Деникин и крупная и мелкая буржуазия.
Вторая же „деловая" группа, в состав которой входили финансисты, промышленники, инженеры и т.
п., не скупясь на приветствия и сладкие слова, на деле определенно присматривались к добровольцам и, „впредь до выяснения", к „жертвам" и вообще материальному пособничеству готовности, по существу, не выражала.Расслоение это очень явственно сказалось на „соединенных заседаниях общественных и технических организаций"—по вопросам помощи Добрармии. Особенно характерны в данном смысле заседания 1-го и 2-го сентября (ст. ст.). На первом из них, превратившемся, по выражению „Киевской Жизни" (№ 6), в сплошную и искреннюю овацию по адресу добровольцев и, в частности, прибывшего на собрание генерала Бредова,—в пышности слов состязались все: инженеры, техники, сахарозаводчики, лесопромышленники, профессора, кооператоры, но практическую помощь—не обещали, а принесли только высшие учебные заведения—Университет и Политехникум, советы которых поста- новили прекратить занятия и передать весь персонал и всех студентов в распоряжение добровольческого командования. „Деловые" же представители не пошли дальше предложения... немедля организовать „комитет по самообложению в пользу армии," насчет же „наличных"—они воздержались...
Еще резче, быть может, отметилась та же черта на втором из упомянутых мною заседаний — на собрании 2-го сентября, носившем, не в пример первому, чисто деловой характер. Обсуждался вопрос о финансовой помощи Добрармии. Открывший заседание профессор Суслов сразу фиксировал необходимую на первый случай сумму—300 миллионов: конечно, — поспешил он оговориться,—государственнный банк откроет на эту сумму кредит, и ее в дальнейшем постепенно будут покрывать самообложением.
Не успел он окончить, как в зале стало пасмурно. Однако, оспаривать названную сумму, явно продиктованную Суслову „свыше", не решились. Только представитель банков, наиболее угрожаемой организации, рискнул заявить, что 300 миллионов вообще не собрать: даже большевики и те при наложении контрибуции не пошли дальше 200 миллионов, при чем реализовать из них удалось не более ста при строжайших репрессивных мерах. Тем не менее стали обсуждать раскладку, атмосфера нагрелась сразу.Все наперебой заявляли о полном своем разорении и кивали на соседей. Банки рекомендовали взыскать побольше с сахарозаводчиков, „так как эта отрасль промышленности находится в особо благоприятном положении". Сахарозаводчики протестовали: они не только не благоденствуют, но сами ходатайствуют о трехмиллйардной правительственной субсидии, без которой им вообще на ноги не встать: а вот банки... Представитель банков— Финкелыптейн огрызнулся: „банки и так уже дали миллион сто тысяч.—по нынешним временам,—это — сумма". Откровенность „сахарных" и банков окончательно развязала языки остальным. Общий тон стал настолько неприличным, что один из представителей „интеллигенции" на собрании этом, председатель Губернской Земской Комиссии, Чернышев, счел необходимым резко вмешаться: „Может быть, было бы лучше, чтобы снова пришли большевики?.. Неужели нужны еще новые, еще более жестокие уроки, чтобы люди научились помнить, не только о себе, но и об интересах государства"? Собрание как-будто сконфузилось, но все же дело и здесь ограничилось избранием весьма громоздкой „комиссии по самообложению" и передачей вопроса о принципах раскладки на предварительное обсуждение по союзам. Это было равносильно канцелярской отписке.
В последующие дни эта „сдержанность" „деловых" не только не уменьшилась, но явно стала напряженнее, по мере того, как настойчивее становились добровольческие власти в своих пожеланиях получить не резолюции, а денежные знаки. Эта „тяга к деньгам", как, недовольно пожимая плечами, говорил при мне в кооперативном союзе, в котором я служил, видный Киевский финансист,—немало смущала деловую группу: у нового правительства явственно не было денег...
