4. Фроммовские подходы к изучению деструктивности в политике

разрешению дисгармонии человеческого существования. Первая – мазохистская

тенденция: человек приобщается к миру, подчиняясь отдельной личности,

социальной группе, организации, партии, государству или Богу.

правило, испытывает удовлетворение от причиняемых ему физических или

моральных страданий).

Вторая – садистская тенденция: индивид достигает сопричастности при

помощи власти над миром, посредством политики господства над другими

людьми. В этом случае он получает удовлетворение от страданий других.

Третья – тенденция, основанная на любви: в отношениях с другими людьми

человек принимает на себя ответственность за самого себя и свои действия. При

этом его путь единения с ними и миром осуществляется посредством любви как

связи с кем-либо при условии сохранения целостности своего собственного “Я”.

В российской культуре любая политика – от царей до коммунистов – имела

два первых вышеназванные начала. От руководимых она требовала уничтожение

собственной индивидуальности, личных прав и свобод. Достаточно вспомнить, что

воплощение партийных планов в жизнь связывалось не с саморазвитием людей, а с

их самопожертвованием, готовностью к страданиям, испытаниям, преодолению

трудностей и т.д. Руководители же смотрели друг на друга с нескрываемой

завистью: у кого больше “штыков” (индивидов, находящихся в подчинении), тот и

выше рангом, более значим в государственной и партийной иерархии.

Удовлетворить же завистника невозможно: подчиненных и власти никогда не

бывает достаточно.

Фромм также переосмыслил фрейдистские положения о

детерминированности деструктивности инстинктивными влечениями человека.

Социолог пришел к принципиально новому выводу: общество, характер

конкретной политики могут способствовать либо созидательности, либо

разрушительности.

Политика советских руководителей от Ленина до Горбачева строилась на

положении о том, что человек по своей природе разумен и добр.

было восторжествовать, как только будет покончено с определенными

социальными реалиями Зла – частной собственностью, буржуазией, кулаками,

“врагами народа”, бюрократами, националистами, империалистами и т.д.

Недооценка сложности человеческой природы, абсолютизация разума,

героизма, жервенности и игнорирование внутренней активности, человеческой

индивидуальности, любви как таковой, приводили к тому, что планы по

строительству “светлого будущего” никогда не сбывались, а экономические

достижения самым причудливым образом сочетались с варскими акциями против

собственного народа, с деструктивностью и жестокостью по отношению “плохих”

образцов иной культуры. Заблуждения советских руководителей относительно

рационалистской сущности человека, их блокировка плодотворной энергии людей

дали Фромму основание считать в принципе несовершенными и неэффективными

политические механизмы советского общественного устройства и прогнозировать

крах этого режима.

К сожалению, и сегодня многие иллюзии прошлого сохраняются.

Демократы, недооценивая силу иррациональных и разрушительных страстей,

полагали, что упразднение государственной авторитарной экономики,

193

политического господства одной партии автоматически создаст свободных людей,

разблокирует плодотворную энергию миллионов людей и они станут готовыми к

сотрудничеству в условиях рыночных отношений. Однако свобода

предпринимательства, приватизация, политический плюрализм сами по себе вовсе

не ведут к возникновению духа единения, созидания и любви. Для этого ещё

требуется политика обеспечивающая, по словам Фромма, “переживание

причастности и общности”, политика, дающая реальные права каждому и всем, а в

идеале – каждому гражданину влиять на характер принимаемых решений, неся за

это ответственность.

Политика демократов по реформированию российского общества

изначально была ориентирована на самые различные разрушительные и

прагматические цели, но только не на то, чтобы новое взаимодействие людей

привело к доминированию созидания и любви.

осознавая того, продолжали жить по иррационально-деструктивным принципам –

одни хотят господства над людьми, другие ищут приемлемую общественную

структуру или даже отдельно взятую сильную личность для подчинения.

