ГЛАВА I ЯПОНИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Анализируя основные закономерности монополистического капитализма, В. И. Ленип подчеркивал, что «при капитализме /^мыслимо иное основание для раздела сфер влияния, интересов, колоний и пр., кроме как учет силы участников дележа, силы общеэкономической, финансовой, военной и т. д. А сила изменяется неодинаково у этих участников дележа, ибо равномерного развития отдельных предприятий, трестов, отраслей промышленности, стран при капитализме быть не может» *. Международный аспект действия закона неравномерности экономического и политического развития капитализма в том и состоит, что изменения в соотношении сил разных стран и регионов (сближение в условиях развития или, напротив, усиление разрыва) носят антагонистический, остро конфликтный характер, влекут за собой обострение империалистической борьбы за рынки сбыта товаров и за источники сырья.

Мировой экономический кризис 1974—1975 гг. существенно затормозил развитие экономики Японии и показал, что многие из тех важнейших факторов, которые предопределили высокие темпы развития в 60-е годы, оказались исчерпанными. Выход из кризиса японская буржуазия ищет в структурной перестройке хозяйства и расширении внедрения достижений научно-технической революции, т. е. на путях использования некоторых сохранивших свою силу старых факторов и формирования ряда новых: в первую очередь повышения удельного веса наукоемких отраслей производства и размывания «двой

ственной структуры» японской экономики в результате сокращения разрыва в уровнях производительности труда на различных по своим размерам предприятиях.

К началу 80-х годов Япония по многим важным показателям сократила свой разрыв с США и еще больше ушла вперед от стран Западной Европы (см. табл. 1). Если объем валового внутреннего продукта на душу населения в Японии составлял в 1950 г. 15 % от уровня США, то в 1979 г. он повысился почти до 50 % и сравнялся со странами Западной Европы. Особое значение имеет сближение основных показателей эффективности экономики (см. гл. II). Япония значительно приблизилась к США по совокупной производительности общественного труда, а по некоторым отраслям обрабатывающей промышленности превзошла американский уровень.

Большую роль играет существенное сокращение отставания от США по уровню развития науки и техники, а также организации производства и управления. Если в 60-е годы в основу экономической политики Японии были положены закупка патентов и лицензий и выпуск продукции на базе соответствующей технологической доработки иностранных изобретений, то в 70-е годы совершился поворот к заметному увеличению собственных фундаментальных и прикладных исследований, что нашло свое отражение в более высоких, чем в других развитых странах, темпах роста расходов на науку. Если страны Западной Европы увеличили их за 1970—1978 гг. в 2,3 раза, США — только на 81,9 %, то Япония — в 3,5 раза. Хотя США сохранили свое безусловное преимущество в этой области (47,3 млрд. долл. в 1978 г.), резкое увеличение расходов Японии (до 15,8 млрд. долл.) дает ей возможность значительно повысить уровень НИОКР2. От прикладных работ в ряде традиционных отраслей промышленности (металлургия, автомобилестроение, радиоэлектроника, производство синтетических волокон и пластмасс) она все более активно переходит к фундаментальным исследованиям в таких областях, как использование атомной энергии, освоение космического пространства и ресурсов Мирового океана, разработка современных

комплексных информационных систем на базе крупных ЭВМ, создание приборов и оборудования, основанных на применении лазеров, и т.

Таблица 1

Основные экономические показатели главных центров империализма

(в ценах 1970 г.)

Расчеты ИМЭМО по данным статистики ООН и национальной статистики отдельных стран.

Высокие темпы эконохмического развития Японии сопровождались быстрым возрастанием ее роли в международном разделении труда и бурным расширением внешнеэкономических связей. Это было продиктовано как непрерывно растущим спросом промышленности на сырье и топливо, так и повышением роли и значения внешних

рынков в реализации готовой промышленной продукции. Опираясь на высокую конкурентоспособность своих товаров, Япония смогла увеличить долю в мировом капиталистическом экспорте за 1950—1979 гг.

