Учебник А. Бородиной и дискуссия об ОПК в 2002—2004 гг.

В начале 2002 г. под грифом «Рекомендовано Координационным советом по взаимодействию Министерства образования РФ и Московской Патриархии РПЦ» был опубликован учебник «Основы православной культуры», написанный А.

Учебник оказался дискуссионен сам по себе. Формально он носит культурологический характер и должен знакомить с основами и традициями русского православия. Хотя автор лишь в мягкой форме изложила основные православные мифологемы (в частности, что русский — это православный, и о вреде сект и «ересей»), даже в таком виде он вызвал бурные протесты со стороны правозащитников, которые быстро осознали себя в качестве барьера, сдерживающего клерикали- зацию образования. Ведущей организацией, начавшей кампанию против учебника, стало общероссийское общественное движение «За права человека» во главе с Л. Пономаревым. Оно

пользуется поддержкой коалиции крупнейших российских правозащитных организаций «Общее дело», которая после погрома в Музее им. А. Сахарова, устроенном православными фундаменталистами в 2002 г., стала все более активно выступать с антиклерикалистских позиций.

На обращения правозащитников в прокуратуру с требованием возбудить дело по разжиганию в учебнике А. Бородиной межнациональной и межконфессиональной вражды (а затем заявления в суд с требованием опротестовать решения прокуратуры, отказавшейся возбуждать дело) последовала череда встречных заявлений в прокуратуру и суд от активистов православных общественно-политических организаций (главным образом Общественного комитета по правам человека[377]) с требованием привлечь по аналогичным обвинениям самих правозащитников.

Дискуссия по поводу учебника А.

На примечательном мероприятии — X Всероссийской конференции «Русская школа как система воспитания и образования», прошедшей в Москве 25—29 марта 2003 г.[378], один из

ее соучредителей — представитель Национального фонда «Русская школа» Е. Андреев заявил: «Необходимо возрождать национальное самосознание русских как государствообразу- gt; ющего народа, для чего необходимо введение в школьную программу преподавания православных ценностей»1. Другие выступления на конференции не отличались от этого ни по тональности, ни по смыслу. Аналогичных взглядов на преподавание ОПК придерживается и наиболее популярный в настоящее время церковный публицист диакон Андрей Кураев, неоднократно заявлявший в связи с ОПК (он был главным «голосом Церкви» в кампании по защите учебника А. Бородиной), что с помощью этой книги надо «перестать стесняться быть русскими»2. Протоиерей Георгий Куницын из Симферопольской епархии в докладе, посвященном проблемам религиозного образования, утверждал: «Православная русская школа пережила годы забвения, но традиции и мудрость народа — в его крови (примечательно, что не в душе. —НМ.) и не умрут никогда»3. Но идеи «крови» входят в противоречие с доминирующей внерасистской государственнической идеологией, которая консолидировала политические элиты как в России, так и в Украине.

Национальный фонд «Русская школа», а также Комитет Совета Федерации по науке, культуре, образованию, здравоохранению и экологии, Аналитическое управление аппарата Совета Федерации, Общественно-политический экспертный совет.

Стремясь легитимизировать практику чтения курса ОПК в некоторых школах части регионов России[379] и начать систематическое введение предмета в программы средних учебных заведений, православные лоббисты смогли добиться подписания министром образования В. Филипповым 22 октября 2002 г. примерного методического плана ОПК и рассылки его региональным управлениям образования[380]. Это фактически дало старт массированному введению ОПК в школах.

Обнародование письма вызвало широкомасштабную общественную дискуссию в центральных СМИ, где с протестами выступили уже не только правозащитники, но и значительная группа интеллигенции, большая часть мусульманской общины (в первую очередь Совет муфтиев России) и, что немаловажно, руководители крупнейшего мусульманского региона — Татарстана[381]. Объяснения вынуждены были давать и представители исполнительной власти — вплоть до руководителей Администрации Президента РФ.

