Португальские форалы как памятники юридической мысли7

Развитие стран Пиренейского полуострова, в том числе Португалии, как известно, имело мпого особенностей, сравнение которых с социально-политическими процессами в других странах Западной Европы дает материал для более полного и объемного восприятия феномена средневекового общества. Тем интереснее обратиться к законодательным памятникам эпохи становления Португалии как самостоятельного королевства и ее городских центров.

Сейчас трудно представить себе ту сложность обстановки, то переплетение и многообразие этнических, религиозных, политических структур, которые имели место на Пиренейском полуострове в конце XI-XII столетии. В политическом отношении это, с одной стороны, Реконкиста, обусловливавшая взаимодействие христиан с арабским миром и в то же время обеспечившая приток воинов- феодалов из других стран Европы, с другой - стремление Португалии обособиться от леоно-кастильской монархии, сопровождавшееся складыванием местной династической власти и местных политических учреждений. Что касается социально-экономических отношений, то в данное время происходили освоение новых земель и перераспределение старых внутри феодального класса, появление в городах рынков и ремесленного производства, развитие внутренней и внешней торговли.

Необходимо отдельно сказать о городах того времени. К началу XII в. в состав Португалии входили земли по границе южнее р. Мон- дегу, включая такие города, как Порту, Коимбра, Визеу, Ламегу и ряд других. Решительный натиск Афонсу Энрикеша в середине столетия привел португальцев на берега р. Тежу, когда в 1147 г. был взят Лиссабон. Позднее границы португальских владений продвинулись еще южнее, поглотив Бежу, Эвору и другие города1. В них в XI—XII вв. постепенно складывается городская экономика, хотя и со свойственными португальскому городу особенностями. Однако в условиях Реконкисты воєнно административная функция поселения городского типа играла особую роль.

Усложнявшаяся во всех отношениях структура общества требовала. естественно, и более развитого правового регулирования. Как известно, долгое время государства Пиренейского полуострова использовали Вестготскую правду, которая была единым и единственным сводом законов, функционировавшим в христианских королевствах Иберии. Казалось бы, вестготское прошлое безвозвратно ушло, столетия, иноземные вторжения, образования и падения монархий отделяют от него Португалию XII в. Тем не менее "Liber judicium" оставался главным руководством в судопроизводстве и правопорядке на западных землях полуострова, как и в других его районах. Грамоты, повседневные деловые документы часто ссылаются на "закон готов" при совершении или утверждении какой-либо сделки или публичного акта2.

В то же время менявшаяся действительность не укладывалась в старые нормы и вынуждала создавать новые. Ими явились форалы (forum, foro), издававшиеся графской, затем королевской властью и феодалами. Они не были нововведением собственно португальских правителей. Территории, вошедшие в состав Португальского графства с конца XI в., так же как и другие земли христианского севера, получали подобного рода документы и ранее от леонских монархов.

Ко времени правления графа Энрике, его вдовы Терезы и их сына, первого короля Португалии Афонсу Энрикеша, относится около 50 форалов, исходивших от королевской (графской) власти4. Форалы, как это было типично и для других районов полуострова, различались между собой по многим параметрам. Прежде всего, различен характер поселений, которым пожалованы форалы, Это были и крупные для своего времени города Порту, Лиссабон, Эвора и другие, и местечки, и деревни. Различными были и причины, обусловившие появление того или иного форала, и соответственно форма, объем и содержание его установлений. Нередко форал представлял собой поселенную грамоту, определявшую границы и условия заселения какой-либо территории5. В других случаях в такую грамоту были включены более развернутые установления, регулировавшие хозяйственную и правовую деятельность жителей и их обязанности по отношению к королю*1. Одним из самых интересных случаев представляется вынужденное пожалование графом Энрике форала Коимбре в 1111 г, в ответ на требования восставших горожан7.

