Некоторые проблемы аграрной истории Португалии в современной португальской историографии*

В 1962 г. известный португальский историк А. Оливейра Маркс ш выступил со статьей "Размышления по поводу экономической истории Португалии в средние века"1. Он поставил требующие решения португальской историографией вопросы, связанные с социально-экономическим развитием страны в эпоху средневековья, которую А.

Вопросы, поднятые А. Оливейра Маркешем, позволили очертить многочисленные ''белые пятна" на историко-экономической карте средневековой Португалии, что открывало широкие возмож пости перед будущими исследователями. Что же изменилось за про шедшие со времени публикации 20 с лишним лет?

Значителен перечень работ, которыми обогатилась португальская историография 60-70-х годов, особенно после революции I 974 г. Многие из них в гой или иной степени посвящены изучению проблем аграрной истории. В португальской историографии возни- кли довольно сильные направления историков-марксистов и близких к марксизму исследователей.

Прекрасно сознавая, что по ряду причин нам оказались доступными не все работы португальских медиевистов по социально- экономической проблематике, опубликованные в последние годы, попытаемся, однако, на основе тех исследований, которыми мы рас полагали, рассмотреть, как трактует современная португальская медиевистика наиболее важные моменты аграрной истории Португалии в период развитого феодализма, а именно: особенности феодализма в Португалии; влияние внутренней колонизации и Реконкисты на аграрные отношения; "кризис" XIV в. и его последствия в португальской деревне.

Прошли те времена, когда большинство португальских историков считали, что в Португалии не существовало феодализма. В наше время наличие феодальных отношений не оспаривается никем из более или менее крупных ученых. Разногласия касаются лишь его трактовки и периодизации. В целом надо отметить, что термин "феодальная эпоха" чаще всего относится историками к периоду ХП-ХУ вв. XV веком заканчивается и средневековье. Наряду с пониманием феодализма как определенного типа отношений вассаль- но-ленного характера, существовавшего параллельно с сеньориальным строем, все шире распространяется концепция феодализма как способа производства, высказываемая прямо или проявляющаяся в конкретных исследованиях6.

Мнение об отсутствии феодализма в Португалии (как и на Пиренейском полуострове вообще) было вызвано существованием ряда особенностей в развитии этого региона: отсутствие развитых вассально-ленных связей, сохранение сильной королевской власти и т. д. Однако на современном этапе особенности развития Португалии исследуются и осмысливаются заново и более широко.

Реконкиста в Португалии не была так продолжительна, как в соседней Кастилии. Уже к середине XIII в. вся нынешняя территория, включая Алгарви, была отвоевана у арабов. Поэтому влияние ее не было столь долгим, активным и многоплановым, как в Кастилии. Видимо, именно с конца ХІП в. постепенно расходятся исторические пути этих соседствующих стран. Но и в Португалии в разных районах результаты Реконкисты были различны. Так, на севере страны имела место "прессура1", долгое время сохранялись мелкие свободные земельные собственники, что не мешало тем не менее существованию здесь и крупных земельных комплексов с наиболее тяжелыми формами зависимости ^ Южные районы были отвоеваны и получены во владение в основном военно-рыцарскими орденами, под контролем королевской власти, и частная инициатива освоения земель типа прессуры здесь не прослеживается. Сохранение относительно сильной королевской власти привело к тому, что во всех владениях, сеньориях, высшая юрисдикция оставалась в руках короля. В результате захватов земли в ходе Реконкисты и контроля короля за владельческими правами феодалов, особенно усилившегося в XIII в. и выразившегося в попытках создания всепортутальских описей земельных владений № в возвращении больших территорий короне, крупнейшими собственниками в стране оказались церковь и король. Подлинно сильной экономически, самостоятельной знати, в отличие от Кастилии, здесь не сложилось10.

Другого рода особенностью, но также связанной с Реконкистой, было появление в ХІ1-ХІП вв. большого числа рабов из пленников- арабов. Однако, отмечая этот факт, португальские историки никак его не комментируют. Возможно, это объясняется отсутствием точных данных о численности рабов и их положении. Это не позволяет нам оценить их влияние, воздействие на состояние сельскохозяйственного производства и на положение других групп населения, хотя можно предположить, что расширение прослойки рабов не могло остаться без последствий для хозяйства и социальных отношений.

