тактика охватов, обходов, прорывов в тыл, конница играла решающую роль. Особенно это сказывалось в условиях степной полосы, да еще при наличии у противника сильной кавалерии. Важным шагом вперед в советском военном строительстве и в советском военном искусстве было создание 1-й Конной армии. Она была сформирована по приказу Реввоенсовета Южного фронта И ноября 1919 г. из трех кавалерийских дивизий (4-й, 6-й, 11-й) и стрелковой бригады. Командующим армией был назначен С. М. Буденный. Членами Реввоенсовета вместе с ним были К. Е. Ворошилов и Е. А. Щаденко. Особенностью 1-й Конной армии было то, что она могла выполнять самые различные оперативно-стратегические задачи в любых условиях. Она имела сильную пехоту, броневики, ей придавались бронепоезда и авиация. Конармейцы поистине творчески использовали все то новое в тактике кавалерии, что дал опыт гражданской войны. Так, например, на вооружении ее была пулеметная тачанка, которую с полным основанием можно назвать детищем гражданской войны. Конармейская тачанка решала успех многих сражений. История 1-й Конной армии — это история боевого пути одного из лучших, наиболее героических отрядов Красной Армии. Она овеяна славой, о ней народ сложил немало легенд и песен: Среди зноя и пыли Мы с Буденным ходили На рысях на большие дела. По курганам горбатым, По речным перекатам Наша громкая слава прошла... Так поется в одной из песен о 1-й Конной. Создание 1-й Конной армии явилось крупным вкладом в дело подготовки разгрома Деникина. На юге Советской страны назревали решающие события. Коммунистическая партия, Советское государство, рабочий класс и трудовое крестьянство сосредоточили все силы, чтобы покончить с деникинской опасностью. А в это время в войсках противника и его тылу также создавались предпосылки полного краха деникинщины. В чем состояли эти предпосылки? Армию Деникина стал охватывать все сильнее и сильнее, с неумолимой неизбежностью процесс разложения. Он начался еще летом 1919 г., но понесенные деникин- цами поражения создали благоприятную почву для того, чтобы к концу года разложение приобрело катастрофические размеры. Всякая армия контрреволюции могла быть сильна только до тех пор, пока она оставалась классово однородной, то есть состояла в основном из представителей эксплуататорских классов, которые безусловно враждебны социалистической революции, так как она направлена против их политического и экономического господства. Но такая армия не могла быть многочисленной и, несмотря на свою стойкость и поддержку международного империализма, не могла долго бороться на обширных фронтах гражданской войны против Красной Армии, поддерживаемой большинством населения страны. Это понимали вожаки контрреволюции — Колчак, Деникин, Юденич; это понимали и шедшие с ними заодно прожженные политиканы из числа кадетов, эсеров, меньшевиков и различных других партий буржуазной и мелкобуржуазной контрреволюции. Они попытались играть на колебаниях русского и украинского среднего крестьянства и трудового казачества Дона, Кубани, Урала, Сибири. Октябрьская социалистическая революция дала трудящемуся крестьянину то, о чем он мог раньше только мечтать: землю, свободу от помещичьей и кулацкой эксплуатации, широкие политические права. Но интервенция и гражданская война вынудили государство диктатуры пролетариата ввести жесткий, чрезвычайный режим политики «военного коммунизма». Крестьянин-середняк не сразу понял, что такие меры, как хлебная монополия, продразверстка являются необходимым средством укрепления обороны страны, средствохМ защиты самого трудящегося крестьянина от нищеты и бесправия. Пока еще не было кровавого опыта колчаковщины и деникинщины, эсеры, меньшевики, анархисты, буржуазно-националистические партии и группы не без успеха нашептывали крестьянину об Учредительном собрании, о «Советах без коммунистов», о «свободе торговли», о «классовом мире», выдавая таким образом путь к реставрации власти буржуазии за искомый «третий путь». Фальшивая, провокаторская агитация этих прихвостней буржуазии и помещиков влияла, как правило, на крестьянство лишь там, где пролетариат был слаб, где комхмунистические организации только еще начинали действовать. А в аграрной России, где промышленные районы располагались неравномерно, было много таких глухих волостей и уездов, где большевики в 1918 и начале 1919 г. насчитывались единицами, где не было ни одного завода или фабрики с кадровым пролетарским составом. Комитеты же бедноты и местные Советы оказывались иногда очень слабыми или засоренными кулацкими элементами. 