Формирование правительства и англичане»

(Из доклада Карташева, Кузьмина-Караваева и Суворова).

„С 31 Июля по 7-ое Августа все члены Политического Совещания, кроме члена совещания по должности—начальника штаба Главнокомандующего, были в Ревеле, откуда В, Д.

8 и 9 августа мы имели чрезвычайно тревожные телефонные сообщения от С. Г. Лианозова из Ревеля, говорившего нам, что в отношениях с эстонцами внезапно произошел грозящий разрывом резкий поворот, и требовавшего немедленного нашего приезда в Ревель. Безотлагательно же нами были начаты хлопоты по получению виз, и Ю-го августа мы выехали на пароходе в Ревель. Перед от'ездом нами были получены сведения, что нашего приезда ожидает генерал Марш.

На пароходной пристани в Ревеле А. В. Карташева и М. Н. Суворова встретил английский офицер, который доложил, что он прислан генералом Маршем и имеет поручение просить немедленно, вместе с ним, ехать на автомобиле в английское консульство. В. Д. Кузьмину-Караваеву встречавший нас также на пристани полковник В. П. Поляков, объяснил, что приглашение

Движение Юденича инспирировано исключительно англичанами—это попытка взять Советскую Россию комбинированной атакой. Юденич появляется, как агент иностранных империалистов. Его деятельность—поход на Петроград. Неудача похода—конец организации, связанной с именем Юденича.

Литература по выступлению Юденича количественно крайне бедна. В Сов. России вышла всего одна книга—«Оборона Петрограда», дающая интересный материал о социальных истоках организации Юденича, международном значении его покушения на Петроград и организации как обороны Петрограда, так и уничтожения войск, а этим и всей организации английского наемника — генерала Юденича.

к нему не обращено, вероятно, исключительно вследствие того, что его приэзда не ожидали.

В зале консульства, когда мы вошли, был генерал Марш € чинами английской миссии, а равно представители миссий американской и французской. Из русских здесь же находились: полковник К. А. Крузенштерн, К. А. Александров, М. С. Мар- гулиес, М. М. Филипео, С. Г. Лианозов и два лично нам неизвестных, как потом оказалось, гг. Горн и Иванов. Кроме того, в зале были: корреспондент газеты „Times" г. Поллок и секретарь отдела внешних сношений штаба Северо-Западной армии ротмистр Барщ.

Генерал Марш предложил всем сесть и обратился к собранным им русским с речью на русском языке, сущность которой сводится к следующему. Положение Северо-Западной армии катастрофическое. Без совместных действий с эстонцами продолжать операцию на Петроград невозможно. Эстонцы требуют, для совместных действий, предварительного признания независимости Эстонии, ибо они должны дать ясный лозунг своим войскам, во имя которого солдаты будут проливать кровь. У русских нет организованной авторитетной власти, с которой эстонцы могут заключить договор на почве признания независимости Эстонии. Русские сами ни на чем между собой сговориться не могут. Русские только говорят и спорят. Довольно слов—нужно дело. „Я вас пригласил, продолжал далее ген. Марш, и вижу перед собой самых выдающихся русских людей, собранных без различия партий и политических воззрений". Затем, ген. Марш предложил нам, русским, немедленно, не выходя из комнаты, образовать демократическое русское правительство, которое сегодня же должно заключить договор с эстонским правительством. Текст договора он тут же огласил. Вели, прибавил ген. Марш в заключение, правительство не будет к 7 часам образовано, то всякая помощь со стороны союзников будет сейчас же прекращена. Его буквальные слова: „Мы вас будем бросать". Ген. Марш передал М. Г. Суворову текст предложенного к заключению с эстонцами соглашения и список лиц, которых он предлагает включить в состав правительства Северо-Западной Области, и вместе с представителями английской, французской и американской миссий удалился, заявив, что вернется за ответом в 7 часов.

Об отказе исполнить требование генерала Марша, предъявленное в столь ультимативной форме и к тому же совершенно для нас неожиданно, само собою разумеется, не могло быть и речи. Нам слишком хорошо было известно, до какой степени расстройства дошло положение дела, как на фронте, т. е. в войсках, так равно и в тылу, т. е. в занятых местностях,—главным образом вследствие того, что помощь вооружением, снаряжением и обмундированием, категорически обещанная союзниками еще в июне, запоздала прибытием более, чем на месяц. И для нас слишком ясно рисовались неустранимые последствия приведения в исполнение угрозы, об'явленной ген. Маршем: гибель надежды освободить Петроград как раз в тот момент, когда только что прибыли из Англии два парохода с танками, снарядами, ружьями и пушками, с сапогами и с обмундированием на десять тысяч человек и когда со дня на день ожидалось прибытие еще двух пароходов, и полный окончательный развал неодетой, необутой и неполучавшей два месяца жалованья армии.