В последнее время историки уделяют большое внимание тем процессам, которые происходили внутри класса феодального крестьянства на закате португальской Реконкисты. Северные районы, пережившие завоевание и колонизацию в IX-X вв., к этому времени обладали достаточно стабильной структурой общества. Здесь, как и в Галисии, преобладали крупные поместья с использованием труда лиц, по положению своему близких к сервам. В XI-XII вв. эти поместья дробились на более мелкие владения (по мнению А. Маркеша, в среднем по 60-100 га, хотя они могли включать и до 600 га)11. Все исследователи, изучавшие характер землепользования и хозяйства в это время, отмечают наличие домена с усадьбой и надельной системы12. Однако они не приводят данных о соотношении домена и держаний - вероятно, ввиду отсутствия необходимых конкретных исследований.

Как считают большинство португальских историков, в XI в. основную массу крестьян в этих областях составляли зависимые люди, которые не имели права ухода из сеньории и были прикреплены к земле13. Они владели держаниями, за которые должны были выплачивать. видимо, от 1/2 до 1/5 урожая, чаще всего в натуральной форме. Кроме того, они были обязаны барщиной и личными платежами14.

Изменения в положении крестьянства наблюдаются в XI—XII вв., что А. Каштру ставит в непосредственную зависимость от развития и продвижения Реконкисты к югу. Именно в XI-XII вв,, пишет он, ускорилось и почти завершилось "смягчение личной зависимости, в результате чего сервы мало-помалу завоевали личную свободу".

Иначе трактует это явление А. Оливейра Маркеш. Появление форалов он связывает прежде всего с возникновением новых поселений в ходе внутренней колонизации, имевшей место на севере Португалии в XI-XII вв. Демографический подъем этого времени вызвал к жизни освоение новых земель, расчистки лесов и - одновременно дробление наделов. Это, в свою очередь, привело к миграции населения из северных районов в южные, из деревень в города. Таким образом, смягчение условий держаний, фиксация их в форалах преследовали цели расширения обрабатываемых земель и сохранения рабочих рук и, по мнению А. Маркеша. были скорее результатом внутреннего развития, чем следствием Реконкисты17. Можно отметить следующее; во-первых, и внутренняя колонизация, и Реконкиста были в определенной степени вызваны и стали возможны в результате демографического и хозяйственного подъема XI-XII вв.; во-вторых, наличие колонизационного движения на юге не могло не влиять на положение крестьянства в северных районах в сторону его улучшения: и наконец, нам кажется, что "освобождение7, кроме влияния Реконкисты и внутренней колонизации, имело своим основанием общее развитие феодального хозяйства с его тенденцией к переходу в ХІІ-ХШ вв. к таким формам зависимости, при которых экономические факторы начинают играть все большую роль. Последний момент замечен и португальскими историками18.

При системе "колоната", пришедшей на смену прежним отношениям, крестьянин владел держанием на основе договора. Он имел право покидать ееньора со своим движимым имуществом, приобретать землю в собственность.

ХІ-ХІИ века считаются португальскими историками временем "свободного развития экономики" страны24. За ним следует период, который в португальской историографии единодушно именуется "кризисом". Однако, что понимается под этим термином? Имеется ли в виду кризис феодализма, или кризис сеньориального хозяйства, или традиционных отношений господства и подчинения? Попытаемся рассмотреть, какое содержание португальские историки вкладывают в это понятие. Сначала выясним, какие явления характерны для Португалии этого периода и каким временем датируют португальские ученые начало кризиса.

