В рамках социологии культуры, напротив, сами определения культуры выстраивались вокруг обсуждения этой связи. Дело в том, что здесь социальное понималось не в его фундаментальном антропологическом значении, но в аспекте структур, которые обеспечивали возможность согласованных действий в процессе совместного достижения целей. Именно это составляло основную предметную область социологии, что делало культуру всего лишь побочной темой социологических исследований. По словам Александера, применительно к современности она понималась преимущественно как отражение институциональных конфигураций капитализма или индустриализма. Он отмечает, что даже М. Вебер, утверждая независимость «идей», изучал условия, которые дали толчок развитию капитализма, и не уделял специального внимания автономии современной культуры. Однако споры, которые, развернулись в интеллектуальной среде в контексте постмодерна, породили особый интерес к теоретическому осмыслению культурного универсума. В ходе этой полемики постепенно стала осознаваться несостоятельность сложившихся в рамках социологи представлений о нем. В функционалистской теории рассмотрение культуры как одной из «сфер» общества привело к тому, что содержание этого понятия оказалось ограниченным в основном только ценностями. В культур ном марксизме, по словам Э. Гидденса, понятие «классового сознания» играет во многом схожую роль, поскольку помещено в рамки сложившихся общественных порядков. По этой причине обе концептуализации предполагают редукцию культуры к социально-институциональным структурам. Более того, в каждом из названных подходов явно присутствует экономический детерминизм, в каких бы утонченных формах он ни проявлялся. Внимание к культурному измерению современности обнаружило не только ограниченность этих позиций. Стало очевидным, насколько сложно рассуждать о связях культуры и общества. Однако, несмотря на то, что в рамках «новой» социологии культуры понятие культуры, как было показано выше, рассматривалось в разных контекстах, в социологии мейнстрима оно продолжает трактоваться с классических социологических и социально-антропологических позиций. Достаточно сослаться на статью Н. Смелсера в книге «Теория культуры»44, где он приводит результаты изучения отобранных из этих наук определений понятия за последние сто лет. В этих работах акцент ставится преимущественно на четырех компонентах: —понятия и концепты — одна из форм отражения мира на уровне познания, зафиксированная в языке и помогающая людям организовать и упорядочить свой опыт; —отношения — взаимосвязи с окружением, участвуя в которых человек при помощи понятий определяет, как отдельные факты, явления связаны друг с другом в пространстве, времени, по значению; —ценности — социально одобряемые и разделяемые большинством людей убеждения относительно целей, к которым необходимо стремиться. В любом обществе и в каждой из составляющих его групп существует своя система и иерархия ценностей. У разных индивидов или групп они могут не совпадать; —нормы — элементы культуры, определяющие как должен вести себя человек, чтобы жить в соответствии с установленными ценностями. Это требования общества к поведению индивида в определенных жизненных ситуациях. Они закрепляются в нормах и установках на уровнях морали и обычаев, а также в правовых нормах. Обобщая эти представления, Смелзер определяет культуру как набор ценностей, представлений о мире и кодов поведения, общих для людей, придерживающихся одного стиля жизни. Это общее определение варьируется в зависимости от позиции, которой придерживаются исследователи, отвечая на фундаментальный вопрос о связи социальной структуры и культурных феноменов, определяемых таким образом. Определение культуры как детерминированной социальной структурой. Здесь показательна позиция социологов-маркси- стов, которые постулируют существование дихотомии «базис — надстройка», общественное бытие — общественное сознание. «Культурные феномены, от свода законов и религиозных ритуалов до искусства и интеллектуальных идей, приписываются надстройке и рассматриваются как определяемые базисом. Для того чтобы объяснить культурный феномен, не нужно изучать его внутреннюю структуру или значение, но необходимо рассматривать материальные элементы, которые он отражает. Поскольку культура детерминирована внешними силами, она не обладает автономией в каузальном смысле»45. Эта позиция в ее классическом или не столь радикальном варианте получила в социологии широкое распространение. В рамках институционального направления