Торговая экспансия сопровождается возрастанием темпов и масштабов вывоза капитала. В основе этого процесса лежит повышение в Японии стоимости рабочей силы, снижение инвестиционного спроса в связи с падением темпов экономического развития со второй половины 70-х годов, наличие значительных валютных резервов, возросших за 1970—1978 гг. с 4,4 до 33 млрд. долл., стремление японских монополий путем создания смешанных предприятий за рубежом преодолеть протекционистские барьеры для сбыта своих товаров.

Прямые частные инвестиции Японии возросли за 1970—1977 гг. в 4,3 раза, тогда как США—лишь на 59%, стран Западной Европы — па 77,4 %. Хотя по балансовой сумме прямых капиталовложений Япония значительно уступает США и странам ЕЭС, в 70-е годы она стала играть заметную роль как экспортер капитала [1]. Концентрация японских зарубежных инвестиций в отдельных странах и в ограниченном количестве отраслей промышленности делает японские монополии серьезным соперником других империалистических держав и в этой сфере экономических отношений.

Добившись существенного изменения соотношения сил в свою пользу, японский империализм является, однако,

слабейшим среди трех центров империалистического соперничества. По своему экономическому потенциалу Япония значительно отстает от США и стран Западной Европы. Ее валовой внутренний продукт составляет всего % от уровня США и 33,2 °/о — стран Западной Европы.

Относительная слабость позиций Японии как одного из центров империалистического соперничества связана также с тем, что в обозримом будущем у нее нет возможности применить западноевропейскую модель и создать экономический блок, хотя бы отдаленно напоминающий «Общий рынок». При всем значении для Японии стран Юго-Восточной Азии как источников получения сырья и рынков сбыта они не могут в связи с громадным и увеличивающимся разрывом в уровне промышленного развития рассматриваться в 80-е годы в качестве возможных партнеров Японии по интеграции. Наряду с экономическими причинами этому в сильнейшей степени препятствуют и политические факторы, в частности, сохраняющиеся со времен второй мировой войны настороженность и опасения по отношению к Японии.

У Японии нет, наконец, таких относительно прочных, основанных на договорных началах экономических связей с развивающимися странами, какие установили США со странами Латинской Америки или члены ЕЭС — с государствами Африки, бассейна Тихого океана и Карибского моря на базе первой (1975 г.) и второй (1979 г.) Ломейских конвенций. Обеспечиваемые этими соглашениями определенные преимущества как в поставках сырья, так и в сбыте готовой продукции создают для Японии допол

нительные трудности в конкурентной борьбе за рынки связанных этими договоренностями стран.

Все эти негативные с точки зрения возможностей достижения успехов в межимпериалистической борьбе объективные факторы определяют положение Японии как слабейшего из трех центров силы капиталистического мира и оказывают непосредственное воздействие на формирование основных направлений японской внешней по-* литики.

Особая агрессивность японского империализма с момента его становления определялась военно-феодальным характером и, как указывал В. И. Ленин, «особым удобством» грабить Китай. Однако в результате поражения во второй мировой войне и послевоенных реформ в Японии были ликвидированы класс помещиков и фашистско- милитаристская клика, непосредственно осуществлявшая агрессивные акты в тесном союзе с дзайбацу. Утратив свой военно-феодальный характер, японский империализм приобрел новые черты, новую организационную струк- туру, соответствующую в основном классическому типу государственно-монополистического капитализма США и стран Западной Европы.

Ударом по реакционным силам Японии явилось принятие в 1947 г. конституции, статья 9-я которой запрещает применение вооруженной силы как средства разрешения международных споров. Хотя правящие круги грубо нарушают конституцию, усиливают темпы ремилитаризации, к началу 80-х годов вооруженные силы страны не располагали наступательными видами оружия, необходимыми для самостоятельного решения стратегических задач.

