2.2.1. Языковые средства репрезентации этической оценки

В литературной сказке важно рассмотреть не только лексемы,

выражающие общую оценку, но и частную, которая конкретизирует основание

оценки. Этическая оценка является одной из основных частных оценок в языке

литературной сказки.

что духовность - это разумно управляемая энергия сознания, которая

выражает этически детерминированное отношение человека к

осуществляемым процессам ориентации, самоопределения и участия в общем

универсуме бытия» [Капустина 2011:60].

При рассмотрении жизни как системы отношений, можно

предположить, что человек формируется в обществе: он вбирает в себя

понятия морали, нормы, красоты, свойственные тому или иному социуму.

Принятое в обществе понимание, «что такое хорошо и что такое плохо», что

есть добро и зло, «закрепляется» в сознании человека, «помогая» ему жить

(используются нормы поведения). Сложившиеся этические понятия являются

«зеркалом» бытующих в социуме форм внешней регуляции поведения (честь,

репутация), внутренней (или саморегуляции) (совесть, вина). «Согласно

антропологической традиции человек рождается неполным, незавершенным

103

существом, он завершает себя культурой, ее конкретными формами. Индивидуум - это до-человек, он не имеет достаточной осведомленности об этических категориях, их роли и как следствие - не владеет высшими смыслами человеческого бытия, закодированными в этических категориях, не имеет глубокой веры в них, не обладает благородством нравов» [Капустина 2011:56-57]. Родившийся ребенок не знает о существовании добра и зла, истины и лжи, не знает их названий, и, как следствие, не представляет себе их организующей, нормативной и ценностной функции для жизни. К. Гирц пишет, что, не руководствуясь этическими категориями, «человек вел бы себя абсолютно неуправляемо, его поведение представляло бы собой хаос бессмысленных действий и спонтанных эмоций, его опыт был бы совершенно неоформленным.

Ценностное значение этических категорий заключается в способности

«правильно организовать» (Д. Юм) совместную жизнь общества вместе и

каждого члена в отдельности. Л. Уайт отмечает, что этические категории

являются истоком и основой культуры человека. И не случайно этические

оценки являются одними из основных в тексте литературной сказки, потому

что объектом этических оценок становится поведение человека в социальной

среде, его идеология (если таковая имеется) и поступки. Основной чертой

таких оценок является их «социальность и антропологичность». Поступки,

образ действия, поведение одного человека рассматриваются с точки зрения

их ценности для жизнедеятельности другой личности и (или) коллектива,

которые выступают в качестве субъекта. Этическую оценку можно

охарактеризовать следующим образом: как ты поступил зависит от того, что

ты сделал. Н. Д. Арутюнова подчеркивает, что семиотика поведения

предполагает существование Другого, что является важным для

104

формирования самосознания. Эго способно «увидеть» в себе объект, и, как следствие, дать себе и своему поведению оценку, благодаря присутствию Другого. Как отмечает М. М. Бахтин, человек «смотрит внутрь себя, он смотрит в глаза другому или глазами другого» [Бахтин 1979: 312]. Следует отметить, что этические ценности подразумевают наличие «этических законов»: свод правил, которые регламентирует отношение «человек- человек», на котором и строится общество, претерпевая эволюционные и революционные изменения с древних времен. Этические нормы тесно связаны с обычаями, религиозными учениями и верой, в которой «живет» тот или иной народ, следовательно, это позволяет считать их нормами высшего порядка.

Классификация этической оценки является сложной задачей. Различные исследователи предлагают свои варианты группирования.

В. И. Жданова в составе поля этической оценки выделяет следующие микрополя [Жданова 2004: 8]:

• «нравственное / безнравственное поведение»;

• «честное / нечестное поведение»;

• «скромное / нескромное поведение»;

• «вежливое / невежливое поведение»;

• «добро / зло».

