Французы и интервенция.
„Союз возрождения" состоял из отдельных представителей партии к.-д., народных социалистов и эс-эров, объединившихся, однако, лишь персонально. Из его состава два лица—Н. И.
Астров и В. А. Степанов входили одновременно и в правый центр, составляя, таким образом, живую связь между этими двумя группами. Некоторые шероховатости между Степановым, а в особенности Астровым, и остальными членами правого центра возникли весьма скоро. Обнаружилось это в особенности, когда в правом центре возник вопрос о включении в его состав нескольких лиц из состава крайней правой группы, где наиболее влиятельное положение занимали: протоиерей Восторгов, Н. А. Римский-Корса- ков и А. Д. Самарин. Против такого включения члены Союза возрождения решительно возражали; не сочувствовали этому, впрочем, и многие члены самого правого центра. Переговоры с этой группой тем не менее были начаты, однако, лишь после выхода из состава правого центра Астрова и Степанова. Переговоры эти ни к чему не привели, да и самое объединение это не могло, с точки зрения правого центра, иметь какое либо реальное значение. Крайне—правые группы в то время находились в полной изолированности и никакими реальными орудиями борьбы не обладали.Что же касается окончательного разрыва связи между правым центром и Союзом возрождения, то произошел он на почве той же ориентации, а именно, на вопросе о привлечении японцев к высадке своих войск на Дальнем Востоке и продвижении их до Урала, с целью образования там нового анти-германского фронта со включением в его состав как чехо-словацких военнопленных, преобразовавшихся к тому времени в вооруженные отряды, так и русских добровольцев. Предположение это возникло в Париже и было протелеграфировано В. А. Маклаковым, через посредство французского консула в Москве Гренара, члену правого центра, князю Е. Н. Трубецкому. Идея эта была совершенно фантастическая и могла возникнуть лишь в охваченных страхом от крушения русского восточного фронта французских правительственных кругах.
Совершенно неосведомленный об истинном положении дел в России, при котором ни о каком продолжении нашей борьбы с Германией не могло быть и речи, Маклаков горячо поддерживал эту мысль. Союз возрождения, видевший в дальнейшей помощи державам согласия—вернейший способ обеспечения окончательного закрепления тех демократических лозунгов, которые с такой стремительностью проводило свергнутое Временное Правительство князя Львова, также присоединился к этой несуразной, с точки зрения русских национальных интересов, мысли. Принявший участие в обсуждении этого вопроса генерал Цихович сделал точный расчет времени, потребного для сосредоточения на Урале сколько нибудь крупной японской армии. Оказалось, что это осуществимо лишь в весьма продолжительный срок, если память мне не изменяет, шесть— восемь месяцев. Смущало, кроме того, правый центр и самое привлечение японцев к участию в международной войне на русской территории. Было очевидно, что для наших прекрасных глаз японцы никакой помощи нам не окажут, предпологалось, что японские войска поведут не только борьбу против Германии, но помогут и свергнуть большевистскую власть и что единственным реальным результатом всего этого предприятия будет захват японцами Владивостока и всего Уссурийского края. Полученные через того же Маклакова заверения японцев, гарантированные державами согласия, что никаких территориальных захватов они за счет России не произведут и по окончании войны тотчас отведут свои войска в свои пределы, нас мало успокаивали. Таким образом, самое образование нового анти-германского фронта в пределах России на Урале представлялось более, чем сомнительным; но мало этого, если бы оно действительно совершилось, то даже одно продвижение японцев через Сибирь к Уралу сопряжено было с огромнейшей опасностью для ядра русского государства—его европейской части. Первым, неизбежным его последствием явился бы теснейший союз германцев с болыпивистской властью и всемерная ея поддержка. Между тем правый центр вполне постигал, что главное зло для России представляли именно большевики, до свержения которых установление в стране какого-либо государственного порядка совершенно немыслимо. Между тем свергнуть большевиков возможно было, если не при участии Германии, то по крайней мере при условии сохранения ею нейтрального положения по отношению к коммунистам.Как бы то ни было, переговоры с французскими представителями велись в течение некоторого времени отдельными членами правого центра. Велись они на квартире князя Е. Н. Трубецкого, а участвовали в них, кроме хозяина квартиры, А. В. Кривошеин, П. Б. Струве, автор этих строк и, однажды, Н. И. Астров. Припоминаю, что при этом мы старались доказать французам, что до свержения большевистской власти не может быть никакой надежды на возобновление Россией борьбы с Германией, что если союзники желают этого достигнуть, то они должны прежде всего снабдить нас теми денежными средствами, без которых мы свалить большевиков не в состоянии.
На самоуверенные и легкомысленные убеждения французов, совершенно не разбиравшихся в русских делах и переоценивавших силу и значение русских социалистических кругов, объединиться всеми русскими политическими партиями с этой целью воедино, некоторые из нас возражали, что это не только невозможно, но и бесцельно. Социал-демократы—меньшевики и эс-эры нам столь же чужды и представляются нам столь же вредностными для русского государственного бытия, как и большевики. Союз возрождения и его представитель—медоточивый Астров с обычной ему „беспокойной ласковостью во взоре" держались иного мнения. Их военный специалист генерал Болдырев—впоследствии вошедший в состав Уфимской директории, настаивал на возможности создания, при помощи японцев грозного анти-германского фронта на Урале в сравнительно короткий срок. В результате Союз возрождения решил обратиться с просьбой к Японии об оказании помощи своими войсками на русской территории. По той или иной причине, но японцы действительно высадили во Владивостоке довольно значительное количество войска и хотя, как известно, и близко к Уралу не подошли, но все же нанесли нашим стремлениям свергуть большевиков в Москве роковой удар.
Действительно, как раз в то время, когда велись переговоры с французами об образовании уральского фронта, некоторые представители германского правительства завязали сношения с группой политических деятелей умеренно правого направления ъ Петербурге. Со стороны этой группы наиболее деятельное участие принимали В. Ф. Трепов (впоследствии расстрелянный в качестве одной из искупительных жертв за убийство комиссара Урицкого) и барон Б. Э. Нольде. Об этих переговорах был осведомлен московский правый центр, и тут впервые возник вопрос о возможности опереться на германцев в деле свержения большевиков. Вопрос этот вызвал весьма горячие споры и довольно продолжительное время оставался-открытым. За сговор с немцами весьма решительно с места высказался А. В. Кривошеин".
(«Архив Русской Революции», т. XY. Воспоминания Гурко).
Еще по теме Французы и интервенция.:
- Французы на Кавказе.
- Кавказская НЄФТЬ И Французы.
- Французы и атаман Краснов.
- Интервенция, которая не интервенция
- Андрей Иванов. Повседневная жизнь ФРАНЦУЗОВ ПРИ НАПОЛЕОНЕ, 2006
- Констан Жан Мари.. Повседневная жизнь французов во времена религиозных войн, 2005
- ПОЧЕМУ АМЕРИКАНЦЫ НЕ ОТНОСЯТСЯ С ТОЙ ЖЕ СТРАСТНОСТЬЮ, ЧТО И ФРАНЦУЗЫ, К ОБЩИМ ИДЕЯМ ПОЛИТИЧЕСКОГО СОДЕРЖАНИЯ
- Масштабы «интервенции»
- Эе-эры и интервенция.
- Интервенция в Сибири.
- Интервенция на Дону.
- Интервенция на Севере.
- Организация интервенции и контрреволюции.