Глубокие изменения в социально-экономической структуре Японии и в расстановке сил на международной арене в послевоенные годы предопределили выдвижение на передний план политических, экономических и идеологических средств борьбы правящих кругов страны за достижение своих внешнеполитических целей. Приспосабливаясь к новой внутриполитической и международной обстановке и сообразуясь со своими реальными возможностями, они выработали внешнеполитический курс, основной целью которого является сохранение капиталистического строя, укрепление позиций Японии в конкурентной борьбе с другими империалистическими державами и распространение сферы эксплуатации японских

монополий на народы других, более слабых стран капиталистического мира. В рамках этой политики в 70-е годы были разработаны основные принципы, формы и методы японского неоколониализма.

Лишившись в результате второй мировой войны колоний и зависимых территорий, японский империализм пошел по пути диверсификации экономических и политических связей с развивающимися странами. Это было продиктовано в первую очередь объективной необходимостью, поскольку ни одна отдельная страна или даже группа стран не могли удовлетворить возросшие потребности Японии в сырье и топливе. К тому же Япония включилась в полной мере в конкурентную борьбу за рынки развивающихся стран лишь в начале 60-х годов, значительно отстав от Англии, Франции и особенно от Соединенных Штатов. Японским монополиям приходилось вторгаться в уже захваченные другими державами сферы влияния, приспосабливаться к совершенно новой для них обстановке в странах Африки и Латинской Америки, искать такие формы утверждения своего влияния, которые позволили бы оттеснить конкурентов и закрепиться в соответствующих отраслях хозяйства той или иной страны. Концентрации японских интересов в небольшом количестве государств препятствовал такой фактор морально-психологического порядка, как стремление лидеров развивающихся стран избежать опасности превращения в придаток японской экономики.

В результате политики диверсификации Япония установила более или менее регулярные отношения со многими десятками развивающихся стран. Доля каждой из них редко превышает 1—2 % товарооборота Японии. В целом, однако, они играют решающую роль в снабжении Японии сырьем и энергоносителями. В 1979 г. от них поступило 80,2% общего объема японского импорта этих товаров. Развивающиеся страны представляют собой также важный рынок сбыта японской промышленной продукции. На них приходится 44,3 % японского экспорта, тогда как у США — 36,8, а у стран ЕЭС — % 4.

Развивающиеся страны играют в японской внешнеэкономической стратегии важную роль и в качестве сферы приложения капитала. Рост цен внутри Японии на земельные участки, жесткие законодательные требования к мерам по предотвращению загрязнения окружающей

среды, стремление обеспечить стабильные поставки минерального сырья на основе долгосрочных контрактов определяют возрастающую заинтересованность японских монополий в расширении инвестиций в трудоемкие и энергоемкие отрасли промышленности в развивающихся странах. На долю этой группы стран приходится 57,8% всех японских прямых промышленных инвестиций (1978 г.), тогда как у США-22,7, у ФРГ-22,4 и у Англии — 21,1 % 5.

Расширению связей с развивающимися странами правящие круги Японии придают важнейшее значение также с политической точки зрения. Они стремятся обеспечить поддержку с их стороны своего внешнеполитического курса, помешать установлению дружественных связей развивающихся стран со странами социализма, втянуть их в той или иной форме в империалистическую военностратегическую систему.

В социально-политическом плане финансовая олигархия Японии ставит своей задачей создать дополнительные помехи на пути проведения революционных преобразований в добившихся национальной независимости государствах и сохранить их в орбите мирового капиталистического хозяйства. Эти цели приобретают для японской правящей элиты особое значение в свете возрастания экономической и политической роли стран социалистической ориентации в Азии, Африке и Латинской Америке.

Таким образом, экономические интересы японского империализма в развивающихся странах оказываются неразрывно связанными с политическими и социально- классовыми. Это побуждает правящие круги Японии приспосабливаться к изменениям, происходящим как в самих развивающихся странах, так и в их позициях на мировой арене, искать новые формы достижения своих целей в постоянно меняющихся условиях.