Большинство из них относят кризис в Португалии ко второй половине XIV в, Так, А. Оливейра Маркеш считает, что до середины XIV в. нет признаков общего кризиса^. А. Боржеш Коэлью, признавая наличие определенных трудностей в экономике, тем не менее и в XIV в. видит расширенное развитие сельского хозяйства26. Однако и А. Оливейра Маркеш с сожалением констатирует, что отсутствие исследований по движению цен и демографии городов в ХШ в. не позволяет делать какие-либо определенные выводы о динамике экономики, а исследования такого рода могли бы существенно "изменить привычную картину"27. Вместе с тем М.Э. да Круш Коэлью, автор ряда работ по аграрной истории XIV в., появившихся в самое недавнее время, на основе изучения архивных материалов полагает, что уже в конце XIII в. кончается период "благоденствия". В документах уже с этого времени начинают постоянно встречаться жалобы на нищету, нехватку хлеба28. У. Бакеру Морену прослеживает кризисные явления в агрикультуре на протяжении всей второй половины XIII в.29 Положение усугубилось в XIV в., который для Португалии, как и для других стран Западной Европы, был столетием эпидемий, голодовок и войн.

Целый ряд неурожайных лет приходится на конец ХШ - начало XIV в., особенно на 30-е годы, когда голодовки сопровождались значительной смертностью. Чума 1348 г. и повторные эпидемии приве- лик резкому демографическому спаду в стране. Уже после первой вспышки этой болезни в 1348-1349 гг. погибло, видимо, около трети или более населения™. Оценивая влияние чумы на положение в стране, А. Оливейра Маркеш отмечает, что на данном этапе изучения истории XIV в. невозможно выяснить, явилась ли "Черная смерть" причиной или лишь фактором ускорения кризиса31. Оставляет вопрос открытым и У. Бакеру Морену12. Признавая, что в XIII

в. возникает новый тип экономики, непосредственно связанный с торговлей, - "денежная экономика'1, ни тот, ни другой не соотносит это впрямую с появлением кризисных явлений^1. Глубже и подробнее рассматривает их причины М.Э. да Круш Коэлью. Она ищет их еще в XIII в. Рост населения, характерный для этого столетия, к концу его опередил возможности современного сельского хозяйства. несмотря на освоение больших площадей новых земель, тем более что на новых землях, как показывает материал Коэлью, нередко бывали плохие урожаи. В результате этого возникло перенаселение, приведшее к недостатку зерновых, дроблению наделов, голодовкам и т.д. М.Э. да Круш Коэлью указывает и на ряд изменений в .жономических и социальных отношениях в XIII в., хотя и не называет их в ряду причин кризиса. Наступление же резкого перелома н нарастании кризисных явлений она связывает с внешними причинами: с неурожайными годами первой половины XIV в., эпидемиями, позже - с войнами, ведшимися Португалией в 60-80-х годах XIV

в.*4

По мнению португальских историков, кризис выразился прежде всего в резком демографическоБгепаде, что, в свою очередь, вызвало ряд других явлений. Усилились миграции из деревни в город, из мелких деревень и городков в крупные, из горных районов на равнины. ПОСТОЯННЫЙ приток населения в город привел к тому, ЧТО КОЛИ' чество городских жителей не только быстро восстановилось, но и выросло, в то время как в деревне начала ощущаться сильная нехватка рабочих рук, были заброшены пахотные земли, опустели поселения^. Все это находит параллели и в других странах Европы того времени. Каковы же были последствия этого для португальского крестьянства?

В усложнившейся ситуации феодалы по-разному пытались наладить свое хозяйство или хотя бы обеспечить себе доходы. Одним способом была замена зернового хозяйства, требовавшего значительных усилий, виноградарством, выращиванием оливок или скотоводством (последнее особенно характерно для церковных организаций)36. Это, с одной стороны, вызывало дефицит зерновых, с дру: гой, как показала М.Э. да Круш Коэлью, нарушало нормальное функционирование крестьянского хозяйства, так как из общего пользования изымались выпасы и пустующие земли37. Другим способом сохранить определенный уровень доходов была сдача владений в аренду, преимущественно крупную, на условиях фиксированных платежей-1*. Наконец, третий путь заключался в изменении системы эксплуатации крестьянства. Остановимся на этом подробнее. Различные факты, связанные с этим явлением, приводят многие исследователи. Однако, пожалуй, лишь в работах А. Куньяла и М.Э. да Круш Коэлью они собраны и представлены как единый процесс. Прежде всего историки отмечают тенденцию к изменению условий договоров. Если в предыдущие столетия превалировали договоры на вечнонаследственное владение землей держателем, то теперь, с конца XIII в.. чаще заключаются контракты на срок 1-3 жизней держателей (при этом учитывалась длительность не жизни поколения, а жизни членов семьи арендаторов; договор на срок двух жизней истекал после смерти главы семьи и его жены, несмотря на наличие взрослых детей или братьев крестьянина). Коэлью объясняет это тем, что в связи с демографическим кризисом феодалам было трудно найти крестьян, желавших навечно поселиться на земле39. Нам кажется, что это было скорее связано со стремлением и возможностью феодалов изменять условия договоров при их заключении заново и тем самым: приспосабливаться к конъюнктуре. Это соображение подтверждается и тем, что в XIV в. зафиксировано большое число жалоб крестьян на взимание с них новых, свсрх обычных, платежей. Подобные жалобы, а также сетования на то, что сеньоры заставляют крестьян выполнять завышенные повинности. рассматривались на кортесах 1361, 1371, 1372 гг. и др.40

