3.5. Анализ и обсуждение результатов эмпирического исследования

Человек, имеющий низкий уровень эмоционального интеллекта, испытыва­ет трудности с идентификацией переживаемых эмоций и пониманием их причин, а также с управлением ими. Как следствие, в конфликтной ситуации он сосредо­тачивает свое внимание на актуальном содержании конфликтной ситуации, а не на способах ее разрешения [44]. Переживаемые негативные эмоции не позволяют ему проанализировать конфликтную ситуацию и выбрать оптимальный способ ее разрешения, и могут стать причиной выбора деструктивных способов взаимодей­ствия в конфликте. Тем более что низкий уровень эмоционального интеллекта также не позволяет понять чувства и переживания партнера и выбрать оптималь­ный способ регуляции эмоционального напряжения в конфликте.

В исследовании были выявлены культурные различия в необходимом и дос­таточном уровне эмоционального интеллекта для готовности к сотрудничеству с партнером при решении проблемы. У россиян оптимальным для сотрудничества является высокий уровень эмоционального интеллекта. У голландцев необходи­мым и достаточным для сотрудничества с партнером в конфликте является сред­ний уровень эмоционального интеллекта. Кроме того, у россиян на предпочтение сотрудничества в конфликте оказывают влияние оба компонента эмоционального интеллекта: понимание и управление эмоциями, а у голландцев - только управле­ние эмоциями. Мы предполагаем, что культурные различия связаны с различия­ми в роли социальных норм как регуляторов взаимодействия в конфликте в рос­сийской и голландской культуре. Г олландская культура на протяжении столетий остается достаточно стабильной [46;184], а российская культура в течение 20го столетия неоднократно переживала периоды трансформации социальных норм и ценностных ориентаций, в том числе после распада СССР [51;75;111].

Результаты исследования свидетельствуют, что управление эмоциями явля­ется ведущим компонентом эмоционального интеллекта во взаимодействии в конфликте, а понимание эмоций играет второстепенную роль, что подтверждает гипотезу исследования. При интерпретации результатов исследования необходи­мо учитывать особенности конфликтных ситуаций, которые являются трудными ситуациями межличностного взаимодействия [10] и сопровождаются интенсив­ными эмоциями. Н.В.Казаринова отмечает, что интенсивные эмоции могут опре­делять поведение человека [71], в том числе выбор стратегий и способов взаимо­действия в конфликте. Успешное управление эмоциями позволяет участнику конфликта совладать со своими негативными чувствами по отношению к кон­фликтной ситуации и оппоненту, что помогает сосредоточиться не на содержании проблемы, а на ее разрешении.

Успешное управление эмоциями не предполагает их подавления, напротив, представители российской и голландской культуры, имеющие высокий уровень по компоненту «управление эмоциями», проявляют большую готовность к откры­тому выражению своих чувств и позиции по сравнению с представителями рос­сийской и голландской культуры, имеющими низкий уровень. Более того, пред­ставители российской культуры, имеющие высокий уровень по компоненту «управление эмоциями», проявляют большую готовность к обвинению партнера в конфликте, по сравнению с представителями российской культуры, имеющими низкий уровень.

Также результаты исследования позволили подтвердить гипотезу о куль­турных особенностях предпочтения способов взаимодействия в конфликте. В ис­следовании были выявлены небольшие, но статистически достоверные различия в предпочтении способов взаимодействия в конфликте представителями россий­ской и голландской культуры. Г олландцы по сравнению с россиянами в большей степени предпочитают прямые способы взаимодействия в конфликте: признание чувств и позиции партнера, выражение своих чувств и позиции, обвинение парт­нера. Представители российской культуры по сравнению с представителями гол­ландской культуры в большей степени предпочитают непрямой способ взаимо­действия - ироничное взаимодействие в конфликте. Мы предполагаем, что ре­зультаты исследования объясняются различиями в контекстности культур [130;138]. Представители низкоконтекстной голландской культуры по сравнению с представителями российской культуры в большей степени предпочитают пря­мые способы взаимодействия в конфликте. Представители относительно высоко­контекстной российской культуры по сравнению с представителями голландской культуры в большей степени предпочитаю непрямые способы взаимодействия в конфликте. Также культурные различия могут быть связаны с негативным отно­шением к конфликтам в российской культуре [35]. Ироничное взаимодействие позволяет представителям российской культуры психологически дистанцировать­ся от участия в конфликте и в то же время выразить свои негативные чувства по отношению к поведению партнера.