Т. А. Космеда предложила классифицировать агентивные имена морально-этической оценки, опираясь на четыре признака:

1) отношение к политической сфере деятельности;

2) отношение к трудовой сфере деятельности;

3) отношение к образу жизни;

4) моральные качества [Космеда, 2000]

В составе этической оценки, которая составляет по употреблению 31% среди всех лексем с частным оценочным значением, нами выделяются следующие значимые группы:

1. Моральное/аморальное поведение (71,6%)

2. Честность/ложь (3,28%)

3. Труд/лень (25,12%)

Морально/аморальное поведение - данная группа включает предикаты со значением «соблюдающий/несоблюдающий требования и правила морали». Лексемы данной группы наиболее часто употребляются в текстах литературной сказки, которая воспевает положительные моральные качества:

Умный карла ходил к ней в терем сказывать сказки о благодетельных феях и злых волшебниках, под именами первых описывал он святые добродетели, которые делают человека счастливым, под именами последних гибельные пороки, которые ядовитым дыханием своим превращают цветущую долину жизни в юдоль мрака и смерти. (Карамзин. Прекрасная царевна и счастливый карла)

В данном примере Н. Карамзин образно и метафорически описал жизненные дороги человека: если творишь добро, то обязательно будешь счастливым, в противоположном случае - зло направляет к смерти. В данном предложении употребляется лексема «святые», которая связывает добро с божественным миром.

Авторы литературных сказок предостерегают юных читателей от неправильных шагов в жизни, постоянно напоминая о «злых» пороках.

В текстах литературной сказки широко представлены этические требования и человеческие ценности общества, которые отражаются в словах с положительной оценкой (70,3%). В литературной сказке чаще используются следующие лексемы:

адъектив: добрый, благородный, отзывчивый, жалостливый,

благожелательный, великодушный, вежливый, воспитанный, любезный,

порядочный, честный, благодушный, сердечный, чуткий, дружелюбный, милостивый, ласковый; номинатив: добряк;

предикат:: милосердствовать, жалеть (сожалеть); наречие: дружелюбно, жалостливо, любезно.

Слова с отрицательным знаком (29,7%) также помогают выявить ценностные ориентиры общества. Отметим среди них основные и чаще используемые в текстах литературной сказки:

адъектив: злой, жестокий, свирепый, безжалостный, невоспитанный,

грубый, невежливый, нелюбезный, бессовестный, немилостивый,

бессердечный, завистливый (завидливый), желчный;

номинатив: невежа, грубиян, наглец, нахал;

предикат: грубить, злословить, наглеть, бесстыдничать;

наречие: жестоко, грубо, бессовестно, ожесточенно, желчно, ехидно.

Многовековая русская культура выработала в каждом человеке

основные моральные качества, которые отражаются в текстах литературной

сказки. Главным можно обозначить «добро/зло». Хофстеде утверждает, что

основное отличие человека от животного заключается именно в оценке,

выборе между добром и злом, который стоит в самом начале истории

человечества и отражается в разных мифологиях и религиях. Как отмечал С.

Л. Рубинштейн, «добро и зло проявляются только через отношение одной

личности к другой», а «этическое деяние существует только в отношении к

человеку как личности, отношение к вещам есть лишь действие...»

[Рубинштейн 1994: с. 252 - 253] Исследования, проводимые А. Г.

Шмелевым, В. И. Похилько и А. Ю. Козловской-Тельновой, выявили, что

понятие, которое обозначает черту человека «добро», является основной и

первой категорией, являющейся самой важной в имплицитной теории

личности, формируемой в коллективном обыденном сознании.

раннего возраста ребенок способен оценивать окружающую действительность

(реальную или сказочную) не только антонимической парой «хороший -

107

плохой», но и «добрый - злой». В процессе развития личности к данным моральным понятиям добавляются другие: порядочный, честный,

справедливый, правильный и др. Существующие оценочные единицы в речи взрослого человека различны и зависят от многих факторов: уровень образования, менталитет и др. Но и «для взрослых людей, осознающих сложность и неоднозначность мира, критерии Добра и Зла остаются главнейшими, что подтверждает, в частности, вся мировая литература, основанная на столкновении как добрых и злых героев, так и Добра и Зла в душе одного человека» [Попов, Г олубева, Устин 2008: 57]. О важности данной этической категории в текстах литературной сказки свидетельствует не только количественный показатель, но и наличие однокоренных слов с корнем - добр и - зл-.

Отрицательная оценка: адъектив:

злой: Но керосиновая лампа светила тускло, и злой волшебник не увидел Пети. (Шварц. Сказка о потерянном времени)

злющий: Потому что хозяйка досталась поросёнку злющая! (Георгиев. Стрекот кузнечика)

злобный: Увидев маленьких птиц, она скорчила такую злобную гримасу, что корольки в испуге шарахнулись в самую глубину ветвей.