305 11 Краткая история В казачьих же станицах, где в массах были сильны и живучи представления об исключительности казачьего сословия по сравнению с иногородними и «москалями», об особых правах казаков на «привольную жизнь», обстановка была еще сложнее. Казацкая беднота, которая в поисках заработков уходила время от времени в город и сроднилась там с пролетариатом, с первых дней революции ушла в Красную Армию. А станичники среднего достатка, и в первую очередь богатые, целыми подразделениями вливались в белогвардейские войска, составляя ударную силу этих войск — конницу. Йз одураченных, политически темных крестьянских масс и части казачества сформировались крупные белогвардейские армии Колчака и Деникина. Крестьянин- середняк, оказавшись солдатом, скоро начал понимать, какую роковую ошибку совершил он, делая свой выбор между «красными» и «белыми» в пользу последних: палочная дисциплина, старый знакомый — барин-офицер, массовые расправы над своим братом — крестьянином и рабочим, явная и никем уже не скрываемая в армии цель — восстановление царских порядков — все это достаточно вразумило того крестьянина, который по темноте своей вступил на грязную дорожку измены своему классу. Но обстановка в белой армии была такова, что исправить ошибку солдату было нелегко. Он был поставлен под контроль видавших виды и кое-чему научившихся в дни двух революций 1917 г. кадровых офицеров и опытных контрразведчиков, опиравшихся на добровольную помощь кулацких сынков, которых было немало в солдатской среде. Такая белая армия могла воевать, осуществляя наступательные операции крупного масштаба. Но они вызывали большие потери, а следовательно, требовали постоянного притока пополнений. Лучшие офицерские и добровольческие части Деникина таяли в боях, а гражданская война приобретала все больший размах, сила натиска Красной Армии росла. И вот белогвардейские власти, где бы они ни находились — в Сибири, на юге или северо-западе России, — оказались вынужденными производить массовые принудительные наборы в армию. На фронт, в пекло боев бросались все новые и новые полки, в строю которых понуро шагали одетые в белогвардейскую форму крестьяне, уже вкусившие все «прелести» «мирной» жизни в глубоком тылу Колчака и Деникина, успевшие сравнить Советскую власть с правлением белогвардейцев. Это была уже не та армия, которая могла не только успешно обороняться, по и наступать широким фронтом. В этой армии белая контрразведка была уже не в состоянии предупредить случаи массового дезертирства, переходы целых подразделений и частей на сторону Красной Армии, восстания, тайные и открытые расправы с офицерами. Белая армия распадалась на глазах. Еще в начале июля 1919 г., когда Деникин, вдохновляя свое воинство, провозгласил поход на Москву, В. И. Ленин прозорливо заметил: «... поголовная мобилизация погубит Деникина, как она погубила Колчака... Крестьяне, набранные в армию Деникина, произведут в этой армии то же самое, что произвели сибирские крестьяне в армии Колчака, — они принесли ему полное разложение» 1. Так обстояло дело на деникинском фронте. Трещал по всем швам и деникинский тыл. Режим, установившийся на огромной территории юга России, Украины и Северного Кавказа, захваченной Деникиным, ничем в сущности не отличался от колчаковского режима в Сибири. Это был антинародный режим открытой буржуазно- помещичьей военной диктатуры, опиравшейся на блок контрреволюционных партий всех политических мастей и оттенков. При Деникине, так же как и при Колчаке, огромную роль играли иностранные военные миссии — английская, французская, американская. Власть на местах осуществлялась также несколько видоизмененными, военизированными дореволюционными органами, действовавшими теперь под другими вывесками. Но в отличие от Колчака Деникин допускал в своем тылу существование автономных областных «правительств». Такие «правительства» существовали в казачьих областях — на Дону, Тереке, Кубани. Правда, «автономия» этих областей была чисто формальной и казачьи «правительства» осуществляли политику, угодную Деникину. Порядок в тыловых районах поддерживался контрразведкой и многотысячной полицией — «государственной стражей» — по сути дела классовым ополчением буржуазии и помещиков. Массовые казни, пытки, ограбление трудящихся путем поборов и реквизиций — вот методы «работы» этих органов подавления. Рука об руку с ними действовали органы идеологической обработай населения, объединенные в ведомство под вывеской «Осведомительное агентство» («Осваг»). Содержание этой обработки составляли антисоветская агитация, восхваление белогвардейских порядков и союзников — иностранных интервентов. Вместе с тем местные ячейки «Осваг» — «осведомительно- агитационные пункты» поставляли в контрразведку сведения об умонастроении населения, о «неблагонадежных» лицах и т. д. Государственная машина, наспех сколоченная и пущенная в ход белогвардейцами, главной