Фроммовская методология помогает выявить природу деструктивной

политики в отношениях центра и регионов, понять иррациональность многих

конфликтов, возникших после распада традиционных кровосмесительных

фиксаций времен Советского Союза – заверения национальных лидеров (тогда

партийных секретарей, а ныне – губернаторов) в верности официальному курса,

как правило, гарантировали и гарантируют “отцовское покровительство” Кремля.

Новые взаимоотношения центра и регионов, к сожалению, строятся не на

уровне критического переосмысления прошлой безопасности, ассоциировавшейся

с близостью к “вождям” Кремля. Вместо движения к новым человечески

отношениям, в которых бы присутствовали разум, любовь, гуманистическая

совесть, взаимное уважение прав, на поверхность политической жизни

выплеснулись, освободившиеся от официальной цензуры и самоцензуры эмоции,

которые растревожили иррациональные силы. Залегавшие в слоях подсознания

вытесненные обиды, связанные с той или иной ущербностью национальной или

социальной группы, вероисповедания, теперь вышли на поверхность и обрели

форму противоборства “своих” с “чужаками”.

Заметим, что Фромм с оптимизмом смотрит на возможности такой

политики, благодаря которой человек “преуспеет в развитии своего разума и

любви, больше, чем это ему удавалось до сих пор, сможет построить мир,

основанный на человеческой солидарности и справедливости, ощутит, что уходит

своими корнями в опыт всеобщего братства”. Социолог считает, что в принципе

природа человека способна к изменениям, к минимизации деструктивности,

поддается гуманизации, и современный человек способен обрести новую,

очеловеченную форму, тем самым став человеком для себя.

Стержнем гуманистического психоанализа является концепция социального

характера как совокупности социокультурных установок и норм для подражания,

существующих в конкретном обществе, которые, как правило, не осознаются

индивидами, но весьма существенно детерминируют их поведение в социальной

жизни, в выборе характера политических стратегий.

Фроммовская методология концепции социального характера может быть

использована и для анализа политических процессов, происходящих в

современном российском обществе.

котором, несомненно, весьма сильные позиции в прошлом имела плодотворная

ориентация, ныне подвергается серьезным испытаниям и, конечно же, существенно

194

меняется, нравится нам это или нет. Можно спорить по частностям, но общий

вектор перемен очевиден – синдром отчуждения становится доминирующим, что

предопределяет движение в сторону рыночной ориентации. Это выражается и в

соответствующих политических практиках. Деятельность всех политических

агентов обретает все более нетерпимость, на основе чего возрастает вероятность

решения тех или иных проблем силовыми способами. Периодически происходят

всплески политического экстремизма, которые могут привести к экскалации

внутриполитической обстановки в отдельных регионах и стать фактором

политического терроризма. Среди представителей политической элиты ощущается

явный недостаток творческих индивидуальностей, предлагающих решения

проблем на основе разума, демократических принципов, особенно права,

использования потенциала свободных индивидов, но зато в избытке претенденты

на роль “вождей”, новых политических идолов, которые, манипулируя

патриотическими лозунгами, обещают быстрые и легкие решения самых сложных

вопросов.

Напомним, Фромм различает разум (стремление распознать сущность

действительности) и рассудок (мышление, служащее для биологического

выживания, позволяющее манипулировать людьми и вещами). Политические

факты свидетельствуют, что в нашем социальном характере начинает умаляться

роль разума и возвеличивается роль рассудка. Чеченская кампания, использование

некоторыми политическими силами религиозного и национального факторов в

борьбе за власть, нарушения прав русских и русскоязычного населения в регионах,

дискриминация отдельных категорий населения (ученых, военнослужащих, врачей)

при проведении приватизации и др. обнаружили поразительное отсутствие

реализма.

восприятие толпы – трудно понять смысл политических акций в отношении самих

средств массовой информации, тех или иных событий в политической жизни.

Разумеется, в России есть люди выдающегося разума, но их творческий

потенциал оказывается не востребованным в условиях распространяющегося

влияния характера рыночной ориентации. Если деструктивные силы и

иррациональные страсти получат превосходство в нашем характере, отмечал

Фромм, то это вредно отразится и на разуме, и на совести. Они не смогут должным

образом выполнять свои функции.

Традиционно была сильна для россиян такая черта, как совестливость.

Совесть, считает Фромм, по самой природе имеет нонконформистский,

плодотворный характер. Но совесть может существовать лишь тогда, когда человек

ощущает себя человеком, а не вещью. Ныне совесть в политике все более

оттесняется соображениями прагматической и собственно коммерческой

целесообразности. С телеэкранов не сходят фильмы, разжигающие

иррациональные страсти, только потому, что они являются весьма доходным

товаром. Не удивительно, что элита свои политические акции все менее

подкрепляет нравственными идеалами. Вместо совести, сохранения общественной

морали утверждается конформизм, пассивность, духовная пустота, безразличие.

Опираясь на методологию гуманистического психоанализа, можно отметить, что в

нашей стране не получили достаточного развития институты гражданского

общества и правового государства, соответственно не сформировались культурные

и политические реалии, которые бы оказывали достаточно серьезное

противодействие иррациональным влечениям руководителей, их неосознанным

импульсам. Нынешняя российская власть, существующая как бы сама по себе, в

отстранении от социума, вне связи с гражданским обществом неизбежно обретает

195

компоненты деструктивности. Особенностями такой власти является нарциссизм,

стяжательская ориентация, эксплуататорское отношение, как к самим

государственным чиновникам, так и к рядовым гражданам.

Как считает Фромм преодоление деструктивности в значительной степени

возможно путем утверждения «человеческих отношений» в сфере труда.

Э.

бессознательного, конструктивных и деструктивных действий, адекватности

данного процесса человеческой природе. Социолог отмечает, что в условиях

рыночного социального характера труд перестает быть моральным или

религиозным долгом и выступает как противоестественное, бессмысленное

условие для получения материального вознаграждения, необходимого для

содержания самого себя и семьи. Исследование “человеческих отношений” на

производстве с отчужденным характером труда показали, что в главными

стимулами к труду являются деньги, престиж, власть, что у нанятого инвивида

практически нет возможностей развивать свой разум, чувство прекрасного,

способности к сотрудничеству с другими людьми. Это приводит к

бессознательной враждебности к работе, к идеалу лени и бездеятельности –

стремлению получить ту же оплату за меньший труд. Бессознательная

деструктивность сопутствует и деятельности предпринимателя, который зачастую

вынужден производить втайне презираемый товар, но приносящий прибыль. Он

разыгрывает спектакль с покупателями, чтобы продать товар; он ненавидит

конкурентов; он ненавидит себя, потому что видит, как проходит жизнь без всякого

смысла. Ненависть к себе и другим, как правило, не осознается, будучи

вытесненной. И у рабочих, и у предпринимателей обнаруживаются такие

вытесненные свойства личности, как садизм, отчуждение, конформизм и другие

качества, которые не содействуют развитию собственно человеческих

способностей.

Фромм отмечает, что социологические исследования трудовой

деятельности, как правило, не учитывают неосознанную неудовлетворенность

работой у “удовлетворенных” респондентов, которые однако страдают от

различной нервозности. Есть ли возможность адаптировать организацию труда к

природе человека? Фромм ссылается на классический эксперимент Э. Мэйо, в

результате которого работницы, выполнявшие ту же монотонную сборочную

работу телефонных трансформаторов, но сознательно приобщенные к

осмысленному и интересному эксперименту (к их предложениям прислушивались

и они нередко принимались), повышали производительность труда даже тогда,

когда условия работы заведомо ухудшались. Заболеваемость среди них упала на

80% по сравнению с общей заболеваемостью, в их среде возникла атмосфера

дружеского общения. Словом, социолог приходит к выводу, что социально-

культурный аспект труда оказывает решающее значение на возможность человека

к саморазвитию и на преодоление деструктивных тенденций в обществе.