Монах Киприан (Ященко) (Москва) РАЗМЫШЛЕНИЕ О ПРОБЛЕМАХ, ОБСУЖДАВШИХСЯ НА КОНФЕРЕНЦИИ

Позвольте сказать и то, что не очень хотелось бы говорить и, может быть, не очень приятно будет слушать. Но я считаю, что лучше мне сказать открыто в этом зале, чем обсуждать что-то кулуарно. Мне хотелось бы от имени Отдела религиозного образования и от себя лично выразить неудовлетворение тем, как готовилась эта конференция. И это сказалось на ее проведении. Действительно, Братство обратилось к Святейшему патриарху с просьбой о благословении этой конференции по очень актуальной теме. Мы понимаем, что чем более актуальна тема, тем ее на самом деле сложнее готовить, тем более ювелирной должна быть подготовка. Святейший написал свою резолюцию, что благословляется проведение конференции совместно с Отделом религиозного образования Московского патриархата. Но здесь мне надо одновременно и принести покаяние перед всеми вами, поскольку это благословение было, так сказать, и моим послушанием. Мы встречались с Александром Михайловичем. Встреча в течение часа у нас закончилась общими пожеланиями и примерной наметкой, как могла бы проходить эта конференция. Расстались — и, к удивлению, за несколько дней мы так и не могли получить никакую программу этой конфе- ренции.

Первоначально все-таки было подтверждено, что смысл этой конференции — постановочный. Зачем все это собирать, зачем мы тратим время? — Чтобы сформулировать проблемы приходской жизни, сделать какие-то попытки или намеки к тому, как их можно решать. Тем не менее, это задача довольно сложная. Мы все с вами прекрасно знаем, что в науке точно сформулированная проблема — задача не менее важная, а порой даже более сложная, чем решение этой проблемы. Правильно и точно выверенная на церковном язьже, никого не ранящая, не травмирующая, не драматизируемая, а трезвенно сформулированная проблема может действительно послужить тому, чтобы ее решить, и тому, чтобы не разъединяться, а объединяться. Поэтому сейчас, в заключение этой конференции, мы что можем? Сделать попытку подвести итог и посмотреть, какие же плоды, какие проблемы среди всех докладов сейчас были поставлены. Я исхожу из того, что мне удалось здесь услышать. И это, естественно, субъективный взгляд. Я попробую, как один из результатов этой конференции, перечислить эти проблемы, хотя, наверное, далеко не полно, потом можно было бы что-то добавить.

Один из самых ярких докладов, которые мне довелось здесь услышать от начала до конца, — это доклад протопресвитера про- фессора Виталия Борового. И действительно, он очень эмоционально все время держал весь зал в напряжении и сформулировал ряд интереснейших проблем, в частности тех, которые требуют решения в ответ на вызов современной цивилизации. Он так и сказал: современная цивилизация цам, православному народу, фактически бросает вызов.

Приход — как некоторый просветительский центр. Если кратко переимпровизировать слова Серафима Саровского, то приход направлен на спасение своих членов, он действительно объединяет, и вокруг такого прихода спасаются тысячи, а может быть, и десятки тысяч людей.

Проблема харизматических пастырей и приходов, выходящих за рамки общепринятых церковных представлений, поставленная отцом Борисом Михайловым, — это проблема границ разномыслия, которые не раскалывают церковный хитон, а обогащают его и делают более полноценным.

Проблема церковнославянского языка как богослужебного, думается, несколько искусственно здесь драматизирована. Но в докладе профессора Верещагина был дан очень взвешенный подход к этой проблеме. Здесь проблема главным образом глубины проникновения в язык, глубины проникновения в церковную культуру и Священное писание, глубины исполнения духа Евангелия. А язык — это уже средство, которое этому способствует.

Проблема развития разнообразных форм приходской жизни. Активное участие прихожан в этих формах. Здесь — мудрость пастырей, которые выступали, они все это хорошо понимают, и о. Виктор очень хорошо говорил о том, что ничто не должно быть искусственно, ничто не должно следовать от формы, а должно быть внутренне выращено и выношено в этом приходе. Самый главный критерий здесь все-таки, чтобы сохранялся мир в душе человеческой. И ведь мы знаем, что есть люди просто созерцательного типа, которые в эти активные формы, может быть, не будут включены, но они будут молитвенниками в этом приходе.

