СОЗДАНИЕ АГРЕССИВНЫХ ВОЕННЫХ БАЗ НА ЧУЖИХ ТЕРРИТОРИЯХ КАК РАЗНОВИДНОСТЬ МЕЖДУНАРОДНОГО ПРЕСТУПЛЕНИЯ

Оба понятия уже прочно завоевали себе право гражданства не только в доктрине, но и в практике государств после второй мировой войны. Об этом свидетельствуют, в частности, подготовка Комиссией международного права ООН проекта «Кодекса преступлений против мира и безопасности человечества»46 и разработка ею вопросов международно-правовой ответственности государства

Д.їя обозначения нарушений международного права со стороны государств (включая грубые нарушения) в советской литературе широко используется термин «международный деликт»48. Однако следует отметить неправильность употребления термина «деликт» применительно к межгосударственным отношениям. Ведь термин «деликт» происходит от латинского слова delictum, что означает «проступок», между тем действия, инкриминируемые правительствам, в ряде случаев (например, агрессия, создание агрессивных военных баз на чужих территориях и т. д.) являются не проступком, а международным преступлением.

Термин «деликт» привнесен в русскую и советскую литературу из римского права. В прошлом он означал проступок, влекущий за собой не уголовную, а гражданско-правовую ответственность. К тому же следует сказать, что в дореволюционной русской юридической литературе термин «деликт» не связывался с международно-правовыми отношениями.

См. «Доклад Комиссии международного права о работе ее шестой сессии*. Нью-Йорк, 1954, стр. 11 — 12.

См. «Y. В. I. L. С. 1957», vol. II, N. Y., 1958. См., например, «Юридический словарь», т. I. стр. 247; т. <~гр. 70—71, 232—233; «Международное право». Госюриздат. 19э7. стр. J 20—12%.

Чем же объясняется появление этого термина в науке международного публичного права? Во-первых, тем, что вплоть до второй мировой войны в международно- правовой доктрине различных стран господствовала точка зрения, согласно которой государство могло являться субъектом только гражданско-правовой, но не международно-правовой ответственности. Во-вторых, тем, что само государство in согроге не может быть субъектом уголовной ответственности, и в этом смысле термин «преступление» в доктрине правильно ассоциировался с уголовными действиями конкретных лиц, а термин «деликт» — с действиями государства.

После второй мировой войны в советской и иностранной литературе различают действия государств, квалифицируемые как международное преступление, и действия государств, квалифицируемые как международный проступок, причем иногда оба термина объединяют общим— «международный деликт» 49. Часто пользуются термином «международный деликт» в качестве синонима термина «международное преступление», хотя, как было уже отмечено выше, и семантически, и юридически это не оправдано. Нам представляется правильным, что в докладе Комиссии международного права ООН по вопросу об ответственности государств нигде не употреб- .ляется термин «деликт» 50.

Каково же общее понятие международного преступления? De lege lata понятие преступления против международного мира, как известно, определено в ст. 6 Устава Международного Военного Трибунала 1945 года, в которой устанавливается, что преступлениями против мира являются планирование, подготовка, развязывание или ведение агрессивной войны или войны в нарушение международных договоров, соглашений или заверений, или участие в общем плане или заговоре, направленных к осуществлению любого из выше названных действий51.

Уставы и решения Нюрнбергского и Токийского международных военных трибуналов были основаны на действующих принципах и нормах международного права. Однако их значение для современного международного права отнюдь не ограничивается только этим. В целом ряде положений указанные документы закрепили новые моменты, которые представляют собой важный вклад в международное право.

В частности, в советской литературе уже отмечалась принципиальная важность того, что уставы международных военных трибуналов рассматривают в качестве международного преступления не только агрессию, но и подготовку агрессии

В этой связи принципиальное значение имеет одобрение Генеральной Ассамблеей ООН в резолюции от 11 декабря 1946 г. принципов, закрепленных в уставах указанных трибуналов

В современных условиях небывалого развития военной техники, появления ракетно-ядерного оружия, когда главная задача человечества заключается не столько в установлении агрессора после того, как военная катастрофа уже началась, сколько в предупреждении агрессии, которой предшествует подготовка, в частности посредством создания военных баз на чужих территориях, значение квалификации в уставах международных воен-

42 См. «Сборник действующих договоров, соглашений и кон венций. заключенных СССР с иностранными государствами» выл. XII, Госполитиздат, 1956, стр. 81.

12 См. Г. И. Морозов. Пропаганда вражды между государ ствами противоречит международному праву, «Советское государ ство и право», 1956 г.. Л? 2. стр. 102.