В 60-е годы в основе японской неоколониалистской политики лежало стремление к получению максимальных прибылей в первую очередь посредством неэквивалентного торгового обмена. Выкачивая из развивающихся стран дешевое сырье и сбывая в возрастающих масштабах свою промышленную продукцию, японские монополии смогли глубоко проникнуть в экономику многих стран, особенно в Юго-Восточной Азии. Но этот курс привел к хроническому дефициту торгового баланса почти всех японских контрагентов (за исключением экспортеров нефти),

к росту недовольства проникновением японского капитала. Сложившийся образ Японии как «экономического чудовища», стремящегося поглотить хозяйство более слабых стран, стал все больше мешать дальнейшему развертыванию японской экспансии.

Это заставило правящие круги Японии принять некоторые меры для содействия индустриализации развивающихся стран и организации предприятий не только в области производства и переработки сырья, по и в ряде отраслей обрабатывающей промышленности, что давало им возможность расширить свои экспортные ресурсы. Японские монополии стремились, однако, подчинить процесс создания и развития промышленности в получающих экономическую помощь странах своим интересам, привязать их к японской экономике путем сложной системы научно-технических, кредитных и сбытовых связей.

Под давлением развивающихся стран Япония значительно ослабила также ограничения на ввоз ряда видов продукции их обрабатывающей промышленности. В результате принятой во второй половине 70-х годов системы таможенных преференций импорт готовых изделий из этих стран возрос в 1979 г. в 3,7 раза по сравнению с 1970 г., в том числе текстильных товаров в 4,9 раза и продукции машиностроения, включая часы и радиотехнику, в 14,5 раза.

Отношения с развивающимися странами Япония рассматривает в общем контексте своих взаимосвязей с другими империалистическими державами. В своей политике она широко применяет принципы коллективного неоколониализма с расчетом на то, чтобы восполнить недостаток собственных средств участием в совместных предприятиях с США, Австралией и странами Западной Европы, снизить степень риска в связи с возможными социально- экономическими преобразованиями в развивающихся странах, а также замаскировать свои экспансионистские цели. Этот курс нашел отражение в значительном повышении внимания японских монополий к смешанным компаниям, создаваемым в развивающихся странах, а также в увеличении удельного веса взносов Японии в различные международные экономические организации. После приема в 1964 г. в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) по всем принципиальным проблемам отношений с развивающимися странами Япония

неизменно выступает совместно с другими империалистическими державами.

Для японского неоколониализма характерен, наконец, постепенный сдвиг в приоритетах в сторону повышения значения долгосрочных политических целей перед непосредственными экономическими выгодами. Используя все средства государственной поддержки монополий в их стремлении к экспансии, правящие круги Японии в то Же время все больше внимания уделяют укреплению политических контактов с развивающимися странами. Они стремятся также к развитию различных форм культурных и. прочих связей, призванных изменить отрицательное отношение к Японии, сложившееся у народов развивающихся стран, и убедить их в преимуществах пропагандируемой Японией концепции «взаимозависимости».

Однако отношения с различными группами развивающихся стран имеют далеко не равное значение для Японии. Прилагая усилия к расширению контактов с государствами Латинской Америки и Африки, Япония в то же время совершенно определенно взяла курс на первоочередное развитие связей со странами и режимами в Азии, имеющими выход к Тихому океану, т. е. с членами Ассоциации стран Юго-Восточной Азии (АСЕАН), а также с Южной Кореей, Тайванем и Гонконгом. В этот регион направляется основной поток частных капиталовложений и «официальной помощи развитию», ему придается важнейшее значение в политическом и военностратегическом планах. В рамках своей глобальной политики правящие круги страны явно рассчитывают превратить Юго-Восточную Азию в зону преимущественного влияния Японии.

