Последние дни Деникина. Последнее заседание Деникинского правительства в Новороссийске.

Ожидался приезд или прилет Командующего Донской армией В. И. Сидорина и начальника его штаба ген. А. К. Кельчевского, но ни тот, ни другой не прибыли.

Донской атаман сообщил подробные сведения об обстановке, в которой состоялось постановление Верховного Круга о разрыве с Главным Командованием, и об обращении казачьей депутации к ген. Сидорину с предложением принять на себя звание Главнокомандующего. Услышав от ген. Сидорина ответ, что такое постановление в переживаемое армией трудное время он может трактовать только, как измену, а проводящих это постановление в жизнь почитает изменниками делу в самый серьезный момент борьбы,—депутаты очень смутились и заявили, что, повидимому, произошло какое- то недоразумение, ибо их уверили, что военно-начальниками вопрос о разрыве с ген. Деникиным уже решен.

Как я уже упоминал, в дальнейшем и Терцы и Донцы опротестовали это постановление Круга и до конца своего пребывания на русской территории не отрывались от Главного Командования.

На этом же заседании состоялся доклад начальника штаба Главнокомандующего.

Дав подробную характеристику положения, ген. Романовский подчеркнул достаточную наличность и сил, и средств для отпора врагу. —

для' нас является психологической загадкой то, что происходит... Но даже на подходах к Новороссийску мы могли бы продержаться годы,—закончил ген. Романовский.

Оптимизм ген. Романовского произвел обратное действие на большинство присутствующих. Чувствовалось, что это докладне для Правительства, не для сотрудников, органически спаянных с Главным Командованием, что много в нем недоговорено, и жестокую правду скажет скоро уж сама жизнь.

На этом же заседании впервые я заметил черту характера ген.

Ф. С. Леонович сообщил о срочной необходимости получения из Грузии топлива для наших судов, принужденных бездействовать в такой острый момент.

Между тем, мы еще не выполнили нашего обещания перед Грузией передать зерно из Новороссийских запасов. —

Сколько им обещано?—спросил ген. Деникин. —

200,000 пудов. —

Дайте им 20,000. —

Но ведь запасы все равно погибнут, раз суда будут бездействовать. —

Дайте им 25,000.

Когда мы возвращались через бухту к себе на эстокадную пристань, в эту бурную ночь, хлеставшую порывами ветра и волн, мы еще не знали, что в этот же день, 7 марта, красные овладели переправой через Кубань, и всего несколько дней отделяют и армию, и население, сплотившееся на этом клочке земли, от окончательной катастрофы.

Как же могло случиться, что „психологическая позиция" рухнула так легко и скоро,—последняя позиция, защищаемая многоводной Кубанью и значительными силами войск.

Нам, людям не военным, разрешить эту загадку не дано. Об этом расскажут военные авторитеты.

Судить о том, что представляет собою Новороссийск в эти дни, можно по следующему приказу Главнокомандующего ').

') От 8-го марта 1920 года за № 2766.

„Новороссийск стал тыловым вертепом. Улицы кишат молодыми, здоровыми воинами-дезертирами, отыгрывающимися на крови боевых частей.

Положить конец этому преступлению: 1)

Закрыть все возникшие на почве развала, не утвержденные властью, военные общества. В случае неисполнения—руководителей предавать полевому суду: сотня, полк, батарея, дивизия—вот вам настоящие здоровые военные общества. 2)

Не допускать никаких собраний и митингов. 3)

Приступить к задержанию и суждению полевым судом всех воинов-дезертиров, отлучившихся от частей, не явившихся для регистрации после расформирования их частей и учреждений, а также всех уклоняющихся военно-обязанных.

Те, кто избежит учета, пусть помнят, что, в случае эвакуации Новороссийска, будут орошены на произвол судьбы".

8-го марта в заседании совета было доложено официальное сообщение Британской Миссии о трагической гибели Верховного Правителя России, адмирала Колчака.

В конце заседания был поставлен вопрос об общей отставке министров.

Против этого возражал Н.

Еще днем 8 марта было сделано распоряжение о погрузке служащих центральных управлений на пароход „Виолетта", на котором предполагало отбыть в Феодосию и Правительство.

Но в ночь на 10 марта, почти на рассвете, Главнокомандующим было сообщено Совету о необходимости Правительству выехать утром 10 марта на английском пароходе—„Бюргермейстр Шредер", идущем в Севастополь, без захода в Феодосию. Погрузка должна была быть произведена в течение 2—3 часов. Остаться должны были министры: финансов—М. В. Бернацкий, военный—ген. В. Е. Вязьмитинов и заместители министров—продовольствия, торговли и промышленности и внутренних дел.

На пароходе этом, заполненном беженцами, покидавшими Россию, Правительство получило место на верхней палубе.

В 8 час. утра пароход отошел от английской базы".

«Архив Русской Революции^). В. М.Краснов. «Из воспоминаний о 1917—2ог.г том XI, глава XXXIV, стр. 162—164.