признание экономических факторов в качестве движущей силы современного мирового процесса стало общераспространенным. Считается, что экономические силы вызывают структурные сдвиги в обществе, которые влекут за собой изменения в сфере общественного сознания. Однако сегодня и здесь все больше признается «реальность культуры», которая определяется как характеристика, присущая общественной жизни и социальным изменениям во всех их аспектах. В связи с этим обозначились следующие тенденции: —концептуализация культуры и общества по Гидденсу в качестве «двойной структуры»: их становление происходит как автономно, так и во взаимном влиянии; оба концепта иногда используются совместно при условии, что в каждом из них понятийно отображается другой; —акцентирование при изучении динамики культуры ее инде- герминированности, подвижности и неоднозначности; —возрастание интереса к связи «культура — власть», или, как это часто называют, опосредованным культурой отношениям власти. Такой сдвиг в рамках структурного детерминизма привел к обновлению теоретической позиции. Теперь ее сторонники рассматривают социальную структуру и культуру как взаимосвязанные и взаимодействующие. В этом случае культура считается неотъемлемым аспектом социальной жизни на уровнях когнитивного и эмоционального индивидуального опыта, действий, общественных отношений, институциональных структур. Их связи приобретают характер процесса, получающего историческое измерение. В то же время каждая из сторон сохраняет, по крайней мере потенциально, определенную степень «собственной» вариативности и относительной «динамической автономии». Однако, несмотря на такие изменения, здесь сохраняется приоритетность социально-структурного измерения общественной жизни. Культуре придается значение частных исторических эпис- тем и анализируются их возможности определять, ранжировать, репрезентировать и исключать определенные представления об устройстве общества. Соответственно вопросам о происхождении, контекстах существования и трансформации культурных феноменов не уделяется специального внимания. Определениекультурывсвязиссоциальнойпрактикой.Ърам- ках культурно ориентированных социологических исследований, связанных с концепцией коллективного действия и близких к марксизму (Ч. Тилли, Р. Аминзаде, К. Калхаун, Р. Уильямс и др.), используется свое определение культуры. Оно приобретает своеобразие по мере того, как здесь все больше внимания уделяется акторам, стоящим за социальными институтами. В этом случае в содержание понятия помимо структур символических форм, кодов и схем или идеологических систем включаются разделяемые значения, идентичности и цели. Таким образом, культура понимается как «...пространство практик сигнификации, семантическая основа для попыток людей выстроить и репрезентировать себя и других... это не просто набор посланий, репертуар знаков, проецируемых на нейтральный ментальный экран. У нее есть как форма, так и содержание; она порождается как действием, так и мыслью; представляет собой продукт как человеческой креативности, так и мимезиса, и прежде всего она основывается на побуждающих силах (empowered). Но не вся и не все время»46. Связь с концепцией общественной практики в социально- инстшуционалыюм контексте (формальные организации или локальные сообщества) придает понятию динамический вид «становления» в более длительные или короткие периоды времени. Построенное таким образом, оно указывает на область феноменов, подвижных и детерминированных более фундаментальными факторами. В качестве таковых принимаются институциональные медиаторы между обществом и культурой. Однако речь идет главным образом о влиянии экономических, политических структур, масс- медиа на социальные практики, а не наоборот. Кроме того, их культурному содержанию не уделяется специального внимания. Такое размещение культуры в социальном контексте предполагает ее пространственную и временную спецификацию, тем более, что акцент в объяснении ставится на общественную практику акторов различного масштаба. В рамках социологии уже давно существует дифференциация социальных структур по этому при знаку с выделением разного рода общностей и групп. Они различаются по составу и культурным особенностям и в этом аспекте обозначаются как субкультуры. Имеется в виду, что каждому такому социальному образованию соответствует специфичные системы и иерархии ценностей, нормы поведения и стиль жизни, отличающие их от других подобных единиц. В качестве оснований для такой дифференциации принимаются следующие: — территориальное и этническое: региональные, локальные исторически сложившиеся особые обычаи и нравы; — гендерное: особенности образа жизни, отличающие мужчин от женщин; — возрастное: специфика образа и стиля жизни, характерная для представителей разных возрастов; — профессиональное: содержание знаний и навыков, видов деятельности, взаимодействий и коммуникаций, характерное для представителей разных профессий; — религиозное: содержание верований и религиозных практик, характерных для представителей различных конфессий и деноминаций; — связанное с нарушением закона: особенности образа и стиля жизни, нравы и обычаи, характерные для криминальной субкультуры. Понятие субкультуры выделено для того, чтобы характеризовать в первую очередь повседневные практики различных членов общества. Однако, когда речь идет о содержательной стороне артефактов, культурных объектов, принимаются другие основания дифференциации — по степени сложности и социальной значимости содержащейся в них организованной информации. Соответственно выделяются: — элитарная культура — к ней принято относить наиболее сложные, чаще всего профессиональные формы организации социально значимой информации — философской, научной, художественной; это основной источник культурных инноваций; — народная — ее составляют социально необходимые формы знаний, верований, эстетических, этических представлений, традиционно существующие как центры организации повседневной жизни; — популярная — сюда включаются элементы элитарной и народной культуры, которые несут в себе социально значимую информацию и нашли широкое распространение среди членов общества; — массовая — ее можно определить как наиболее простую, общедоступную, стандартную по содержанию часть культуры; она создается профессионалами, но ориентирована на самую широкую и неподготовленную аудиторию. С точки зрения социологов культуры, рассматривающих культуру как совокупность общественных практик, такая дифферен циация значима. Даже при первостепенном внимании к институциональному аспекту медиации между культурой и обществом необходимо понимать, к кому обращают свои воздействия агенты и какого рода информацию они транслируют. Определениекультурыкакдетернинашпысоциальнойструк- туры. Сторонники этой позиции прямо признают, что в своей концептуализации культуры они исходят из идей В. Дильтея. Прежде всего в качестве исходного принимается допущение, что именно человеческий опыт является основным источником смысла как для актора, так и для исследователя. Однако для совместного существования людей необходимо взаимопонимание, что предполагает выход за пределы индивидуального опыта к разделяемым идеям и, в конечном итоге, к структурирующей силе культурных систем, которые, согласно Дильтею, являются внутренними и субъективными. Именно это позволяет его продолжателям в рамках социологии культуры говорить об их конституирующей силе по отношению к социальным структурам. Культура понимается как пространство символических форм (идеациональных, вещественных, институциональных), которые индивидуальные и коллективные акторы наделяют интерсубъективными значениями и смыслами. Один из лидеров этого направления Дж. Александер переопределяет культуру в терминах семиотической теории как внутренний жизненный текст, основанный на культурных кодах, моральных универсалиях, символах, смыслах, дискурсе, как «системы символических кодов, которые специфицируют добро и зло». Эти коды «интернализованы», обеспечивают сильные моральные императивы и сохраняются в течение длительных периодов времени. Базируясь на моральных и эмоциональных основаниях, они оказывают доминирующее влияние на индивидов и группы, упорядочивающих свои отношения с окружением. Соответственно вполне логичным становится утверждение, что культура относительно автономна от социальных структур и может служить объясняющим их принципом47. Согласно Р. Уатноу и М. Уиттон, это «имплицитная черта социальной жизни... составляющая подлежащие допущения и ожидания, от которых зависит социальное взаимодействие»48. С точки зрения изменения представлений о связи культуры и социальной структуры показательно переопределение последней путем включения понятия «культурных схем». Согласно распространенным в антропологии представлениям, они придают отношениям индивидов с окружением не только форму, но и значение. В социологической трактовке они побуждают агентов мобилизовать «наборы ресурсов, которые придают силу социальному действию и ограничивают его». Соответственно структура — это «глубоко культурный феномен»49. В рамках