Эти стремления нашли свое откровенное проявление в планах создания так называемого Тихоокеанского сообщества, разработанных еще во второй половине 60-х годов. Новое рождение они получили в призыве министра иностранных дел Японии Сунао Сонода к формированию «сообщества стран бассейна Тихого океана», с которым он выступил на состоявшемся в июле 1979 г. совещании министров иностранных дел стран АСЕАН, Японии, США, Австралии и Новой Зеландии в Бали (Индонезия). Практически эта идея направлена на то, чтобы закрепить самые тесные экономические и политические связи стран АСЕАН с империалистическими державами бассейна Ти- хош океана при руководящей роли Японии.

Важное место в политике Японии занимает район Ближнего и Среднего Востока, особенно с конца 1979 г., когда в результате экстремистских действий Соединенных Штатов и введения экономического эмбарго против Ирана создалась серьезная угроза прекращения остро необходимых для Японии поставок нефти. В основе японской политики в этом регионе лежат попытки сочетать поддержку курса Соединенных Штатов с демонстрацией дружественной по отношению к арабским странам позиции в их противостоянии с Израилем. На состоявшейся 6 августа 1979 г. встрече с послами 12 арабских стран министр иностранных дел С. Сонода заявил, что Япония поддерживает заключенный при посредничестве США мирный договор между Египтом и Израилем, рассматривая его как первый шаг к всестороннему мирному урегулированию, но считает необходимым освобождение Израилем всех оккупированных территорий. Он отметил, что мир должен быть достигнут на основе скорейшего и полного осуществления резолюций 242 и 338 Совета Безопасности ООН, а также признания и уважения законных прав палестинского народа, включая право на самоопределение. Сонода подчеркнул, что Япония считает незаконным создание Израилем поселений на оккупированных территориях. Демонстрируя свою поддержку требований арабских стран, он высказался за участие Организации освобождения Палестины (ООП) в установлении мира на Ближнем Востоке6.

Однако, как только японская дипломатия на практике оказывается перед необходимостью делать выбор между поддержкой курса Вашингтона и проявлением солидарности с арабскими странами, она отступает от провозглашенных ею принципов. Особенно ярко это проявилось в позиции, занятой Японией в связи с агрессивными действиями США против Ирана. Вместо того чтобы попытаться внести конструктивный вклад в урегулирование конфликтной ситуации, создавшейся в результате действий Соединенных Штатов на Ближнем Востоке, правительство Японии стало на путь поддержки практически всех акций Вашингтона. Оно не осудило высадку боевой десантной группы на территории Ирана в апреле 1980 г. и по существу поддержало требования США о введении экономического эмбарго. Япония ввела ряд финансовых санкций против Ирана, прекратив предоставление кредитов и займов и заморозив поставки оборудования по

ранее заключенным соглашениям. В мае 1980 г. Япония приостановила все закупки нефти в Иране, рассчитывая на то, что затруднения в сбыте нефти в результате потери основного покупателя (Япония закупила в 1978 г. в 1,5 раза больше иранской нефти, чем занимавшие второе место США) заставят Тегеран склониться перед американскими требованиями.

Таким образом, Япония стала к началу 80-х годов активным участником борьбы империалистических держав за расширение сфер экономического и политического влияния. Выступая совместно со своими соперниками по важнейшим принципиальным вопросам, связанным в первую очередь с проблемами сохранения развивающихся стран в орбите капиталистического хозяйства, она в то же время настойчиво отстаивает собственные цели и проводит в жизнь свою неоколониалистскую стратегию, направленную на обеспечение самой широкой экспансии японских монополий.

По мере возрастания роли Японии в международном разделении труда и усиления тенденций к интернационализации экономической жизни объем международных связей Японии значительно расширился, ее политика стала носить глобальный характер. «Потребности Японии в источниках сырья и в рынках колоссально выросли, и сфера ее действий включает не только Азию, но и весь мир,— писал в одной из своих статей бывший премьер- министр Японии Масаеси Охира. — ...Япония не может ни на мгновение позволить себе изоляцию от всего остального мира. Для Японии позиция стороннего наблюдателя может означать лишь ее упадок» 7.

