2.4. Современные формы религиозности

По мере того как в большинстве христианских стран традиционные церкви теряют способность дисциплинировать как сами верования, так и образ жизни людей, возникают новые модели веры и поведения.

По его мнению, религия и ее институциональные формы в условиях сложного социума качественно меняются и то, что мы наблюдаем на рубеже ХХ-го и ХХ1-го столетий, - это четвертая социальная форма религии: ее структурная приватизация. Причем приватизированная социальная форма религии «прибыла», по словам Лукмана, чтобы «преобладать по форме над всеми другими формами, установленными столетиями. Это означает, что формы приватизированной религиозности будут не просто сосуществовать с, а преобладать над сохраняющимися традиционными религиозными

107

практиками и институциональными формами» .

Мы проследим на примере ряда индикаторов и процессов в религиозной жизни, что же происходит с современной религиозностью. Немецкий социолог религии Д. Поллак проследил на примере ряда европейских стран, как менялся уровень посещения церквей в течение последних 30-ти лет прошлого столетия. На графике 1 отчетливо прослеживаются нисходящие траектории этого процесса.

с традиционными церквями, европейцы не перестают демонстрировать довольно высокий уровень религиозной самоидентификации, что, по существу, свидетельствует о нелинейном развитии религии. ^{[264] [265]}

В рамках Европейского проекта исследования ценностей Л. Халмэном и О. Риисом были получены результаты, которые позволили им выделить некоторые нюансы в ослаблении связей верующих с религиозными институтами. В частности, они отмечают, что «большинство людей в Скандинавских странах попадают в категорию, которая называется маргинальными членами, т.е. соответствует ситуации, когда люди принадлежат определенной церкви, но едва ее посещают»^[266]. В отличие от «маргинальной», утверждают социологи, «внецерковная религиозность предполагает более сильный разрыв отношений с церковью, т.е. отсутствие связей вообще с какой-либо конкретной церковной общиной при наличии устойчивой религиозной самоидентификации»^[267]. Другими словами, соответствует ситуации, когда человек считает себя просто верующим илипросто христианином. Характерным примером здесь может служить Г олландия, где приблизительно половина населения формально не принадлежат определенной деноминации. Социологи также обращают внимание на то, что граница между маргинальным членством церкви и внецерковными людьми довольно расплывчата.

Заметим, что «внецерковная» и «маргинальная» религиозности «сопровождают» процесс изменений религиозной сферы жизни России с самого начала коренных преобразований, с 1991-го года, причем, на протяжении длительного периода (до настоящего времени в том числе) эти новые форы религиозности были характерной чертой православной идентичности. Согласно исследованиям, устойчиво малая часть православных, около 8 %, регулярно посещают церкви, вовлечены в какое- либо церковное служение, в то время как православными себя считают 82% российских верующих^[268].

Таким образом, традиционная религиозность, снижаясь, уступает место новым формам внеинституциональной религиозности, которая развивается и, как покажет дальнейший анализ, растет под влиянием социальных изменений в условиях свободного рынка. Вопрос заключается в том, какими формами компенсируется это замещение, и какими качественными признаками они характеризуются?

«Фуззи» религиозность как современная внецерковностъ

Серединная область, расположенная между двумя полюсами - точно идентифицируемой религиозностью и высоким уровнем религиозной практики, с одной стороны, и неверием в Бога или какие-либо иные трансцендентные силы, с другой, представляет собой, как покажет дальнейший анализ, довольно обширную и качественно неоднородную зону, которую мы называем «фуззи» религиозностью. Этимология термина «фуззи» восходит к слову диффузия и перекликается с английским словом ‘fuzzy’, что означает неясный, нечеткий, неопределенный^[271]. Мы полагаем, что данный термин довольно точно характеризует специфику обозначаемого им феномена, а именно - неопределенность, диффузность, синкретичность религиозного сознания человека, живущего в современном индустриально развитом мире, где секулярное переплетается с сакральным, вера - с неверием, а в мозаичной вере (бриколаже) традиция сосуществует с новыми формами приватизированной религиозности. Это - одно из проявлений тех глобальных изменений, которое претерпевает религия под давлением «текучей современности» (З. Бауман^[272]), о которых говорят Т. Лукман, П. Бергер, Д. Барретт, О. Риис, Р. Старк и другие исследователи религии. Так, по утверждению П. Бергера, трансформация религиозной идентичности является знаковой чертой современного сложного социума, и

индивидуальная религиозность «поражает тем, что она особенно открыта, особенно разнообразна, особенно индивидуализирована и особенно рефлексивна»^[273], что является важным признаком современного религиозного плюрализма. Каковы же количественные и качественные характеристики «фуззи» религиозности?