля. «Находились ли союзники в войне с Советской Россией? Разумеется нет, но советских людей они убивали, как только те попадались им на глаза; на русской земле они оставались в качестве завоевателей; они снабжали оружием врагов Советского правительства; они блокировали его поргы; они топили его военные суда. Они горячо стремились к падению Советского правительства и строили планы этого падения».

Военная интервенция и в настоящее время остается излюбленным средством борьбы международного империализма против освободительного движения народов. Как только господству буржуазии угрожает опасность, она ставит в порядок дня штык, развязывает гражданскую войну, попирая пресловутую буржуазную свободу и демократию. Так, переступив все нормы международного права, империализм США развернул войну против вьетнамского народа, был организатором вооруженной интервенции в Доминиканскую Республику. Вмешательство империалистов США имело трагические последствия и для народа Чили. Как показывает жизнь, агрессивная сущность империализма не изменилась, и народы, борющиеся за свое освобождение, должны быть готовы к отражению его натиска. Вот почему столь актуален и сегодня исторический опыт борьбы советского народа против объединенных сил внешней и внутренней

контрреволюции. Этот опыт учит тому, что, говоря словами Генерального секретаря ЦК КПСС Л. И. Брежнева, «революция должна уметь себя защитить»47.