(Бианки. Лесные разведчики)

разозленный: Как только в очередной раз раздались крики: «Долой! Долой!», разозленные браконьеры подскочили к окну и открыли беспорядочную пальбу. (Шер. Тридесятые сказки, или Вот такие пирожки)

злостный: И сразу из рыболова-неудачника превратился в злостного браконьера. (Шер. Тридесятые сказки, или Вот такие пирожки) зловредный:Во всем, во всем виноват кот Васька, этот зловредный хвастун и обманщик. (Прокофьева. Ученик волшебника)

зловещий: Громадная волна грузно нависла над "Мечтой", светясь изнутри

чем-то зловещим, зеленоватым.... (Прокофьева. Остров Капитанов)

108

озлобленный: Она раздала все червонцы, которые имела, голодным,

озлобленным людям (Чарская.

номинатив:

злюка: Просто Фалеева была добрая (не то что невозможная злюка и ябеда Людка Чернецова, с которой он сидел в первом классе и наконец разодрался, и Елена Дмитриевна их рассадила). (Крапивин. Сказки Севки Глущенко) злодей: Скоро, - думает, - моему мучению конец. Злодея накажу, а тех, кто мне помог, награжу. (Гаршин. Сказание о добром Аггее) наречие:

злобно: Разлегшись у ствола, он злобно посматривал на ускользнувшую добычу. (Голь. Жил-был у бабушки)

Положительная оценка с корнем -добр-: адъектив:

добрый: Улита Минеевна была рада-радешенька, что бог надоумил ее детище жить на белом свете трудовою копейкою; она чуть не прослезилась от доброй вести. (Сомов. Сказка о Никите Вдовиниче)

предобрый: - А это господин Валик, - зазвенели они, - предобрый человек, день и ночь с дивана не сходит; на него мы не можем пожаловаться. (Одоевский. Городок в табакерке)

В данном примере -добр становится производящей основой и «формирует» новое слово, означающее «усиление признака», то есть очень добрый. Таким образом для ребенка авторами литературных сказок показывается возможность параметризации, измерения добра как человеческой ценности.

добродушный: Это был лихой малый, с виду добродушный, с благосклонными и даже изысканными манерами. (Салтыков-Щедрин. Ворон-челобитчик) добросовестный: — Добросовестный был помощник, — взгрустнула Пелагея. (Шер. Попался волчок на крючок)

доброжелательный: И лицо ее сияло таким доброжелательным, что сомнений не оставалось: коробок продолжал действовать. (Томин. Шел по городу волшебник)

номинатив:

добряк: Галилей был восторженный добряк. (Прокофьева. Ученик

волшебника)

наречие:

по-доброму: Они уж вовсе по-доброму спрашивают: — Ты куда это? (Бажов. Огневушка-поскакушка)

добросовестно: — Я всегда им добросовестно помогал. (Шер. Тридесятые сказки, или Вот такие пирожки)

Лексема «добросовестно» номинирует человека, который честно и старательно выполняет свои обязанности и обязательства. Значение «искренний, правдивый» (вторая выделяемая нами группа) широко представлено в текстах литературной сказки (количественное соотношение положительных и отрицательных зон представлено следующим образом: положительное значение - 58,5%; отрицательное значение - 41,5%): адъектив:

честный: Живем в трудах, как честному воронью жить надлежит, только добыть что-нибудь честным образом невозможно стало. (Салтыков- Щедрин. Ворон-челобитчик)

искренний: Принеся искреннюю свою благодарность и взяв свою суму с седла, Ашик-Кериб сказал всаднику: - Ага, конечно, благодеяние твое велико. (Лермонтов. Ашик-Кериб)

справедливый: Не мудрствуя лукаво, решил обратиться за помощью к леснику Игнату, самому справедливому леснику в мире. (Шер. Попался волчок на крючок)

откровенный: - Я приношу свои извинения вашей прекрасной дочери, если моя откровенная речь ей не совсем приятна. (Губарев. Королевство кривых зеркал)

истинный: Ах, правду ты говоришь, мальчик Луч, - произнесла Льдинка, - истинную правду. (Чарская. Сказки голубой феи)