Принцип «глобализма» на практике нашел свое проявление в выдвижении в течение 70-х годов японскими правящими кругами концепции так называемой многополюсной дипломатии, под которой понимался взвешенный, сбалансированный подход к отношениям со всеми развитыми государствами современного мира независимо от их социально-экономического строя. «Мы не будем делать упор на отношения с одной из стран за счет отношений с другими»8,— отмечал М. Охира, говоря о принципах подхода к отношениям Японии с США, СССР и Китаем.

Но на практике Япония оказалась неспособной добиться проведения в жизнь широко разрекламированных принципов «многополюсной дипломатии» как основы

независимого внешнеполитического курса. Безусловный приоритет в японской политике был отдан отношениям с США и странами Западной Европы. Это наиболее ярко проявилось в активной поддержке различных вариантов концепции «трехсторонности», теоретически обосновывавших необходимость установления и развития самых тесных связей между тремя «центрами силы» капиталистического мира в интересах укрепления позиций империализма в соревновании с добивающейся все новых успехов мировой социалистической системой.

Еще с конца 50-х годов правящие круги Японии стали активно выступать за установление широкого и разностороннего сотрудничества с США и странами Западной Европы. Они исходили из того, что интересам Японии, обладающей весьма ограниченными средствами достижения своих внешнеполитических целей, отвечало бы налаживание совместных и согласованных действий с другими империалистическими державами как в отношениях со странами социализма, так и в проведении политики коллективного неоколониализма. Эти стремления нашли свое выражение в доктрине «трех столпов» капиталистического мира, которая была выдвинута в конце 1962 г. премьер-министром Японии Хаято Икэда. Ставя Японию в один ряд с США и странами Западной Европы, правящие круги Японии делали тем самым заявку на признание за ними соответствующей роли в решении международных проблем.

Главные империалистические державы в начале 60-х годов не сочли Японию достойной роли равноправного партнера. Концепция Икэда не получила признания. Все усилия идеологов и политиков стран Запада были сконцентрированы на всесторонней пропаганде идей «атлаи- тизма» и разработке мер по усилению сплоченности США и стран Западной Европы в поисках путей к разрешению усиливающихся между ними противоречий.

Обстановка существенно изменилась в начале 70-х годов. Япония прочно закрепила за собой второе по экономической мощи место в капиталистическом мире и стала все активнее стремиться привести уровень своего политического влияния в соответствие с изменившимся соотношением экономических потенциалов. Ослабление позиций США в мировой экономике и падение политического влияния в результате сокрушительного поражения во Вьетнаме резко повысили заинтересованность Ва-

шипгтона в налаживании и развитии более тесных, чем когда-либо, связей с Японией.

Сдвиги в расстановке сил привели к тому, что забытая было теория «трех столпов» капиталистического мира получила десять лет спустя второе рождение уже на другом берегу Тихого океана. В июле 1973 г. группой ученых и влиятельных деятелей деловых кругов была образована трехсторонняя комиссия, в которую на равных правах с США и странами Западной Европы были допущены представители Японии. Идеи «трицентризма», объявленные при президенте Дж. Картере одной из основ внешней политики США, были полностью поддержаны Японией, правящие круги которой стремились использовать их для обеспечения своего полного равенства в рамках «трехсторонней системы». Выступая на 10-й сессии трехсторонней комиссии, состоявшейся в Токио 22—24 апреля 1979 г., премьер-министр М. Охира подчеркивал, что Япония, США и страны Западной Европы «призваны объединить наши выдающиеся качества и ценности в поисках общих подходов» к решению самого широкого круга проблем, включая отношения с социалистическими и развивающимися странами9.