Во-первых, возмущение вызывал объем самого курса, который предполагал преподавание несколько часов ОПК в неделю — больше, чем многих базовых школьных предметов. Во-вторых, преподаваться он должен был по единственному на тот момент учебному пособию — учебнику А. Бородиной, содержание которого было, мягко говоря, неоднозначно. В-третьих, введение нового учебного курса противо- . речило самой концепции реформирования образовательной системы, направленной на снижение нагрузки на учащихся.

Неоднократные заявления самого министра образования и многих других чиновников его ведомства (как и заверения руководства РПЦ) о необязательности курса и двух возможных вариантах использования — как в факультативном варианте (вне основной сетки), так и в качестве части региональной компоненты образовательной системы — не могли успокоить общественность[382].

Например, в марте 2003 г. агентство «IOra.Ru» жизнерадостно отчиталось, что «...протоиерей Леонид Черных, благочинный Усть-Лабинского и Выселковского районов [Краснодарского края], предложил районному управлению образования ввести в школьную программу факультатив для старшеклассников “Православная культура”. Предполагается, что дети будут изучать не столько Закон Божий, сколько правила поведения православных христиан»[383]. На другом конце России епархиальная газета деловито сообщает: «Между администрацией общеобразовательной средней школы № 6 села Пристань Артинского района Свердловской области и

настоятелем прихода в честь Введения во храм Пресвятой Богородицы иереем Владимиром Сулеменевым достигнута договоренность: “окна” в школьном расписании будут заняты беседами со священником. Занятия будут проводиться во всех параллелях с первого по шестой класс. В зависимости от возраста учеников будут выбираться темы занятий: от общих сведений о Церкви, молитве до Закона Божьего и житий святых»[384]. В Самаре началось строительство домовых храмов в пяти городских школах (первый открылся в феврале 2003 г.) и городскими властями было объявлено о намерении устроения подобных храмов во всех школах города[385]. В конце августа 2003 г. «Интерфакс» сообщил о том, что «в Нефтеюганском районе Ханты-Мансийского АО с начала учебного года в ряде школ вводится на факультативной основе новый предмет — Закон Божий. В качестве преподавателей приглашены православные священники»[386].

Все это является лишь прелюдией к массивному введению ОПК в регионах, где ранее подобного курса не было.

подаваться не только как ОПК, но и в рамках практически всех других гуманитарных предметов[388]. А в Кабардино-Балкарии, где подобная программа пока не началась, президент заявил , о необходимости преподавать детям даже не ОПК, а теологию[389]. Воодушевленные успехом православные лоббисты потребовали расширения зоны влияния Церкви в образовательной сфере. В резолюции Глинских чтений — регулярного общецерковного форума, закончившегося 31 марта 2003 г., они уже требовали: «продумать систему дошкольного религиозного воспитания по святоотеческому принципу: “Прежде всего научить вере, потом другим наукам”»[390].

История с учебником А. Бородиной перекинулась и за пределы России. В начале сентября 2003 г. в Симферополе мне довелось наблюдать, как епархиальное управление в ускоренном порядке искало крупную партию экземпляров учебника, поскольку на середину месяца было назначено большое совещание с участием первых лиц республики, на котором руководителям региональных и районных образовательных учреждений должны были быть розданы учебники, внушена мысль о полезности предмета и необходимости его скорейшего введения.

На фоне всего этого «наверху» ситуация с ОПК оставалась не ясна и с начала 2003 г. складывалась очевидно не в пользу РПЦ. В интервью либеральной радиостанции «Эхо Москвы» 29 января 2003 г. министр образования фактически дезавуировал свое октябрьское письмо о примерном методическом

плане ОПК, заявил о нелегитимности учебника А. Бородиной и сказал, что необходима подготовка нового учебника по этому предмету, включающего информацию обо всех традиционных конфессиях России[391].

ей поддержке введения ОПК, однако, по всей видимости, это ничего не изменило[395].

Примечательно на этом фоне, что в 2003 г. власти крупней- . ших российских регионов, в которых экспериментировали с ОПК, пошли по тому же пути, что и коллеги из Курской и Белгородской областей, сократившие объемы его преподавания и финансирования еще в 2001 г.

