БЪ1Л.М (г.ылгл.ин, тв. п., мн. ч.).

Если же принять за исконную форму Овлуръ, то ее нужно- объяснять следующим образом, а именно через о < а в первом слоге и через слияние конечного гласного корня с начальным гласным суффикса: *av-la-ur, nomen aoristi av-lar 'охотящийся' (ср. Радлов I, 641), предполагая в этом случае образование nomen' aoristi таким образом, как это имеет место в языках Сибири, например в тофаларском, в котором суффикс nomen aoristi всегда, имеет форму «гласный-]—г»: tir 'говорящий' < ti-ir при deodar в других тюрк, языках, сїг 'вкушающий' < ji-ir и т. п. Это производство может быть, пожалуй, поддержано сходным монгольским именем Ajaci от ajan 'поход, охота', заимствованным из санскр. ajana- 'путь, дорога' (Ковалевский), и Abaci от aba. 'охота'=тюрк. ab, av (туркм. av) 'то же'; последнее имя находится' в «Юань-ши гуэ-юй-цзяй», словаре монгольской юаньской династии.108 Форма Ajaci отмечена также в «Джами' ат-таварйх» Ра- шид ад-дина (см. с. 102, 115, 118 по изданию Э. Блоше; ср. там же с. 102 и примеч. g).

Не представляются вероятными следующие этимологии: 1)

с чередованием v/y от *ay-lur ау-1а-иг 'находящийся в удалении, одинокий' от глагольной основы *avla-, *aula-/*ayla-, которая, однако, существует в производных от перфектного пассивного причастия на -q, ср. Кашг. aylaq, aulaq, avlaq (Радлов);109 2)

из *ayla-ur от a-yla- 'плакать, кричать' (Кашг., уйг., тур., азерб., крым. у Радлова); 3) с тюрк, о в первом слоге имя может быть произведено от итеративного образования вроде тур. оу-а-1а- 'молоть или растирать каждый раз, размельчать' (Радлов) и его- nomen aoristi *oy-a-la-ur >* oylur со стяжением последних двух слогов и исчезновением среднего; 4) это имя может быть nomen- aoristi *oylar/*ovlur < *oyly-ur 'умножающийся, скапливающийся', как у Кашг.

Ср. также Словарь 4, 21, где приводятся сведения из интересной заметки Д. Д. Мальсагова «О некоторых непонятных местах „Слова о полку Игореве"» (Изв. Чечено-Ингушск. НИИИЯЛ, 1959, т. 1, вып. 2, с. 124—129) о существовании в вейнахских языках мужского имени Овлур, собственно 'ягненок зимнего окота'. Это дает возможность предположить, что Овлур мог быть кавказцем, сражавшимся в рядах половцев, но сомнительно, чтобы половец мог носить вейнахское имя.

ЖЬНЬЧЮГЪ (жень.чк>гъ, им.-вин. п., ед. ч.; жемчк>жн\-, прил., ж. р., вин. п., ед. ч.). Ср. Срезневский, Микл., Преображенский, Мелиоранский (ИОРЯС 7, 2, 289), Фасмер, Дмитриев 558, Чижевская,110 Словарь. Древнейшая форма жънъчугъ читается на жресте св. Евфросинии Полоцкой (1161 г.).

Это китайское слово попало к славянам через посредство тюркских языков. Тюрк. орх. jan6ii (можно также читать jencii или jin.6u, поскольку выписано только jncii, Радлов) 'жемчуг' (вопросительная помета Радлова может быть теперь уничтожена). Janctt Ogtizii (читать именно так!) 'Сырдарья' (Радлов),111 др.-уйг. jincu (TT V) 'драгоценности', Кашг. jincil, а в диалектах гузз и кыф- чак 3ІП3ІІ 'жемчуг', чаг. jangtl (в первом слоге неопределенный гласный, может быть а, е или і) (Радлов), тоб. jinci, куманд.,. леб. сіцсі (все у Радлова), тур. ІП3І и ingu (Redh. 309—310)» 'жемчуг', таранч.

