Крестьянство и деникинщина. Крестьянские восстания.

Бурной волной, грозившей захлестнуть деникинцев на Ни- колаевщине, неслись повстанцы от хутора к хутору, от полустанка желдороги к станции, разрушая пути сообщения белых, приостанавливая отправку на фронт воинских грузов и частей.

Разрушая белогвардейские тылы, угрожая захватом таких важных опорных пунктов белых, как Николаев, тем самых героически отважно оказывая поддержку частям Красной армии, переходившим тогда в контр-наступление, повстанцы Баштанки (в просторечьи „Туровцы"), в месячный срок завоевали грозную славу.

Что вызвало восстание? Как возникла „Баштанская Республика?" В чем секрет популярности этого движения, его быстрого роста?

Для ответа лучше всего будет привести выдержки из записок т.

„21-го июля 1919 года едучи из деревни Ново-Сергеевки на горбе с подсолнухами, встретил я множество подвод. Издали не видно было кто едет, но когда подводы приблизились, я увидел офицеров и солдат в царских погонах.

Лошади мои были мелкорослы, очень тощи, замучены работой. Под'езжая к „образованному" офицерству, я подумал: „А ну-ка, как поступят золотопогонники с бедным крестьянином, лошади которого еле тащатся? Погонят меня с дороги или наоборот, сами свернут в сторону?"

Ответа долго ждать не потребовалось. Сочная площадная брань „их высокородия" показала истинное лицо „спасителя" крестьянства от коммунии. Таково было первое мое впечатление о доброармии. Через несколько дней из Херсона к нам прибыл пристав Осетинский, вслед за ним явился и карательный отряд в казачьих формах, но в действительности состоящий не из казаков, а, главным образом, из бывших местных помещиков, хуторян и их сынков.

Отряд взялся организовывать в Баштанке власть.

Как пример того, что приходилось испытывать на службе у белых, в качестве сельского старосты, приведу хотя бы следующее:

2-го августа приезжает в Баштанку небольшой (душ 70) отряд. Большинство отряда—сыновья местных помещиков и кулаков (например: Ситченко, отец коего в 6—7 верстах от Баш- танки имел около 2000 десятин земли; Трофимов-Родионенко— 1000 дес. земли и т. д.).

Один из офицеров, подошедших ко мне, с пренебрежением и наглой миной, спрашивает: „Кто—староста?" Отвечаю. Офицеры кидают злобные взгляды на то, что без подобострастия их встречаю, не помышляя чествовать хлебом—солью.

Показав часы-браслет на руке, офицер приказывает через час собрать сход (а село все в поле), затем приказывает за час представить всех красноармейских, махновских, григорьевских и петлюровских лошадей. Также за час выдать всех крестьян, служивших в Красной армии, у Махно, Григорьева, Петлюры. Кроме всего этого—нарядить десять бричек. За неисполнение приказаний офицер грозит повесить. Все время офицеры грозят, яричат, сыплют площадной руганью. Между тем, за час выполнить данных ими приказаний невозможно. Прошу отсрочки до возвращения селян с поля, когда церковным набатом их вмиг можно будет собрать. Офицеры, наконец, новым потоком брани выражают согласие. Затихают крики: „А... большевистский прием- церковным звоном людей созывать... Святотатцы... Вы—все здесь большевики, разорители государства русского... Всех вас нужно перевешать... церковь вам за театральный колокольчик... Ах вы"...

Ругань затихла. С согласия офицеров, только что именовавших святотатством звон вне церковной службы, посылаю десятского к церковному сторожу с наказом бить к такому-то часу в набат.

Сход собран. Начальство прибывшего отряда оповещает селян о своих требованиях.

Начинается великая трагедия крестьянской души. По наветам, главным образом, кулачья, забирается у многих последняя лошаденка, многие дворы остаются и без хозяина, которого прибывший карательный отряд уводит в путь, откуда никто не возвращается".

«Страницы борьбы», стр. 208, 209 и 210.