Уточнение периодизации современной российской социологии

А.Н. Алексеева, А.Г. Здравомыслова, Г.В. Осипова, В.Э. Шля- пентоха и других авторов.

Вся совокупность приведенных рассуждений может интерпретироваться как обозначение, даже акцентирование антагонизма между «вторым рождением» и «возрождением». В действительности принципиальное различие межу ними существует, но не все сводится к их противопоставлению. Значительно вернее и полнее суть обращения российских социологов к своему прошлому можно было бы описать тезисом: «К возрождению через второе рождение». В 50-60-х гг. такой программы не могло быть - тогда состоялось лишь второе рождение. Однако теперь, когда обозначилась установка российской социологии на то, чтобы действительно продолжить и развить сделанное во второй половине XIX века и начале XX, необходимо манифестировать программу Возрождения и систематически двигаться в этом направлении.

На мой взгляд, концепция возрождения российской социологии должна найти место в широкой и многогранной, но пока слабо артикулированной политической, идеологической и социально-культурной программе согласования и соединения с дореволюционной историей страны тех путей развития России, которые открылись для нее после распада СССР и становления нового постсоветского общества. Так сложилось, что прошлое российской социологии не стало импульсом для развития настоящего этой науки. Но настоящее в силу разных причин заставляет нас обернуться назад. И осознать, что сначала Хрущёвская «оттепель» позволила российской социологии родиться во второй раз, а затем горбачёвская перестройка создала предпосылки для ее возрождения.

Взгляд в прошлое показывает, что новыми социологами могли стать и стали люди не просто талантливые, хорошо образованные и работоспособные, но готовые годами выдерживать суровые идеологические, жизненные испытания и сохранять социальные идеалы молодости.

Наступало время людей, чувствовавших, отгадывавших в социальной атмосфере, в лишь намечавшихся общественных преобразованиях новые вызовы, а в себе - силы, амбиции, желание, кураж ответить на них. Нужен был некий романтизм и значительный запас социального оптимизма. Необходимо было некое, пусть умеренное, допустимое бунтарство, стремление к поиску новых социальных, если не горизонтов, то технологий. При этом новые должны были уметь сотрудничать с либерально настроенными представителями властной элиты.

Как это не покажется странным, этим новым людям нужно было именно незнание, точнее - лишь частичное знание истории своей страны и даже прошлого своей семьи. Знание могло оказаться тяжелейшим интеллектуальным и душевным грузом для тех молодых, которым историей было предначертано создание советской социологии, оно могло «придавить» их думы, лишать воли. И очень точно сказал И.С. Кон [32, С. 114]: свободомыслие его поколения отчасти было выстрадано молчанием их предков.

Опасения относительно погружения в прошлое своих семей и своей страны привели к тому, что социологи долго не интересовались по-настоящему тем, что росло раньше на огороде, который они начали вспахивать. По-началу различные обстоятельства не позволяли им внимательно посмотреть в прошлое, потом, т.е. в 70-80-е это стало более безопасно, но пространство научных интересов основной части социологов уже определилось, и прошлое занимало в нем незначительную нишу. Прошлое приблизилось к настоящему, или настоящее утолстилось за счет «подплыва» к нему прошлого, лишь на рубеже 80-90-х.

В ходе исторического анализа ученым еще предстоит уточнить, какой круг научных поисков может быть очерчен в опоре на программу возрождения.

Периодизация любого процесса, в данном случае - развития современной социологии - начинается с выбора «нулевой точки», т.е. стартового момента.

В недавно вышедшую в Екатеринбурге книгу о жизни и творчестве Л.Н. Когана включена его с соавторами статья 1990 г. по истории социологических исследований на Урале. Освещается столетний период времени, с конца XIX века до 1985 г., но в данном случае хотелось бы сконцентрироваться на датировке ими начала послевоенных исследований. Сказано все однозначно: «Развитие социологии в регионе с 1949 г. связано с именем член-корреспондента АН СССР М.Т.Иовчука. Хотя в Свердловске он был фактически в ссылке (до этого он занимал руководящие посты в Москве и Минске), но имел гражданскую смелость и мужество начать большую работу по возрождению социологических исследований. С сентября 1949 г. Иовчук являлся заведующим кафедрой философии Уральского университета» [33, С. 194]. С 1950 г. исследования стали проводиться на Уралмашзаводе, Первоуральском и Синарском трубных заводах. Изучалась заводская статистика, материалы партийных и общественных организаций, заводская печать, проводились беседы с рабочими. Анкетных опросов и массовых интервью в те годы не проводилось.

Отмечая значение поисков уральских ученых для оживления социологической науки в стране, Коган и его коллеги, одновременно указали на серьезные недостатки проводившихся ими исследований: •

они были написаны, прежде всего, на основе материалов заводской статистики, очень неточных, а подчас и фальсифицированных, и обильно иллюстрированы высказываниями рабочих. Однако беседы проводились только с рекомендованными руководством предприятий «знатными» новаторами производства. Мнения рядовых рабочих игнорировались. Отсюда и общий тон изданий: они говорили преимущественно о победах, о создании «нового типа» человека, о достижениях в культурно-техническом росте рабочих <...> Их главная цель состояла в обосновании известных тезисов партийных документов того времени; •

из всего арсенала методов социологических исследований лишь в незначительной степени использовались методы неформализованного интервью и анкетного опроса. При этом обоснованной выборки исследователями не делалось. Анкеты раздавались по случайному признаку, обсчитывались вручную, их результаты давались в виде «слепой» процентовки; •

совершенно не критически производился отбор источников исследований. В частности, широко использовались изданные рабочими книги и статьи, многие из которых фактически писались знающими конъюнктуру журналистами; •

таким образом, эти исследования не учитывали накопленный в стране в 1920-1930-е гг. опыт, но и представляли существенный шаг назад по сравнению с ним. Сам этот опыт уральскими социологами в те годы обобщен не был. Не учитывался ни в коей мере и опыт мировой зарубежной социологии [33, С. 194-195].

Тема начала социологических исследований на Урале оказалась одной из центральных и в автобиографическом эссе Л.Н. Когана, написанного - скорее всего - через десять лет после цитированной статьи. Оно содержит многие дополнительные детали и новые суждения, оживляющие сказанное выше. Коган работал с Иовчуком с 1949 г. и с 1952 г. руководил всей работой на предприятиях, так что его воспоминания представляются крайне ценными.

Посмотрим, что стоит за фразой «таким образом, эти исследования не учитывали накопленный в стране в 1920-1930-е гг. опыт, но и представляли существенный шаг назад по сравнению с ним». Какой опыт имелся в виду и почему был сделан шаг назад, а не вперед? Сначала о названной книге: