Мусульманская традиция среди мусульманских татар(ок)

Первое упоминание о татарах в Москве относится к XIV- XVI вв.17, но сегодняшняя структура татарского населения Москвы оформилась в период советской модернизации за счет миграции как из городов, так и, в большей степени, из татарских деревень (наиболее многочисленны «нижегородские», «казанские», «пензенские» татары).

Сегодня в Москве проживает около 116 тыс.18 татар. Татары занимают особое, «привилегированное» положение среди «этнических» мусульман Москвы, количественно доминируя среди лидеров официальных религиозных структур, а также образуя большинство среди посещающих религиозные курсы.

Волна этнического самоопределения, охватившая российские регионы в первые годы социальных изменений, не обошла стороной и Москву19. Мобилизующая активность выстраивалась вокруг антиассимиляционного тезиса — сохранения истории, татарского языка и религии. В 2003 г. татарскому сообществу вернули Дом Аса- дуллаева20, издаются газеты, более десяти лет организуется в Москве массовый татаро-башкирский праздник Сабантуй, есть специализированные классы в двух школах Москвы, в 2004 г. мэр Москвы принял постановление о возможности организации «татарских» классов в общеобразовательных школах Москвы, работают группы в детских садах. Существуют определенные виды самоорганизации татарской молодежи — такие как клубы, вечера встреч, дискотеки и т. д.; функционирует несколько успешно реализующихся интернет-проектов: клубы знакомств, истории татарского народа.

Но лидеры этнонациональных организаций сегодня скептически оценивают активность татар Москвы, отмечая их разрозненность и незаинтересованность в изучении языка или истории народа в той мере, в какой они этого ожидали в начале своей деятельности.

Можно говорить о трех формах исламских авторитетов в позднесоветский период: официальное религиозное «духовенство»; активисты «подпольного» ислама и «муллы-бабаи» и «абыстаи» («эбиляр») «народного» ислама. Соборная мечеть Москвы, открытая также в советский период в центральной части России, была призвана демонстрировать политику толерантности советского руководства для многочисленных гостей столицы, прежде всего из дружественных стран исламского мира. Но факт наличия «открытой мечети» имел значение и для «этнических мусульман» Москвы. В начале 50-х годов мечеть собирала до 900—1200 человек по пятницам и 5 тыс. в дни религиозных праздников21.90% татар хоронилось по мусульманским обрядам на мусульманском кладбище22. Но, как отмечается исследователями того времени, исламская обрядность и символика воспринимались прежде всего как часть этнокультурной традиции. Мечеть привлекала внимание как «этническое» место.

Но вне мечети существовали и другие «неорганизованные» структуры, которые вносили свой вклад, с одной стороны, в поддержание элементов религиозных практик, а с другой стороны, в формирование специфического нарратива приверженности исламу. В Москве, как и в других местах, воспроизводилась практика проведения маджлисов с чтением Корана по поводу религиозных праздников, поминовения усопших, событий жизненного цикла и т. п. Дома проводились несанкционированные коллективные молитвы (т. к. мечети были закрыты), на которых выбираемые люди читали Коран. На женских маджлисах, а иногда и на смешанных, Коран зачастую читали женщины. В силу демографических диспропорций в послевоенный период и распространенности алкоголизма в деревнях среди мужчин женщины-»эби» или «абыстаи», умеющие читать Коран наравне с мужчинами, стали теми авторитетами, которые приглашались на маджлисы или на отправление религиозных ритуалов (например, похорон).

Развитие собственно образовательной, прежде всего просветительской, активности официальных и полуофициальных исламских групп в «перестроечный» период происходило на фоне эт

нического возрождения (которое не только актуализировало исламскую идентичность, но и провоцировало разобщение), власт ного позиционирования различных мусульманских «авторитетов», продолжения процессов централизации и глобализации Москвы, роста исламофобии, а также на общем фоне идеологической и ценностной дезориентации людей в ситуации социально-экономического кризиса. Москва — это особого рода «глокальность», от личающаяся от других регионов России интенсивностью воспроизводства многополярного континуума культурных образцов, большим доступом к новейшим средствам массовой информации и т. д.

