Показания организаторов и участников покушения на М. К. РКП.

„Мое имя на самом деле не Николай, а Федор. Во взрыве на Леонтьевском пер. участвовали шесть человек—я, Петр Соболев, Барановский, Миша Гречаников, Яша Глагзон и Черепанов.

В настоящее время партия левых эс-эров делится на три группы: правое крыло (Штейнберг и др.), центр, который возглавляется М. Спиридоновой и Камковым, левое крыло—к нему принадлежит Московская организация во главе с Тамарой, Крушин- ским и пр., Черепанов принадлежал к левому крылу до исключения из партии. В действительности московская организация представляет из себя пустое место. Я в последнее время почти совершенно отошел от партии, заблудившейся в трех соснах, тщетно искал выхода и не шел к большевикам только потому, что боялся, что не поверят моей искренности. Сейчас, будучи на свободе, я отдал бы себя всецело делу революции и думаю, принес бы не малую пользу, хотя бы на фронте.

О готовящемся взрыве я узнал в тот же день в 6 час. веч.; накануне мне назначили свидание на 6 час. в день взрыва у Покровских казарм; туда явились участники взрыва и там мне сказали, что сегодня заседание в Моск. Ком. РКП. ответственных работников и решено произвести взрыв. Черепанова мы встретили в Чернышевском пер., перед взрывом туда же Петр принес откуда-то бомбу.

Федор Николаев".

(«Взрыв 2^"ГО Сентября 1919 г.» изд. 23 г. стр. 8о).

2. Показания Доната Андреевича Черепанова.

„1. Я совместно с Казимиром Ковалевичем сорганизовал Всероссийский Штаб Революционных Партизан, который главнейшей целью своей наметил ряд террористических актов. Эта организация и провела взрыв в Леонтьевском переулке. Подготовка этого взрыва, выработка плана и руководство до самого последнего момента было возложено на меня. В самом же метании бомбы, я, по постановлению Штаба, участия не принимал. Не будь этого постановления, я бы охотно принял на себя мета- йие бомбы. До того, как остановиться на террористическом акте, этот вопрос дебатировался долго у нас в Штабе. Высказывалось несколько мнений по этому поводу. Предлагалось бросить бомбу в Чрезвычайную Комиссию, но это предложение было отклонено по следующим соображениям: Чрезвычайка и гражданин Феликс Эдмундович Дзержинский являются только орудием, слугами партии и, следовательно, во всей политике ответственными являются не чрезвычайки, а партия.

Собрание 25 Сентября главных ответственных партийных работников в Московском Комитете, как нельзя лучше, могло быть рассматриваемо главнейшим виновником, тем более, что на этом собрании предполагалось присутствие гражданина Ленина.

Конечно, только нужно сожалеть о том, что жертвами взрыва были не видные партийные работники и никто из более крупных не пострадал. Этот акт, по нашему мнению, должен был революционизировать массы и указать путь, по которому должны итти настоящие революционеры: путь террора и ударов по голове насильников.

На замечание, что при взрыве пострадало много незначительных работников, я укажу, что ваша Чрезвычайка в этом отношении не лучше. 2.

Я полагаю, что всю власть необходимо передать профессиональным союзам, которые путем товарищеской дисциплины сумеют поднять производительность труда до необходимой, в настоящий момент, степени.

Те или другие об'единения профессиональных союзов явятся органами власти, а Всероссийский Союз Профессиональных Союзов—верховным органом власти.

Совершенно не важно, если некоторые профессиональные союзы в настоящий момент имеют почти черносотенную окраску, классовое самосознание и руководство высших органов всегда смогут, скорее, чем большевистское насилие, революционизировать и эти массы. 3.

Как во время июльского восстания левых эс-эров, так и теперь, я утверждаю, что партия левых эс-эров в тот момент вовсе не хотела власти, так как и тогда, и теперь мы против какой бы то ни было партийной диктатуры.

Единственная цель июльского восстания—сорвать контр-рево- люционный Брестский мир и выхватить из рук беков J) партийную диктатуру, заменив ее подлинной Советской Властью. Лично я, по крайней мере, о захвате власти никогда не думал.

Хотя Ц. К. партии левых эс-эров и исключил меня и всю московскую организацию из партии, но я считаю, что он не пра-

Так называли большевиков в эпоху подпольной работы.

вомочен был это сделать, гак как на последнем совете партии ярко выразилось настроение провинции и масс не в пользу Ц. К., а в нашу пользу. Если бы этот совет не был сорван преждевременными арестами Чрезвычайки, чуть ли не при содействии самих цекистов, то с полной уверенностью можно было бы сказать, что этот Ц. К. не остался руководящим органом, поэтому мы считаем себя настоящими левыми эс-эрами, сколько бы ни было на сей предмет постановлений. Что касается Штейнберга, Шнейдера и иже с ними—я на них смотрю как на предателей и подлецов. История вынесет над ними свой правый приговор.

Об одном я сожалею: при аресте меня схватили сзади и я не успел пристрелить ваших агентов.

То, что сейчас творится—сплошная робеспьериада".

(«Взрыв 25 Сентября 1919 года», стр. 92—94).