1 См. А. Ф. В о л ч к о в, А. И. П о л т о р а к, Принципы нюрн бергского приговора и международное право, «Советское государ гтяо и право», 19о7 г., N* I, стр.

ных трибуналов 1945 года подготовки агрессии как международного преступления неизмеримо возросло.

Мы полагаем, что организация кольцевой системы военных баз США на иностранных территориях является составной частью преступления против мира, ибо она является элементом планирования, подготовки и развязывания войны, войны в нарушение международных договоров, соглашений и заверений. Объективно действия правительств, участвующих в создании кольцевой системы военных баз, являются по существу заговором против мира, а не просто нарушением отдельных норм современного международного права.

Однако для квалификации в качестве международного преступления действий империалистических государств по созданию агрессивных военных баз на чужих территориях указанных общих составов международного преступления в современный период, видимо, уже недостаточно, поскольку применительно к вопросу о создании иностранных военных баз на чужих территориях они носят слишком общий характер.

Так, например, традиционные ссылки на «оборонный» характер военных баз, содержащиеся в договорах США, Англии, Франции и их контрагентов, широко используются западными дипломатами и юристами для утверждений о том, что империалистические военные базы на чужих территориях созданы не для «планирования подготовки, развязывания или ведения агрессивной войны», а в целях «обороны». Правда, как уже отмечалось выше, сам характер кольцевой системы военных баз США. ее открытая направленность против СССР и других стран социализма и приближенность к их границам, наличие на этих военных базах наступательного ракетно-ядерного оружия и стратегической авиации, крайняя удаленность их от государственных границ США. постоянный характер и непрерывное расширение сети таких баз — все это опровергает подобные утверждения. Однако в целях максимального затруднения совершения такой разновидности международного преступления, как создание агрессивных военных баз на иностранных территориях, представляется необходимым разработка и принятие не только общего, но и конкретного состава данного вида международного преступления.

ООН в подготовленном ею проекте «Кодекса преступлении против мира и безопасности человечества» 186.

Советские ученые А. Н. Трайнин и В. И. Менжинский справедливо указывают, что определение международного преступления, содержащееся в уставах международных военных трибуналов 1945 года, в известной мере устарело, так как, с одной стороны, оно не охватывает всех преступлений в целом, а с другой — не содержит систематического изложения всех основных видов преступлений против человечества 187. De lege ferenda проф. А. Н. Трайнин и В. И. Менжинский выдвинули свои общие определения международного преступления.

Еще в 1937 году А. Н. Трайнин писал, что интернациональный деликт должен быть определен как посягательство на мирные отношения между государствами188. Спустя почти два десятилетия А. Н. Трайнин, касаясь преступлений против человечества, определил их как «посягательства на основы существования и прогрессивного развития народов» 189. Это определение представляется нам более полным, так как охватывает не только право народов на мир, но и их право развиваться суверенно и в прогрессивном направлении. Однако определение выиграло бы от включення в него слова «мирного» перед словом «существования».

В 1951 году другой советский юрист, В. И. Менжинский, в своей кандидатской диссертации дал определение международного преступления как «предусмотренного международным актом общественно-опасного действия, направленного против жизненных интересов и благополучия миролюбивых народов и нарушающего элементарные начала демократического международного права»5Э.

В. И. Менжинский, как мы полагаем, внес важное положение в определение международного преступления, указав, что оно может быть квалифицировано как таковое, только если «предусмотрено международным актом». Это уточнение, отсутствовавшее в определении А. Н. Трайнина, представляется нам вполне оправданным, ибо во внутригосударственном праве давно уже .укоренился принцип nullum crimen, nulla poene sine lege.

Конечно, могут возразить, что международное преступление не перестает быть таковым, если оно не предусмотрено в специальном международно-правовом акте из-за противодействия этому, например, сил агрессии. Однако надо учитывать, что практически трудно и мало реалистично ставить вопрос о международной преступности определенных действий государств, правительств и отдельных лиц при отсутствии конкретного указания в международном акте, какие именно действия должны квалифицироваться как преступные.

Вместе с тем в рассматриваемом определении представляется излишней ссылка на то, что эти действия направлены против «благополучия миролюбивых народов и нарушают элементарные начала демократического международного права». Ссылка на жизненные интересы делает ненужным упоминание расплывчатого и неопределенного термина «благополучие», имеющего самую широкую амплитуду толкования.

Столь же излишне, по нашему мнению, определение «миролюбивые» к слову «народы», ибо всякий народ в принципе миролюбив, и вряд ли оправдано деление народов на «миролюбивые» и «немиролюбивые». Наконец, в определение излишне включены положения об «элементарных началах демократического меж- дународного права», ибо, как нам кажется, нз этого положения вытекает, что существует якобы «демократическое* и «недемократическое» международное право. Современное же международное право может быть только демократическим, поскольку за международными актами, имеющими недемократический характер, не может быть признана сила современного международного права.