В данном примере происходит кумулятивность понятия «истинности» (за счет наложения двух схожих значений «правда», репрезентированными лексемами «истинный» и «правда»). наречие:

по-честному: Рассчитался по-честному да еще говорит: — Вперед случится такое сделать, неси. (Бажов. Малахитовая шкатулка)

честно: Пришел он к серому волку и все ему честно рассказал. (Успенский. Иван - царский сын и Серый Волк)

искренно: — Но я хотел бы вас спросить... Только ответьте искренно! Обещаете? (Кутерницкий. Госпожа Странная Мысль)

ФЕ: Я разберу ваше дело по совести. (Мамин-Сибиряк. Аленушкины сказки) Не только истинность воспевается в литературных сказках, но и порицается ложь и обман. Семантическое пространство «неправда» как несоответствие окружающей действительности включает в себя не только понятия ложь и обман, но и иллюзия, фантазия (выдумка), заблуждение. Читая вымышленные истории с выдуманными героями, дети должны строго отделять ложь от фантазии, роль которой для ребенка необыкновенно высока. Английские исследователи Pamela S. Gates, Susan B. Steffel, Francis J. Molson отмечают, что «детям, которые никогда не читали причудливые истории, тяжело понять возможности фантазии. Они связывают ее с опечаткой в тексте». Исследователи также полагают, что фантазия и миф позволяют нам легче вообразить вещи, лучше понять, чем они отличаются от того, что мы видим перед собой. Фантазия и миф питают наши творческие импульсы. Без способности сделать что-то несуществующее «видимым» мы были бы ограничены действительностью.

Противоположное значение «неискренний, лживый» репрезентируется в следующих лексемах:

нечестный: Ты — нечестный человек. (Успенский. Иван-царский сын и серый волк)

Значение данной группы широко представлено в текстах литературной сказки лексемами, образованными от слов с положительным оценочным знаком с помощью отрицательной приставки не (неискренний, нечестный, непорядочный):

лживый: Хоть одним лживым зеркалом будет меньше на свете! (Губарев. Королевство кривых зеркал)

жуликоватый: Ну и народ в моем царстве! Жуликоватый какой! (Э.

Успенский. Иван-царский сын и серый волк)

номинатив:

жулик: насчет победы над проклятым жуликом Адиком. (Петрушевская. Сказка о часах)

вор (воришка): Он такой вор и разбойник: где что плохо лежит, туда и глядит. (Ушинский. Плутишка кот)

разбойник: А три брата, три маленьких поросенка, глядели ему вслед и радовались, что они так ловко проучили злого разбойника. (Михалков. Три поросенка)

плут: И козел, хоть и плут, вор, а прав в этом деле. (Даль. Лиса и козел) мошенник: — Стрельцов послать надобно, — ответил Чумичка. — Чтобы схватили мошенника! (Успенский. Вниз по волшебной реке) обманщик: - Уж я ли тебе поверю, Михайлыч, старый обманщик! (Паустовский. Дремучий медведь)

лгун (лгунишка): Вы, должно быть, ужасные лгунишки и жулики! (Губарев. Королевство кривых зеркал)

врун: Да они самые большие вруны! (Губарев. Королевство кривых зеркал)

Важное место среди этических оценочных единиц в текстах

литературной сказки занимают не только лексемы со значением

«правда/ложь», но и оценка трудовой деятельности персонажа. Отношение к

труду занимает важное место в жизни человека. На протяжении всего периода

существования жанра в русских литературных сказках порицалась лень,

небрежное отношение к работе, и воспевалось человеческое трудолюбие:

112

По мнению О. Е. Черновой, зафиксированное разными словарями

значения слова труд свидетельствуют о дифференциальном отношении к

обозначаемому данной лексемой понятию в зависимости от идеологии и

нравственных признаков, провозглашенных в ту или иную эпоху.

В лингвистических словарях отмечены следующие определения труда:

В словаре В. И. Даля труд осмысляется как деятельность (духовная и

физическая) и как состояние (отмечается напряжение), следовательно, труд

вызывает «нездоровье»: «Труд - это работа, занятие, упражнение, дело; все,

что требует усилий, старанья и заботы; всякое напряжение телесных и

умственных сил; все, что утомляет. Последствия работы, старанья,

напряженья, сделанная вещь. // Труд, црк.стар. болезнь, боль, боля, болесть,

хворь, хворость, хвороба, недуг, недужина, немощь или немочь, немогута,

скорбь, хиль, хилина, вообще нездоровье» [Толковый словарь живого

великорусского языка 1991 Т.4 :436].