Наконец, около половины всех форалов того времени являются постановлениями, регламентировавшими самые разные стороны жизни и включавшими в себя конституционное, фискальное, административное, гражданское, уголовное и процессуальное право. Как правило, это форалы, жалованные крупным или важным с военной или политической точки зрения населенным пунктам. Нередко они основывались на уже существовавших ранее образцах подобных документов (так, ряд португальских форалов создан по модели фуэро Саламанки и Авилы)8. Именно эти форалы наиболее интересны с точки зрения развития юридической мысли и потому составляют основу источниковой базы настоящей статьи.

Главный фактор, который необходимо учитывать для понимания любого документа той эпохи, а форалов в особенности, - это Реконкиста. Включение в ходе ее новых земель, существование постоянной пограничной зоны, тем более опасной и стратегически важной в связи с двумя волнами берберских вторжений в XI и XII вв.

Существование разнообразных форм форалов привело к тому, что в португальской историографии бытовали различные определения этого типа документа. Долгое время преобладала точка зрения А. Эркулану, который в свое время разделял foro и foral, Если под Гого он подразумевал установление фискального статуса зависимого населения по отношению к сеньору, то foral, кроме этого, должен был включать в себя создание конселью - органа городского управления. Однако в документах XI-XII вв. термин ''forum" употребляется и в том и в другом случае; более того, в форалах нередки упоминания конселью как уже вполне сложившегося, с достаточно разветвленными функциями организма. Поэтому в историографии последних лет иод форалом независимо от его формы и состава понимается документ, издаваемый королем (или феодалом) в целях установления и закрепления фискальных и юридических отношений между сеньором и сообществом жителей, которые населяют территорию, подлежащую действию форала9.

Португальские историки анализируют эти памятники с точки зрения их содержания, форм и причин пожалования и т.д. Однако, оставляя в стороне сейчас эти чрезвычайно важные и интересные темы, зададимся вопросом: насколько форал отражал сложившиеся отношения, обычаи, существовавшие в поселении уже до его пожалования, и насколько он вносил в жизнь посредством королевской воли нечто новое? Разумеется, для ответа на этот вопрос требуется изучение всего материала форалов и не только их.

За редкими исключениями форалы рисуют сложную картину общественной структуры поселения. Тем не менее, различая социальные группы и слои и терминологически, и по существу некоторых прав и обязанностей, форал в целом имеет дело с совокупностью всех жителей, невзирая на социальные градации внутри нее. Документ обращен к homines, иногда к homines populatores, popula- liones10 (исключение представляют форал Соуре 1111 г. и форал Синтры, где сеньор обращается к minores et maiores поселения8'). Также и внутри форала большинство статей имеют в виду жителя вообще, tolo homine, как указывает форал Моша12, что сопоставимо с известным "quis autcm..." варварских "правд".

Внутри этой совокупности, кроме социальных слоев, форал выделяет и этнорелигиозные группы: христиан, мавров. Правда, упоминания арабов в качестве жителей поселения, а не военного противника очень редки и беглы. Форалы, как правило, не уделяют специального внимания их юридическому положению. Исключение составляет форал Фрейшу, разрешающий проживание мавра в городе на общих основаниях11. Однако это не значит, что арабы в целом как религиозно-этническая общность не выделяются как особый субъект права. Свидетельство тому - издание Афонсу специального форала для мавров, населявших округу Лиссабона14. Более того, существует ряд форалов, пожалованных не территориальным единицам (городу, поселению, округу), а этническим группам христианского населения страны: франкам, галисийцам и т.д.1^

Считается, что по форме документ этого типа представляет собой свободное волеизъявление короля и включает согласие жителей поселения или его конселью, выраженное в тексте форала или подразумеваемое. Это особенно ярко проявилось в форале Коимб- ры 3111 г., где граф благодарит город за согласие вернуться к доброму миру и дает гарантии его правового положения16.

Однако на практике так было далеко не везде и не во всех случаях. В ряде "малых" форалов, дарованных деревням и местечкам и фиксирующих лишь их повинности в пользу короля, эта двусторон- ность договора не отражена формально и не ощущается в содержании и духе документа17.

