Период становления новых общественных отношений, появления и формирования классов характеризуется зарождением и развитием классовых противоречий. Поскольку образование государства протекало в условиях наступления Ордена на земли пруссов и литовцев, постольку классовая борьба на первых порах переплеталась с освободительной борьбой против иноземных захватчиков и их приспешников из среды местного нобилитета. Процессы эти развивались и на прусских, и на литовских землях в одно время, при тождественных общественных условиях и взаимно дополняли друг друга, поэтому целесообразно рассмотреть их в одном месте. Борьба прусского крестьянства помогает лучше понять политику не только немецкого Ордена, но и Литовского государства, тем более что они вступали друг с другом в договорные отношения, в которых крестьянскому вопросу было уделено достаточно внимания. G первых же дней борьбы пруссов за независимость часть нобилитета, еддевшего в своих замках, окруженных селами, потянулась на сторону Ордена, предав интересы народа. Немецкая хроника Петра Дюсбурга особенно богата «назидательными» фактами о деятельности этой группы нобилитета. Это нобиль (capitaneus) крепости Рогов, которую он сдал Ордену и помог ему разорить замок Пипина 1395; это другой capitaneus, сдавший Ордену Балгу — важный опорный пункт Вармии 1396; это многие вармийские знатные люди (plures nobiles et potentes viri de Warmia), которые, cum omni domo et familia sua, перешли в эту крепость 1397. Нобилитет не был един. Другая его часть боролась с врагом: такие люди, как tioubtman — capitaneus Warmiensium Пиопсо 1398, как viri prepotentes Гоботины, сопровождаемые diversis armigeris 1399. Поэтому во время первого восстания (1242—1249 гг.) пруссы в первую очередь истребляли и захватывали немецких рыцарей 6. После подписания прусско-немецкого мира 1249 г. развернулось наступление Ордена на Самбию и другие прусские земли. Здесь ему прислужничали многие самбийские нобили, такие, как Годуне, получивший даже охранную грамоту на свои владения (super prodia el habitaciones suas et paren- tum suorum), что, впрочем, не избавило их от разорения 1400. Многие самбийские крепости достались Ордену вследствие измены нобилей 1401. Петр Дюсбург восхваляет предателей вроде Матто, который вдохновлял (впрочем, тщетно) других нобилей на битву при Дурбе (1260 г.), напоминая им о благах, полученных от рыцарей 1402. Во время второго восстания, начавшегося в 1260 г., пруссы расправлялись ужо не только с рыцарями, но и с нобилями 1403. После битвы при Дурбе прусские земли поднялись на борьбу; народ избрал себе славных руководителей, таких, как на- танг Геркус Мантас, варм Глаппе, барт Диване Медведь и др.1404 Прусская знать, скомпрометировавшая себя сотрудничеством с Орденом, искала спасения в немецких крепостях, ибо народ в гневе уничтожал всех, кто поддерживал ненавистное немецкое иго 1405. Именно тогда, как сообщает Дюсбург, нашлось немало знатных мужей, нобилей, qui relicta domo paterna ve- nerunt successive- ad castrum Kunigsbergk cum omni familia suo, et fratribus fideliter adhcsemnt 1406. Они бежали потому, что народ их не щадил. Например, в Бартии жил нобиль Гирдав, имевший здесь свой замок — castrum dictum a nomine suo Gir- daw. После multa bella et impugnaciones, quas a compatriotis suis apostatis sustinuit, dum omnino deficeret victus, combusto castro и, cum omni domo et familia sua, бежал в Кенигсберг 1407. Но так повезло далеко не всем. Когда помезанские нобили пытались укрыться в осажденном, голодном Христбурге, то их постигла обычная участь предателей. Немецкие рыцари подтвердили неприкосновенность прав и свобод этих нобилей, однако не пустили их в крепость, предоставив самим себе 1408. Это была народная борьба, в которой активно участвовали даже женщины. Так, одна из жительниц Бранденбурга (которую Николай Ерошин бранно называет tuvils lochtir 1409) из вестила отряд Глаппе, когда местные рыцари ушли в поход, и тот разорил крепость1410. Простые люди жертвовали жизнью ради народа. Однажды известный своими разбоями отряд рыцаря Мартина Голина захватил трех пруссов, из них двоих убил, а третьего оставил проводником (tercmm, ut eos ad viam rectam ducerel, conservantes); этот патриот завел врагов in lerram inimicorum и был убит (cujus dolum dum viderent, occi- derunt eum)1411. В своей освободительной борьбе пруссы неоднократно получали помощь от литовско-русских и ятвяжских войск 1412. Не только в Самбии, но и в Погезании немногие спасшиеся нобили «relicta hereditate paterna» бежали в Эльблонг 1413; мелкие нобили, сидевшие в своих маленьких замках, не имели шансов на спасение; если их обходили народные войска, то все равно добивали литовцы, русские и ятвяги. Так, например, большой ятвяжско-русский отряд Скомонда (cum maximo exercitu) в 1271 г. ходил на Хельминскую землю; не сумев взять Кульм, он разорил замок Гемсот и castrum alterius feodatarii militis, dicti Cippel 1414. Подавление восстания открыло