ГЛАВА XVIII. ВОЙНА ДВУХ ЭМИРОВ: АМАНУЛЛА-ХАН ПРОТИВ ХАБИБУЛЛА-ХАНА

После провозглашения Бачаи Сакао себя новым эмиром Хабибуллой-ханом января 1929 г. Аманулла-хан в Кандагаре всенародно объявил, что считает акт о своем отречении недействительным и вновь провозгласил себя эмиром.

До начала весны 1929 г. ведение активных боевых действий в Афганистане было невозможно, поэтому оба противника готовились к решающей схватке, главную роль в которой предстояло сыграть пуштунским племенам Южного Афганистана и Британской Индии.

Первое время своего пребывания в Кандагаре Аманулла-хан при всей сложности его положения был в большей безопасности от Бачаи Сакао, чем во время своего пребывания в Кабуле. Любое продвижение войск эмира Хаби- буллы в глубь территории племен было крайне рискованной операцией, так как пуштуны всегда с оружием в руках встречали незваных пришельцев. Кроме этого, большая часть пуштунов-гильзаев, которые могли бы стать союзниками Бачаи Сакао, на зиму откочевывали со своими стадами в Британскую Индию. Аманулла-хану надо было спешить, чтобы успеть подготовить наступление на Кабул до их возвращения.

В первую очередь экс-эмир расположил войска кандагарского гарнизона таким образом, чтобы обезопасить себя от возможного наступления с севера и подготовить позиции для наступления на Кабул. Так, верные ему части II Кандагарской и III Гератской дивизий он разместил следующим образом: 3 тыс. солдат и офицеров отправил в стратегически важный населенный пункт Калат-и-Гильзай, а оставшиеся силы (2 тыс. человек) разместил в военном лагере близ Кандагара1.

Чтобы повысить преданность своих войск, Аманулла-хан увеличил жалование солдатам до 35 рупий в месяц. Одновременно для повышения боеспособности этих частей он приказал проводить регулярные учения с использованием артиллерии и одного танка, имевшегося в Кандагаре.

Для формирования племенной армии экс-эмир развернул широкую пропаганду среди приграничных племен по обе стороны «линии Дюранда». В своих многочисленных воззваниях к пуштунам он доказывал свою преданность исламу и шариату. Аманулла-хан гарантировал также всем афганцам окончательную отмену всех реформ в стране.

Длительное время, несмотря на все призывы Амануллы выступить против Бачаи Сакао, племена Южного Афганистана и «независимой» полосы Британской Индии не спешили посылать своих людей ему на помощь. Пуштунские вожди клялись Аманулла-хану в своей верности, обещали помощь, но реаль

но ничего не делали. Тогда 22 февраля 1929 г. экс-эмир открыто заявил канда- гарцам: «Вы мне обещали помощь, но я от вас этой помощи не вижу, если дело будет так обстоять, то я вынужден буду от вас уехать»2.

Положение изменилось к лучшему, когда Аманулла-хан прошел испытание, предложенное ему местной знатью и муллами. 29 февраля после общей молитвы он взял в свои руки плащ Пророка и перенес его в одну из мечетей Кандагара. Этим он доказал населению, что Аллаху угодно «его царствование» и победа будет на его стороне3.

Известие о столь значимом для фанатичных пуштунов событии вскоре облетело все местные племена. На волне религиозного порыва в Кандагар стали стекаться добровольцы. Через три недели численность племенного ополчения превысила 12 тыс. человек, из которых лишь 7 тыс. были вооружены. Кроме того, из Фарраха прибыл конный полк (1300 всадников) при 4 орудиях4. Таким образом, у Амануллы скопилось достаточное количество войск (6,3 тыс. регулярных войск, 12 тыс. племенного ополчения при 14 орудиях и 15 пулеметах), чтобы начать наступление на Кабул.

Огневая мощь армии Амануллы-хана была бы гораздо больше, если бы Великобритания передала ему закупленное вооружение, ожидавшее отправки в Афганистан в порту Карачи.