Какие вопросы волнуют составителей форала в первую очередь? Надо оговорить сразу, что это в большой мере зависит от типа форала. В "малых" форалах первое и главное место занимают вопросы размеров платежей и границ действия форалов. Да и в большей части других подати, платежи в пользу королевской власти, военные обязательства жителей устанавливаются в первых же статьях документа. Отличия наблюдаются в больших, развернутых форалах второй половины столетия. Будучи пожалованы относительно крупным центрам в качестве гарантии их свободного развития. эти форалы начинают с привилегий и нрав их граждан, затем уже переходя к таким вопросам, как военные обязательства, штрафы за преступления и проступки, платежи, пошлины и т. д.19 Собственно документы именно этого типа и создают основу складывавшегося городского права Португалии, вырабатывая нормы не только взаимоотношений городов и короны, но и внутригородских связей.

и принципы, на которых осуществлялось включение города в окружающую социальную среду. Не случайно такие форалы строились по образцу уже существовавших или сами становились образцами для других, так как, видимо, отражали наиболее насущные вопросы и наиболее общие нормы.

Однако мы видим, что и в том и в другом случае прежде всего фиксируются отношения горожан с королевской властью, выраженные в материальной форме или в форме социальных обязательств.

С этим фактом, очевидно, связано и другое явление; лишь в ранних форалах, возникших еще до Афонсу Энрикеша, встречаются ссылки на обычай как на основу данных правовых установлений. Гак, форал Тентугала ссылается на старые обычаи Коимбры, форал Визеу упоминает "старые добрые обычаи", всегда существовавшие у жителей этого города-0. В более поздних документах эта оговорка отсутствует.

Тем не менее элементы обычного права хорошо видны в структуре форалов. Так, широко развито соприсяжничество в различных случаях нарушения закона; не реже попадаются и упоминания очистительной клятвы21. Разумеется, в форалах мало сведений о системе доказательств вины подозреваемого. Видимо, существовала простейшая форма расследования (путем опроса свидетелей), без которой к судопроизводству не приступали22. Однако, если расследование не давало возможности выяснить истину, применялись другие методы; форалы сообщают о существовании ордалий и судебных поединков23.

Как и для более ранних юридических памятников, для форалов типична конкретность правового мышления. Определяя штраф за потраву, составители форала старательно перечисляли все возможные виды животных, невзирая на то, что размер штрафа во всех этих случаях был один и тот же24. Всегда подробно разбираются случаи ранения и соответствующие штрафы. Правда, в этом отношении такая скрупулезность более объяснима и оправдана, так как ранение той или иной степени тяжести влекло за собой нарушение трудоспособности или невозможность выполнения своих социальных функций в разной мере.

По большей части остается прежней система наказаний. В ос новном она выражается в штрафах, т.е. в своего рода возмещении ущерба. Особо тяжкие преступления, например предательское убийство, карались изгнанием и лишением имущества25. Но возникает и новый тип наказаний, являющийся одновременно и карой и превентивной мерой. Речь идет о содержащемся в форалах Коимбры, Лиссабона и Сантарена 1179 г. установлении по поводу нарушения так называемого relego - королевского нрава временной монополии на продажу вина. При первом и втором нарушении этой монополии винодел приговаривался к штрафу, но при третьей попытке подорвать источник королевских доходов все изготовленное вино выливалось, а бочки разбивались26. Характерно, что эта форма наказания связана именно с охраной прав короля.

Вместе с тем. с наследием обычного права в судебном процессе уживались черты совсем иного рода: не только сословный подход или так называемый правовой формализм, так как, согласно ряду форалов, кавалейру при судебном разбирательстве расценивался выше пеона или кавалейру-виллана, но и разорванность, сепаратизм феодального права, что выражалось в установлении неравенства в суде лиц одного сословия из разных земель и городов27. Такое явление было совершенно нехарактерно для законодательства более раннего периода. В данном случае, кроме всего прочего, это объясняется и степенью важности для королевской власти разных пунктов с точки зрения Реконкисты.