рыцарям путь в Надровию. Здесь также часть знати, ведавшая обороной земли, перешла к Ордену. Так поступил Тирско, castellanus (burcgreve 1415) de Wilow со всеми sibi adherentibus, а также и plures de Nad- rowia viri potenles et nobiles (edilman1416) venerunt ad fratres... cum omni familia sua1417. Простой народ Надровии сражался до конца, а не имея больше сил, уходил в Литву1418. То же произошло в Скаловии, где исход борьбы решила измена знати: когда «pociores terre» перешли на сторону врага, то «communis autem populus audiens, quod duces exercitus sui, per quos bellum regebatur, recessissent и тоже subjecit eciam se fidei cristiane»26. Вспышки народных восстаний происходили в разных местах: так, вновь восстала Погезания, к которой примкнула часть Бартии, но рыцари зверски опустошили край; лишь часть уцелевшего населения сумела бежать в Черную Русь 1419. Последней утратила независимость Судовия (Ятвягия), которую Дюсбург считал сильнейшей из прусских земель (ро- lencior inter omnes)1420, хотя ее и ослабили нападения со стороны Руси и Польши. Одна за другой пали ятвяжские волости, которыми правили весьма многочисленные нобили. И отсюда потянулись предатели в Балгу cum omni domo et familia 1421. Отношение простого народа к ним видно из следующего факта. В волостной крепости Кименау один рыцарь подбил нобиля Контегерде, у которого был в плену1422, к переходу на сторону Ордена. Нобиль согласился и двинулся со своим гарнизоном и жителями замка в Самбию. Но произошло следующее. По пути народ восстал, перебил тех, кто его вел, и ушел в Литву (dicti castrenses de Kymenovia interfecto duel ore suo per viam aliam ad terram Lethowie sunt profecti) 1423. Такое расслоение пруссов в период войны понятно: эти нобили искали себе сюзерена любой ценой (своего народа они, видимо, боялись больше, чем Ордена), и Орден шел им навстречу, жалуя, как мы видели, земли и доходы 1424, а также привлекая на свою сторону и часть свободных земледельцев на условиях феодальной службы 1425. Простой народ имел возможность оценить положение и понять, что нобили такой же враг, как и рыцари. Нужно ли удивляться тому, что с утверждением господства Ордена сопротивление пруссов переросло в классовую борьбу крестьянства против немецких и прусских феодалов. Такой характер имело крестьянское восстание в Самбии и Натангии 1295 г. Когда войска рыцарей отправились в поход в Польшу, на Визну, то in diversis locis Натангии, по сообщению Дюсбурга, проявился «дьявольский дух». Во главе восстания встал Сабине, а руководили сговором как его principales e.t capi- tanei Гоувине, Станто, Тринто, Миссино et plures alii. Станто со своим отрядом занял крепость Бартенштейн, в которой, вероятно, имел сторонников; отряд Миссино прошел в землю Склунию, где захватил кенигсбергские табуны; другие действовали в иных землях (ceteri discurrentes per terram), убивая рыцарей и священников. Напуганные этим выступлением, власти Ордена вернули из похода отряд комтура Кенигсберга, который готовился выступить в Натангию. Тогда среди восставших произошел раскол: «мужи земли Склунии» смири лись и возвратили комтуру захваченных коней; таким образом Натангия вернулась под власть Ордена. Дольше продолжалось восстание в Самбии, где главную роль играли крестьяне: Sambite et maxime rustic! conspiracionem fecerunt, ut omnes nobiles suos occi- derent, et postea fratres et cristifideles invaderent manu forti. Следовательно, в первую очередь восставшие стремились перебить своих нобилей. Но, как это не раз в средние века бывало, избранный крестьянами вождь Наудиоте, сын Иодуте, оказался предателем; через две недели он покинул восставших, пробрался в Кенигсберг, где omnia secret a hujus apostasie et principales auctores nominatim detexit; как видим, восстанием руководила целая группа организаторов. На место прибыл сам магистр, и началась расправа: omnes illos, quos hujus detestabilis criminis reos invenit, fecit justo dei judicio diversis suppliciis trucidari 1426. Согласно сообщению Николая Ерошина, кары обрушились также и на крестьян Натангии 1427. Предавший восстание Наудиоте удостоился отличий наряду со многими другими местными нобилями, пожалованными в 1296 и 1299 гг. Подавление самбийско-натангского восстания не остановило классовой борьбы прусского крестьянства. Это ясно видно из серии статей прусского кодекса — Помезанской Правды, где мы находим разнообразные формы классовой, освободительной борьбы: а) покушение на право собственности — поджог и уничтожение установленных феодальной властью границ земельных владений; б) «преступление» в собственном смысле слова, к которому можно, видимо, отнести вооруженное сопротивление действиям властей, а также засаду и, наконец, в) отравление немецких рыцарей, широко распространенное в прусских землях 36. Неугасимо было недовольство ограбленного и угнетенного прусского крестьянства. Поражения, нанесенные Ордену Польшей и Литвой, ускорили взрыв восстания 1525 г., в котором