Фактически большая часть сегодняшних лидеров религиозною обучения вышли из тех, кто участвовал в различных формах активности по изучению татарской культуры или ислама в середине 70-х в Москве, когда отдельные разрозненные группы, несмотря на го нения, собирались в Соборной мечети или на квартирах. В это же время происходила институционализация различных групп, пре- зентирующих как «официальный» ислам (который концентрировался прежде всего в Соборной мечети, а позже, к 1997 году, — ещс в двух мечетях Москвы), так и «полуофициальный» (представленный различными небольшими группами).

И если ранее «читающие» люди были скорее маргиналами (хотя и почитаемыми), то теперь овладение базовыми знаниями и практиками стало желательным, а в некоторых сообществах или публичных риториках - даже предписываемым. Благодаря появившимся возможностям обучения (самостоятельного, на курсах при мечетях или за рубежом) институт «читающих Коран» «авторитетов» трансформировался. И если в 80-е годы это были в основном люди «старые», не имеющие специального образования, но получившие базовые навыки чтения Корана или в начальных школах24 или в семье, то теперь, структура «читающих» стала более сложной. Тех, «старых», остались единицы, но их ряды пополняют люди пенсионного возраста, которые знают основные молитвы от родителей, выучили их самостоятельно или на курсах при мечетях. Возраст вовлеченных в религиозную активность в среднем стал ниже, интерес стали проявлять и молодые люди, мужчины и женщины. Помимо этого, в институционализированных структурах (мечетях, духовных управлениях, образовательных учреждениях) появились новые «элиты», претендующие на или занимающие место религиозных авторитетов. Но необходимо от метить, что зачастую сила авторитета прежде всего основывалась на символических ресурсах (чтение и знание Корана, знакомство с процедурой исполнения религиозных обрядов и др.). И этническое большинство относилось противоречиво к новым институтам авторитетов, к новым практикам и к новой ситуации «открытости» религии. С одной стороны, это почитание и участие, с другой, - настороженность, недоверие и неготовность к активному включению.

Сегодня в Москве существует несколько образовательных центров, где преподаются основы ислама. Эти группы были открыты первоначально вследствие наличия большого интереса к исламскому обучению на заре перестройки. Сегодня религиозные лидеры констатируют наличие значительных проблем с обеспечением материально-технической базы обучения и с набором учащихся на исламские курсы.

Среди преподавателей этих курсов - очень различные категории: от профессоров различных наук, близких к исламу (исламское право, история ислама, арабский язык и т. д.), среди которых наиболее активны татары или этнические мусульмане, и до зарубежных преподавателей (чаще из Турции) и молодых имамов (возраст — от 20 до 30 лет), которые получили образование за рубежом или в Высшем исламском духовном колледже при Соборной мечети. Большинство преподавателей составляют мужчины.

Публичная активность женщин-татарок в области религиозного обучения и преподавания впервые стала возможной с середины XIX в., когда были открыты первые классы для девочек и они получили возможность обучаться арабскому письму и т. д. В этот период открываются так называемые новометодные медресе, в которых уделялось внимание не только религиозному образованию, но и светским предметам, иностранным языкам, а также впервые начал изучаться русский. Известны медресе, возглавляемые женщинами; жены известных джадидистов занимались благотворительностью.

Легализация ислама в постсоветский период открыла двери мечетей для обучения. И хотя женщины слабо представлены в различных мечетских или внемечетских религиозных организационных структурах, но они составляют большинство среди обучающихся и очень быстро стали «видимой» категорией в мечетях, хотя это не традиционно для татар. Женщины в различных учебных центрах представлены в различной доле — от 50 до 90%. Значительная часть из них — женщины татарской национальности (мишаре или «казанские» татары). Среди других национальностей: дагестанки, ингушки, чеченки, русские и др. Подавляющую часть посещающих курсы составляют женщины пенсионного возраста. Часть из них — это пожилые женщины из деревень, которых дети или внуки привозят на «зимний» период в город. Как правило, эти женщины плохо владеют русским и предпочитают обучаться на та тарском языке.