МАС: «Труд 1. Целенаправленная деятельность человека, требующая

умственного или физического напряжения; работа. // обычно мн.ч. (труды, -

ов). Повседневные занятия, хлопоты, заботы. // Энергия, затрачиваемая на

производство чего-л. 2. Результат такой деятельности, произведение,

сочинение. // мн.ч. (труды, -ов). В составе названий некоторых научных

изданий. 3. Усилие, умственное или физическое, направленное на достижение

чего-л.» [МАС 1988: 417]. Данные словарей позволяет выявить

зафиксированные словарными статьями приоритеты и изменения в

восприятии обществом понятия труд.

Таким образом, труд для человека необходим, т.к. он связан с

потребностями человека, но «количество» необходимого труда может

варьироваться, что подтверждается использованием единиц с «трудовым»

оценочным значением в текстах литературной сказки разных периодов:

В литературной сказке конца XVIII века лексемы со значением

«целесообразная деятельность человека, труд» и «отсутствие желания

работать» употребляются в 5,2% случаев (посчитано от общего числа лексем

113

с трудовым значением в текстах конца XVIII - начала XXI вв.). В данном периоде наблюдается незначительный интерес к трудовой сфере. Труд рассматривается как нечто само собой разумеющееся, в мыслях большинства еще главенствуют рудименты феодального восприятия организации труда, где все подчинено жесткой иерархии, главенствует традиционализм, а условия труда не становятся отдельным вопросом.

В литературной сказке XIX века лексемы со значением «целесообразная деятельность человека, труд» и «отсутствие желания работать» употребляются в 17,7% случаев (посчитано от общего числа лексем с трудовым значением в текстах конца XVIII - начала XXI вв.). В этот период происходит заметный рост оценочных единиц, передающих отношение к труду. В XIXв. значительную силу приобретают социалистические учения, ставящие в центр своего внимания проблематику труда, что обусловлено критическими противоречиями между производительными силами и производственными отношениями, изменением главенствующих мировоззренческих систем в обществе того времени, ослабеванием роли религии в этот период.

В литературной сказке конца XIX - начала XX вв. лексемы со значением «целесообразная деятельность человека, труд» и «отсутствие желания работать» употребляются в 7,4% случаев (посчитано от общего числа лексем с трудовым значением в текстах конца XVIII - начала XXI вв.). Заметное снижение внимания мыслителей и писателей данного периода к проблемам труда обусловлено разочарованием в возможностях рационального познания и обустройства мира вследствие осознания чуждости окружающей технократической цивилизации человеку, ничтожности человека на фоне истории, что повлекло за собой отказ от связи искусства с реальностью, мистицизм и иррационализм мыслителей эпохи серебряного века.

В литературной сказке XX века лексемы со значением «целесообразная

деятельность человека, труд» и «отсутствие желания работать»

употребляются в 40,4% случаев (посчитано от общего числа лексем с

114

трудовым значением в текстах конца XVIII - начала XXI вв.). Труд становится центральной проблемой, что объясняется крупномасштабным развитием капитализма и социализма, в рамках которого практическая деятельность человека понимается как центральная проблема.

В литературной сказке конца ХХ - начала XXI вв. лексемы со значением «целесообразная деятельность человека, труд» и «отсутствие желания работать» употребляются в 29,3% случаев (посчитано от общего числа лексем с трудовым значением в текстах конца XVIII - начала XXI вв.). Труд занимает заметное место среди других этических оценочных единиц, но постиндустриальное общество выдвигает как основу существования информацию (другое название постиндустриального общества - информационное), что влечет за собой ослабевание внимания к труду.