Недостаток вооружения в Кандагаре попытались хотя бы частично возместить покупкой винтовок, которые изготовлялись кустарным способом в «независимой» полосе Британской Индии. Небольшое их количество было доставлено в распоряжение Амануллы5. Однако 200 винтовок не могли ликвидировать нехватку огнестрельного оружия в Кандагаре. Для борьбы с Бачаи Сакао требовались тысячи и тысячи единиц огнестрельного оружия.

Эпизод с задержкой афганского вооружения в Британской Индии в начале г. показал, что английское правительство, несмотря на все свои заявления о нейтралитете, тайно препятствовало Аманулле вернуться к власти. В связи с этим по Индии прошли митинги в его поддержку. В начале февраля г. в Пешаваре прошел огромный митинг, в котором приняли участие не только мусульмане, но и индусы с сикхами. Тревожным сигналом для британских властей было участие в нем патанов из «независимой» полосы, которые единодушно со всеми собравшимися приняли резолюцию о том, что считают Амануллу единственным законным правителем Афганистана.

В Лахоре и других индийских городах также прошли митинги, и был организован «День Амануллы». Многочисленные демонстрации проходили под лозунгами «В Кандагар», «На помощь Аманулле», «Афганистан для Амануллы - Аманулла для Афганистана», «Свобода Афганистана есть ключ к освобождению Азии»6. Одним словом, индийские мусульмане мощно продемонстрировали свои симпатии к Аманулле и потребовали от Англии невмешательства в афганские дела.

Очевидно, что британские власти в Индии не рискнули проигнорировать эти выступления своих подданных. В результате Великобритания передала экс-эмиру часть закупленного им за рубежом имущества - несколько пушек и грузовиков, а также 6 немецких автобусов7. Кроме того, в Кандагар было доставлено значительное количество бензина, что позволило Аманулле активно использовать автотранспорт для снабжения своих войск.

Аманулла попытался получить недостающее вооружение из СССР. В начале февраля 1929 г. в Кандагар прилетел советский дипломат В. Соловьев, который должен был выяснить обстановку в ставке Аманулла-хана. После своего возвращения представитель НКИД рекомендовал своему руководству оказать Аманулле ограниченную помощь вооружением и советниками. Кроме этого, Соловьев советовал предоставить эмиру несколько советских самолетов с летчиками, чтобы обеспечить безопасную его эвакуацию из Афганистана8. марта Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение осуществить поставки оружия в Кандагар9. Однако этот план так и не был реализован, так как вскоре Бачаи Сакао установил свой контроль над Гератом, перекрыв все удобные пути из советской Средней Азии в Южный Афганистан. Таким образом, Аманулла-хан был вынужден в схватке с Бачаи Сакао рассчитывать лишь на собственные силы и поддержку своих многочисленных сторонников в Афганистане.

В феврале - марте 1929 г. Кабул, где находилась армия Бачаи Сакао, оказался в кольце восстаний, поднятых сторонниками свергнутого эмира. Еще до выступления главных сил Аманулла-хана из Кандагара войска эмира Хаби- буллы понесли большие потери в боях к югу от Кабула. В конце февраля вождь племени вардак Карим-хан, оставшийся верным Аманулле, совместно с вазирами и хазарейцами разгромил трехтысячный отряд Бачаи Сакао10.

Больше месяца вардаки и их союзники, не получив никакой поддержки от Аманулла-хана, сдерживали главные силы эмира Хабибуллы. По данным советской военной разведки, на первом этапе этих боев племенам из Логара, Гардеза и Газни сопутствовал успех: от Кабула их отделяло лишь 12 км. Кроме этого, с востока к афганской столице приблизились отряды момандов, обещавших свою помощь Аманулле11.

Проявив качества талантливого полководца, Бачаи Сакао смог, используя тяжелую артиллерию и авиацию, чтобы стабилизировать ситуацию. Часть своих формирований эмир Хабибулла был вынужден отправить в северные районы Афганистана. В итоге в кабульском гарнизоне осталось всего 2 тыс.

