КРОВАВЫЕ НАСЛЕДНИКИ ХЛОДВИГА

Хлодвиг-законодатель стремился разорвать порочный круг кровной мести, то, что сейчас мы называем вендеттой. После убийств, совершенных им самим, он мог опасаться, что дети или виуки убитій им франкских вождей начнут мстить его детям.

Это приводило в ужас и замешательство простых франков. Как же так, скажете вы, ведь франки почитали кровную месть святой обязанностью? Так-то оно так, но кровная месть потому н назвалась таковой, что требовала непременного исполнения только по отношению к чужим, к людям из другого рода, из другой семьи.

Когда совершалось убийство, то семья убитого должна была смыть именно чужой кровью нанесенную ей обиду. При этом мстилн не только самому убийце, но и всем его родственникам.

Так в водоворот насилия втягивались целые семейства, многие поколения которых враждовали веками. Помните вражду Монтек- ки и Капулетти в трагедия Шекспира «Ромео и Джульетта» ? А поминте, нз-за чего она началась? Верно, нередко сами враждовавшие уже и не помннлн, с чего все началось, а кровь лилась и лилась, и одио убийство неумолимо порождало другое! Иногда для того, чтобы прекратить войны семейных кланов, требовалось вмешательство королей!

Но и они безжалостно расправлялись с собственными детьми, братьями, женами и даже матерями! Порой сами правители являлись главными зачинщиками ь^Ьвавых распрей. Одни из них приказал сжечь своего сына, восставшего против него, вместе с женой н детьми! Таких примеров десяткн в истории династии Меровингов...

А началось все с того, что после смертн Хлодвига галльские земли, отошедшие франкам, были распределены между его четырьмя сыновьями. Тьери получил иадел со столицей в Реймсе, Лотарь обосновался в Суассоне, Хло- домир — в Орлеане, а Хильдебер — в Париже. Но когда орлеанский владетель Хлодомнр погиб в одном из походов против бургундов, Хильдебер и Лотарь, сговорившись, убили своих племянников, сыновей Хлодомнра, и поделили между собой их наследство.

Держава Меровингов

Первая жена одного из братьев, Гортрана, подарила ему сына, которого он назвал Гун- добадом, — нмя это считалось королевским. Следовательно, он хотел его сделать своим наследником. Затем он женился на Марктруде. Она тоже родила сына, но, опасаясь, что ее ребенок в будущем останется без наследства, приказала убить Гундобада. Впрочем, это ей ие помогло, потому что ее собственный сын тоже умер, а Гортран ее выгнал. Затем он жеинл- ся в третий раз, и новая жена принесла ему несколько сыновей, что, однако, не помешало Гортрану предложить свою руку богатой вдове собственного брата Теодехильде. Обрадованная Теодехильда со всеми своими сокровищами поспешила к Гортрану. Тот сокровища принял, а саму Теодехильду приказал заточить в монастырь...

Но жены Гортрана в коварстве уступали жеиам его братьев. Сиги бедркен ил с я на вестготской принцессе Брувгильде. Хильперик был женат на Фредегонде.

Между этими королевскими ветвями династии Хлодвига, а точнее, между королевскими женами, и развернулась настоящая битва. Мужья, дети, виукн, племянники погибали один за другим. Достаточно сказать, что «иа совести» Брунгнльды десять принцев королевского дома!

Не отставала от соперницы н Фредегоида! Как н Бруигильда, бестрепетной рукой оиа убирала со своего путн к единоличной власти всех, кто мог служить помехой: внебрачных детей своих супругов, самих мужей...

Почти сорок лет тянулась цепь кровной мести, пока, наконец, чудом оставшийся в живых сын Хильперика и Фредегонды Лотарь II в 613 году не взял верх иад престарелой «кровавой» королевой Врунгильдой.

Казнь «кровавой королевы» Брунгильды

«Трн дия ее пыталн самыми разными способами, затем посадили на верблюда н провезли через воинский строй, затем привязали к хвосту необъезженного коня за волосы, за одну руку и за одну ногу. Конь поскакал, волоча ее по земле и ломая ей кости... ь

Не удивляйтесь жестокости казни. На каждом шагу человека тогда подстерегали насилие и жестокость. Причем, как отмечают хронисты, католики-франки заставляли своих врагов терпеть такие муки, каким даже язычннки-римляие ие подвергали мученнков христиан. «Отрубали кисти рук н ступнн, вырывали ноздри и глаза, уродовали лндо раскаленным железом. Иногда нарочно приглашали врача, чтобы лечить несчастного, а потом мучить более долгой пыткой». И развлекались соответственно установившимся жестоким правам. Один знатный франк заставлял во время пира своих рабов держать факелы так близко к телу, что они обжигали себе кожу. А еслн раб начинал кричать или дергаться, господин поднимал над ним меч — и вскрякивал от удовольствия...

Дикость захватывала даже духовенство. Некий епископ велел спустить своего врага в могильный склеп и положить в гроб вместе с покойником.

«В те времена было совершенно множество преступлений. И каждый видел справедливость в собственной воле», — так бесстрастно констатировал Григорий Турскнй нравы своего века.

Кстати, сам Григорий, служивший епископом в городе Туре, при всех обстоятельствах оставался человеком необычайно честным и стойким. Даже короли ничего не могли с ннм поделать. Он не поддавался ни на подкупы, ни иа запугивания. Смело заступался за безвинных, и даже рискуя собственной жизнью, не позволял нарушать церковное убежище. Так, в стенах собора он спас от его собственного отца того самого Лотаря, который впоследствии казннл Вруигильду, а затем перебил и всех ее потомков.

Именно Григорий Турский оставил иам подробный рассказ о первом короле франков Хлодвиге, его наследниках и о том беспощадном времени.