что называется даже „на карманные расходы". Были (и даже в избытке) деньги у офицеров и у солдат, но у правительства, как такового, их не было. Но это еще, в сущности, полбеды. Смущал финансистов больше добровольческий метод добывания средств: в нем не было „государственности". Большевики в свое время „декретировали", реквизировали, налагали контрибуции—и взыскивали их на деле при помощи своего государственного аппарата. Это было неприятно, подчас даже убыточно, но это импонировало обывателю: сбор шел „государственным порядком", чувствовалась власть, чувствовалось—пусть „чужое", враждебное даже—но все же „государство". У добровольцев же с их так резко проявившейся на первых же порах падкостью ко всякого рода „сборам в пользу" проглядывало какое-то „обращение к благотворительности"— начало отнюдь не государственное и, еще того хуже, свидетельствовавшее о „малой на себя надежности", о неуверенности в том, что их „закон" окажется действительным. Но государство, неуверенное в своем праве взять, что ему нужно и больше того, неуверенное в том, что сможет взять,—деловому человеку доверия не внушает. Даже и в столь, казалось, „бесспорном" вопросе, как аннулирование советских денег, добровольческая власть проявила непонятную нерешительность: как будто самое слово „деньги" имело на нее магическое действие. Приказом коменданта 19-го августа советские деньги были объявлены „имеющими хождение только среди населения, но не подлежащими приему в казначейство и правительственные учреждения". Но и этот половинчатый приказ был, однако, смягчен „отсрочкою" после протеста городской управы, припугнувшей неизбежностью нового под'ема цен и возможностью дриостановки трамвая, водопровода и электрической станции, так как для расплаты с рабочими она располагала только советскими знаками... Постепенность аннулирования „большевистских денег" была, быть может, „экономически" вполне правильна; но она шокировала,—опять таки, как проявление, не в пример большевикам, „малой на себя надежности".Тем внимательнее присматривался деловой мир Украины к организовавшемуся правительственному аппарату.
Строился он по старой, царской еще, вековечной системе, без мудрствований. Это, конечно, нравилось, но не нравилось, что восстанавливаемые учреждения—все эти разного рода „присутственные места" и „судебные установления"—как-бы „намечались" только: они не развертывались. Конечно, может-быть, опять-таки это было и благоразумно: к чему было создавать штаты генерал-губернаторства, когда бои шли еще под Фастовым, на Коростенском направлении красные держали Иршень, а с юга пробивалась Одесская группа советских войск, сохранившая по слухам, всю свою боеспособность... „Управлять" пока было, как будто нечем, и назначенный председателем, „восстановленной" Губернской Земской Управы Чернышов, мог свободно обходиться даже беа машинистки—ибо в „губернию" пока нельзя было и высунуться, „Незаполнение штатов" в этих условиях (при полном почти, к тому же, отсутствии денежных знаков) — повторяю, было рационально: но оно, опять-таки, производило скорбное впечатление— непрочности, неуверенности, даже в „сегоднешнем дне".И поскольку финансисты и промышленники всегда ищут твердой почвы,—они не торопились „вложить капитал в дело".
Мстиславский. «Медовый месяц». Действие происходит в 1919 г. в Киеве. «Былое», кн. 25, стр. 239—241..
Еще по теме Деникин и крупная и мелкая буржуазия.:
- Мелкая буржуазия о евоих позициях.
- СТАН КОНТР-РЕВОЛЮЦИИ- ГОСУДАРСТВЕННЫЕ ОБРАЗОВАНИЯ КРУПНОЙ и МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ.
- «Парижский хозяин». Ведение домашнего хозяйства. Домашняя прислуга; кухня и стол. Крупная буржуазия. Оржемоны. Городские дома и образ жизни вельмож. «Городские корольки»
- Политическая программа Деникина. I. Речь Деникина в Ставрополе 26-го августа 1918 г.
- Ремесленники: свободный труд и цехи. Ученичество и шедевр. Товарищества. Условия труда. Забастовки и объединения. Экономическая полиция. Ремесла в городской жизни. Братства. Крупная промышленность: рудники, производство сукна. Крупная торговля
- Организация буржуазии.
- Украинская буржуазия о рабочем вопросе.
- ПОЛИТИЧЕСКАЯ ЭМАНСИПАЦИЯ БУРЖУАЗИИ
- ДЕНИКИН
- Старая бюрократия и новая буржуазия
- И. КЛАССЫ И ПАРТИИ КОНТРРЕВОЛЮЦИИ І. Буржуазия
- Социально-экономические организации мелкой буржуазии.
- Г Л А В А Ч Е Г ЬІ Р II V Д Ц А Т Л II. МАНЕВРЫ СОГЛАШАТЕЛЕЙ II ПЛАНЫ БУРЖУАЗИИ В СВЯЗИ С НАРАСТАНИЕМ РЕВОЛЮЦИИ.
- ОБЪЕДИНЕНИЕ КОНТРРЕВОЛЮЦИОН НЫХ ГОСУДАРСТВЕННЫХ ОБРАЗОВАНИЙ МЕЛКОЙ БУРЖУАЗИИ .
- 2. БУРЖУАЗИЯ В БОРЬБЕ С НАРАСТАЮЩЕЙ РЕВОЛЮЦИЕЙ.
- ЭСЕРО-МЕНЫИЕВИКИ— ПОСЛЕДНЯЯ ОПОРА БУРЖУАЗИИ.
- 3. ФАШИЗМ И МЕЖДУНАРОДНАЯ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ БУРЖУАЗИЯ
- Глава VI РАЗГРОМ ДЕНИКИНА
- Глава 4 В ГОСУДАРСТВЕ ДЕНИКИНА