Интересные и важные наблюдения о соотношении рентных платежей сделала в своей работе Коэлью. Она считает, что в целом рента за счет девальвации снизилась. Но в то же время растет экономическое значение, а частично и абсолютные размеры дополнительных платежей и отработок, а издольные платежи (в общем невысокие - от 1/4 до 1/8 урожая) заменяются фиксированными. По мнению Коэлью, последнее обстоятельство было весьма нежелательно для крестьянина, которому не всегда было легко реализовать продукцию на рынке; кроме того, эта форма ренты не учитывала климатических и других условий данного года, так как и при неурожае требовалась выплата той же суммы, что и в урожайный год41.

Анализируя все указанные выше изменения в положении крестьян в XIV в., исследовательница делает вывод о том, что эмфитсв- тические договоры, которые привязывали крестьянина к земле, в новых условиях не были гарантией условий труда и жизни, но сковывали его свободу; поэтому зачастую крестьяне рвали их и уходили на новые места или сочетали аренду с поденщиной. Ухудшение положения заставляло их идти на открытую борьбу, подниматься целыми деревнями42.

Таким образом, поданным португальских историков, кризисные явления в сельском хозяйстве, возникновение которых все-таки надо отнести, видимо, к концу ХШ в., включали в себя несоответствие производства и потребления сельскохозяйственных продуктов, рост цен на них, появление дефицита зерновых, а в XIV в. - резкую нехватку рабочих рук, образование значительного фонда заброшенных земель и в связи с этим изменение соотношения отраслей сельского хозяйства. Если Бакеру Морену, отчасти Оливейра Маркеш, сопоставляя эти данные с ситуацией в других странах Западной Европы, склонны видеть в них кризис феодального общества43, то М.Э. да Круш Коэлью полагает, что речь может идти не о упадке, а лишь о приспособлении феодального хозяйства к изменившимся социально-экономическим условиям. В результате этого привилегированные слои сумели выстоять, сохранив прежнюю экономическую структуру44. А. Каштру определяет время с середины XIV до второй половины XV в. как период, переходный от феодальной формации к экономической формации нового времени45, полагая характерной чертой этого периода возникновение прокапиталисти- ческих отношений.