На то, что тюркское слово имеет китайский источник, было впервые указано, насколько мне известно, Ф. Хиртом.77 Как он предположил, китайский прототип соединяет в себе чжэнъ 'драгоценный, драгоценность' и чжу 'жемчуг', при этом чжэнъ представлено в среднекитайском как t'ien (Карлгрен. Grammata, 453i) из др.-кит. *Цэп, а чжу есть ср.-кит. tsiu (-cju) из др.-кит. *t'iu (Карлгрен. Grammata, 128е). В монг. отмечено 3111311 'то же' (Jlec- синг, с производством от тех же китайских слов); в других языках слово встречается редко: монгор. 3ІП3І su 'павлин', собственно 'жемчужная птица' «3ІП3ІІ siba-fun),78 ордос. зіпзй xwar 'жемчужный цветочек' < чжэнъ-чжу хуа-эрженское собственное имя (Mostaert. Diet, ordos, 199).

Начальное z- дает форму, более близкую к китайскому источнику, чем любая тюркская форма, известная до сих пор, если полагать, что Кашг. gingii (кыпчакский диалект принадлежит к северо-зап. группе!) представляет собою вторичное образование- и не отражает древней формы. И. Г. Добродомов (см.: О методах

< jaxsa-arta=jincu 'самородный жемчуг'. Засвидетельствованное древнее- имя реки не только Xagart (ср.: Минорский 210—211), но также Jaxgart.

"Jarring G. Worterverzeichnis zu G. Raquettes Ausgabe von Tajb bila Zohra. Lund, 1930, S. 33 (здесь же и другие формы этого слова).

" Н і г t h F. Nachworte zur Inschrift des Tonjukuk, S. 80—83.

78 S m e d t A. de, M 0 s t a e r t A. Le dialecte Monguor parle par les- Mongols du Kansu Occidental, III. Dictionnaire Monguor-Francais. Peiping,. 1933, p. 88. исследования древнейших тюркизмов в составе русского словаря. — ИСЛЯ 25, 1966, 57) высказывает мнение, что русская диалектная форма земчуг возникла на базе тюркской формы с z-, до сих пор не засвидетельствованной, так как современное тюрк, z- возникло из з- очень поздно и только в карачаево-балкарском языке; однако русск. земчуг есть результат диссимиляции анла-

утов двух соседних слогов з ч- < дж- (~ж-) — ч-. Тюркское

начальное j-, вероятно, представляет собою итог дистактной диссимиляции палатально-альвеолярных начальных согласных обоих •слогов (или слов, с точки зрения китайского языка) в тюркском языке, а не последствие правильного развития общеалтайского *3",112 поскольку в общеалтайскую эпоху оба китайских слова имели не *з-: в древнекитайском (или архаическом китайском, по Карлгрену) они начинались на *tj- и *t'j- соответственно. Конец общеалтайского периода имеет, безусловно, более раннюю датировку, чем начало древнекитайской эпохи. Некоторые тюркские языки даже потеряли это начальное j-, как показывают тур. injju и куманская форма из GG. Таким образом, вероятно, прав Мелиоранский, предполагая, что жънъчугъ был заимствован не из половецкого языка, но из какого-то более архаичного тюркского языка (ИОРЯС 7, 2, 289, примеч. 2). Можно добавить, что более архаичная форма с начальным палатально-альвеолярным звуком (наподобие Кашг. gingii) могла существовать в половецком языке и до монгольского нашествия, т. е. до времени составления ?СС, но примечательно, что даже орхонские надписи демонстрируют фонологическое новшество. Возможно, слово было заимствовано славянами из какого-нибудь алтайского языка, предшественника половецкого языка на юге России, из такого, как, например, язык печенегов или волжских булгар, или же из алтайского •слоя языка какого-нибудь другого союза племен, пришедших на запад вместе с гуннами или аварами или вскоре после них. Такая древняя форма, возможно, сохранилась у Кашг., если, конечно, она не представляет собою результат упомянутой дистактной ассимиляции начальных согласных двух слогов. Гомбоц предложил считать др.-чув. *зіпзії прототипом и источником •современного венг. d'on'd (=gyongy 'жемчуг'); видимо, следуя за ним, Ванстрат считает жънъчюгъ «волжскобулгарским заимствованием» в русском языке.

