I. Свобода духа

Трудность усвоения противоположной точки зрения, таким образом, находится поэтому не только в неразвитости современной философской культуры нашего времени, но и в неопределенности его этико- религиозной, т.е. христиански-теологической точки зрения. В этом отношении наша постсоветская эпоха, во многом следуя за своей предшественницей, весьма благоразумно в практическом отношении не выводит всех или хотя бы основных следствий из этой по сути ниспровергающей всякую религию и всякую философию натуралистической точки зрения, оставаясь в то же время в своих основных чертах почти всецело в пределах космологического отношения к человеку эпохи Ренессанса.

Таким образом, получается, что сегодня, как и 500 лет назад, только принцип свободной бесконечной субъективности духа (свободы веры в религии, трансцендентального идеализма в философии) может положить конец этому космологическому самосознанию чувственного мировоззрения, идущего еще от античной традиции. Только ясно пред- ставляемая противоположность нашей непосредственной природностп и нашей духовной свободы —- как в мире лично-нравственном, так и в общественно-политическом и политэкономическом, поможет нам осознать наше место и наше назначение во всемирной истории и то, в чем состоят наши особенные задачи в настоящее время.

Таким образом, немецкая религиозно-теологическая и философско- идеалистическая Реформация придали идее свободы по существу исключительно нравственно-религиозный характер. Только полная противоположность нашей природной воли («естественной необходимости») и нравственной воли может в религиозном и философском смысле объяснить проблему соотношения природы и свободы— нашего естества и нашей моральности. Только из ясного осознания этой противоположности может быть рожден новый духовный мир, не вмещающийся в узкие пределы природы и ее причинной необходимости, а, стало быть, также нашей рассудочной рефлексии об этой данной природе, которой отныне уже не подняться и не стать чем-то большим, чем физическое явление нашего духовного Я.

Собственно человек и есть, согласно этому, не что иное, как нравственная воля, без которой не может быть никакой духовной личности, преодолевающей мир внешних («объективных») явлений во имя в-себе-сущего, сущностного, уже не просто являющегося Действительного Мира. Согласно этому глубоко преображенному Реформацией взгляду, человеческому субъекту, волящему и действующему Я присуща независимость от всякой «естественной необходимости».

Я в отличие от всех вещей есть для себя. В этом-то «для себя бытии» и состоит превосходство воляїцего и действующего субъекта, его свободы над природной необходимостью, которой подчинены все объекты. Разум и высшее достоинство человеческой воли как раз и состоят в превращении всякой деятельности в самодеятельность нашего всеобщего Я, в его самораскрытие и самообъективирование.

Таким образом, без понятия свободы нравственно-религиозная жизнь попросту лишается всякого смысла, и жизнь оказывается лишь .предопределенной чем-то чуждым и непознаваемым, внешней случайностью «природы», неизвестной «судьбой» и т.д.— словом, исполнением чуждой роли, навязанной по простому преданию или по привычке. Ясно, что всякая мало-мальски духовная жизнь при этом теряет всякий смысл, и есть лишь ненужное дополнение к «естественному продолжению рода»48. Естественно-научная метафизика «маленького человека» упраздняет всякую возможность осознания свободы нашего внутреннего (трансцендентального) Я, и поскольку в еще остающемся, эмпирически-«опредмеченном» я не предполагается никакой самостоятельности и свободы, то вследствие этого с необходимостью постулируется полное его исчезновение или растворение в «природе»: исторический горизонт суживается и закругляется до границ клерикаль- но-идеологической партикулярности Средних веков, соответственно все великие деяния и явления всемирного Духа объявляются голым

продуктом так называемых «объективно-исторических факторов»49.

Однако в отличие от точки зрения современной культуры, согласно немецкому идеализму Канта и Фихте, это заданное и предполагаемое Единство природы и Я (т. е. необходимости и свободы) следует понимать как раз на основе свободы и самодеятельности нашего подлинного Я.

***

Лишь признавая основой действительности самостоятельную деятельность сверхприродного (трансцендентального) Я, действующего в согласии со сверхприродною (трансцендентною) волей Бога, подлинной действительностью уже не может выступать мертвое бытие спи- нозовско-иудейской субстанции, неотступно сопровождающее и якобы «обусловливающее» всякий мотив нашего мышления и действия. Подлинной основой действительности может быть признана только свободная и из себя самой развивающаяся, самостоятельная и самобытная духовная жизнь. Следовательно, подлинно и духовно жить можно, лишь достигнув всеобщего воспризнания своей деятельности, непрестанно подтверждая однажды обретенные самодеятельность и свободу.

Развитие жизни Духа вовсе не подпадает под схематические рамки популярной теории эволюции, вот уже скоро сто лет как внушаемой нашим бедным школьникам в качестве «научного» объяснения их происхождения от обезьян. Ибо вообще всякое знание, будучи продуктом исключительно духа, и добытое прошедшим, с подлинно духовной точки зрения есть для настоящего лишь возможность. Только собственные усилия могут превратить эту возможность в нечто действительное. Естественнонаучный натурализм и «гуманитарный» исторический материализм советско-марксисткого атеистического образования и эпохи никогда не были способны действительно достичь этой духовной жизни, а следовательно, и объяснить «происхождение видов» непрерывной, никогда не прекращающейся духовности. Ибо духовная жизнь всегда требует непрестанного самоудостоверения самого духовного человека, а не заданной и ограниченной «величины», которой доступна и предстоит лишь внешняя деятельность в «окружающей среде» этого мира. Становление и развитие духовной Индивидуальности никогда не выступало назначением человека, ибо само понятие или предчувствие нашего трансцендентального Я было неизвестно и чуждо «научно- материалистическому» естествознанию и пролетарским верованиям и священным обрядам советских псевдорелигии и «культуры».

Только существо разумное, т.е. абсолютно свободное и потому нравственное, способно познавать разумную (божественную) необходимость природных процессов и дойти в своих исследованиях до «объективного» знания их законов. Поэтому такое познание совпадает с подлинно религиозным воззрением, которое порою вовсе не согласуется с официальной церковной доктриной, как это произошло, например, с Декартом или с Галилеем и повторяется постоянно в той или иной форме везде, где церковь вступает в противоречие с самой религией52.

Такова вкратце философско-теологическая суть учения Реформации, возвысившей человека над всеми объектами и явлениями внешнего мира. Это воззрение делает человека духовно «совершеннолетним» (Кант) не только в религиозном отношении, но и в научном, социальном, экономическом и политическом. И покуда это воззрение53 не будет в своих основных чертах претворено в жизнь, можно с уверенностью предполагать, что «новое средневековье» (Н.Бердяев) будет все еще продолжаться, уродуя и уничтожая новую жизнь открытой человечеству трансцендентально-идеалистической Истины.