В марте 2003 г. о запрете с 1 сентября на преподавание ОПК священниками заявило руководство департамента образования Московской области, номинально передавшее эту функцию педагогам-специалистам, хотя их подготовка в тот момент еще не началась[396]. По-видимому, эти меры стали результатом масштабного эксперимента по чтению курса в школах Ногинского района, осуществлявшегося при поддержке местной администрации с 2000 г. В конце августа 2003 г. об отказе Московского департамента образования от введения ОПК публично объявила его директор Л. Кезина. В середине сентября о массовом нежелании санкт-петербургских школ иметь у себя этот курс опубликовали статьи агентство «Рос- балт» и «Известия». Из 703 школ города ОПК признала полезным только одна. В остальных родители предпочитали, чтобы их детей факультативно обучали языкам и математике[397].

Показательна в этом отношении история с запретом празднования «Halloween» в Москве в 2003 г. В начале года первый заместитель руководителя Департамента образования Москвы Л. Курнешова разослала по окружным управлениям образования приказ, в котором говорилось, что «руководителям

образовательных учреждений не следует допускать проведения в учебных заведениях “Хэллоуина” в какой бы то ни было форме. Необходимо создавать новые формы... школьных праздников в соответствии с базовыми ценностями русской культуры (т.е. соответственно православия. — ЯМ)»[398]. Журналисты «Новой газеты», расследовавшие историю запрета праздника, набравшего в России популярность в 1990-е гг., установили, что Я. Курнешова и некоторые другие высокопоставленные сотрудники департамента принимают активное участие в различных православных образовательных инициативах, включая Рождественские чтения[399]. Источником прямого влияния РПЦ на московскую образовательную систему является Общественный консультативный совет «Образование как механизм формирования духовно-нравственной культуры общества», существующий при департаменте. Однако запрет на проведение «Halloween» столкнулся с очевидным саботажем как со стороны рядовых педагогов, передавших примечательный документ журналистам, так и со стороны чиновников Министерства образования и самого московского департамента, отказавшихся поддерживать свою коллегу и комментировать документ. В конце октября 2003 г. департамент вновь подтвердил запрет на празднование «Halloween», однако уже с принципиально иной мотивацией — оценив его как религиозный праздник. Несомненно также, что это был компенсационный жест в сторону МП. Запрет был поддержан (причем с прямой ссылкой на московский опыт) Краснодарским краевым управлением образования.

Однако история с ОГ1К далеко не закончилась. На Рождественских чтениях 2004 г. министр образования сделал заявление, поддающееся разнообразной трактовке: «Мы должны продолжать активную линию на практическую реализацию доступности предмета “Основы православной культуры” для российских школ, несмотря на организационные преграды некоторых чиновников»[400]. Он также однозначно высказался за введение школьной формы, «чтобы избежать безнравственного соревнования среди учащихся в одежде»[401]. А Патриарх в своей речи призвал использовать «Жития святых» в качестве образцов назидательной литературы в средней школе[402].

Бурное столкновение разных точек зрения по вопросу об ОПК заставило действующего президента обратить внимание на эту проблему. 9 февраля 2004 г. он призвал к общественной дискуссии по поводу перспектив введения этого предмета.

История с введением ОПК наглядно показывает то, каким образом устанавливается новый баланс в отношениях Церкви, государства и общества. Большинство граждан страны не против того, чтобы дети имели возможность получать знания

о              православной вере. Однако подавляющее большинство родителей против того, чтобы православию обучались именно их дети. Несмотря на то что энтузиасты ОПК апеллируют к якобы имеющемуся у основной массы населения страны желанию учить своих детей национальной религии, им ни в одном случае не удалось добиться того, чтобы родительские комитеты потребовали от региональных или федеральных чиновников введения ОПК в их школах. ОПК — предмет, навязываемый системе образования сверху, и именно поэтому он вызывает такое раздражение снизу.

Таким образом, рубеж присутствия Церкви в светской образовательной системе определен. Растущее влияние РПЦ было остановлено воплем негодования общественности, о которой Церковь забыла, занявшись укрощением государственных чиновников. Однако вряд ли бы протесты интеллектуалов застопорили процесс введения ОПК, если бы они не отражали мнения большинства российских родителей и основной массы учителей.