К явлениям подобного же рода следует отнести резкие колебания в размерах штрафа и вергельда в области действия форала и вне ее, а также по отношению к лицам, подлежащим и не подлежащим его действию на всей территории Португалии. Так, штраф за убий ство, согласно разным форалам, мог составлять 300 и 100, 500 и 60 солидов28. Жители поселений (например, Эворы, Сени, Транкозу и др.), обладающих форалом, имели правовые преимущества не только в своем городском суде, но и в других землях29.

Таким же образом из правовой сферы поселения вычленяются "дворец сеньора", *'дворец епископа" как территории, имеющие особый правовой статус, отличный от статуса города30.

Особый интерес представляет одна из привилегий, хорошо известная в пиренейском законодательстве вообще и часто встречающаяся в португальских фора л ах: разрешение на поселение в городе или местечке лицам, преступившим закон"4. Это могли быть беглые зависимые, воры, даже убийцы. Совершенно понятна социально-политическая основа возникновения такой привилегии. С правовой же точки зрения она является показателем того, что королевская власть стояла в этом случае как бы над общепринятыми правовыми нормами.

В строках форалов отношения живых людей с их живыми интересами отлились в юридические формулы и тем самым стали памятниками правовой мысли человечества в целом. Даже беглый анализ материала форалов эпохи их кристаллизации демонстрирует сложность их состава и основы как законодательных актов. Рождаясь из насущных требований жизни, они складывались в ходе социально- политической и юридической практики, вбирая в себя как уже существующие нормы, так и те, что отражали устремления королевской власти. В форалах прослеживается довольно сильная струя обычного права. Интересно, что в определенной степени его элементы более явны, чем в ''Вестготской правде"32. С другой стороны, весь дух форалов свидетельствует о том, что не некий абстрактный закон, а вполне реальная сила - королевская власть - была источником и активным началом права, хотя оно и обретало законность в форме договора.

Форалы как основа правопорядка просуществовали в Португалии на протяжении всего средневековья, уже после того, как было создано общепортугальское законодательство. Только в конце XV-XVI в., когда они в целом перестали соответствовать духу времени и окружающей действительности, началось движение за реформу форалов, приведшее к частичной их ликвидации.

1 Подробнее см.: Варьяш О.И. Становление Португалии// Наст. изд. С 36-54. - DMP. Doeumentos regies. N 1 10. 115, 120. 126, ІЗЗ', 151 etc. 1 Ibid. N L57. 301. 302 etc.

4 Тсксты форалов опубликованы: DMP; PMH. Leges. PS. I. s DMP. Doeumentos regios. N 204. 276. fl Ibid. N 12, 69, 148, 156, 159 etc.

7 См.: Варьяш О.И., Черных Л.П. Городские движения средневековой Португалии: Городские установления Коимбры // Городская жігзнь в средневековой Европе. М.. 1987/ s DMP. Doeumentos regios. N 263, 264, 265, 289. 340 ctc. q Barges Coelho A Comunas ou concelhos, Lisboa, 1973. P. 155. 10

DMP. Doeumentos regios. N 152, 252. 263. 264. 267, 284. 289. 347 etc. 11

Ibid. N 26, 246. ibid. N 284.

1 * Ibid. N 252. M Ibid. N 3(H.

PMH. P. 452. 450-451. 1,1 DMP. N 25. " Ibid. N 204, 276, 349. 1H [bid. N 25, 337, 66: PMH. Leges. P. 461. [l> DMP. Doeumentos regios. N 252, 263. 264, 289, 335. 336 ctc. Ibid. К 12. 66. Ibid, N 37, 157, 301. •• Ibid, N 157.

1 Ibid. N 157. 301, 246, 252 etc. Ibid. N 335, 336. 337. 27 Ibid. N 252, 264, 267, 284 etc.

Ibid. N 152, 157. 189. ^ Ibid. N 152, 263. 289. 30

Ibid. N 252, 267. 276 etc. 31

Ibid. N 69. 252, 263 etc.

Ср.: Корсунский АР. Готская Испания. M.f 1969. С. 279-280.