На лексическом уровне в текстах литературной сказки используются следующие лексемы для обозначения наличия или отсутствия трудовых качеств у персонажа:

Положительная оценка (65,9%): адъектив:

трудовой: Менъшой-то у нас трудовым человеком растёт. Веник подаёт. Угли подносит. Самовар караулит. Кошку кормит. (Пермяк. Трудовой огонек) трудолюбивый: Добрая трудолюбивая буква А расплакалась. (Токмакова. Аля, Кляксич и буква «А»)

старательный: Хочу напомнить: кот Васька был любимым учеником волшебника Алеши. Трудолюбивым и прилежным. Добросовестным и старательным. (Прокофьев. Остров Капитанов)

усердный: -Легко извинить того, чье усердное служение помнить завсегда я должен, о чем слыхал я много от моих родителей. (Екатерина II. Сказка о царевиче Февее)

ловкий: Замиловать бы девчоночку, по пальчику бы её ловкие ручки перецеловать, а старуха изъян в пряже ищет. (Пермяк. Трудовой огонек)

проворный: Хозяйство невелико, конечно, на двоих-то... Катя — девушка

проворная, долго ли ей!..(Бажов. Горный мастер)

номинатив:

труженик: Ан было уже поздно - серый волк к зеленому дубу подбегал! Под которым труженик Иван-царевич его дожидался. (Успенский. Иван - царский сын и Серый Волк) наречие:

усердно: Петька усердно кланялся в землю и, будто почесываясь, ощупывал у себя сзади под штанишками мочальный змеев хвостик. (Ремизов. Докука и балагурье)

старательно: Оглядела старушка мячик со всех сторон, обтёрла его старательно платочком, встала, подошла не спеша к дереву и давай играть в трёшки. (Шварц. Сказка о потерянном времени)

проворно: Женя посмотрела на свой пустой кувшинчик, вспомнила, что её дожидаются папа, мама и маленький Павлик, поскорей побежала на свою полянку, присела на корточки, заглянула под листики и стала проворно брать ягоду за ягодой. (Катаев. Дудочка и кувшинчик)

Отрицательная оценка (34,1%): адъектив:

ленивый: Голуби на площади ленивые, совсем ручные, склёвывают угощенье чуть ли не с ладони.. (Георгиев. Стрёкот кузнечика)

неумелый: Куда я теперь с моими руками белыми, квёлыми, неумелыми?

(Пермяк. Трудовой огонек)

номинатив:

лентяй (лентяйка): Да ты, оказывается, просто лентяйка! (Катаев. Дудочка и кувшинчик)

ленивица: Ленивица так этому обрадовалась, что схватила то и другое и, даже не поблагодарив старика, домой побежала. (Одоевский. Мороз Иванович)

бездельник: Ранним утром невыспавшаяся компания молодых бездельников толпилась возле крыльца. (Шер. Тридесятые сказки, или Вот такие пирожки) лежебока: Лентяями она называет всех, кто живет на ёлке. А ещё: «Бездельники! Лежебоки!» (Ракитина. Приключения новогодних игрушек) лодырь: — Зачем тебе эти лодыри? (Шер. Тридесятые сказки, или Вот такие пирожки) наречие:

лениво: В жаркий день - мухи летают лениво, ящерицам легко ловить и есть их, а съесть хорошую муху - это так приятно! (Горький. Утро)

ФЕ: — Отдохни, Иван! Работа не волк, в лес не убежит! — дружно прокричали труженики ружья и капкана. (Шер. Тридесятые сказки, или Вот такие пирожки)

Толку от них как от козла молока. (Шер. Тридесятые сказки, или Вот такие пирожки)

Таким образом, в ценностной картине мира человека труд является неотъемлемой частью, но вот какое место он занимает в иерархии ценностей, зависит уже от «настроения» той или иной эпохи.

Таким образом, этическая оценка, реализуясь в текстах литературной сказки, помогает не только ребенку обрести в себе Человека и выполнять регулирующие функции, но и спасти человечество, потому что сегодня нам нужно задуматься о том, что «самая страшная из грозящих нам катастроф — это не столько атомная, тепловая и тому подобные варианты физического уничтожения человечества (а может быть, и всего живого) на Земле, сколько антропологическая — уничтожение человеческого в человеке» [Шрейдер 1990: 7-8]. И литературные сказки, провозглашающие этические ценности, могут помочь человечеству избежать уничтожения самого себя.

Русская литературная сказка по соотношению пейоративных и мелиоративных единиц отражает особенность русского языка: отрицательная этическая оценка представлена более разнообразно, но менее употребима (в

количественном отношении) в текстах литературной сказки.

117