этого направления считается неправомерным сводить определение культуры только к ее ценностному аспекту, как это принято в пределах социологического мейнстрима. Здесь понятие ограничивается только его институциональными формами. Как отмечает Дж. Александер, «результат имеет весьма иронический характер: понятия, разрабатываемые в рамках ценностного анализа с целью исследования смыслов, в значительной степени зависят от вокабуляра, разработанного для механистического, исключительно социального анализа. Что касается собственно символических феноменов, таких как ритуал, сакрализация, осквернение, метафора, миф, нарратив, метафизика и код, функционалистский анализ может поведать о них весьма немного»50. Включая в понятие «культура» все эти формы, что характерно для антропологии, оппоненты структурного функционализма защищают ее толкование как особого измерения общественной жизни, а не отдельной «сферы» общества. Культура с этой точки зрения как минимум относительно «автономна» от социальных структур. Это идеальный (идеацио- нальный) «порядок», соответствующий осмысленному действию (Александер), и понятию придается первостепенное значение в связи с тем, что смысл считается его неотъемлемой составляющей. Предполагается, что следование ему происходит скорее добровольно, чем по необходимости, как это происходит при институционально-структурной трактовке социальной реальности. Этому вполне созвучен акцент в определении культуры на «форме поведения как таковой и неопределенных результатах этого поведения»51. Выделение социальной структуры и культуры как независимых измерений для изучения совместной жизни людей создает аналитическое пространство, позволяющее вписать в социологию культуры французские версии семиотики и постструктурализма. М. Фуко и П. Бурдье показали, какими путями культурные тексты могут оформлять социальные отношения и использоваться элитами как источник власти. С этой точки зрения наука, техника и знание перестали рассматриваться как бесспорные истины и стали считаться социальными конструктами отдельных социальных групп и инструментами для поддержания их социального статуса и социального неравенства. Иными словами, в определении культуры начали сочетаться ее системные и несистемные аспекты, ее интегрирующие и социально разделяющие механизмы. Сравнениеантропологическогоиеоциологическогоопределе- ний культуры. Сравнение антропологической и социологической концептуализации культуры позволяет выявить и интерпретировать существующие между ними сходство и различия в использовании понятия в качестве инструмента изучения совместного существования людей. В рамках обеих наук обнаруживается одинаковый набор познавательных функций, соответствующих этому понятию. Разграничивающая: категория указывает на теоретические значимые различия между обозначаемыми ею и социально-струк- турным аспектами совместного существования людей: —культурное понимается как созданное людьми и таким образом противопоставляется природному, т. е. возникающему и существующему независимо от человека; —под культурой принято понимать содержание совместной жизни людей, соотнося его с формами и структурами ее социальной организации; —культура считается производной социального взаимодействия; ее составляющие «разделяются» людьми и не сводятся к индивидуально специфичным переживаниям и опыту. Дифференцирующая', в содержании понятия культуры отчетливо обозначаются следующие предметные области: —вещественные объекты (нередко обозначаемые как «материальная культура»); —идеи и образы, выраженные и репрезентированные в символической форме (согласно П. Сорокину, «идеациональная», а в российском философском лексиконе «духовная» культура); —технологии как содержание деятельности, взаимодействия и способы их организации; —нормы и правила регулирования социальных отношений; —оценочные критерии, применяемые при ранжировании искусственных объектов (артефактов), превращающие их в «ценности». Иными словами, понятие культуры предполагает неоднородность соответствующей предметной области. Поэтому при исследованиях важно указывать, о какой из ее составляющих идет речь. Интегративная: понятие объединяет наборы единиц (артефактов), созданных в различных предметных областях, в определенные устойчивые интерсубъективные целостности. В антропологии они обозначаются как «культурные темы», «культурные черты», «культурные конфигурации»; совместно с социологией используются термины «культурные паттерны», «субкультуры», «ценности» и т. п. п Идентифицирующая: понятие может использоваться