Не только А. Каштру. но и другие португальские историки большое значение придают существованию в XIV-XV вв. двух прослоек сельского населения - наемных работников и кавалейру-вил- ланов. Кавалейру-вилланы - группа населения, достаточно известная и распространенная и в других районах Пиренейского полуострова под сходными или иными наименованиями46. Возникшая в период и в результате Реконкисты, эта группа крестьянского населения получила значительные привилегии как экономического, так и социального характера. Двойственный характер их положения как крестьян-земледельцев и в то же время лиц. стоявших на низшей ступени феодальной иерархии, отмечался неоднократно. А. Каштру - и в этом его большая заслуга - подчеркивает еще один момент, на который обычно мало обращают внимания: зависимость кавалейру- вилланов от господствующего класса. Он видит ее в их обязанности платить баналитеты. в ограничении торговой деятельности в пользу феодалов; иногда на них лежали и личные платежи. Расходясь но мнении с большинством португальских историков, А. Каштру считает, что фоссадейра - ежегодный взнос, заменявший воинскую повинность, - хотя и возникла из фискального платежа, тем не менее представляет собой форму феодальной ренты47. При этом А. Каштру не отрицает привилегированного статуса кавалейру-вилланов. Более того, он идет дальше и, рассматривая их экономическое положение, приходит к выводу, что и в этом отношении данный слой занимал особое место среди сельского населения. Он полагает, что кавалейру-вилланы развивали на своих землях отношения нового типа - предкапиталистические. Это выражалось прежде всего в использовании наемных сельских работников. Можно было бы возразить: наемный труд широко использовался в португальской деревне вообще, в частности и на землях сеньоров. Однако, по мнению А, Каштру, в то время как сеньоры использовали труд наемных работников на непроизводительных работах, хозяйственная деятельность кавалейру-вилланов, в том числе и применение наемного труда, имела своей целью производство на рынок. К ним по своему положению примыкали разбогатевшие крестьяне. В XIV-XV вв. эти последние могли купить привилегии кавалейру-вилланов. Таким образом, кавалейру-вилланы (и, видимі), разбогатевшая верхушка крестьян, "оменш бонш") представляли собой как бы раннепредпри- нимательские круги сельского населения, тесно связанные с рынком. А. Каштру даже применяет к ним термин "сельская буржуазия"4". Подытоживая все сказанное выше, он делает вывод о нефеодальном характере этого слоя49.

Эти наблюдения историка представляют большой интерес. Тем не менее не во всем можно полностью с ним согласиться. Так, види мо, нельзя рассматривать группу кавалейру-вилланов как однородную с экономической точки зрения. Если верхушка ее смыкалась с феодалами и крупными горожанами-землевладельцами, то нижние ее слои находились на положении простых крестьян-земледельцев. Об этом, кстати, говорит и тот факт, что в некоторых деревнях, по переписи XIII в., до половины жителей относились к кавалейру-вил- ланам^, т.е. большинство из них жили за счет крестьянско-традици- онного использования земельной собственности. Нельзя также не учитывать, что наемный труд, который вообще был очень распространен в Португалии, в это время имел феодальные черты. Наемные работники зачастую обязаны и платежами личного характера. Крестьяне нередко нанимались батрачить, имея одновременно собственный или арендованный участок земли. Таким образом, в португальской деревне положение сельского наемного работника было обратимым.

А. Куньял также оперирует термином "сельская буржуазия1'. Рассматривая эволюцию крестьянства в XIII-XIV вв., он отмечает процесс резкого расслоения и выделения как безземельного крестьянства, так и зажиточной верхушки, к которой и относится этот термин51. Но А. Куньял вовсе не склонен связывать принадлежность к этому слою с обладанием статусом кавалейру-виллана по преимуществу. Кавалейру-вилланы были, видимо, лишь одной из его составных частей. А. Куньял полагает, что "сельская буржуазия" возрастала именно на использовании наемного труда; особенно оказался для нее благоприятным так называемый ь'Закон о наделах"52. "Закон о наделах" был принят в 1375 г. Он устанавливал обязательность найма при отсутствии своей земли, определял максимум заработной платы наемным работникам и наказания за нарушения. Португальские историки высоко оценивают его роль в социально-экономическом развитии страны в XIV в., хотя и признают, что определение реального значения этого закона в жизни общества, выяснение сферы его применения требуют дополнительных исследований53.

М.Э. да Круш Коэлью также останавливается на положении обеих интересующих нас групп населения на материале северной части Португалии. Она отмечает широкое распространение наемного труда в деревне, но подчеркивает также его второстепенное место.