и основной своей целью ставила подавление рабочего класса и трудового крестьянства, полное подчинение их буржуазно-помещичьему строю. Весь аппарат администрации, контрразведка, «Осваг», государственная стража — все они были призваны прежде всего вытравить, выжечь дух социалистической революции, живший в трудящихся классах. Некоторые белогвардейские политики готовы были пойти чуть ли не на поголовное истребление «зараженного революцией» рабочего класса и заменить его вывезенными из-за границы «благонадежными» иностранными рабочими. На фабрики и заводы, на шахты и нефтепромыслы вернулись старые хозяева. В свои имения съехались помещики. Для них и действовала вся деникинская машина подавления, ради них пыталась взять Москву деникинская армия. Но помещики и капиталисты, мнившие себя «законными хозяевами» России, пережили начиная с 1917 г. достаточно много разочарований, чтобы всерьез верить в скорую победу над Советами и в прочность своего положения. Они приехали с деникинским обозом не хозяйствовать, а грабить, спекулировать, делать все, чтобы быстрее превратить земли, предприятия, движимость и недвижимость в пачки долларов, фунтов, франков и поместить эти капиталы в заграничные банки до тех пор, пока не уляжется на Руси «смута». Иностранные дельцы, крепко надеявшиеся на Деникина, бойко скупали по сходной цене богатейшие нефтепромыслы, рудники, заводы, промышленное оборудование, а также огромные запасы сырья, зерна, лес, скот. Юг России, Северный Кавказ и Украина постепенно превращались в собственность иностранных капиталистов, в европейские колонии западных стран. Диким, разнузданным грабежом занималась деникинская армия, в которой процветала система «самоснабжения» войск за счет местного населения. Грабежи и мародерство приобрели такой размах, что встревожили в конце концов самих вожаков белогвардейщины, справедливо расценивших это явление как признак разложения войск. Генерал Врангель, назначенный Деникиным в декабре 1919 г. командующим «Добровольческой армией», писал в своем рапорте: «Война обратилась в средство иаживы, а довольствие местными средствами — в грабеж и спекуляцию... Каждая часть спешила захватить побольше. Бралось все, что не могло быть использовано на месте — отправлялось в тыл для товарообмена и обращения в денежные знаки... Подвижные запасы войск достигли гомерических размеров, — некоторые части имели до двухсот вагонов под своими полковыми запасами... В руках всех тех, кто так или иначе соприкасался с делом «самоснабжения...» оказались бешеные деньги, неизбежным следствием чего явились разврат, игра, пьянство...» 102 Хозяйство этих богатейших районов находилось в состоянии глубочайшего упадка: мертвые заводские корпуса, машины, превращающиеся в металлический лом, бездействующие железные дороги, затопленные водой шахты, обнищалые, разрушенные деревни — вот облик деникин- ского царства. В этом белогвардейском аду рабочему было предоставлено одно только «право» — умереть с голоду. Такое же «право» было предоставлено и крестьянину. Всех остальных человеческих прав трудящиеся были полностью лишены. О демократических свободах, хотя бы в буржуазном понимании, не было и речи. Вот, например, чем ознаменовались первые же дни пребывания деникинцев в Екатеринославс: «В первый день полупьяные казаки и чеченцы рассеялись по городу. Произошли массовые расстрелы и убийства. За ночь в рабочем квартале Чсчеповке арестовано свыше тысячи рабочих, много женщин и подростков. Их повели на Александровскую площадь группами, отделяли и уводили к монастырской лестнице, где расстреливался через два третий. В остальных районах также происходили аресты, обыски и расстрелы. Возле Александровской больницы в овраге валяются около двух тысяч трупов... В первые три-четыре дня пребывания белогвардейцев расстреляно свыше 3 тысяч человек... Грабежи и убийства не прекращаются, в окрестностях свирепствуют карательные отряды» 103. Население захваченных белыми мест погибало от эпидемических заболеваний и голода. Белогвардейские власти были слишком заняты грабежом, чтобы думать хотя бы о минимальном обеспечении жителей медикаментами, продуктами, предметами первой необходимости. Вот что сообщал ревком Новосильского уезда Тульской губернии сразу же после освобождения от врага города Новосиль: «Первой заботой ревкома было обеспечение голодных жителей города хлебом, ибо население за все время пребывания белых в городе не получало ни фунта хлеба» Белогвардейцы возродили в полной мере национальную политику царизма. Народы Северного Кавказа, Украины п Молдавии подвергались диким насилиям и надругательствам. Первыми помощниками деникинцев в этом массовом преступлении были горские князьки и буржуазные националисты, помогавшие