Следующая проблема — правильное понимание приходской соборности.

Прежде всего — как соборный разум. Это великая вещь — объединение людей, которые находятся в православной традиции, в духе православном. Тогда это действительно будет соборность. А когда встречаются люди, которые даже интеллектуально одарены, богаты, но просто нахватались интеллектуальных верхушек айсберга духовной жизни, тогда это будет у нас не соборность, а демократия. Это, простите, я уже высказываюсь в форме дискуссии по поводу каких-то мнений.

Другая проблема — использование наследия. Здесь часто цитировался, в частности и о. Виталием, Журнал Предсоборного присутствия, те идеи, которые были высказаны. Насколько они сейчас применимы для нашей жизни? И не промыслительно ли, что они не осуществились в большинстве случаев в нашей Русской православной церкви?

Следующая проблема — это проблема всенародного возрождения Православия через приходскую жизнь. Опять-таки о. Виталий очень точно говорил, в чем у нас происходит трагедия. Церковь отделена от народа, отделена от средств массовой информации. Вот эта разобщенность. Строительство храмов, строительство приходов является как бы делом некоторой группки людей. И действительно, такого всенародного движения в общем-то не получилось. Здесь и вопросы о том, что приход является как бы наиболее древней народной формой вообще общежития. И поэтому куда приход ведет народ? Как вести народ в приходе? Как приходская жизнь может устраиваться именно как народное движение, как народное движение по восстановлению храмов, по восстановлению своих душ? Это действительно проблема, которую давайте только назовем.

Проблема членства в приходе — тоже, думается, немножко искусственно поднимаемая проблема, потому что синодики во многих приходах есть, а это в общем-то и есть нормальное состояние в приходе. Поминание и молитва друг за друга — это целый вопрос, но тем не менее его надо ставить.

О. Всеволод и еще несколько докладчиков ставили очень острые правовые и экономические вопросы. Безусловно, это проблемы нестяжания, о. Георгий говорил об этом. Дух века сего проникает, и здесь не без этого обходится. Но тем не менее это вопрос о церковной собственности, о ее передаче, вообще о законах, которые регулируют отношения между государством и приходом, поскольку приход вступает в определенные отношения с государством, с различными государственными организациями. Вопрос о том, как это регулируется, кстати, довольно актуален и для наших зарубежных гостей.

Проблема общинных трапез, агап. Они проводятся по-раз- ному, и это проблема, ее надо просто обсудить. Действительно, здесь возможно большое разнообразие.

Проблема евхаристического возрождения общины. Я бы опять сослался на то, что говорил о. Виктор (Мамонтов): община должна трезвенно понимать свое нынешнее положение, свое состояние, в котором она находится, и уметь прислушиваться. Для тех, кто умеет, понятно, что прислушиваться — к голосу Божьему, к голосу совести, к голосу соборного всеразума. Это очень сокровенные вещи.

Вообще община, приходская жизнь напоминает, если образно говорить, некий крест. Верхняя планка — это социальное, экономическое, культурное, какая-то внешняя часть айсберга, который представляет община. А вертикаль — это духовная жизнь общины, которая является довольно сокровенной и о которой говорить очень трудно. Может быть, о многих вещах, потому что они запредельные, и не нужно даже вслух говорить, так же как в каждой семье есть вещи довольно интимные, которые нет смысла перед всеми обсуждать. Каждый приход, я уверен, имеет свою тайну —тайну, которую он хранит и которая является именно самой главной и таинственной и в то же время не требующей разглашения.

Еще одна проблема — секуляризация. Это проблема сейчас —

всемирная, но она тем не менее проявляется в различных формах и для прихода. Мне приходилось наблюдать разные приходы, некоторые начинают болеть душевной болезнью, и когда контакты душевные преобладают над духовным содержанием жизни в приходе, тогда получается, что приход — некая душевная ниша для душевного комфорта человека, хотя это тоже хорошо на самом деле. Но это грозит выродиться в некий клуб встреч интересных людей, когда они полчаса-час молятся, а потом три часа пьют чай, как это теперь во многих церквах Запада. И идет совершенно другой пласт, хотя в плане катехизации это в принципе возможно, но в плане твердой пищи это наблюдать довольно печально.

