Финансовое отражение «вотчинной системы»

Последний раз минимальные сведения о бюджете МП оглашались первым лицом Церкви семь лет назад — на Архиерейском соборе в феврале 1997 г. Из очень приблизительного и не раскрывающего ни общей суммы бюджета, ни даже структуры доходов и расходов отчета, сделанного Патриархом Алексием II, следует, что основную прибыль МП принесло «управление своими временно свободными средствами, размещение их на депозитных счетах, приобретение государственных краткосрочных облигаций и других ценных государственных бумаг»[142], а также некоторые ее коммерческие предприятия (в первую очередь выпускающее цер

ковную утварь художественно-промышленное предприятие (далее ХПП) «Софрино» и гостиница «Даниловская»)[143].

Взносы же епархиальных управлений, основного управленческого звена в структуре РПЦ, составили чрезвычайно ‘ маленькую сумму — чуть более двух процентов бюджета Патриархии, — которая не позволяла должным образом финансировать даже общецерковные образовательные учреждения[144].

На Архиерейском соборе в августе 2000 г. Патриарх в своем докладе, говоря об экономическом положении Церкви, упомянул только один значимый показатель: средства, перечисленные епархиями, составляют 5% от бюджета МП, что соответственно является 14% ее расходов на содержание духовных школ, которых хватает лишь на то, чтобы в течение двух месяцев платить нищенскую зарплату (по 30 долларов в месяц) преподавателям[145]. Осенью 2000 г. высокопоставленный церковный управленец, в тот момент — заместитель председателя ОВЦС, архиепископ Климент (Капалин) огласил еще несколько цифр в интервью корреспонденту делового еженедельника «Коммерсантъ-Деньги». Они подтверждали ту же картину, что была характерна и для 1997 г. Епархии пере

числяли 5% от общего бюджета МП, предприятия давали 55%, спонсорские пожертвования — 40%'.

Хотя в действовавшем в 1988—2000 гг. Уставе об управлении РПЦ в разделе «Финансы и имущество» принципы формирования общецерковного бюджета были зафиксированы однозначно: «Центральный церковный бюджет формируется за счет средств, отчисляемых епархиями, ставропигиальными монастырями, за счет продажи церковной литературы и предметов, производимых синодальными учреждениями lt;...gt; епархиальные бюджеты формируются за счет отчислений приходов и монастырей»[146], очевидно, что формально существовавшая система взимания внутрицерковных налогов реально не работала.

Новый Устав РПЦ, принятый в августе 2000 г., юридически закрепил сложившееся положение. В экономическом и имущественном отношении Устав написан довольно путано с точки зрения формальной логики, что, правда, полностью соответствует сегодняшним реалиям.

Допустимые источники доходов Церкви в общем виде изложены в XV статье Устава «Имущество и средства». В их число входят как традиционные доходы (от религиозной деятельности и пожертвования), так и отчисления от церковных или учрежденных с иными юридическими и физическими лицами предприятий и организаций. Кроме того, средства могут быть получены от иных не запрещенных законодательством (светским) видов деятельности, включая инвестиции в ценные бумаги и депозиты.

Приходы, монастыри и другие учреждения, находящиеся на территории епархии, обязаны «в обязательном порядке отчислять через епархию средства на общецерковные нужды в размере, установленном Священным Синодом, и на епархиальные нужды в порядке и размерах, установленных органами епархиальной власти»[149]. Благочинный обязан заботиться о своевременном поступлении этих взносов[150].

Однако из текста Устава непонятно, как именно Священный Синод будет принимать решения о взимании средств с приходов. Будет ли ставка едина или дифференцирована, будет ли она пересматриваться и насколько часто, и, наконец,

самое главное — какова она будет? Будет ли она считаться от прибыли или от оборота, числа прихожан или это будет вмененный налог? На все эти вопросы ответа в Уставе нет, как нет (соответственно Уставу) у Священного Синода однозначно прописанного права определять этот налог.

Далее вопросы множатся. А кто, собственно, будет собирать этот налог на епархиальном уровне? В список сорока повседневных обязанностей, налагаемых на епископа, это не входит, как нигде не указано, что этим должен заниматься епархиальный совет (собирается два раза в год) или епархиальное собрание (собирается раз в год)[151]. В статье «Имущества и средства» епархии перечисляются (далеко не на первом месте) среди иных юридических лиц, составляющих РПЦ и платящих «отчисления», наравне со всеми.