Нехватка рабочих рук со второй половины XIV в. дает возможность наемным работникам добиваться повышени^ заработной платы. Несмотря на ее неоднократные ограничения и на "Закон о наделах", с 1365 по 1395 г. она выросла, по данным Коэлью, на 1600%54. Совсем иначе, чем у А, Каштру и А, Куньяла, выглядит у Коэлью слой, который она квалифицирует как "сельскую буржуазию", и его роль в развитии социально-экономических отношений в деревне. Рассматривая участие этого слоя в крупной аренде, она приходит к выводу, что как посредник между феодалами и крестьянами "сельская буржуазия" не шла дальше воспроизводства традиционных отношений сеньориальной экономики55. По мнению Коэлью производство на рынок в гораздо большей степени осуществлялось в хозяйствах крупных арендаторов горожан - торговцев и ремесленников. Данные об их землевладении в XIV в. весьма многочисленны56. Горожане берут в аренду земли и церковных, и светски* феодалов. Накопив средства в городской сфере производства, они вкладывали их в землю, не только арендуя ее, но и приобретая в собственность, чтобы, как пишет Коэлью» прямо контролировать получение сельскохозяйственной продукции, которая потом шла на рынок, где они диктовали свои условия57. При фиксированной денежной ренте именно им шли основные прибыли, у них накапливались значительные средства, особенно при постоянном хлебном дефиците. К сожалению, пока еще нет специального исследования, посвященного вза-

16. Варьяш О.П. имопроникновению в это время социальных структур деревни и города, однако некоторые факты говорят о том, что наряду с вкладыванием средств в землю горожанами к концу XIV в. многие землевладельцы-феодалы участвовали в традиционно городских занятиях, особенно в заморской торговле сельскохозяйственной продукцией5* Этим, видимо, объясняется заинтересованность этого слоя в дальних морских экспедициях и захватах заморских земель, о чем говорит А. Куньял59.

Таковы основные данные о состоянии португальской деревни XIV - начала XV в., приводимые в последних работах историков Португалии. Разумеется, они не охватывают всего спектра аграрной проблематики, и многие вопросы еще ждут своего исследования. Тем не менее на этом уровне разработки проблемы представляется возможным говорить скорее не о возникновении прсдкапиталисти ческпх отношений в деревне, а о значительном развитии начиная с XIII в. товарно-денежных отношений, которые при благоприятных Згсловиях могли в дальнейшем стать основой для складывания элементов капитализма. Однако последующие столетия показали, что эти тенденции были реализованы еще очень нескоро.

Необходимо отметить, что конкретных работ по аграрной проблематике XV-XVI вв., пожалуй, еще меньше, чем по таковой предшествующего времени. Кроме того, изучение этого периода включает в себя ряд совершенно новых по характеру вопросов - колониальная экспансия, отлив населения из Португалии в заморские страны, доминирующая роль транзитной торговли, потеря Португалией независимости и т.д. В связи с этими обстоятельствами мы и сочли целесообразным ограничиться пока разбором взглядов португальских историков на социально-экономические отношения в деревне до начала XV в.

Обзор португальской историографии по этой проблематике показал, что в ней еще не сложилось цельной картины аграрного развития страны в эпоху развитого средневековья. Это связано и с состоянием изучения источников, и с длительным отсутствием внимания к проблеме. Возрастание интереса к ней в большой степени связано с влиянием марксистской концепции истории, с попытками осмыслить ход развития Португалии в средние века с ее позиций, а также сопоставить его с общеевропейским. Одной из насущных задач для португальских историков сейчас является обработка и публикация архивных документов. Другая задача предполагает создание работ на региональном конкретном материале. Это даст возможность на новом уровне увидеть и понять специфику средневековой португальской деревни.

1 Oliveira Marques A. Ideario para uma histriria economics de Portugal na ldade Media // Revista dc economia. 1962. Vol. 14, f. 3. P. 181-1%. Olivet ra Marques A. Histona de Portugal Lisboa, 1975, *

Azevedo L.L. Epocas de Portugal cconomico. Lisboa, 1929. 1 Oliveira Marques A. Ideario... P. 1X3-186. *

Ibid. P. 186.

ts I)a Гruz Coelho M fl. A rcac^ao senhorial e camponcsa face a conjuntura de trezen- to: докл. ua первом коллоквиуме историков CC'CP и Португалии. Москва, март 1484 г.: Fonseea Ferreira A. A acumula^ao capitalista em Portugal. Porto, 1977.

; Castro A. Estudios de historia socio-econoniica de Portugal. Lisboa, 1976. P. 30. 4 Oliveira Marques A. History of Portugal. N.Y.. 1976. P. 85. l> Ibid. P. 59; Castro A. Estudios.., P. 102. 10 Ohveira Marques A. Hrsforia... P. 77-78. '1 Ibid. P. 75.