Сравнительный анализ предпочтения способов взаимодействия в конфликт­ных ситуациях, различающихся по нескольким параметрам: типу отношений ме­жду партнерами, наличию или отсутствию различий в социальном статусе парт­неров, содержанию конфликтной ситуации позволил подтвердить гипотезу иссле­дования о роли особенностей конфликтной ситуации в проявлении культурных различий в предпочтении способов взаимодействия в конфликте. Представители голландской культуры по сравнению с представителями российской культуры проявляют большую готовность к выражению своих чувств и позиции в конфлик­те, в том числе в форме обвинения партнера в ситуации нарушения партнером моральных норм или обязательств перед ними. Г олландская культура на протя­жении столетий была индивидуалистической культурой с низкой дистанцией вла­сти, поэтому представители голландской культуры очень негативно относятся к нарушению их прав [46; 184], что проявляется в большей эмоциональной вовле­ченности в конфликтную ситуацию и большей готовности к конфронтации с партнером независимо от его социального статуса.

Уважение к вышестоящему партнеру и его проявление во взаимодействии с ним в большей степени зависит от профессиональной компетентности и нравст­венных качеств руководителя в культурах с низкой дистанцией власти, чем в культурах с высокой дистанцией власти [184]. Поэтому голландцы по сравнению с россиянами проявляют большую готовность к конфронтации с вышестоящим партнером в ситуации нарушения им своих обещаний. В то же время голландцы по сравнению с россиянами проявляют большую готовность к признанию пози­ции руководителя в конфликте, вызванном профессиональными разногласиями, что свидетельствует о большем уважении и доверии к нему и может быть связано с большей уверенностью голландцев в профессионализме и компетентности руко­водителя.

Также культурные различия в предпочтении способов взаимодействия в конфликте были выявлены в межпоколенном семейном конфликте. Представите­ли российской культуры по сравнению с представителями голландской культуры проявляют большую готовность к открытому выражению своих чувств и позиции и ироничному взаимодействию в конфликте с родителями. Российские семьи по сравнению с голландскими семьями характеризуются большей психологической близостью между детьми и родителями, что связано с традиционными коллекти­вистическими ценностями российской культуры. [75; 131;184]. Поэтому процесс отделения юношей и девушек от родительской семьи и создания ими своей семьи сопровождается более интенсивными эмоциями со стороны детей и родителей. В то же время большая психологическая близость и взаимное доверие детей и роди­телей проявляется в том, что представители российской культуры проявляют большую готовность к открытому выражению своих чувств и позиции в конфлик­те с родителями.

Результаты исследования подтвердили гипотезу о роли ценностных ориен­таций в предпочтении способов взаимодействия в конфликте. В исследовании было показано, что ценностные ориентации сотрудничества и уникальности яв­ляются факторами предпочтения способов взаимодействия в конфликте, как у россиян, так и у голландцев. Ценностные ориентации сотрудничества проявляют­ся у представителей обеих культур в предпочтении способов взаимодействия, на­правленных на открытое выражение своих чувств и позиции в конфликте и со­трудничество с партнером в конфликте. Ценностные ориентации уникальности проявляются у россиян и голландцев в готовности к обвинению партнера в кон­фликте. Представители российской и голландской культуры, для которых ценно­стные ориентации сотрудничества являются руководящими принципами при при­нятии решений в конфликтной ситуации, направлены на сохранение отношений с партнером и разрешение конфликтной ситуации с учетом интересов всех сторон конфликта. Представители российской и голландской культуры, для которых ру­ководящими принципами при принятии решений являются ценностные ориента­ции уникальности, в конфликтной ситуации испытывают более интенсивные не­гативные эмоции, остро переживая нанесенные им обиды и нарушение обяза­тельств со стороны партнера, что проявляется в большей готовности к конфрон­тации с партнером в конфликте. Результаты исследования подтвердили роль цен­ностных ориентаций как регуляторов взаимодействия в конфликте, что согласу­ется с позицией С.М.Емельянова о роли ценности межличностных отношений в выборе стратегий взаимодействия в конфликте [10].

Результаты исследования подтвердили, что россияне по сравнению с гол­ландцами разделяют более традиционные представления о распределении гендер­ных ролей, что согласуется с данными Г.Хофстеде [184]. В то же время гендерные различия в предпочтении способов взаимодействия в конфликте являются отно­сительно небольшими как у представителей российской культуры, так и у пред­ставителей голландской культуры. Как в России, так и в Нидерландах женщины проявляют большую готовность к конструктивному взаимодействию в конфлик­те, что подтверждает гипотезу исследования. Результаты исследования, свиде­тельствующие о небольших гендерных различиях в предпочтении способов взаи­модействия в конфликте, согласуются с результатами метаанализа Ю.П.Платонова[105]. Результаты исследования могут объясняться тем, что в со­временном мире как в России, так и в Нидерландах мужчины и женщины прохо­дят единые институты социализации, выполняют как семейные, так и профессио­нальные обязанности. В то же время гендерные стереотипы и представления о различиях в ролях мужчин и женщин в семье и обществе в большей степени транслируются в России, чем в Нидерландах, что отражается на представлениях респондентов в большей степени, чем на их поведении в социальном взаимодей­ствии, в том числе в конфликтных ситуациях.