В итоге оказывается, что МП заявила в тексте Устава о своих претензиях на часть средств, собираемых приходом. Но она не пожелала ссориться с епархиальными управлениями (т.е. де-факто архиереями) и не закрепила в Уставе пункт о налогообложении епархий.

Казалось бы, в таком случае все деньги, поступающие с приходов, должны контролироваться епархиальными управлениями. Согласно Уставу РПЦ основания финансирования епархиального управления за счет приходов имеются, хотя и очень расплывчатые. В обязанности епархиального совета (который состоит из епископа и как минимум четырех священников, половина из которых назначается самим епископом) входит забота «об изыскании средств на удовлетворение материальных нужд епархии, а при необходимости и приходов»[152].

занные с владением, пользованием и распоряжением имуществом приходов и монастырей»1. Однако в настоящее время трудно найти епископа, который был бы доволен сборами с приходов, поскольку они все как один занимаются «восста- , новлением (строительством) храмов».

Как показывает пятнадцатилетний опыт, «возрождение храма», начавшись, может продолжаться бесконечно долго. Помимо капитального ремонта или возведения самой церкви и колокольни обычно строится причтовый (священнический) дом, воскресная школа, оборудуется сторожка для круглосуточного дежурства, покупается легковой автомобиль для священника и грузовик для прихода. Когда, казалось бы, все построено, оказывается, что надо заново красить купол церкви, восстанавливать росписи, менять проводку, асфальтировать двор перед храмом и т.п. Серьезные же попытки архиереев «раскулачить» настоятелей приходов и монастырей, используя права, данные Уставом, приводят к таким нешуточным конфликтам, что весьма немногие епископы готовы на это, а если и решаются, то успех их начинания либо не гарантирован, либо временен. Пример епископа Екатеринбургского Никона (Миронова), пожелавшего в 1997 г. увеличить сборы с приходов и отстранить ключевых священников с наиболее денежных должностей, за что он в итоге поплатился кафедрой (об этом подробнее см. 4.1.11), наиболее характерен в этом отношении, но далеко не единичен.

Так, например, в 1996 г. в Барнаульской епархии возник скандал с запрещением в служении известного протоиерея Михаила Погиблова, благочинного Новоалтайского округа и настоятеля Свято-Георгиевской церкви г. Новоалтайск, и всего духовенства храма. Причиной запрета стали выступления о. Михаила против неканонических, по его мнению, методов правления епископа Барнаульского и Алтайского Антония Устав РПЦ.

(Масендича, ум. 2001) и непомерного «епархиального налога» с процентами за неуплату. Запрещение вызвало бурный протест прихожан. Они отказались отдавать храм. По благословению епископа Антония храм дважды штурмовался казаками. Захват предотвращался верующими и местной милицией[153]. На епархиальном собрании 10 декабря 1996 г. о. Михаил был восстановлен в должности настоятеля церкви, однако должность благочинного ему не вернули. Сам епископ Антоний обвинения в «погромах и вытеснениях старого духовенства» (опубликованные «Независимой газетой») объяснил финансовыми причинами: настоятели незакрытых в советское время храмов распоряжались огромными средствами, «и далеко не все из них сумели устоять против искушения использовать их в личных целях»[154].

В 1998 г. аналогичная, но менее известная история произошла в самой западной епархии УПЦ —Хустской. Там епископ Мефодий (Петровцы) был вынужден уйти на покой после конфликта с группой священников во главе с настоятелем кафедрального собора, вызванного разногласиями относительно распределения епархиальных средств. Для дискредитации епископа, как и в Екатеринбурге, был использован компромат (обвинение в сожительстве с женщиной), опубликованный в местной прессе[155].

В Алма-Ате архиепископ Алексий (Кутепов) ввел правило, обязывающее приходы города сдавать всю полученную наличность инкассаторам епархиального управления (общины были лишены прав юридического лица), а пополнять оборотные средства и получать зарплаты из общей бухгалтерии[156]. Цитата из одной из обличительных статей, написанной воз-

мущенными священниками, достаточно показательна: «Владыка Алексий буквально затерроризировал все местное духовенство. Начиная в 1991 г. свою “духовно-трудовую” деятельность в Алмаатинско-Семипалатинской епархии, он первым ' делом монополизировал все доходы. Из приходов силовыми методами изымается до 90% денежных средств (для сравнения скажем, что предыдущие архиереи забирали с приходов только 20% доходов).