В средне- и древнекитайском языке в данном словосочетании не было конечного согласного, соответственно не было его и у тюрков; др.-русск. конечное -гъ должно было появиться после того, как слово проникло к славянам. Некоторые гипотезы на этот счет были предложены Мелиоранским и Коршем, но они не являются вполне удовлетворительными. Я полагаю, что это окончание появилось по аналогии с другими заимствованиями в русском, имевшими этимологически оправданное конечное -гъ, как, например, утюгъ <[ otiig 'то же' < кит.;113 терпугъ <[ tor- pu-g (ср. Кашг. torba-, torbi-, torbii- 'строгать, скоблить', nomen instrumenti torbiig, torbi-gu) 'рубанок'; вряд ли нужно видеть в этом окончании отражение тюрк. дат. на -уа l-gа. Русск. уничижительное башка не является, вопреки Фасмеру, тюркским дативом ba§-qa, поскольку последняя форма стала независимым существительным со значением 'другой' (у Радлова нет более ранних источников, чем чаг.; ср. ozga 'другой', дат. п. от oz 'сам; суть', ср. также куман., тур., азерб.); башка является русским уменьшительным образованием на -ка < -ък-а от тюрк, bas 'голова', которое было воспринято в русском как существительное ж. р. с основой на -і *баш-ь, возможно, под влиянием грамматического рода у слова голова. Подобно этому мы можем заметить, что заимствованные слова в современном русском языке могут иметь типично нерусские сочетания согласных на конце, на самом деле отсутствующие у этих слов, но принятые по аналогии с другими словами, имеющими их, например, просторечное крант из нидерл. kraan или н.-нем. kran (Фасмер) с нерусской финалью -нт, встречающейся, к примеру, в фунт, диалектное хунт < нем. диал. funt < Pfund. Поскольку в тюркских языках — за исключением юго-западной группы — имена с конечным -ii редкость, это заимствование могло подвергнуться влиянию имен на -ц <; *-iiv/-*ug, столь обычных в северо-западной, волго- уральской, западносибирской и алтайской группах, где конечное -y/-g перешло в -w с лабиализацией предшествующего гласного -u/-u или же исчезло вовсе, дав долготу предшествующему гласному, например, тат. kelQ 'прихождение' *en$i, являющемуся, вероятно, западнотурецкой формой для І113І. Словен. dzundz заимствовано из венг. d'ond' (=gyongy, см. выше).

Проф. II. Будберг обратил мое внимание на чжур. niqcuhej (Грубе ЗО, № 572; 96) 'жемчуг'. В качестве параллели Грубе приводит маньч. nicuxe 'то же' (Захаров 253, Габеленц 156). Эти южнотунгусские слова восходят, без сомнения, к тому же китайскому заимствованию в алтайском. В чжурчжэньском письме nigcu-hej передается двумя знаками: первый должен читаться niijcu (Грубе 55, № 180), второй —bej (Грубе 69, № 479). Форма hej, судя по широкому ее употреблению (ср. № 479), является суффиксом, тождественным маньч. суфф. -хе. Поскольку дошедшие чжурчжэньские тексты не старше XVI в., конечный суффиксальный слог должен читаться -hej (или he, -хе), а китайская транскрипция его через hej 'черный' хэк *хшэк (Карлгрен. Grammata, 904а-Ь) не означает, что его более древняя тунгусская форма имела конечный -к. Таким образом, перед нами суфф. -хе, прежде всего уменьшительный суффикс, соотносимый с общетунг. -кап/ -кёп/-коп, монг. -qan-/ken-xar)/-xei). Труднее объяснить начальное п- слова. Его нельзя выводить из китайского языка (см. выше), оно должно было образоваться на тунгусской почве. Поэтому его можно объяснять только как результат дистантной ассимиляции начального согласного (3-, cz-) конечному согласному слога, т. е. -п или -і): *зіц-си niq-cu. Эта форма в дальнейшем развитии подверглась в маньчжурском языке диссимиляции, приведшей к исчезновению конечного согласного -п в слоге; так возникла в маньчжурском форма ni-cu-xe. Это вполне согласуется с общим развитием в тунгусском алт. *з- ]> п-, когда слог закрывается -п или -г или же когда за открытым первым слогом идет п- или г- в начале второго слога. Ср. монг. зіги- 'рисовать', маньч. niru- 'то же, красить', чув. sir-, тюрк, jaz- 'писать'; монг. зігуи-fan ^шесть', эвенк., негид., сол. nuqun, эвен, nuqen, ороч., уд. nui]u, нан., ульч. nuTjgun, маньч. niqun прототунг. *зугг]ші *(Іуіт]іт,- монг. зігтауа] 'рыбная молодь', маньч. nimaxa<[ *3irmaqa/-yaj 'рыба' (Рорре N. Vergleichende Grammatik, S. 17). Другой вопрос СОСТОИТ в том, не следует ли при наличии тунг, п- принять в этих примерах алт. *d- вместо алт. *з-.115

Кое-где в тунгусских языках могут быть найдены следы этого этимона, подвергшегося обыкновенно воздействию других этимонов. Этот предмет, однако, не может быть здесь рассмотрен.