марта 1929 г. войска Амануллы наконец-то выступили из Кандагара и довольно быстро продвинулись вперед по газнийской дороге. Наступление на Кабул велось двумя колоннами. Не встречая никакого сопротивления на своем пути, они 9 апреля вступили в г. Мукур, где в их ряды влилось 2,5 тыс. хазарейцев, вооруженных собственными винтовками15. Местные пуштунские племена с почетом приняли Амануллу и обещали ему помощь в борьбе против Бачаи Сакао. 15 апреля армия бывшего эмира подошла к г. Газни.

Аманулла-хан и его окружение планировали взять город с ходу, но потерпели неудачу. Небольшой гарнизон газнийской цитадели сохранил верность Хабибулле и отбил все атаки. Однако положение осажденных было крайне тяжелым. 22 апреля господствующие над городом высоты были заняты амануллистами, к которым вновь подошло подкрепление из Хазараджата16.

В апреле 1929 г. шансы Амануллы на успех еще более возросли, когда СССР предпринял реальные шаги, чтобы оказать ему военную помощь. Между Сталиным и прибывшим из Кандагара в Москву афганским министром иностранных дел Сиддик-ханом Чархи был согласован план советско-афганской операции по захвату г. Мазари-Шариф и стратегических пунктов на подступах к Кабулу.

К 22 апреля советские войска под командованием бывшего советского военного атташе в Кабуле В. Примакова и афганского посла в Москве Гуляма На- би-хана Чархи при активной поддержке авиации захватили афганский г. Мазари-Шариф и планировали превратить его в плацдарм для дальнейшего наступления на Кабул17.

Тем временем события под Газни стали стремительно развиваться не в пользу Аманулла-хана, когда в его тылу начался мятеж местных пуштунских племен, ранее ему лояльных.

Вначале гильзаи действовали разрозненными отрядами общей численностью до 2 тыс. воинов. Своими ударами они нарушили снабжение войск Амануллы, который значительную часть своих сил был вынужден бросить на охрану дорог и тыловых объектов. «Увязнув» в столкновениях с повстанцами, армия Амануллы потеряла способность к наступлению на Кабул. Более того, ее боевой дух (и без того невысокий) стал стремительно падать.

В апреле 1929 г. силы гильзаев, действовавших против Амануллы, еще более увеличились, так как из Британской Индии вернулось могущественное племя сулейман-хель. Оно враждебно относилось к Аманулла-хану, запрещавшему в свое время грабить жителей Хазараджата.

Агрессивность сулейман-хель против бывшего эмира была умело использована одним из лидеров духовенства Фазл Умаром (Шер Агой), который вернулся с этим племенем из Индии, где он проживал в изгнании. Клан Моджа- дедди, к которому принадлежал этот богослов, пользовался огромным влиянием в Афганистане и слыл ярым противником прозападных реформ. Поэтому в 1928 г. Аманулла-хан был вынужден арестовать многих родственников Шер Аги, включая его брата Фазл Рахима (Хазрата Шур Базара) - главного духовного лидера жителей Кабула19. В итоге Шер Ага и его брат сделали все от них зависящее, чтобы отомстить «неверному» эмиру. Еще в январе 1929 г. при посредничестве Хазрата Шур Базара Инаятулла-хан был вынужден отдать власть Бачаи Сакао.

Появившись в Афганистане, Шер Ага стал готовить удар гильзайских племен по армии Амануллы. По его призыву в селении Банди-Даулат собралась джирга гильзайских племен и их союзников. На этом совещании Аманулле был вынесен окончательный приговор: со ссылками на исламские традиции он был признан самозванцем. Муллы во главе с Шер Агой вынесли решение: «Бачаи Сакао захватил столицу и трон Исламского королевства Афганистан; в настоящий момент он является правителем (страны. - Ю. Т.) и вооруженная борьба против него будет незаконной в глазах Аллаха»20. После такого вердикта Аманулла лишался последних союзников среди части гильзаев и был обречен на поражение под г. Газни, так как он оказался «между двух огней»: частями Бачаи Сакао и объединившимися гильзайскими отрядами в тылу. апреля 1929 г. в Кабул к прибыли старейшины племени сулейман-хель, которые дали клятву верности эмиру Хабибулла-хану21. Приобретение столь могущественного союзника было крупным военно-политическим успехом Бачаи Сакао. Узнав из письма Шер Аги о предстоящем выступлении гильзаев против Аманулла-хана, Бачаи Сакао решил начать наступление на Газни. Вскоре это племя получило из Кабула помощь оружием и перешло к активным боевым действиям.