При таких условиях, единогласный ответ генералу Маршу был готов даже раньше назначенного им срока. По уполномочию приглашенных ген. Маршем лиц, ответ был формулирован ему, снова в присутствии представителей союзных миссий, М. Н. Суворовым. М. Н. Суворов сказал, что приглашенные ген. Маршем лица принимают на себя обязательство в кратчайший срок образовать правительственную власть и, впредь до ее образования, берут на свою ответственность общее руководство русским делом, но вместе с тем просят сохранить за ними право смотреть на переданный список министров, как на список предположительный и в отношении состава, и в отношении распределения портфелей, а равно право известить о происшедшем главнокомандующего, генерала Юденича, и до его приезда не принимать окончательного решения о конструкции правительственной власти и о составе членов правительства.

Ген. Марш согласился с нашим ответом, но сказал, что ему, во всяком случае, необходимы три лица, немедленно снабженные полномочиями для подписания предложенного им текста соглашения с представителями эстонского правительства, которые приглашены и сейчас прибудут.

Представители эстонского правительства, действительно, спустя несколько минут, прибыли, но подписание соглашения не состоялось, так как они заявили, что не имеют на то полномочий от Государственного Совета, заседание коего будет лишь утром на следующий день. Генерал Марш отложил подписание соглашения до 6 часов вечера 11 августа.

В течение вечера 10 августа, а равно днем 11 августа, мы собирались в составе лиц, которые были приглашены ген. Map- шем. На этих собраниях было принято решение известить генерала Юденича и просить, как главнокомандующего, так и старших военных начальников, приехать в Ревель. Далее, был подвергнут обсуждению текст предложенного ген. Маршем соглашения с эстонским правительством и обсуждался вопрос о конструкции правительственной власти на основе требования ген. Марша. Текст соглашения был несколько видоизменен, главным образом, в смысле его грамматического упорядочения и устранения возможности его толкования, как обещания эстонскому правительству учредить в Петрограде демократическое русское правительство. При обсуждении вопроса о конструкции правительственной власти обнаружилось коренное различие мнений. Но большинство, впрочем, видимо, склонялось к системе конструкции правительства „при главнокомандующем".

До назначенного ген. Маршем, для подписания соглашения, на 11-ое августа срока генерал Юденич не имел возможности приехать. М. Н. Суворовым, по его поручению, было получено по прямому проводу сообщение, в котором ген. Юденич извещал, что, вследствие порчи пути, может приехать лишь ночью, и как глава русского дела в районе Северо-Западной армии, просил передать генералу Маршу, что он требует, чтобы до его приезда, задержанного случайным обстоятельством, не было принимаемо никакое окончательное решение.

11 Августа, в назначенный час, мы собрались в английском консульстве, кроме А. В.

Ген. Марш, не открывая заседания* предложил всем иностранцам перейти в соседнюю комнату, куда затем пригласил вместе с собою С. Г. Лианозова. Там, в этой комнате, С. Г. Лиа- нозову было предложено, не читая, подписать „Заявление эстонскому правительству и представителям Соединенных Штатов, Франции и Великобритании в Ревеле", под текстом коего было напечатано: „Премьер-Министр, Министр финансов" и далее шел перечень шестнадцати министров, а внизу значилось: „Вполне согласно с вышеизложенным. Генерал, Главнокомандующий Северо-Западной русской армией". И когда С. Г. Лианозов подписать „Заявление", не читая, отказался, ген. Марш сказал, что русские все только говорят и спорят, а потому он желал получить, как первую, подпись С. Г. Лианозова, после чего имел в виду вызывать в ту же комнату по одному для подписи „Заявления" и всех других приглашенных им лиц. На замечание, что для действительности „Заявления", повидимому, считается необходимой и подпись генерала Юденича, которого в данную минуту нет в Ревеле и который может своей подписи не дать,— ген. Марш сказал, что на случай, если ген. Юденич „Заявления" не подпишет, у нас готов другой главнокомандующий". Тем не менее, С- Г. Лианозов настоял на том, что раньше, чем подписать „Заявление", он обязан не только его прочесть, но и ознакомить с его содержанием нас, ожидавших в соседней комнате.

Первое же наше беглое ознакомление с текстом „Заявления" привело к единодушному заключению, что текст имеет такие дефекты, как со стороны содержания, так и со стороны изложения, что даже при наличности оговорки о вынужденности его принятия, он уважающими свои имена людьми не может быть ни подписан, ни тем более вручен эстонскому правительству и представителям миссий. И с этим после переговоров, которые опять в нашем отсутствии вел С. Г. Лианозов, ген. Марш согласился.

„Предварительное" заявление подписали „министры": С. Г. Лианозов, М. С. Маргулисс, К. А. Александров, М. М. Филиппео, г. Иванов и г. Горн. В. Д. Кузьмин-Караваев мотивировал отказ дать свою подпись тем, что он министром себя не считает и министром не будет, о чем еще утром заявлял С. Г. Лианозову. М. Н. Суворов — тем, что он, как военный генерал, принимать звание военного министра без разрешения Главнокомандующего, а тем более даже без его ведома, не имеет права.

После подписания „Заявления" ген. Марш вышел к собравшимся и приветствовал образовавшееся правительство.

