<<
>>

Эмблематическая поэзия

Жанр эмблемы относится к традиции изобразительной поэзии — picia poesis [Хёпель 1987, 11—35], Эмблематика, развившаяся на стыке искусства изобразительного и искусства слова, конструирует художественный мир, опираясь на принцип остроумия {acumen) и руководствуясь идеей, что искусство должно быть одновременно полезно и приятно.
Эмблема наиболее полно отвечала художественному строю искусства барокко с его тяготением к аллегорико-спиритуалистическому истолкова- нию мира и культивированием зрительно-интенсивного риторического слова, особым образом сопрягавшего слово и изображение [Михайлов, 1994, 357—391].

Эмблему — этот важнейший феномен в культуре барокко — его теоретики относили к фигуративному остроумию (Грасиан), Особое значение придавали эмблематике теоретики-педагоги ордена иезуитов [Хипписли 1985, 40], подчеркивавшие в эмблеме сочетание приятного с полезным. Ими же было составлено большинство популярных эмблематических сборников. Созданный А. Альциатом в его «Книге эмблем» (1531) жанр вырастает на основе риторической традиции прежних веков, унаследовавшей неоплатонический взгляд на мир, согласно которому видимая реальность — это система знаков, символов, прочтение и расшифровка которых ведут к постижению духовного, вечного, нормативно- ценностного, истинного, идеального.

Под понятием эмблемы поэтики понимают композиционное единство из трех частей: надпись или девиз {inscriptio, motto, lemma), изображение {pic tur a, icon, imago) и подпись в стихах или в прозе {subscriptio, explica- tio picture). Душой жанра считалась надпись. Очень часто материал для нее предоставляло Священное Писание; библейские цитаты или парафразы библейского текста широким потоком вливались в эмблематику, приобретая форму кратких изречений. Риторики и поэтики называют основными свойствами эмблемы остроумие, приятность, благопристойность {modestum).

Эмблема основана на внутренних символических связях между элементами ее триады, поэтому смысл ее не исчерпывается ни одной из составляющих частей, он обретается только в их взаимодействии.

Значение всех элементов проясняется через сводящее их воедино диалектическое соположение41''.

Эмблематике it i.iІІ.ІДікк і\|п>ііг(1< кой и славнім них мі і-ера t vpav ііоі кяще IN > МІІОЖСІ І lit) І PV.L" >1». • M . К ПРИМЕРУ I Jive \ a eh I K'TL >. \<ч к Н I l><> 3 , I 1 PAN I')(> 1.

Развитие русской эмблематической поэзии связано с усвоением западноевропейского художественного наследия и стиля барокко. Теория и практика эмблематического искусства преподавались в Европе в иезуитских коллегиях и в училищах, созданных по их образцу, в частности в Киево-Могилянской коллегии [Бухвальд-Пельцова 1983, 45—51]. Восточнославянские поэтики повторяют определение эмблемы, данное Якобом Понтаном. Киевская поэтика 1637 г. характеризует эмблему как «эпиграмму, которая содержит символы, уподобления и изображения предметов, имеющие метонимическое значение», описывает трехчаст- ную композицию эмблемы, подчеркивая, что все элементы связаны в ней таким образом, что каждый служит пояснением для другого. Особая притягательность жанра объясняется тем, что эмблему приятно и слушать, и рассматривать: слух услаждается ритмом стихов, душа утешается смыслом, а глаза отдыхают, созерцая изображение [Киевская поэтика 1637, 137—139].

В записи Симеона Полоцкого сохранился краткий лекционный курс на латинском языке по поэтике под названием «Commendatio brevis Poeti- сае» (1646) [РМСТ-1800, л. 9— 16 об.], почти половину его объема занимает характеристика эпиграммы, заимствованная, по-видимому, из труда Я. Понтана «Institutio poetica» (1594) [Хипписли 1988, 119]. Определение эмблемы у Симеона сходно с тем, какое дает Я. Понтан, рассматривавший ее как разновидность эпиграммы: «Что есть эпиграмма?... Третий вид (ее) есть эмблема... она состоит обычно из трех частей: надписи, которая есть, так сказать, душа, пиктура — как бы тело, и эпиграмма»43.

Поэт познакомил москвичей с новым для них жанром и видом творчества задолго до того, как по прямому указанию Петра I в Амстердаме Хенрихом Ветстениусом был издан в 1705 г.