белогвардейцам втаптывать в грязь честь и свободу своих наций. Деникинцы были ярыми антисемитами. В традицию Деникине кой армии вошло начинать «освоение» захваченного города или местечка с еврейского погрома. Но еврейская буржуазия добилась права посылать свою молодежь в ряды белой армии. Так же подло вели себя и украинские националисты. Кровавый режим буржуазно-помещичьей диктатуры не мог обеспечить прочность тыла деникинской армии. Наоборот, ои вызвал массовое движение трудящихся. Оно проявлялось в стихийных восстаниях, саботаже и, что самое главное, в партизанской борьбе PI повстанчестве. Осенью 1919 г. тыл Деникина превратился в своего рода внутренний театр военных действий. Руководителями борьбы рабочих и крестьян в тылу Деникина являлись подпольные коммунистические организации. Их действия в свою очередь координировались и направлялись Центральным Комитетом партии. Широкой волной разлилось партизанское и забастовочное движение на Украине. Подпольные коммунистические организации действовали в Донбассе, Харькове, Полтаве, Екатеринославе, Киеве, Одессе, Николаеве, в Крыму. В подполье наряду с местными большевиками работали товарищи, присланные ЦК КП(б) Украины. Были и комсомольские организации, как например в Одессе. Отважные подпольщики-коммунисты издавали газеты, листовки, организовывали новые и новые партийные ячейки на предприятиях и в уездах, проникали в армию и флот противника, вели активную работу в профсоюзах, там, где они еще сохранились. Деятельность коммунистических подпольных организаций на Украине направлялась специально созданным ЦК РКП (б) Зафронтовым бюро, которое непосредственно подчинялось политорганам Южного фронта и Временному бюро ЦК КП(б)У. Через Зафронтовое бюро подпольные организации Украины получали руководящие указания ЦК РКП (б) и всяческую помощь. Бюро согласовывало действия партизанских отрядов с командованием Южного фронта. Непосредственное руководство партизанской борьбой осуществляли на Украине Реввоенсовет повстанческого движения и его Главный штаб, специально созданный ЦК КП(б)У. Этим органам подчинялись так называемые районные полевые штабы, находившиеся в тех местах, где действовали наиболее крупные партизанские силы. В октябре 1919 г., в период контрнаступления войск Южного фронта, Зафронтбюро дало директиву: «Всем повстанческим войскам Украины немедленно открыть военные действия против Деникина» Зафронтб;эро призывало партизан нападать на отступающие белогвардейские войска, не давать им разрушать мосты и дороги. Партизанским силам были указаны направления действий на возможные пути отхода противника. Партизаны Харьковщины вместе с донбасскими отрядами развернули борьбу на Северо-Донецкой и Юго-Восточной железных дорогах. Им удалось частично парализовать движение воинских эшелонов противника. В Лозово-Синельниковском районе, а также в ряде уездов Екатеринославской губернии, под руководством местного партизанского штаба началось массовое восстание крестьян. Восставшим удалось даже на некоторое время овладеть городами Павлоградом и Ново-Московском. В конце октября Лозово-Синельниковский штаб объединял более 40 отрядов, сведенных в четыре бригады и две дивизии. Их численность достигала 20 тысяч бойцов, а в ноябре — уже 35 тысяч. Партизаны взяли под свой контроль железную дорогу Екатери.нослав — Харьков, прерывая движение и пуская под откос вражеские эшелоны. Крупным районом партизанского движения являлась Херсонская губерния. Особенно отважно действовали крестьяне-беднякн, создавшие огромный партизанский отряд в составе шести полков в селе Баштанке. Партизаны полностью контролировали занятый ими район и долгое время вели успешную борьбу против крупных сил белогвардейцев, брошенных на подавление крестьянского восстания. Успешно воевали партизаны Киевщпны, Чернигов- щины, Полтавщины и других районов Украины. Сила их ударов неуклонно нарастала по мере приближения Красной Армии. Партизаны, повстанцы, подпольщики-комсомольцы, взаимодействуя с регулярными советскими войсками, принимали самое активное участие в освобождении Украины от белогвардейцев и петлюровцев. Партизанское движение на Украине развивалось в сложных условиях. Коммунистам — организаторам борьбы в тылу врага приходилось постоянно учитывать всю сложность политической обстановки на Украине. Нелегкой была задача подчинить, например, своему влиянию те повстанческие отряды, где верховодили «левые» эсеры или боротьбисты. Ведя неустанную идейную борьбу с этими партиями, разоблачая их мелкобуржуазную сущность, коммунисты постепенно завоевывали авторитет и усиливали свое влияние на повстанцев. Огромная и сложная работа проводилась украинскими большевиками в «Повстанческой армии» Махно. Здесь задача