Мне хотелось бы еще досказать все-таки о том, что есть несколько сожалений. Сожаление о том, что в конференции не смогли принять участие, видимо, в связи с тем, как готовилась эта конференция, ряд крупных пастырей и руководителей приходов, которым уже 10, 20 и более лет. И разнообразие, и обсуждение были бы шире. Я попробовал посчитать: в Москве около двух десятков таких приходов, которые сейчас довольно интересны и которым есть о чем сказать. И в каждой епархии есть очень интересные приходы, для которых, может быть, московская жизнь —

это еще духовная окраина.

В чем сейчас главная проблема церкви? За что у меня боль, боль у нас у многих? Что сейчас происходит? Сейчас происходит некоторый взрыв. Передается и открывается масса храмов, многих священников рукополагают. И что происходит с этим молодым священником? Он действительно бросается на этот приход и дальше волей-неволей должен создавать какую-то жизнь. Какую приходскую жизнь он создает и что является для него вдохновляющим началом? Какой образ приходской жизни он несет? Мне приходилось общаться со многими молодыми священниками. Когда они жили в приходе, то вообще не представляли, что такое приходская жизнь. Их в семинарии этому не учили. Куда ведет этот пастырь? Как он ведет? Каким образом в простонародье называется фундаментальнейший закон приходской жизни? Какой поп — такой и приход. Поэтому было бы хорошо, если бы у нас сейчас конференция сформулировала все-таки какие-то предложения, как готовить священников и что сейчас можно предложить для этого — какие-то курсы повышения квалификации, семинары, вообще систему наставничества для священников. Вокруг, наверное, каждого священника, который обладает приходом, должно быть несколько молодых, просто прикрепленных к нему, которые наставлялись бы им. Только тогда в нашей Церкви может быть не профанация приходской жизни, а ее действительное возрождение.

И в заключение. Я пытался осмыслить, какая проблема может объединить большинство совершенно разных людей. И мне показалось, что эта проблема может звучать таким образом: каким должен быть идеальный приход? Вообще в абсолюте идеальный. Чем он более идеальный, даже, может быть, менее реальный для сегодняшней жизни, тем он в общем-то ближе к Богу, тем мы все более приближались бы в этом идеале к такому совершенству. Тем более соборно мы бы мыслили. И если бы мы описали идеальный приход, то это был бы тоже плод нынешней конференции. Здесь могут быть совершенно разные подходы. Я для дискуссии могу высказаться, что один из идеальных приходов — это монашеский приход, или монастырь в миру. Вот такая модель прихода. У меня нет времени говорить конкретно. Я могу только сослаться на мой субъективный опыт — мне более 10 лет приходится находиться в таком приходе. То, что я недавно принял монашество, я считаю стечением обстоятельств. Почему именно я? Десятки людей у нас в приходе живут более высокой и более строгой монашеской жизнью, чем я. На самом деле такая традиция есть, она существует реально. И это не только один такой прецедент.

Хотелось бы сделать еще одну ремарку: нам надо понимать, в какой рамке приход и Церковь находятся — перпендикулярно к нашему обществу. Мы говорим, что вот такой, некий крест, но все-таки есть точки соприкосновения. Совсем не зависеть от общества нельзя. Мы должны понимать, что сейчас у нас происходит, какова социальная реальность. Мы все понимаем, что произошел очередной переворот, произошла некая бархатная рево- люция, когда то, что было наверху, стало внизу, то, что было снизу, всплыло наверх. Но в сущности ничего не изменилось. Чем этот пирог был на сковородке, тем он и остался, когда его перевернули, сущность его — та же. В этой ситуации сейчас происходит страшное расслоение общества — бедные, обыватели, потребители, и никто не чувствует себя спокойно, счастливо, благополучно, уверенно в завтрашнем дне. Это побуждает людей приходить к церкви. Это один из главных мотивов человека: мир, который нас сейчас окружает, — довольно страшен.

Сейчас я хотел бы, пользуясь случаем, обратиться к вам, здесь сидящим, размышляющим. Если у вас есть интересные, дельные предложения, подавайте их на Архиерейский собор, лучше в письменном виде. Сейчас мы как раз занимаемся координацией, подготовкой этих документов, и еще не поздно их подать.

