Центр и Периферия*

Однако опустимся с высот постмодернистских мировоззренческих абстракций на грешную землю и продолжим разговор о последствиях становления постиндустриального порядка на планете.

В недавно вышедшей книге канадский ученый Пол Кеннеди оценивает шансы различных стран и регионов на успешное существование в XXI веке. На первом месте у него Япония, затем идут Европа, США, некоторые «тигры», успевшие вскочить на подножку поезда научно-технического прогресса. Что же касается остального мира, то анализ канадского глобалиста отдает явным пессимизмом.

Вопрос не в том, могут ли незападные общества догнать Запад по уровню потребления — это не нужно, да и невозможно в силу ограниченности мировых ресурсов. Речь идет о достижении периферийными странами более или менее достойного существования — смягчения социального неравенства, улучшения качества жизни, относительного равноправия в отношениях с развитыми партнерами. Однако,

именно сейчас достижение этих целей становится значительно более трудным, чем ранее. Во-первых, потому, что тенденции постиндустриальной эпохи отзываются на Периферии гораздо острее, чем в Центре. Во-вторых, потому, что Центр, сам испытывая трудности, склонен переложить их на «братьев меньших».

В самом деле очаги демографического роста сконцентрированы именно в бедных странах. Экологические проблемы становятся препятствиями роста прежде всего здесь, в климатически и природно уязвимых регионах Юга — особенно по мере их втягивания в мировой товарный кругооборот. Это видно даже на примере весьма благополучного Тайваня, где интенсивное коммерческое плантационное хозяйство и промышленное строительство привели к бедственному состоянию окружающей среды[22]. Что же касается таких стран, как Китай, то ряд исследователей, например, директор Европейского института стратегических исследований Эрвин Ласло, полагает, что именно экономические успехи Китая, достигнутые в значительной мере за счет повышенной эксплуатации и без того скудных природных ресурсов, могут привести его к экологическому коллапсу[23].

Вряд ли в обозримом будущем могут быть использованы в незападных регионах новейшие постиндустриальные технологии — нет ни средств, ни нужды их внедрять при обилии свободных рабочих рук. Это означает, что в контексте мирового рынка продукция менее развитых государств будет все более проигрывать в конкурентоспособности. Так, оценивается, что уже в ближайшее время биотехнология найдет заменители сельскохозяйственной продукции на 14 млрд долл., что существенно уменьшит доходы латиноамериканских, азиатских и африканских крестьян[25]*.

В западной литературе давно уже употребляется термин «информационно-технологический неоколониализм». Он выражается б разных формах: в тенденции понижения мировых цен на сырье, в переводе среднетехнологических, а также «грязных» производств из развитых стран в периферийные, оставляя за собой «хай- тек». Одной из характерных форм являются так называемые САП (structural adjustment programs) — займы, предоставляемые «слабакам» Мировым банком и другими международными финансовыми организациями.

Эксперт ЮНИСЕФ Ева Педерсен, рассмотрев 24 САП для африканских стран, пришла к выводу, что в большинстве случаев в результате использования займов экономическая ситуация в этих странах ухудшилась либо по крайней мере не улучшилась[26]. Но займы и не предназначались для обеспечения развития в собственном смысле этого слова. Займы в рамках САП с их отработанным стандартным набором условий (сокращение бюджетных расходов, девальвация местной валюты, приватизация госпредприятий, либерализация цен и внешней торговли и т. п.) преследуют две основные цели: во-первых, стимулировать экспорт «принимающей стороны» для платежей по обслуживанию долга; во-вторых, расширить импорт товаров из развитых стран, который предназначен, главным образом, для туземного обеспеченного меньшинства.

Внешний долг периферийных стран при этом, понятно, продолжает расти. Даже у более или менее благополучного Чили он составляет сейчас 19 млрд долл.

(половина ВНП). Ббльшая часть этих долгов, по-видимому, никогда не будет выплачена. Но для заемщиков из развитых стран это, в конце концов, не столь уж важно. Во-первых, известно, что более 20 % от займов прямо, сразу же возвращаются к кредиторам — в виде компенсации за услуги, зарплаты западным специалистам и пр.[27]* Во-вторых, еще важнее косвенные, долгосрочные выгоды для деньгодателей. Ибо периферийные регионы тем самым все более втягиваются в орбиту зависимости,' в качестве придатков к центрам мировой экономики, рынков для их товаров. В стратегическом плане это означает также контроль за мировыми ресурсами. Подробнее на этих проблемах мы остановимся во втором разделе данной книги.

Плюс к этому — контроль за средствами массовой информации на Периферии, мощное облучение ее «виртуальной культурой» из развитых стран, разжигание демонстрационного эффекта. Например из четырех тысяч фильмов, демонстрирующихся ежегодно на экранах телевизоров в Бразилии (где, как мы знаем, тоже производятся свои «Рабыни Изауры») 99 % — это продукция западных стран, преимущественно Голливуда40. Местные киностудии и телекомпании в незападных странах просто не в состоянии соперничать с шоу индустрией мировых центров хотя бы по своим техническим возможностям и*уровню издержек.

В итоге в периферийных странах обостряются экономические и социальные диспропорции. Прямые последствия последних — гражданские войны, этнические конфликты, рост преступности и т. п. В регионах бедных стран разрастаются «серые зоны» общественного хаоса (типа Уганды). Все это мы знаем теперь слишком хорошо, не понаслышке.

Конечно, не везде на Периферии ситуация выгладит одинаково мрачно, и какие- то страны, как в свое время показал опыт «драконов», могут вырваться из ловушки слаборазвитости. Многое будет зависеть от таких факторов, как способность достигнуть национального консенсуса, появление авторитетного лидера, роль национальных культурных традиций в процессе адаптации к изменениям.

И все же в целом в постиндустриальную эпоху — во всяком случае, в обозримом будущем — шансы отставших стран на полнокровное и независимое развитие ухудшились. Чтобы переломить ситуацию, им придется искать нетривиальные решения.