Рабочие организации и меньшевики в Деникинщине.

„На общем собрании рабочих профессионального союза пекарей, состоявшемся 8-го сентября в городской аудитории, представитель власти заявил, что ввиду того, что в заявлении о рай- решении на собрание не указано, что будут прения по докладам, он считает, что разрешение имеется только на заслушание докладов общим собранием и потому прений допустить не может.

„Людоеды справляют последний пир".

„Москва.

«Южн. Рабоч.», № 23, ii/IX—1919 г. г. Одесса.

Меньшевики, Деникинщина и Сов. Россия.

(Из меньшевистской газеты «Начало», № і, 29 июня 1919 г.).

„Скоро минет пять лет с тех пор, как подготовленная длительным процессом предшествовавшего обострения внутренних и международных отношений,—бешеным ростом вооружений, дипломатической политикой „равновесия", лихорадочными поисками рынков,—возникла мировая война, унесшая миллионы жизней, расточившая несметные богатства, накопленные трудом и гением властно-завоевывавшего природу человечества.

На знаменах схватившихся народов значились самые священные и возвышенные лозунги: борьба об'являлась не только во имя национальной и государственной самостоятельности и независимости, но за право, справедливость, свободу, демократию, социализм. Более того: это была „война войне", война, которая должна положить конец милитаризму, завершиться перекованием мечей в орала.

Но вот в Версале взвился, наконец, белый стяг мира и, увы, самый неумеренный оптимист и легковер не решится теперь утверждать, что разрешена хотя бы одна задача, что человечество хоть на самый короткий срок гарантировано от повторения пережитого.

Но в развитом капиталистическом, культурном Западе, с его организованным, прошедшим долгую политическую и профессиональную выучку пролетариатом имеется (во всяком случае имелась до сих пор) достаточно центростремительных сил, чтобы противостоять силам центробежным, противоборствовать распаду и гниению, вызванным империалистической войной.

„Прорвалось" там, где наиболее „тонко", а Россия в силу своей роковой отсталости, была „тоньше" всех в борьбе гигантов, в небывалом состязании экономической мощи, политической зрелости и духовной культуры.

Большевизм родился из войны и ею вызванной разрухи, а стал „государственной системой", благодаря тому, что в России, освобожденной от распутинства, не оказалось ни одной разумной общественной силы, способной понять и правильно разрешить проблему мира и проблему „земельную", оставление которых „открытыми" пе могло не привести к рассвету и торжеству большевизма, от которого больше всех и больнее всех пострадал рабочий класс.

Это может показаться парадоксом, но беспристрастный и холодный анализ сразу вскроет, что буржуазия,—смертельную войну которой об'явила Советская власть,—к а к класс, получила гораздо меньшее количество ударов, чем пролетариат, именем которого эта власть осуществляет свою программу. Национализация банков, заводов, фабрик, торговых предприятий, реквизиции и контрибуции оказались бессильными перед неумолимым экономическим законом, требующим в условиях современной России „частной инициативы"—хотя бы в элементарной форме „мошенничества". Одни разоряются, но другие процветают, происходит перемещение капитала—не больше. Экономическим и кошмарно-бессмысленным „красным" террором истреблялись отдельные „буржуи", но основу существования буржуазного класса это только подтачивало, но не разрушало.

Точно также и крестьянство, несмотря на все продовольственные и прочие отряды, политику комбедов, мобилизации и тысячи других обременительных нелепостей, в общем страдает от Советской власти, особенно в момент ее ориентации на „середняка", далеко не в такой мере, как рабочий класс: во-первых, оно осталось, как-ни-как при земле, явочным порядком осуществив свою „программу"; во-вторых, как производитель и собственник продуктов потребления первой необходимости, оно держит в экономической зависимости город и, в третьих, за редким исключением оно сыто, во всяком случае не знает того жестокого голода, который царит в пролетарском городе.

Каковы же завоевания рабочего класса? Никаких, если не утешаться сознанием, что официальный режим носит титул „диктатуры пролетариата".

Красный террор чрезвычаек относительно щадил рабочих, но вся политика Советской власти—сознательно или бессознательно, другой вопрос,— была сплошным красным террором по отношению к рабочзму классу. Советская власть истребляет пролетариат не пулями и пулеметами, а безудержными экономическими экспериментами, добивающими остатки промышленности: часть рабочих уходит в деревню в мелкое ремесло, а то и уличную торговлю; часть обрекается на унизительную и растлевающую роль государственных пенсионеров. Бесконечные мобилизации, главной своей тяжестью, падающие на плечи рабочих и вызываемые в значительной мере безумной внутренней политикой власти и подчас искусственно формируемой гражданской войной, действуют в том же направлении.

О голоде, сказочном росте дороговизны, за которым не угнаться никаким повышением ставок, о хроническом отсутствии возможности удовлетворить свои самые элементарные потребности,—говорить не приходится.

Но самое главное зло, причиненное пролетариату Советской властью—это лишение его классовой независимости и самостоятельности.

Как ни тяжело положение русского пролетариата, вынесшего на себе тяжесть стольких битв; каким разбитым, ослабленным, распыленным не является он в настоящий момент,—все же ему принадлежит будущее.

Путь возрождения России, в какие бы политические формы он не облекался, лежит прежде всего через восстановление и дальнейшее развитие производительных сил. Параллельно с этим процессом неизбежно будет „восстанавливаться" и „возрождаться" и стало быть политически и социально крепнуть пролетариат. При отсутствии организованного и политически воспитанного крестьянства рабочему классу обеспечен высокий удельный вес и значение.

Никакая власть не сможет позволить себе роскоши „не замечать" пролетариата, не считаться с его интересами и требованиями, но, конечно, такое положение рабочий класс создаст себе не автоматически, не одним голым фактом своего существования.

Чтобы стать серьезной общественной величиной, пролетариату, прежде всего, необходимо организоваться политически и профессионально, как независимой, самостоятельной классовой силе.

Изжив на горьком опыте большевистской власти ряд гибельных иллюзий о „немедленном социализме" в отсталой, безграмотной и разоренной России,—пролетариат научится соразмерять средства и возможности, учитывать реальные соотношения общественных сил.

Уверенные в том, что осуществляя свои задачи и борясь за всестороннюю демократизацию республиканской России и глу- бокие социальные реформы в интересах трудящихся масс,— оздоровленный рабочий класс России твердой поступью пойдет рука об руку с зарубежными братьями к достижению конечной цели,—мы приступаем к нашей нелегкой работе служения пролетариату независимым печатным словом".

Колесников. «Професс. союзы и контр-революц.», стр. 177.