Грубе (с. 96) приводит по чжурчжэньско-китайскому словарю, включенному в «Цзинь-шу» («Хроника чжурчжэньской династии Цзинь», 1115—1234; составлено до 1344 г.), вариант др.-чжур. формы jin-Su-k'o, фонетически очень близкий орхонской, чагатайской и турецкой формам. В этой форме -к'о является тоже уменьшительным суффиксом, а также наблюдается именно та дистактная диссимиляция начальных согласных двух слогов, которая должна была привести к тюрк, jincii, если китайское слово было заимствовано тюрками, а не раньше протоалтайцами.

Основываясь на рассматриваемой др.-чжур. форме и еще на одной фонологической параллели jin-czu 'шестьдесят' (= чжур. nig- cu, ср. Грубе 96, а также 34, 35, № 641, 659), П. Пельо выводит др.-чжур. форму *'inguxa (т. е. *'іпзиха) «с чередованием начальных 'і- и пі-»; он объясняет данную маньчжурскую форму, используя термин «деназализация» для того явления, которое названо нами дистактной диссимиляцией.116 Это предложение Пельо полностью исключает выдвинутое Захаровым производство маньч. nicuxe от nicu- 'мигать глазами (от света, снега)' (Захаров 235— 236, ср. Габеленц 156); кроме того, чжурчжэньское и монгольское слова не должны рассматриваться как заимствования из древне- тюркского, к чему склоняется Пельо. Отмеченное им «чередование начальных 'і- и пі-» существует также в южнотунгусских языках; помимо того, в самом маньчжурском чередуются і-, пі- и si-, ср.: эвенк, imu-kse 'жир, сало, масло', уд. imohe 'то же', орок. simu- t-ci- 'смазывать', ульч. sim-se 'жир, сало', маньч. nime-ggi 'жир, масло', ime-qgi 'то же', sime-r)gi 'олифа'; здесь в прототунгусском существовало начальное *Ь- или *х-.83 Однако указанное явление не приложимо к др.-чжур. jin-czu 'шестьдесят', даже если здесь фонетически было *іпзи (=нан. fiuqguiijgu), поскольку это всего лишь диссимилятивная форма от піпзи ИЛИ nirjjju/nigcu, имеющих тот же этимон, как и *nugun /*nii]un 'шесть', где начальный звук восходит к протоалт. *з~ или *d-.8t Китайское обозначение самородного жемчуга сгъп-сги было заимствовано либо в протоалтай- ский, что, как уже говорилось, не вероятно, либо позже, но все же относительно рано, раньше древнетюркской литературной эпохи, независимо в три алтайские группы языков и, вероятно, не сразу и в разных местах.

7*

99 Как Микл., так и Срезневский сравнивают это слово с греческим византийского периода обозначавшим, согласно Дюканжу (I, 457), не только lapidis pretiosi species, но и vulgo: nacre de perles. Греческое слово может быть возведено к форме, близкой слав, жънъчугъ или даже прямо к этому славянскому слову, но кажется, что на византийской почве оно подверглось контаминации с другими словами, обозначающими драгоценные камни, такими как Соси-сроро? 'sapphyrus', Сєр.срирос, Cscpupos 'eadem notione'. Афг. gumati, приведенное Микл. Л. 194, а также и персидское со значением 'жемчуг, серебряный шарик размером с жем- чужину' есть араб, guman. P. H. Фрай указал мне, что ал-Би- руни в своем «Kitabu 'd-gamahir Гї ma'rifati '(l-gawahir» (с. 112 по изд. Хайдарабад, 1936) говорит, что форма guman есть араби- зированное персидское guman; она также отмечена у Jjawaliqi (изд. Sachau. Leipzig, 1867, S. 51). Форма guman не может быть непосредственно связана с рассмотренными выше формами.