Падение Самары.

Мы остановились у здания Комитета. Еще вчера такое шумное и оживленное, оно сегодня поражало своей заброшенностью и пустынностью. В обширных комнатах не было ни души. Столы были сдвинуты в беспорядке, на полу валялись обрывки бумажек, куски веревок, старые папки от дел, полуразодранные книги. Кое-где виднелись наполовину уложенные ящики с какими-то официальными материалами: видимо их собирались взять с собой при эвакуации, но, не успев упаковать, бросили на произвол судьбы. Пробежав несколько комнат и не найдя в них никого, мы решили было уже возвращаться к автомобилю, как вдруг услышали неподалеку в стороне чьи-то голоса. Мы вошли в зал, где обыкновенно происходили заседания правительства, и невольно остановились в недоумении.

Посредине зала стоял небольшой стол. За столом сидел Вольский и еще несколько эс-эров. На столе стояли бутылки и рюмки, виднелись селедка, хлеб и еще какие-то закуски. Лица у всех были красные и возбужденные. При нашем появлении Вольский поднялся с места и держа в руке наполненную рюмку, демонстративно, громко крикнул: —

Пью за мертвую Самару. Вы разве не слышите, что она уже смердит...

Он залпом опорожнил рюмку, швырнул ее на пол так, что во все стороны полетели осколки, и затем с каким-то глухим надорванным хохотом опустился на стул.

Нам стало невольно не по себе.

Хах-ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха!..

Это Вольский смеялся над гибелью Комитетской Самары...

В чешском штабе нас ждало тяжелое испытание. Когда мы обратились с нашим требованием к начальнику штаба, он расхохотался нам в лицо и стал громко кричать: —

Где ваша армия? Ха-ха-ха! Скажите, где ваша армия?..

Мы отвечали, что пришли не для теоретических дискуссий, а для получения паровоза и просим господина начальника немедленно же распорядиться по телефону об отправке правительственного поезда.

Услышав слово—правительство, чех пришел в еще более веселое настроение. —

Правительство—хохотал он.—Вы правительство?!.

Он скатал из бумаги шарик и презрительно бросил его в нашу сторону. Это было уже слишком. Мы пришли в бешенство и с угрожающими жестами бросились к офицеру. Видимо, наши лица не обещали ничего хорошего, потому что чех внезапно изменил свое поведение и уже совсем другим тоном заявил: —

Хорошо, я сейчас дам распоряжение.

Действительно, он тут же при нас позвонил по телефону

на вокзал чешскому коменданту и приказал прицепить паровоз к нашему поезду. Мы не удовлетворились этим и, сверх того, потребовали от него соответственной бумажки. Он дал нам и бумажку. Затем мы повернулись и не попрощавшись вышли. Еще через полчаса мы были на вокзале".

Майский. „Демокр. Кр.", стр. 275.

(Сахаря взята Красной армией 7 окт- J9l8 г.).