Отряды сулейман-хель стали концентрироваться для решающего удара в районе селения Нани (24 км южнее Газни). Одновременно они планомерно разрушали коммуникации в тылу войск Аманулла-хана, чтобы лишить его помощи из Кандагара. Так, они взорвали мост близ Газни и перекопали дорогу Кандагар - Газни во многих местах22, а 23 апреля более 3 тыс. их бойцов атаковали позиции амануллистов под Газни.

Одновременно против армии Амануллы начал наступление командующий войсками Бачаи Сакао Пур Диль-хан. В ходе 4 дней ожесточенных боев значительная часть армии Амануллы была разбита и сдалась в плен. От полного поражения ее спасло мужество хазарейцев, которые не позволили гильзаям замкнуть кольцо окружения23.

Потерпев поражение, Аманулла-хан не собирался сразу же капитулировать. Он пошел ва-банк: сам с меньшей частью своих войск (1,5 тыс. человек) отступил, а наиболее боеспособную и многочисленную группировку отправил по горной дороге в район Вардака для внезапного удара по Кабулу24. Можно

предположить, что Аманулла надеялся продержаться в Кандагаре до взятия Кабула его сторонниками из Мазари-Шарифа и Хазараджата. У него также оставалась надежда на помощь СССР.

Однако и на этот раз замыслам Амануллы-хана не суждено было сбыться. Так, отряд, отправленный в район Вардака, пополнив свои силы отрядами местных пуштунов и хазарейцев, 2 мая 1929 г. начал наступление на афганскую столицу, но вскоре приостановил свое продвижение. Но он не был разбит! Хазарейцы, к примеру, продолжали военные действия против Бачаи Сакао даже после бегства Амануллы из Афганистана25.

30 апреля 1929 г., отступая под напором многочисленных отрядов племени сулейман-хель, деморализованные части амануллистов достигли г. Мукура. Аманулла-хан сразу же потребовал из Кандагара подкреплений и денег, но ничего не получил.

15 мая в Калате Аманулла-хан попытался в последний раз восстановить боеспособность своих войск, чтобы остановить наступление сил Бачаи Сакао на Кандагар, но так ничего не смог сделать. С этого момента он стал готовиться к бегству из страны26. Ночью 23 мая он вместе со своей семьей пересек границу Индии и прибыл в г. Кветту. 4 июня 1929 г. войска Бачаи Сакао без боя заняли г. Кандагар.

Бегство Амануллы делало бессмысленным дальнейшее нахождение в Ма- зари-Шарифе советского отряда и формирований Наби-хана Чархи. И к концу мая 1929 г. отряд был выведен назад в СССР. Сделано это было крайне неохотно. Сожаление по этому поводу проскользнуло даже в одной из разведсводок штаба САВО от 6 июня 1929 г. В ней говорилось: «Окруженный восставшими племенами Аманулла, потеряв веру в успех своего дела, бежал в Индию, несмотря на то, что политическая, а местами и военная, обстановка в Северном Афганистане складывалась для него достаточно благоприятно»27.

Нарком иностранных дел СССР Чичерин был более прямолинеен, когда в июне 1929 г. сообщил Сталину, что из-за «национальной ограниченности» некоторых членов советского правительства СССР упустил исторический шанс закрепиться на стыке «между СССР и Британской империей». В связи с окончательной неудачей Амануллы вернуться к власти Чичерин с горечью писал: «Проморгали, проморгали. А какой козырь давала в руки история»28. Одним словом, свержение Амануллы советское правительство восприняло как свое поражение и в дальнейшем поддерживало тайные отношения с бывшим эмиром.