для русского читателя первый эмблематический сборник «Избранные Символы и Эмблемата» («Symbola et Emblemata selecta»). Надпись на русском языке на титульном листе, украшенном поясным портретом императора в рыцарских латах, гласила: «СИМВОЛЫ и ЭМБЛЕМАТА, указом и благоповедении44 Его Освященн-Ьишаго Величества, ВысокодержавнЪишаго и ПресветлЪиша- го ИМПЕРАТОРА Московскаго, Великаго Государя ЦАРЯ и Великаго Князя ПЕТРА АЛЕКСЕЕВИЧА, всеа Великия и Малыя и БЪлыя России и иных многих Держав и Государств, и Земель Восточных, Западных и Скверных САМОДЕРЖЦА и Высочаишаго МОНАРХИ напечатаны». Это издание в четвертую долю печатного листа, на 296 страницах, содержит Н40 гравированных эмблем с изображениями в круглых медальонах, размещенными на правой стороне разворота, и «символами» на восьми языках — на левой: каждой эмблеме дано пояснение на голландском языке и соответствующий ей девиз («символ») на церковнославянском, латинском, французском, итальянском, испанском, голландском, английском и немецком языках.

Основным источником для первого русского эмблематического сборника послужили книги эмблем голландского издателя и гравера Даниэля де Ла Фея, напечатанные здесь же, в Амстердаме, в 1691 и 1696 гг. Эти собрания эмблем, которые также не были оригинальными169, обозначили конец литературного жанра, получившего расцвет в Голландии в XVII в., и одновременно они же заложили фундамент для русской эмблематической традиции. Петр, несомненно, был хорошо с ними знаком и усмотрел в эмблематике прагматическую пользу, используя ее для украшения боевых кораблей русского флота и их названий (см.: [Быкова, Гурсвич 1955, 528]). Кроме того, на поверхность выступила и столь подходящая к настроениям и вкусам эпохи готовность и разработанность языка эмблематики для символического выражения государственно- панегирических идей, что использовано уже в оформлении титульного листа «Символов и эмблемат». Петр I предстает в окружении четырех пар больших и малых эмблем, выражающих идеи, которые сопрягаются с образом идеального монарха.

Над портретом Петра I — надпись: «Красота и защищение от него»; на эмблеме с изображением солнца, испускающего лучи, — девиз: «Всегда и везде подобен»; на другой навстречу сияющему солнцу летят орлы, образ которых несет идею божественности власти: «Надежда высока государства твоего»; тема войны и мира символически представлена на гравюре, где рука в рыцарских доспехах держит меч и оливковую ветвь: «К обоим готов» и т. д.

Большинство эмблем (708) для «Символов и эмблемат» были взяты из первого сборника де Ла Фёя «Devises et Emblemes anciennes et modernes», 1691 г. («Девизы и эмблемы древние и современные»), а порядок их расположения (по шести эмблем на странице вместо пятнадцати) — из второго сборника «Devises et Emblemes d'Amour», 1696 г. («Девизы и эмблемы любви»). Редактором и переводчиком русской версии де Ла Фёя стал привлеченный Петром I к издательской деятельности протестантский пастор Илья Федорович Копиевский, «духовнаго чина, веры реформат- ския собору Амстердамскаго кандидат» [Пекарский 1862, 1, 521].

Эта многоязычная эмблематическая энциклопедия, вышедшая значительным по тому времени тиражом — 590 экземпляров [Токмаков 1885, 105], приобрела широкую популярность, она была переиздана трижды: в 1719г., а затем дополненная известным ученым-врачом и масоном Н. М. Максимовичем-Амбодиком новыми эмблемами — в 1788 и 1811 гг. Два последних издания подвели итог плодотворной художественной традиции как в России, так, по существу, и во всей Европе.

Начиная с Петровского времени, эмблематика активно участвует в создании художественной атмосферы XVIII в. Она стала источником художественных средств для выражения и пропаганды новых идей и представлений, вошедших вместе с реформами Петра I в государственную, политическую и общественную жизнь России. Эмблематические формы, мотивы и образы использовались в геральдике, официальных торжествах и фейерверках, триумфальных арках, в архитектуре и внутреннем убранстве помещений, парковой скульптуре, пышном декоре кораблей российского флота, живописи и книжных иллюстрациях, ремеслах, драматургии и одической поэзии.

Эмблематика оказала воздействие не только на придворное искусство, но также на искусство народное [Морозов 1974].

С появлением в 1705 г. «Символов и эмблемат» на русском языке начался расцвет эмблематики в России. Однако корни ее — в произведениях Симеона Полоцкого и его последователей. Западноевропейская эмблематическая литература стала известна в Москве задолго до появления «Символов и эмблемат», изданных для русского читателя. В библиотеке Симеона — Сильвестра Медведева имелось несколько эмблематических сборников XVI—XVII вв., в том числе и самые популярные, обошедшие в эпоху барокко всю Европу «Эмблематика» А. Альциата, три книги «Символов и эмблем» И. Камерария, «Полигистор символов» и «Египетская символика» Н. Коссена, куда вошла «Иероглифика» Гораполлона, труды Я. Давида, И. Дрекселия, С. Нойгебауэра, Т. Третера и др.170 XLII1.