совместно выступали прусские и немецкие крестьяне, несвободные и лично свободные, против господ, причем главным цен^ тром движения, как и встарь, были Самбия и Натангия 1428. В Литве возникающее государство олицетворяла литовская знать во главе с королем, здесь не было длительного и широкого иноземного завоевания, а потому те же, что и в Пруссии, общественные отношения породили иное развитие классовых противоречий. Крестьянство тоже было главной силой освободительной борьбы в Жемайтии против наступления Ордена в 1252—1260 гг. Литовское правительство Миндовга (а позднее и правительство Витовта) было склонно рассматривать Жемайтию как разменную монету в дипломатической борьбе с папско-рыцарской агрессией. Народ внес в эту политику решающие поправки. Он не признал сделки правительства Миндовга с Орденом и продолжал сопротивление, которое возглавил мужественный сын литовского народа Алеманис. Когда после битвы при Дурбе вспыхнуло восстание пруссов, то и жемайты решительно поднялись на борьбу, добившись поддержки со стороны литовского короля. Освободительная борьба народа была решающей силой соединения Жемайтии с Аукштайтией в одно государство 1429. Организатором этой борьбы в конце концов стало литовское правительство, оно сумело обеспечить на длительное время устойчивую оборону Жемайтии против Ордена, но при этом часть жемайтской земли сделалась доменом великого князя, жемайтские крепости заняли королевские гарнизоны, же- майтские нобили получили права боярства, а простой народ превратился в зависимое сословие. Такова цена прогресса при феодализме. Литовские великие князья, хотя и поддерживали восстания пруссов и жемайтов и давали на своей земле убежище тем, кто искал спасения от Ордена, вовсе не были народными королями. Тот же Тройден, который поселял беглых пруссов в Черной Руси, имел совершенно определенный взгляд на крестьянство. Рижским послам, известившим короля о захвате его «людей», rex respondit animo indignati: Quod tales euro r u s t i с о s atque canes1430. Король смотрел на крестьян как на собак. Несколько позднее, в 1343 г., во время большого освободительного восстания в Эстонии и Ливонии литовский король Ольгерд двинулся к Риге. В Зегевольде его встретил один из руководителей восстания (de senioribus),. заявивший королю, что он избран в короли народом ливов (et communi populo regem constitutum) и что если Ольгерд последует его совету, то подчинит всю страну. На вопрос литовского короля о том, что предполагается сделать с ливонским магистром, лив ответил, что они прогонят его, как и других немцев. Тогда Ольгерд заявил: «Мужик, ты не будешь здесь королем!» (Rustici, tu non eris hie rex) и приказал отрубить ему голову 40-41. Литовский король был феодал, и мужик ему казался страшнее Ордена, с которым десятки лет шла жестокая борьба. Поэтому и литовское, и орденское правительства смогли найти общий язык в борьбе с такой формой классового протеста, как побеги литовских и прусских крестьян. В литовско-немецком договоре 1323 г. признано право передвижения свободных людей, но беглые несвободные должны быть выданы по требованию сторон: «lopt en drelle (servus proprius) von eneme lande an dat andere, den seal men utantworden, wan he gevorderet werth»1431. Статья понятная: господствующие сословия двух государств укрепляют свою власть над подданными. Естественно также, что действие Помезанской Правды — ярко выраженного феодального кодекса права,предусматривающего суровые кары непокорному крестьянству,— было распространено Орденом и на Жемайтию. Когда литовское правительство упрочило свое положение посредством унии с Польшей 1432 и начало наступление на права лично свободного крестьянства Жемайтии, раздавая его земли крупному и мелкому служилому боярству, то здесь произошло то же, что и в Пруссии. Разразилось крестьянское восстание 1418 г.: его движущей силой были те самые gemeine luthe und ge- buWer, которые вынесли на себе основную тяжесть борьбы с Орденом. Сохранив с помощью литовского правительства национальную независимость, они, по милости этого же правительства, попали в кабалу (были czum dinste gegeben) к своим «guthen lutten» и «eldesten baioren»1433. Восстание охватило волости Россиенскую, Мединицкую, Кнетувскую, угрожало Клайпеде, перебросилось в Ливонию, где была разорена Либава 1434. Это восстание — естественная реакция свободолюбивых жемайтов на утверждение феодального способа производства. Литовское крестьянство видело в боярстве своего врага, что отразилось и в фольклоре, где существовали достаточно нелестные легенды о происхождении бояр от черта 46. Итак, классовая борьба и в Литве, и в Пруссии первоначально переплеталась с национально-освободительным движением; затем она выступала в форме побегов и, вероятно, других видов протеста; наконец, она прорывалась в открытых восстаниях. То затихая, то вспыхивая с новой силой, но никогда не прекращаясь, она оказывала решающее влияние на эволюцию политического строя. 3.