состояла в том, чтобы изолировать анархистско- кулацкое махновское руководство от основной массы повстанцев, состоявшей из трудовых крестьян, обманутых демагогическими посулами «батьки» Махно и его приверженцев. Путем упорной и кропотливой работы, благодаря своей беззаветной храбрости посланцы партии подчиняли своему влиянию целые махновские части. Они рисковали своей жизнью — ведь от махновских главарей можно было ожидать всего. Из временного союзника Красной^ Армии в борьбе против Деникина Махно в любую минуту мог стать опасным прЪтивником. Он не стеснялся прибегать к открытым расправам с коммунистами, находившимися в его отрядах. Но все же, когда влияние комму- нистов в ряде частей (особенно пехотных) укрепилось, Махно уже не решался поднимать на них руку. Расправа с коммунистами, разрыв с Красной Армией привели бы к массовому отливу повстанцев-крестьян из махновских отрядов. В конце 1919 — начале 1920 г., в тот момент, когда Махно вознамерился обратить штыки против Советской республики, из его войск ушло в Красную Армию более 35 тысяч человек. В этом сказались результаты работы коммунистов. Украинские коммунисты-подпольщики и партизаны оказали неоценимую помощь Красной Армии в период наступления войск Южного фронта. Высокого подъема достигла осенью 1919 г. волна революционной борьбы трудящихся крестьян против белогвар- дейщины на Дону и на Северном Кавказе. В этих районах коммунистическое подполье действовало еще с конца* 1918 г. Коммунисты вели агитацию среда населения и в самих деникинских войсках, издавали газеты, листовки, воззвания, организовывали рабочие стачки, поднимали крестьян на восстания, добывали важные разведывательные данные для Южного и Юго-Восточного фронтов. Вся эта работа осуществлялась при помощи и под контролем ЦК РКП (б). / Непосредственное руководство коммунистическими организациями Донской области осуществляло Донское зарубежное бюро при политотделе Южного фронта и Донской областной комитет РКП (б). Огромную работу проводили Кавказский краевой комитет РКП (б), а также подпольные комитеты — Новороссийский и Екатеринодарский, одно время выполнявший функции Северо-Кавказского краевого комитета. Борьбу горцев возглавил Дагестанский областной комитет РКП (б). Большую роль в организации коммунистического подполья на Кавказе в 1919 г. сыграли С. М. Киров и Г. К. Орджоникидзе. Еще летом в глубоком тылу Деникина, в районе Новороссийска и Туапсе, возник один из крупнейших очагов ч партизанского движения — двенадца гптысячная «красно-зеленая» армия. Она предпринимала довольно крупные боевые операции и наносила деникинцам немалые потери. Белогвардейскому командованию приходилось держать на этом внутреннем фронте большие силы. Партизанская война разгорелась и в Ставрополье. Осенью 1919 г. ставропольские партизаны отвлекли на себя целую кавалерийскую дивизию белых. В Дагестане, Чечне, Осетии, Ингушетии, Кабарде война трудящихся горцев против деникинского ига приобрела исключительно широкий размах. Правда, к руководству этим движением в ряде случаев удавалось пробираться буржуазным националистам. Подъем освободительной борьбы народных масс не раз пытались использовать в своих интересах азербайджанские мусаватисты, грузинские меньшевики и турецкая агентура. Положение осложнялось политической темнотой многих трудящихся горцев, живучестью в их среде националистических и религиозных предрассудков. Коммунистам приходилось проводить чрезвычайно гибкую политическую тактику, упорно и настойчиво работать над повышением сознательности масс, чтобы окончательно вырвать их из-под влияния классово чуждых элементов. Среди партизанских войск на Кавказе видное место занимали отряды, действовавшие в Чечне. В их составе воевали представители многих кавказских народностей, а также рабочие Владикавказа и Грозного. Видную роль в руководстве ими играли член Кавказского краевого кохми- тета РКП (б) Н. Ф. Гикало и коммунист А. Шерипов, чеченец по национальности. Чеченские отряды в августе 1919 г. наголову разбили целую белоказачью дивизию и двинулись к Грозному. Успехи партизан в Чечне воодушевили трудящихся Дагестана и других районов Северного Кавказа. С помощью Реввоенсовета 11-й армии в Дагестане возник крупный антиденикинский фронт, сковавший значительные силы противника. В начале 1920 г. окрепшие партизанские силы Северного Кавказа и Дона, так же как и на Украине, слились с наступающими войсками Красной Армии и это намного ускорило завершение разгрома Деникина. Таким образом, непрочность фронта и ненадежность тыла деникинской армии явились важными предпосылками успеха общего наступления советских войск на юге страны. Создавая план этого наступления, ЦК РКП (б) учитывал обстановку в лагере противника.