VIRTVS DIFFI-

CILIS SED FRV-

c T v о s A.

IjiriuAV&turdurisfifientiafiru^is: Vuktbm sftftdcm fruQikm iUfciitU

f Рфтічт

11. Эмблема «Добродетель трудна, но плодоносна» из сборника И. Камерария *Символы и эмблемы" (Нюрнберг, 1593). Экз. из библиотеки Симеона Полоцкого

[БМСТ/ин. 1194, л. 53].

elccloium symbolorum et parabolarum historicarum stromata XII libris complec- trns. Pansiis, 1634 [БМСТ/ин. 1578]; Idem. De symbolica Aegyptiorum sapientia. I'ansns, 1034 (на об. перепл. л. рукой Медведева: «Символическая мудрость египетская латиногреческая») [БМСТ/ ин. 1577]; David J. Veridicus Christianas. Ant- veipiae, IbOl [БМСТ/ин. 1001]; DrexeliusH. Aeternitatis prodromus... Coloniae Л^іippinae, 1033 [БМСТ/ин. 2085]; Neugebauer S. Selectorum Symbolorum Heroi- iiMiini... Frankfurt a. M., 1619 [БМСТ/ин. 1576]; TreterusT. Symbolica Vitae Clnisti Medilalio. Brunsbergae, 1612 (на об. перепл. л. рукой Медведева: «Символы жития Христова. Творец Фома Третер») [БМСТ/ин. 1122|. Медведев ні і уд прок,м книгу; ио-нидимому, ему принадлежит нііш.шш.ій в тем т перевод і |г к і > 11 > j > 1>1 х дсшпои Ошіі.іііиі' Н.І і».шиї.їх ИІДИІІНЙ їм: |\ІІІІІПН мі '20І)Г>|. Именно в правление царя Алексея Михайловича, а не его сына Петра Великого, наблюдается появление русской эмблемы.

Тяготение к эмблематике — характерная черта поэзии барокко. В России жанр эмблематической поэзии171 ввел Симеон Полоцкий. Впервые на эмблематику как существенный элемент его поэтического стиля обратил внимание английский исследователь А. Хипписли, отметивший, что Симеон использовал эмблематику двумя способами: он или воспроизводил синтетическую словесно-изобразительную структуру эмблемы (надпись, картинка, подпись), либо переводил эмблему целиком в вербальный план, создавая эмблематическое стихотворение [Хипписли 1971, 167—183; 1985, 39—51; 1988, 117—128]. Немецкий славист Б. Уленбрух и голландский Ж. Бедо проанализировали эмблематическую природу отдельных стихотворений Симеона московского периода [Уленбрух 1979, 203—253; Бедо 1983, 53—72]. Б. Уленбрух, кроме того, привлек его эмблематические сочинения как пример, позволяющий продемонстрировать постулируемое им диаметрально противоположное понимание текста у сторонников никоновских реформ и приверженцев старой веры [Уленбрух 1983, 115—127]. Канадский исследователь П. Ролланд обсуждал в своей диссертации влияние эмблемы и надписи на ранние стихи поэта [Ролланд 1978] и рассматривал эмблему как источник визуальных образов в его поэзии [Ролланд 1992, 67—86].

Исследователи, писавшие об эмблематической поэзии Симеона, не могли пройти мимо его впечатляющей поэмы «Орел Российский» (1667), где эмблематика используется как средство глорификации царя, его семьи и страны172. Имеющая эмблематическую природу поэма Симеона опирается на символику государственного герба (см. раздел «Государственные идеалы и панегирическая топика»).

Демонстрацией мастерства, следствием виртуозной техники и стремления поразить и удивить является великолепная эмблема из «Орла Рос- ІІЙСКОГО», хотя она и не следует классической троичности жанра: изви- мющиеся стихотворные строки панегирического приветствия царю и ілснам царской семьи складываются в рисунок сердца, заполняя все его іространство. Изображение и стихотворение-подпись в эмблеме Симео- іа слиты воедино [Син-287, л. 460]. Г

у НУ -

в И t5 ті ь і WjmnH* ШИШ А к II t'l м\,

гїссіи'ійк Сп-ті-'г^и сь'інЧ,

07lj6n4|VMHp Зл^-ІИ UMM НЧИШ.И, . , 3 ей ИИ , и Іііі'ч Н ЬІ ПЦ^ИШИ.