Вместе с тем ген. Марш принес извинение за те формы, в которых действовал, сославшись на то, что, как солдат, он привык действовать решительно, не заботясь о формах. На предложенные ему затем вопросы, ген. Марш сказал, что телеграмму ген. Юденича он прочел. „Эта телеграмма,—слишком автократична, она пришлась нам не по вкусу". Еще 7-го Июня мы имели продолжительную беседу в Ревеле с представителями эстонского правительства. И, резюмируя эту беседу, эстонский премьер-министр г. Штрандман, оговорившись, что не считает себя дипломатом и будет формулировать свою точку зрения с полной откровенностью, сказал: „Мы оцениваем положение и понимаем, что вы, русские, во что бы то ни стало нуждаетесь в нашей военной помощи. И мы не исполнили бы нашего долга перед своей родиной, если бы не стремились всеми мерами использовать исключительно для нас благоприятную минуту, дабы формально закрепить за Эстонией фактически ей принадлежащую государственную самостоятельность и независимость". На это мы могли только ответить, что вполне понимаем такую постановку вопроса со стороны эстонского прави- тельства, но с своей стороны, каково бы ни было наше личное отношение к признанию независимости Эстонии, исхода из положения при подобной постановке вопроса не видим.

А потому мы предложили представителям эстонского правительства ограничиться заключением договора военно-технического характера с командиром северного корпуса, такого рода договор существовал и ранее.

Наше предложение было принято. И с того момента переговоры на предмет заключения военно-технического, соглашения, хотя шли медленно, но не прерывались. Северо-Западная армия безпрепятственно пользовалась эстонскими железными дорогами и, в мере возможности для Эстонии, получала помощь вооружением и даже деньгами. Еще 4 августа генерал Лайдонер, при разговоре с членом Политического Совещания С. Г. Лианозовым, заведывавшим отделом финансов, в виду критического денежного положения, выразил согласие немедленно выплатить жалованье чинам армии по тем нормам числа чинов и окладов, которые были определены в прежнем соглашении.

Вмешательство генерала Марша вернуло вопрос в ту плоскость, в которой он находился ранее. Тот текст, который 10 авг. был предложен генералом Маршем приглашенным им русским, для подписания „не выходя из комнаты", был составлен в форме двухстороннего обязательства. Он заключал в себе с русской стороны признание абсолютной независимости Эстонии, со стороны эстонской — обещание оказать немедленную поддержку вооруженной силой.

На следующий день, 11. августа, министрам демократического правительства Северо-Западной Области России было предложено для подписи уже одностороннее обязательство, которое, без всяких гарантий для русского дела, заключало в себе признание абсолютной независимости Эстонии, просьбу, обращенную к представителям союзных держав, добиться от своих правительств признания эстонской независимости, признание генерала Юденича Главнокомандующим и просьбу, обращенную к ген. Юденичу, начать переговоры с Главнокомандующим эстонской армией. Ген. Юденич приехал в ночь на 12-ое августа. Оказалось, что 7 августа в Нарве был ген. Гоф, с которым ген. Юденич вел продолжительную беседу и с ведома которого ген. Юденич составил письмо на имя главнокомандующего эстонскими войсками ген. Лайдонера. В этом письме ген. Юденич заявлял, что он, как глава русской власти в районе Северо-Западного фронта, признает независимость Эстонии под условием безотлагательного участия эстонских войск в развитии операций на Петроград, и далее излагал подробности военно-технического соглашения. Письмо им было вручено генералу Гофу. При этом, в доверительном разговоре с ген. Гофом, ген. Юденич не скрыл, что смотрит на свое признание независимости Эстонии, как на вынужденное, и в откровенных выражениях квалифицировал настойчивые требования эс- гонцев, чтобы он генерал Юденич, признал эстонскую независимость.

Генерал Гоф, передавая письмо ген. Юденича, вместе с тем передал от своего имени меморандум, и в меморандуме повторил те выражения, которые доверительно слышал от ген. Юденича. Всех подробностей своего разговора с ген. Гофом, ген. Юденич нам не передавал. Но у нас осталось впечатление, что письмо ген. Лайдонеру было прямым результатом этого разговора. Далее, от ген. Юденича мы узнали, что в русских войсках и собственно на русском фронте в последние дни ничего особенно тревожного не произошло, а что в двух эстонских полках были волнения, с признаками роста большевистского настроения.

Что касается отношения Верховного Правителя Колчака, то он еще 14 июня из Омска телеграфировал генералу Юденичу: „Верховная власть Российского Правительства, возглавляемая Верховным Правителем адмиралом Колчаком, в губерниях, освобождаемых вверенными Вам войсками, осуществляется Вами именем Верховного Правителя. Поэтому никакого нового правительства на вверенной Вам территории допускать не следует."

На телеграмму „правительства г. Лианозова", генералом Юденичем была получена телеграмма из Омска от 28 августа, начинающаяся в следущих выражениях: „Осведомившись о перемене управления Северо-Западной Области, Верховный Правитель повелел передать, что Вам будет оказано всемерное содействие для успешного завершения борьбы с большевизмом в Петрогродеком районе". И далее опять дважды подчеркивается, что адмирал Колчак попрежнему продолжает считать высшим представителем местной русской власти—и военной, и гражданской—лично генерала Юденича."

„Архив Русской Революции," том I стр. 297—301.