1' Ibid. P. 76; Castro A. Estudios... P. 104.

1 * Ohveira Marques A. Histona... P. 79; Castro Л. Estudios... P. 101. 1 • Hordes Coelho A. A revolu^ao de 1383. Lisboa. 1977. P, 30. Castro A. Estudios... P. 32, 36. Ibid. P. 33.

17 Oliveira Marques A. Histtfria... P. 74-75.

Castro A. A evolu^ao cconomica de Portugal. Lisboa, 1966. Vol. V. P. 96. |C) Ohveira Marques A. Histrtria... P. 80; Castro A. Estudios... P. 115-116. 4,1 Barges Coelho A. A revolu<;ao... P. 58-59: Idem. Comimas e concelhos. Lisboa. 1973. P. 70 s.

? і Castro A. Estudios... P. 89-90.

— Kiheiro O. A evolugao agrana no Portugal medilerraneo. Lisboa. 1970. P. 155. См. іакжс книгу А. Силбера, который прослеживает сходные черты и в Бейра Ьайша: Silbert A. Le Portugal mediterraneen. P.. 1966. P. 1046. Rtbeiro O. Op. cit. P. 60-61. 161; Oliveira A. A abadia de Tibaes с о seu dominio. Porto, 1974. P. 188-194.

Baquero Moreno H. A vagabundagem nos fins da Idadc M?dia portugucsa // Anais. Lishoa, 1977. II serie. Vol. 24. T. fl. P. 235. :s Oliveira Marques A. Historia... P. 155. ->fl Hordes Coelho A. A revolu^ao... P. 68. :1 Oliveira Marques A. Historia... P. Д85. Da Cruz Coelho M.H. A reac<;ao... P. 682. Baquero Moreno H. Op. cit. P. 235. Ohveira Marques A. Historia... P. 157. Ibid. P. 156. ^ Baquero Moreno H. Op. cit. P. 236.

Ibid. P. 234: Oliveira Marques Л. Historia... P. 136. Da Cruz Coelho M.H. A reaccao... P. 1-3. ^ Oliveira Marques A. Historia... P. 157. *

Ibid. P. 160.

" Da Cruz Coelho М П. А геас^йо... P. 5. w Ibid. P. 6 s. щ Ibid. P. 7. 40 Ibid. Р. 15; Cunhal A. As lutas de classes em Portugal nos fins da Idadc M6dia. Lisboa, 1975. P, 36-37 etc. 41

Da Cruz Coelho MM. A reacIbid. P. 15. 43

Baquero Moreno H. Op. cit. P. 231-232. 44

Da Cruz Coelho MM. A reac^ao... P. 6, 17. 45

Castro A. A evolu^o... Lisboa, L978. Vol. I. P. 178. 46

Корсунский Л.Р. История Испании 1X-XI11 вв. 1976. С. 176 и след.; Миль- ская Л.Т. К вопросу о структуре господствующего класса в Каталонии в X-XII вв. //СВ. 1984. Вып. 47. С. 21-28. 47

Castro Д. A evolu^ao... Vol. 5. P. 141. 153. 4* Ibid. Р. 133.

49 Ibid. P. 158-159. su Ibid. P. 166. ^ Cunhal A. Op. cit. P. 34. Ibid. P. 59. 53

Oliveira Marques A. Diciun?rio de historia de Portugal. Lisboa, 1979. P. H45-X46; Rau V. Sesmarias medievais Portuguesas. Lisboa, 1946. P. 129. 54

Da Cruz Coelho MM. A reac^ao... P, 13. Следует, однако, иметь в виду, что в это время в стране значительно выросли и цены, неоднократно предпринималась порча монеты. 55

Ibid. Р. 17.

St) Da Cruz Coelho MM. О senhorio cruzio do Alvorge л a centuria de trezenios // Estudos de historia de Portugal, Lisboa, 19X2. Vol. I. P. 18ft ss. 57

Da Cruz Coelho MM. A reae^ao... P. 8. 58

Barges Coelhn A. A revoiugao... P. 1974; Cortesao J. Os factorcs demoenkicos na for- ma^aode Portugal. Lisboa, 1964. P. 129.

Cunhal A. Op. cir. P. 97.