СБТі ннченіїГв Тпі іиніин* rt^fijiV '

С.ЫПМ ТПИ сТГЛо.».07*'иИ nftfbfez

CO Н9ШТМ Cfl^SCTsSт. M-. VX

.4L-

12. Симеон Полоцкий. Стихотворение в форме сердца (киноварь) в поэме •Орел Российский» (1667) [Син-287, л. 460[. i-f

«t s»

НІ і 11

І І Ч і

\\l*Z 5-ї ! f І,»"? і т 1 І " Н

ї І і а (мнч«*> і і » I

І » t ТКШЦ!

• І ічж**"» I • II

Ьи«і4 Ті ?

І ІІ»,ІІЧ.ІС»| F|| 'l І ?*м>*

і Jfll

I

? I-

I j»*-1

f 5 f-w _

•>«.> I J mтщ f

! IL71J

-"3 Lw

п? h і

Ln! н

nmm

і-* і I 1,1 И ! і Ид I ri

і * I Iwwi J 1 І ? І ? 1 t

»

и л § і «-ї і |Ід rJ

, I

б М.Ы» - л м меі

Гх " «( І («Ми •!<

cmfrin»H мит/

і і

? Ї П Іч л ?

ї »J>! t """t ТІ Г^ї І І і І І

if I ——

f (H»*fta«f4> И

^ І»І«««.ІЄИІ»*««І« 1 — 51 *М«Ч*ИЧГ"Я«ІІ

14/tff . і 1 X ^ І"

їй»*..». 111 і і} і і

ГгГ! i^-J 11 ? 111 її —

6 ї ї

Simf »<5 І

» Л j I ! - (f I « S »

.., НЧИ НЧ

І І І Івж-.вч»^ І І І І І І . «»,..,«..«« І і ї , а їщтт^І

jjj і-—** itHsfttl

J>rt«mU«*<» ^ я j

6 Ч4ЩОФШХ&

« t Ml l^t^i і--

I § J J

} ї «

І ? 4 г«*е&

І І І І»*""' 11її

Ч

13. Текст-лабиринт (на немецком языке) в форме сердца «Cor Matrimoniale».

Й. Шауделин, Й. Якоб Каутт, X. Ке'лер. Свадебное приветствие. Печатный лист.

Тюбинген, 1625 [Адлер, Эрнст 1987, 179, № 115].

Сходные композиции нередки в западноевропейской литературе XVII в. Так, по случаю свадьбы книготорговца с вдовой печатника три мастера из Тюбингена издали в 1625 г. поздравительный лист «Сог Matrimoniale», скомпоновав прозаический текст-лабиринт (на немецком языке) в форме сердца (см.: [Адлер, Эрнст 1988, 179])173. Симеон, однако, их превзошел, заставив сердце говорить стихами. Наглядно иллюстрируется известное положение философии Симонида о поэзии как говорящей живописи. Исполненное радостного энтузиазма, сердце вещает от первого лица: «От избытка сердца уста глаголют» (Лк 6:45) — этот девиз- цитата из Евангелия сопутствует у Симеона символической графеме.

Сердце, «упоминаемое на протяжении книг Ветхого Завета 851 раз» [Аверинцев 1977, 63], было важнейшим символом представлений о человеке в искусстве всех веков. Оно символизировало душу человека, правду, искренность и чистоту чувства, откровенность, красоту и любовь (см. гакже: [Твайнинг 1886, 199]). Сердце способно славословить Бога, выра- 1И п. невыразимое. Сердце — часто повторяемый образный мотив в эмблематике барокко.

В отличие от «Орла Российского», удостоившегося внимания исследователей и издания174, другой цикл ранних русских эмблем из того же Рифмологиона» — «Емлимата...» — остается в тени забвения175.

<< | >>
Источник: Сазонова Л. И.. Литературная культура России. Раннее Новое время / Рос. Акад. наук; Ин-т мировой литературы им. А. М. Горького. — М.: Языки славянских культур,. — 896 с. 2006

Еще по теме Эмблематическая поэзия:

  1. II. РАННЯЯ АСТРОНОМИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ
  2. Поэзия 30-х гг.
  3. Поэзия 20-х гг.
  4. Геральдическая поэзия
  5. ГЛАВА 6              Суфийская              поэзия
  6. Поэзия действительности
  7. Арабская суфийская поэзия
  8. Военная поэзия
  9. Персидская суфийская поэзия
  10. Поэзия и науки тривиума
  11. ПОЭЗИЯ И ЛИТЕРАТУРНАЯ ПРОЗА
  12. «Поэзия изумления» и взаимодействие искусств
  13. I. РАННЯЯ КОСМОГОНИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ
  14. Суфийская поэзия на иных исламических языках
  15. ЛИРИЧЕСКАЯ ПОЭЗИЯ. НАРОДНЫЕ ПЕСНИ ЮЭФУ