Рикардо Пиккио, «Slavia Orthodoxa» и история древнерусской литературы
Профессор Рикардо Пиккио хорошо известен в мировой палеославистике второй половины двадцатого века как один из самых ярких и оригинальных ее представителей, который сыграл значительную роль в ее методологическом обновлении, как своими исследованиями1, так и ими порожденными дискуссиями. Понятия «Slavia Orthodoxa», «библейские тематические ключи», «изокольные структуры», «синсемия», которые он впервые применил к анализу системы и структур православно-славянского литературного наследия, прочно вошли в обиход современной палеославистики. Р. Пиккио родился в 1923 году в городе Alessandria (Piemonte). С 1941 по 1946 он учился в Римском университете «La Sapienza» у основателей итальянской академической славистики Энрико Дамиани, Этторе Лё Гатто и Джованни Мавера. В 1947—49 годах преподавал итальянский язык в Варшавском университете, где его интерес к палеославистике углубился благодаря влиянию Тадеуша Лер- Сплавинского, а в 1949—51 год проходил специализацию в Ecole Nationale des Langues Orientales Vivantes в Париже под руководством Роже Бернара. К этому времени относятся его первые печатные переводы с русского (произведения А. П. Чехова, JI. Н. Толстого, И. С. Никитина). Вернувшись в Италию, Пиккио активно содействовал Дж. Маверу в основании авторитетного итальянского ежегодника по славистике «Richerche Slavistiche» (выходит с 1952 года), а после кончины Мавера стал его ответственным редактором. В 1953 году Пиккио был избран свободным доцентом славянской филологии и с 1954 по 1961 г. преподавал русскую литературу во Флорентийском университете. К этому периоду относится первое издание настоящей книги под заглавием «Storia della letteratura russa antica» (Nuova Accademia ed., Milano, 1959). В 1961 г. он стал ординарным профессором кафедры славянской филологии в Римском университете «La Sapienza», а с 1970 по 1985 год преподавал славянские литературы в Yale University, где является почетным профессором и по сей день. В США Пиккио был творчески связан с гарвардскими профессорами Р. Якобсоном, В. Вайнтраубом и К. Тарановским. По возвращении в Италию в 1986 году он руководил кафедрой русского языка и литературы в Istituto Universitario Orientale в Неаполе, где читал лекции по Болгарской и церковнославянской литературе и основал новый ежегодник по славистике «AION-Slavistica» (выходит с 1993 года). В 1968 году увидел свет переработанный вариант «Истории древнерусской литературы» Пиккио под заглавием «La letteratura russa antica» (Sansoni-Accademia ed., Firenze-Milano), который с тех пор многократно переиздавался (а в 1972 году был опубликован также и по-испански) и до сегодняшнего дня остается основным пособием для студентов славистики в итальянских университетах. Именно на нем основано и настоящее издание. Несмотря на неизбежность фактологического старения подобной книги, работа Пиккио и до сих пор не потеряла свое концептуальное значение. Этот первый итальянский авторский курс по истории древнерусской литературы несет на себе печать как творческой личности своего создателя, так и той культурной традиции, в которой он формировался и для которой книга изначально предназначена. В книге заметно некоторое расхождение с укоренившимися историографическими схемами, обусловленное, как мне кажется, взглядом автора на литературу Древней Руси - а также средневековых Болгарии и Сербии — «извне», «со стороны». Эта «внешняя» точка зрения позволила ему не поддаваться романтико-патриотической пристрастности национальных историко-литературных школ, не искать проявления «национального духа» в книжности донациональной эпохи, а рассматривать средневековую литературную деятельность в русских (и будущих украинских и белорусских), болгарских (и будущих македонских) и сербских (со всем их внутренним членением) землях в широком контексте той культурноконфессиональной и литературно-языковой общности, которую он назвал «Slavia Orthodoxa». О терминологической точности названия «Slavia Orthodoxa» и «Slavia Romana» можно спорить2, но одно кажется мне бесспорным: утверждение Пиккио, что только охватывая исследовательским взглядом всю панораму православно-славянской культуры можно полностью понять пространственно-временную преемственность ее развития и не рассматривать ее как чередование «расцветов» и «упадков», а также «взаимовлияний» отдельных «национальных» культур (или, более узко, литератур). В этом взгляде Пиккио соприкасается - но и сталкивается - с представлениями Д. С. Лихачева. На VI Международном съезде славистов (Прага 1968) Лихачев поставил вопрос о древнеславянских литературах как системе - но все-таки системе, составленной из отдельных «национальных» литератур, имеющих один общий фонд памятников, названный им «литература-посредница». Пиккио, со своей стороны, говорит о единой литературной системе, не основанной на государственных или этнических («национальных») принципах, от которой в Новое время пошли разные национальные литературы (не только русская, болгарская и сербская). Эту свою концепцию Пиккио углубил в более поздних своих исследованиях и обобщил в книге «Letteratura della Slavia ortodossa» (ed. Dedalo, Bari 1991, в частности в главе I: «Slavia ortodossa e Slavia romana»3). Но вопрос, как кажется, все еще остается открытым для обсуждения. Другие «открытые вопросы», созревшие у него со временем, Пиккио ставит во Введении к вышедшему в 1997 году большому коллективному труду «История русской литературной цивилизации»4. В первую очередь, это вопрос о терминологии: «древней» или «средневековой» является русская литература XI—XVII веков? Здесь тоже проявляется «внешняя» точка зрения, о которой я уже говорил, поскольку, конечно, принимая в общеевропейском плане членение культурной истории на Античность (= Древний мир), Средние века и Новое время, древнерусскую литературу надо отнести к средневековому периоду. Но Пиккио сразу ставит другой вопрос, хронологический: если эта литература является средневековой, то что это за средневековье, которое длилось до конца XVII века? На этот вопрос он сам отвечает дальше, указывая на то, что «государство Романовых, начиная с Михаила Федоровича (1613—1645)..., предстает перед историком уже как новый мир»5. В свете ряда новых исследований по русской литературе XVII века, с этим утверждением нельзя, на мой взгляд, не согласиться. Сложнее обстоит дело с последним вопросом, выдвинутым Пиккио: правомерно ли говорить о единой русской традиции с начала второго тысячелетия и до сего дня и не надо ли скорее говорить о двух обособленных литературных цивилизациях, разделенных глубокой цезурой? «Кроме соображений чисто литературного порядка, - отмечает Пиккио, — против тезиса о единой и неразрывной традиции русской литературы могут добавить весомые аргументы те радетели других национальных идей (например, украинской и белорусской), которые ищут истоки их современных различий именно в историческом процессе, приведшем в начале Нового времени к формированию отдельных наций на территории восточных славян, где расцветала та цивилизация, которую русские называют “древнерусской”, но которой — в известныхграницах — .можно также назвать “древнеукраинской” или “древнебелорусской”»6. Последняя проблема возвращает нас к уже сформулированному «открытому вопросу» о том, что собой представляет литература той общности, которую Пиккио назвал «Slavia Orthodoxa»: система отдельных «донациональных» литератур или единая преднациональная литературная система? Вопрос этот Пиккио ставил еще в 50-60-е годы истекшего века и читателю легче будет понять эволюцию его взглядов (и сомнений), начиная с чтения настоящей книги. Профессор Красимир Станчев (Третий Римский университет)