либо в абстрактном смысле, либо для обозначения содержательных особенностей различных социальных образований (социально-государственных, историко-региональных, этнических, субкультурных и т. п.). В первом случае область изучения идентифицируется в терминах теоретического направления ее изучения (структурно-функционального, семиотического, макро- или микродинамического и т. п.). Во втором — объекты исследования идентифицируются по общим для них содержательным характеристикам (формационным, субкультурным, языковым, мировоззренческим и т. п.). Сравнительная: понятие используется для определения сходств и различий социальных единиц разных масштабов (от малых групп до общественно-экономических формаций) в историческом и современном контекстах. В качестве аналитических систем соотнесения при сравнении обычно принимаются: —мировая культура, или «панкультура», с которой сравнивается отдельная культура для выявления ее специфики; —отдельная культура, с которой сравниваются другие для выявления их сходств и различий; —отдельная культура, с которой сравниваются составляющие ее субкультуры для определения ее внутренней дифференциации; —отдельные специализированные области или черты культуры, сравниваемые по их состояниям во времени для выявления формы их изменения (рост, развитие, диффузия, дезинтеграция и т. п.). Рефлексивное использование понятия в рамках социологии культуры ограждает исследователя от абсолютизации любого из его значений, помогает ему успешно придерживаться позиции релятивизма при изучении социокультурной реальности, т. е. избегать как социально-структурного, так и символического редукционизма. В рамках обеих наук понятие используется для решения сходных познавательных задач. Прежде всего следует подчеркнуть, что специальное внимание уделяется содержательной или качественной стороне совместного существования людей. Причем оно используется в значении самостоятельной переменной, равноправной в соотнесении с социально-структурной. В этом случае объекты исследования, единицы анализа и наблюдения должны отвечать следующим требованиям: —созданность людьми (антропогенность), искусственность; —интерсубъективность, разделяемость; —фиксированность в вещественной или символической форме. В совокупности эти показатели позволяют идентифицировать феномен как относящийся к культуре, или культурный. Он определяется так, что обязательно становится наблюдаемым и локализуемым в социокультурном пространстве и времени. Благодаря выделенности культуры в качестве аналитического измерения, дополняющего социально-структурное, в рамках социологии культуры в сфере исследовательского внимания оказываются классы познавательных задач, ранее остававшиеся за ее пределами: —систематическое наблюдение сходств и различий в социальных практиках и их продуктах, в образе жизни людей; их интерпретация и объяснение; — выделение социокультурных групп с точки зрения ориентации на поддержание или изменение социальных порядков; объяснение причин такой направленности; — изучение и объяснение соотношения устойчивых и изменчивых характеристик социальной жизни в макро- и микроистори- ческом масштабах времени. Решение этих классов теоретических задач позволяет использовать полученное знание в прикладных целях: — понимание причин и характер сходств и различий в поведении и представлениях людей, принадлежащих к разным культурам, облегчает практику межкультурных взаимодействий и коммуникаций на любых уровнях; — понимание источников и форм социокультурной динамики облегчает определение общественно значимых проблем и обусловливающих их факторов в рамках различных социальных единиц; это обеспечивает надежные теоретические основания для разработки и реализации разного рода программ и проектов на уровнях государства и гражданского общества; —понимание причин культурных сходств и различий и их последствий для отношений между людьми на микроисторической шкале времени открывает широкие возможности для разработки способов помощи людям при адаптации в сложном и изменчивом социокультурном окружении. Таким образом, понятие «культура» в рамках социологии культуры становится важным познавательным инструментом для решения не только теоретических, но и прикладных задач. Контрольные вопросы 1. Определение понятия «культура» в антропологии. 2. Определение понятия «культура» в современной социологии культуры. 3. Сходства и различия в понимании культуры в антропологии и социологии. 4. Целесообразность взаимного дополнения трактовок понятия 82 «культура» в социологии и антропологии.