Не ставя своей специальной задачей выработку общего определения международного преступления 60, что составляет тему самостоятельного исследования, мы хотим лишь подчеркнуть, что существующие советские доктри- нальные определения имеют определенные общие черты. Так, в частности, они отмечают в качестве важнейшего элемента посягательство на жизненные права народов. Следует также подчеркнуть, что создание агрессивных, военных баз, выдвинутых за пределы государственных границ державы-арендатора, а тем более создание кольцевой системы военных баз на иностранных территориях, подпадает под указанные общие определения международного преступления, предложенные советскими авторами.

Отметим также, что de lege ferenda в иностранной международно-правовой литературе многочисленные проекты международных уголовных кодексов, в частности Сальдана, Пелла, Левита и др., указывают, что посягательства на чужую территорию, вмешательство во внутренние дела государств и подготовка агрессивной войны являются международными преступлениямив1.

Тезис о том, что создание единичных агрессивных военных баз, а также кольцевой системы военных баз одного или нескольких государств на чужих территориях является разновидностью преступления против мира и безопасности человечества и входит в общее понятие этого международного преступления, находит

• Мы полагаем, однако, что международное преступление может 'Ыть определено как предусмотренное международно-правовым актом посягательство на независимость каждого' народа и мирные ыножукя между всеми народами.

' Тек.ты гро'-ктов международных УГОЛОВНЫХ кодексов проф. ^ельдана и проф. Пелла см А. Н. Т р а ГІ и и и. Зашита мира и уголовный закон, стр 190—103. 201.

ПН

подтверждения в положениях проекта Кодекса преступлении против мира и безопасности человечества.

Так, например, ст. 2 проекта Кодекса гласит: «Следующие деяния составляют преступления против мира и безопасности человечества: ...3) подготовка властями какого-либо государства применения вооруженной силы против другого государства с какой бы то ни было целью, кроме национальной или коллективной самообороны или исполнения решения или рекомендации компетентного органа Организации Объединенных Наций».

Создание военных баз США на чужих территориях есть подготовка применения вооруженной силы протнз социалистических и иных государств, а в ряде случаев имела место не только «подготовка применения вооруженной силы», но и прямое применение силы с этих военных баз190.

Пункт 8 ст. 2 проекта Кодекса квалифицирует как преступление против мира и безопасности человечества аннексию «властями какого-либо государства территории, принадлежащей другому государству или подчиненной международному режиму, при помощи действий, противоречащих международному праву».

Создание военных баз тем или иным государством или группой государств на длительный срок (например, 99 лет) или на постоянной основе (бессрочно) означает фактическую аннексию иностранной территории и прямо подпадает под действие указанной статьи проекта Кодекса. Подпадают под действие этой статьи и единичные агрессивные военные базы, даже созданные на относительно короткие сроки, ибо, как уже было показано, они создаются «при помощи действий, противоречащих международному праву».

Существующих общих родовых и даже конкретных составов преступлений против мира и международной безопасности (уставы международных военных трибуналов 1945 года и проект Кодекса преступлений про- тив мира и безопасности человечества)191 в современным период явно недостаточно для эффективной международно-правовой борьбы за ликвидацию военных баз и их запрещение на будущее.

В этой связи мы считаем необходимым обратить внимание на проблему ответственности и за такой специальный вид международного преступления, как создание единичных агрессивных военных баз или кольцевой системы военных баз одного или нескольких государств на чужих территориях.

Таким образом, предпринятый выше анализ приводит нас к выводу о том, что создание единичных агрессивных военных баз, а также кольцевой системы военных баз на чужих территориях является разновидностью международного преступления против мира и безопасности человечества. Указанные действия государств в принципе, как и всякое другое нарушение современного международного права, должны влечь за собой ответственность. С другой стороны, стремление того или иного государства освободиться от созданных на его территории иностранных агрессивных военных баз посредством несоблюдения соглашения о военных базах или расторжения его является правомерным суверенным актом и не должно влечь за собой постановки вопроса об ответственности за несоблюдение принципа pacta sunt servanda.

Наконец, можно констатировать, что в случае создания военной базы империалистической державы па чужой территории важнейшим следствием преступности этих действий должна быть ответственность за ее создание, то есть возложение на государство-нарушителя всех политических, экономических, правовых и моральных последствий такого нарушения.

Следует отметить, что ответственность правительств за создание и использование баз может быть реализова- на как в международно-правовом, так и о государственно-правовом плане.