Итак, что можно сделать в дальнейшем в практическом плане? Я думаю, что можно рассматривать эту конференцию как некий вытяжной парашютик, который сформулирует проблемы, поставит их более взвешенно и точно. И надо двигаться дальше, двигаться к серьезной общецерковной конференции, чтобы действительно была полнота присутствия и обсуждения. Мы прошлым летом планировали провести выставку лучших приходов Русской православной церкви. Она у нас по некоторым причинам сорвалась, но идея эта остается. Может быть, это можно было бы сделать на следующую Троицу.

Достаточно того, что удалось сказать, и на этом я поставлю точку. Спасибо.

О. Георгий Кочетков. Спасибо, отец Киприан. Я думаю, что Господь услышал нашу печаль о недостаточности разнообразия мнений, и сейчас мы услышали такой альтернативный доклад, где была отражена часть идей, затронутых на нашей конференции, и авторски интерпретирована, — за это слава Богу. Надо действительно учиться слушать друг друга, и это для всех проблема. Я думаю, что можно даже несколько обсудить этот доклад, прежде чем мы огласим проект текста резюме нашей конференции, подготовленный оргкомитетом.

Сейчас я скажу еще несколько слов, чтобы всем участникам конференции было понятнее, что эта конференция существует не сама по себе, и родилась не сама по себе. Это звено в цепи тех

РАЗМЫШЛЕНИЕ О ПРОБЛЕМАХ, ОБСУЖДАВШИХСЯ НА КОНФЕРЕНЦИИ 241 16. Зак. 4982 конференций, которые уже не один год проводила Московская высшая православно-христианская школа, поддерживаемая братством "Сретение". Поэтому все это было преемственным по отношению к тому, что уже делалось, делалось не один год большими усилиями. Все материалы были опубликованы. Поэтому мы не представляли себе, что общецерковная конференция есть просто наличие всех точек зрения, существующих в церкви. Нам представлялось важным, чтобы была полная свобода и братская открытость на этой конференции. Мне кажется, это удалось достигнуть, и это самое главное, чего часто не хватает церковным конференциям с большим представительством. Мы хотели только ограничить себя от какого бы то ни было правого или левого экстремизма, и поэтому приглашали не всех.

Я не совсем уверен, что гарантией качества церковности будет длительность служения священника на приходе, более того, я уверен, что будет множество исключений из этого правила, если вообще это правило можно принять. При всем уважении к многолетнему опыту многих членов Церкви надо помнить, что часто особенно священнослужители воспитывались в совершенно уродливых, в совершенно ненормальных условиях, что наложило на них очень большой отпечаток. И чему они могут научить, если к ним прикрепить молодых? Тот опыт, с которым нам приходилось сталкиваться, нашему Братству, нашей Школе, чаще всего отрицательный. Об этом надо сказать здесь совершенно откровенно, если мы говорим на церковном языке, среди церковных людей. Поэтому эта конференция готовилась так, как готовились предыдущие конференции. Конечно, здесь есть наша неудача, наша вина. Особенно жаль, что мы не смогли провести встречи по регламенту, что в группах встречи не получились. Но, видите, так Господь устроил, что в конце сегодня многие священники выступали именно по тем пунктам программы, которые предполагались для групп. Я рад, что впервые в этой работе участвовал Отдел по катехизации и просвещению, что налаживаются какие-то мостки, что есть попытка выйти друг к другу с доверием. Конечно, это процесс, и он потребует времени для нормализации. И я надеюсь, что если Архиерейский собор готовится, он действительно учтет разный опыт, а не только однотипный, как это прежде отражалось в церковных документах, когда замалчивалась не только наша Высшая школа, но и Меневский университет, и другой чрезвычайно важный опыт. При этом я должен напомнить, что единственными школами, которые существовали в подполье, был и Меневский университет, и наша Высшая школа. Остальных в то время просто не существовало. Так что мне представляется важным привлечь внимание. Можно говорить здесь с каких угодно критических позиций — это очень полезно, но очень важно, тем не менее, воздать должное тем людям, которые рисковали и собой, и очень многим, реально страдая за это, и накапливали опыт в экстремальных условиях без того компромисса, на который часто приходилось идти другим людям в нашей церкви, который отравлял церковную жизнь и их души. Поэтому я сейчас, если есть такая потребность, предоставляю слово всем, кто хочет задать вопросы о. Киприану, — пожалуйста.