В годы Мировой войны

Смена адмирала Эбергардта адмиралом А. В. Колчаком. Причины ее и оценка этих причин.

Прибытие нового командующего и его первые операции. Как встретил его флот. Личное мое отношение на основе служебного знакомства по Морскому Генеральному штабу.

Первая боевая операция на нем: задание (рискованное), краткая подготовка, выполнение. Полный успех: минное заграждение в районе неприятельской крепости, близко под батареями Босфора, поставлено точно и сверх того, приведен пароход, взятый из-под батареи, хорошо груженный. Положительная оценка командующего. Некоторые интересные живые черты этой операции. Георгиевская награда — «Золотое оружие».

Ряд таких же операций в течение следующих месяцев (лето, осень и зима 1916 года): усиление и поддержание поставленного при адмирале А. В. Колчаке мощного минного заграждения, закрывшего Босфор. Так как мне эти операции удавались, то начальник минной бригады и командующий флотом почти всегда поручали их мне. Один раз ходил для этого в Босфорский район начальник минной бригады, причем я, одновременно и самостоятельно, ставил мины в другом пункте того же района: один раз там же и такую же операцию выполнил 5-й, бывший мой, угольный дивизион эсминцев, лейтенант Катрухин, что для него было еще рискованнее, чем для нефтяных эскадренных миноносцев. Все остальные [316] постановки минного заграждения в районе Босфора эскадренными миноносцами (6 раз) были сделаны под моим командованием; иногда под огнем батарей, большей частью — скрытно. Я ходил для этого туда и с эскадренными миноносцами своего дивизиона, 1-го, и с эскадренными миноносцами 2-го дивизиона (нефтяного) и 3-го (большие угольные в 615 тонн).

Содержались все эскадренные миноносцы в образцовом порядке. Дисциплина — безупречная; привычка к морю экипажей полная. Все работы и операции, все приказания исполнялись легко, с подъемом, с бесстрашием в опасностях. Военному человеку нельзя забыть такой боевой части и таких людей, подчиненных, какие действовали тогда со мной. Характеристики.

Счастливый тогда и в частной личной жизни (семья), я переживал лучший год своей жизни и был «человеком на своем месте».

Кроме босфорских минных операций, эскадренные миноносцы выполнили со мной и многие другие операции: минные заграждения в других пунктах, охранение главных сил флота, сопровождение транспортов, поддержка сухопутных частей, авиации. Краткая характеристика их.

Взрыв и гибель корабля «Императрица Мария». Наблюдения. Объяснение. Адмирал А. В. Колчак во время аварии. О мнении академика А. Н. Крылова.

Общая характеристика замыслов (планов) и деятельности черноморского флота при адмирале А. В. Колчаке; некоторые живые черты ее и, упомянутых только что выше, боевых дел. Оценка. [317]

Глава 11.

Февральская революция. Командование Черноморской минной дивизией (весна и лето 1917 года)

Революционного движения, брожения в массе черноморских экипажей в годы войны, и в 1917 году в том числе, почти совсем не было. Боевая деятельность флота, в целом, была не тяжелой для привыкших к морю экипажей. Снабжение флота и судов и экипажей было хорошим. Черноморский участок общего русского фронта, хотя не был вполне пассивным, но относительно легким участком военной борьбы.

Поэтому официальное оповещение об отречении от власти царя и передачи им власти Временному правительству для Черноморского флота явилось, как молния из лазурного неба.

В течение 2–3 дней все примолкло: все старались осилить мыслью, понять происшедшее и происходящее. [318]

А затем быстро, как от искры, брошенной в кучу сухих листьев, начало расти в рабочих и морских массах революционное движение. Временное правительство присылало своих представителей, «уговаривающих». Их приветствовали. «Правительству» этому присягнули. Но все это только потому и до тех пор, пока между буржуазными и социалистическими лидерами сохранялась хотя бы видимость единства: массы шли только за левыми — С. Р. , С.Д (м) и С.Д (б), большинство в Черном море — за С. Р.

Командующий флотом, большинство адмиралов и капитанов в беспомощном положении.

Комитеты были адмиралом Колчаком введены. Это спасло черноморское офицерство от того истребления, которому подвергалось в эти дни офицерство Балтийского флота. Ни один человек не был тогда убит в Черном море.

В эти дни (без предварительного опрашивания меня) я был назначен начальником Черноморской минной бригады. Со вступлением в строй всех нефтяных эскадренных миноносцев бригада разрослась (3 нефтяных и 4 угольных дивизиона) и должна была быть переименована в дивизию.

Боевые действия продолжались. Капитаны, комитеты, офицерские кадры, наезжавшие представители Временного правительства из всех сил старались сохранить дисциплину. До некоторой меры удавалось смягчить процесс ее разложения, но он безостановочно продолжался.

Главный энтузиазм команд проявлялся на митингах. На них обсуждалось все, и все решалось голосованием, начиная с таких неотложно-практических вопросов, как очередной выход кораблей в море для боевой операции, и кончая общими вопросами морали, философии, религии. Много наивного, много трогательного было в этом общенародном порыве, первоначальном политическом обучении, и много мучительного для офицерского кадра старого флота. [319]

Поездка в Петроград в выборной делегации от Черноморского флота. Официальная встреча делегации с Временным правительством. Лично мои встречи с Милюковым, Гучковым и тогда морским министром адмиралом М. Кедровым. Несмотря на проявлявшийся Милюковым (но не Гучковым) оптимизм, вынесенное впечатление безотрадное: фактически правительства нет.

Отношение ко мне команд, по памяти моей судебной защиты в 1906 году, которую тут вспомнили, и по авторитету (боевому), который у меня был на дивизионах, эскадренных миноносцев, было добрым. Но боевому офицеру больно было видеть разложение любимых и так недавно образцовых боевых частей.

На делегатских собраниях я выступал лишь в случаях крайних: когда надо было кого-нибудь или что-нибудь очень дорогое, отстоять, защитить, сохранить. Примеры и живые черты, как тогда приходилось командовать.

Наиболее спокойно бывало в море, перед лицом неприятеля. Здесь, на моих дивизионах, дисциплина держалась. Но перед выходом в море, судовые комитеты выносили такие, например, резолюции после получения боевого задания: «Если начальник бригады пойдет сам с нами, то идем, в противном случае не желаем». Пойти в море для боевой операции с каждым дивизионом было для меня только удовольствие, и я шел. Но это была уже не военная дисциплина, а что-то от нее далекое, хотя и при добрых отношениях между начальником и экипажами. Операции в это время на фронте. Характеристики. Живые черты. Разрыв между массой экипажей и командующим, адмиралом Колчаком. Освобождение его от должности и отъезд. Временно его заменил старший из флагманов, адмирал Лукин.