Однако отношения с участниками «трехсторонней системы» далеко ие равнозначны для Японии. По масштабам, характеру и объему связей безраздельное первое место в японской политике занимают Соединенные Штаты. Особое значение имеет при этом не только высокая степень зависимости от торгово-экономических связей с США, но и наличие японо-американского военно-политического союза, оформленного «договором безопасности» и рядом других соглашений. В результате правящие круги страны, несмотря на официально провозглашаемый «независимый» и «самостоятельный» курс, по всем важнейшим международным проблемам следуют, как правило, в фарватере американской политики. Это неизбежно резко сужает для японской дипломатии возможности политического маневрирования, сковывает ее инициативу, ие позволяет последовательно проводить политику, в полной мере отвечающую национальным интересам и требованиям подавляющего большинства населения страны. Именно этот курс в конечном счете предопределил одну из важнейших особенностей положения Японии в послевоенном мире — значительный разрыв между уровнем

экономической мощи и политическим влиянием на международной арене.

Годы разрядки создали наиболее благоприятные условия для расширения международных связей и контактов Японии с десятками стран, доказав, что атмосфера мира в максимальной степени отвечает интересам Японии с ее чрезвычайно высокой степенью зависимости от нормального функционирования сложившейся системы международного разделения труда. Кроме того, сохранение уровня военных расходов в пределах менее 1 % ВНП явилось одной из важных причин быстрого подъема японской экономики в 60-е годы. Деловые круги Японии убедились в том, что можно добиваться высоких темпов роста промышленной продукции без искусственных стимуляторов в форме военных заказов.

Тем не менее, вопреки собственному опыту и не считаясь с требованиями широких слоев населения страны, правящие круги Японии в конце 70-х годов стали на путь поддержки курса администрации президента Дж. Картера, направленного на подрыв разрядки, возврат к мрачным временам «холодной войны» и подстегивание нового витка гонки вооружений.

В значительной степени под давлением Вашингтона был разработан курс на широкую милитаризацию в нарушение конституции страны. Техмпы роста военных расходов в Японии намного выше, чем в США и странах Западной Европы. К 1980 г. по общей сумме военных ассигнований она обогнала члена НАТО Италию, вплотную приблизившись к Франции. Японская армия, несмотря на свою относительную малочисленность (268 тыс. человек), занимает, по мнению военных специалистов, по боевой мощи примерно шестое-седьмое место в капиталистическом мире. Возрастающий военный потенциал Японии во все более широкой степени включается в военно-стратегическую систему США в Азии.

Принципиально новым направлением внешней политики Японии стало постепенное налаживание с конца 70-х годов прямых контактов и связей со странами НАТО, особенно с ФРГ. Пока они носят ограниченный характер, не выходя за рамки консультаций и переговоров глав военных ведомств и обмена военной технологией. Но тенденция к подключению Японии, несмотря на конституционные запреты, к глобальной военно-политической систе

ме империализма чревата в долговременном плане серьезной опасностью.

Негативное влияние на развитие международно-политической обстановки оказывает также активная поддержка консервативными силами Японии попыток Вашингтона использовать антисоциалистический и антисоветский курс китайского руководства в интересах подрыва разрядки и образования тройственного военно-политиче- ского союза США — КНР — Япония как важного орудия борьбы против мирового социализма и национально-освободительного движения. Коренной поворот в отношениях с КНР и переход от проводившегося в 50—60-е годы совместно с США курса на так называемое сдерживание Китая к установлению дипломатических отношений и развитию всесторонних связей явились одними из наиболее важных изменений японской политики в 70-е годы. Провозглашение пекинским руководством политики широкого сотрудничества с США и другими капиталистическими державами породило у правящих кругов Японии надежды на возможность подчинить сближение с Пекином интересам достижения своих внешнеполитических целей как на глобальном, так и на региональном уровне.

Японские монополии надеются также на то, что выдвинутая в конце 70-х годов программа экономической и военной модернизации Китая, выполнение которой рассчитано на поддержку капиталистических держав, его готовность принять крупные иностранные кредиты и пойти на создание смешанных предприятий открывают возможности для широкого проникновения в экономику Китая и использование его сырьевых ресурсов. Вместе с тем они полагают, что растущая зависимость КНР от поставок различных видов промышленной продукции и новейшей технологии из Японии будет способствовать втягиванию Китая в орбиту капиталистического хозяйства и закреплению его на антисоциалистических позициях.

Поддержка политики Вашингтона, направленной на подрыв разрядки и изменение сложившегося баланса стратегических сил путем гонки вооружений и использования Китая как прямого союзника империализма, лишает Японию возможности внести конструктивный вклад в дело оздоровления международного климата и тем самым создает серьезные препятствия на пути достижения одной из важнейших задач японской дипломатии — при

ведения политической роли страны па мировой арене в соответствие с ее экономической мощью.

Превращение Японии в одну из развитых держав капиталистического мира существенно повысило для нее значение контактов и связей с социалистическими странами как важного элемента утверждения своей роли в решении глобальных международных проблем. Все активнее принимая участие в борьбе двух мировых систем, Япония в то же время не может не учитывать решающее значение сохранения и развития добрососедских связей с социалистическими странами, в первую очередь с Советским Союзом, с точки зрения обеспечения мира и безопасности страны. «Мы стремимся к установлению дружеских, добрососедских отношений с Советским Союзом» 10,— подчеркивал, например, в своей программной речи в парламенте 27 ноября 1979 г. премьер-министр М. Охира.

На практике, однако, правящие круги Японии все основные направления своей дипломатии подчиняют задачам укрепления и развития военно-политического союза с США. Вслед за Вашингтоном официальные японские представители стали усиленно муссировать в своих выступлениях и в печати тезис о мнимой «советской военной угрозе».

Подобного рода тенденции во внешней политике Японии наносят серьезный ущерб японо-советским отношениям. Задачи установления добрососедских связей между Японией и Советским Союзом требуют ликвидации искусственно создаваемых препятствий и поиска конструктивных решений на основе строгого соблюдения принципов взаимной выгоды. В статье «Немеркнущий подвиг», посвященной 35-й годовщине победы над Японией и завершения второй мировой войны, министр обороны СССР Маршал Советского Союза Д. Ф. Устинов писал, что реваншистские силы Японии «пытаются предать забвению трагические уроки минувшей войны и убедить народ своей страны поддержать идею возрождения Японии как «мощной военной державы». Такой путь развития Японии,— отмечал Д. Ф. Устинов,— опасен не только для ее соседей, но и в первую очередь для самого японского народа, которому милитаризм в недавнем прошлом принес неисчислимые бедствия, привел страну к национальной катастрофе. Жизненным интересам японского народа отвечает неуклонное развитие советско-японских отношений во всех сферах» п.

К началу 80-х годов существенно изменились место и роль Японии в глобальной системе экономических и политических связей. Она стала активным участником международного разделения труда и начала играть важную роль в решении насущных внешнеполитических проблем. Дальнейшее изменение международных позиций японского монополистического капитализма будет определяться уровнем и потенциальными возможностями его экономического развития, соотношением классовых сил внутри страны, сдвигами в системе межгосударственных связей, глубиной и характером межимпериалистических противоречий, степенью соответствия внешнеполитических концепций правящих кругов страны реальной обстановке и соотношению сил на мировой арене.

Семидесятые годы прошли под знаком ухудшения условий экономического роста и конкурентоспособности Японии на мировых рынках. Соврехменная обстановка несет с собой обострение социально-экономических противоречий внутри страны и конфликтных ситуаций в сфере международных отношений. Как и в прошлом, в поисках решения новых острых проблем будут сталкиваться разные тенденции, диктуемые различиями классовых и политических интересов. Понимание этих тенденций требует широкого анализа основных социально- экономических и политических проблем современной Японии.