Выводы по Главе IV

1. Ревизия парадигмы секуляизации представляет собой не ее простое отрицание, а осуществляется по пути качественного развития и обогащения методического инструментария. Это выявилось в отказе от широких обобщений и упрощений в определении концепта «секуляризации», увеличении рефлексивности инструментария, в том числе включения в анализ фактов растущего разнообразия на религиозных рынках, форм индивидуальной религиозности и сложности контекстов функционирования религиозных акторов.

2. Переосмысление смысловой системы концепта «секуляризация»

обусловлено следующими реалиями: во-первых, такие традиционные

параметры секуляризации как структурная дифференциация, снижение уровней религиозной активности, утрата контроля традиционных религиозных институтов над индивидуальными формами веры, практиками и моральными принципами людей не свидетельствуют о закате религии как таковой; во-вторых, эффекты структурной дифференциации нелинейны (как в Европе и США), они все более обусловлены текущим социальным контекстом (как в развивающихся и постсоциалистических странах); в- третьих, диспозиции по отношению к религии на индивидуальном и социальном уровнях становятся все более разнообразными.

3. Опознаваемые признаки компартментализации обнаруживаются в разных странах, в частности, проявляющиеся на государственном уровне в легализации однополых браков, эвтаназии, устранении религиозных предметов и символов из системы образования и проч., а на индивидуальном - в широком спектре использования услуг и ресурсов, предоставляемых религиозными организациями. Мы полагаем также, что индивидуальные и социальные параметры компартментализации в немалой степени определяют климат в контекстах отношений и соперничества в рамках религиозного поля, а также между религиозными, околорелигиозными и антирелигиозными смысловыми системами.

Данный подход позволяет обосновать сложную природу современной секуляризации, а также доказать, что секуляризация является частью текущего цикла развития большинства стран мира и характеризует одну из траекторий современного религиозного плюрализма. Соответственно, при употреблении термина «постсекулярное общество», вошедшего в дискурс социологии религии, следует выяснять, идет ли речь о той секуляризации, которая касается формальных институтов на политическом уровне, или же той, которая апеллирует к живой религии на уровне социальном и индивидуальном.

4. Постсоциалистические страны представляют собой продуктивную площадку для исследования проблемы секуляризации и в целом современного религиозного плюрализма. Многоконфессиональность России и реформы конца прошлого столетия способствовали формированию противоречивых процессов в религиозной сфере: сформировался

плюралистичный религиозный рынок - наряду с ростом количества традиционных организаций в поле конкуренции вошли новые для российской культуры конфессии и образования; значительно вырос уровень религиозной самоидентификации россиян, прежде всего ориентированной на православие; динамика религиозности достигла точки насыщения; число активно практикующих православных верующих контрастирует с другими религиозными группами и остается незначительным; общественное сознание остается светским и россияне не готовы рассматривать религиозную традицию как консолидирующую общество идею.

5. Сложность процессов, сопровождаемых современный религиозный плюрализм, актуализируют задачу измерения степени жизнеспособности религии с применением нового, адекватного методологического инструментария, учитывающего, прежде всего, что индикаторы современной жизнеспособности религии и прочности религиозных организаций локализуются на индивидуальном уровне. Причем феномен «нового» индивидуализма, проявляющийся в разнообразии, синкретизме и «перекрытиях» индивидуальной «принадлежности», требует переосмысления концепта «религиозность», исключения из него параметра «членства», он стал зомби-категорией в настоящее время и сохраняет востребованность в контексте обсуждения проблем разнообразия, но не показателей жизнеспособности. Поэтому исследование влияния роста религиозного разнообразия на жизнеспособность религии, должно исходить из концептуализации последнего как степени воздействия религии на ментальные, мотивационные и поведенческие характеристики индивидов, что является наиболее валидным в настоящее время подходом.

6. Методология социологов С. Хубера, К. Китола и Р. Траунмюллера, учитывающая эти реалии, представляет собой валидный инструментарий, достойный для широкого применения в социологической практике. Апробация методологии позволила высветить важные для понимания жизнеспособности религии тенденции, прежде всего, то, что рост разнообразия религий, организаций и индивидуальной аффилированности ведет к общему ослаблению жизненной силы религии. Однако процесс этот неоднороден и даже в большей степени, чем разнообразие зависит от ряда социоструктурных параметров среды, структуры конфессионального разнообразия, а также принадлежности к религиозному большинству или меньшинству. Эти результаты показывают, что вопрос о жизнеспособности религии является важной составляющей концепта «разнообразия».