Тенденция постиндустриального развития и особенности ее проявления в экономике СССР

Как правило, в описании современных постиндустриальных тенденций превалирует выделение новых качеств в экономике и социальной структуре, которые постепенно приходят на смену традиционным индустриальным формам организации хозяйства и общества.

О том, как развивались идеи постиндустриализма в мировой экономической мысли, можно получить достаточно полное представление по двум содержательным книгам-антологиям: Новая технократическая волна на Западе / Составление и вступительная статья П. С. Гурвича. М., 1986; Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология / Под ред. В. J1. Иноземцева. М., 1999.

Кроме того, можно отметить и публикацию на русском языке ряда работ идеологов постиндустриализма, ставших уже классическими, например: Тоффлер Э. Третья волна. М., 1999; Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество: опыт социального прогнозирования. М., 1999; Туроу Л. Будущее капитализма. М., 1999; НэсбиттДж., Эбурдин П. Что нас ждет в 90-е гг. Мегатеиденция: год 2000. Десять новых направлений на 90-е гг. М., 1992; Кеннеди П. Вступая в двадцать первый век. М., 1997.

утверждение информационно-индустриального технологического уклада (или в других терминах — переход к «информационной экономике») как нового и ведущего качества экономики, развитие которого определяет наиболее выигрышные позиции в мировом хозяйстве государств и становится главной предпосылкой их последовательного наращивания; формирование социально ориентированного типа хозяйства, в основе которого — «экономика высокой заработной платы» и усиление ориентации на оптимизацию взаимодействия экономических и социально-экологических факторов, нацеленную на минимизацию социальных и экологических издержек экономического развития; становление новой мотивации человеческой деятельности, в которой значительно возрастает роль факторов привлекательности самого труда, его содержательности и творческого характера при сохранении принципа более высокой оплаты для более сложного и более квалифицированного труда; переход к новой социальной структуре общества, в которой ведущая роль переходит к работникам научной сферы, техническим специалистам («техноинтеллекту альной элите»).

Вполне понятно, что с момента своего зарождения теория постиндустриального развития не оставалась неизменной, в ней происходила смена акцентов под воздействием реальных изменений в экономике. Так, для современного этапа характерно повышенное внимание к разработке проблем информатизации, что связано с принципиально возросшей ролью информации и информационно-индустриального комплекса экономики. Непосредственными результатами развертывания информационной революции стали, в частности, такие изменения как наращивание темпов НТП, приоритетное значение информации в сопоставлении с затратами труда и капитала, исключительно высокий динамизм развития рынка самих информационных услуг. Все это способствует становлению единого мирового информационного пространства как новой формы глобализации хозяйственных процессов.

Вместе с тем, в объяснении происшедших перемен на втором плане остался факт действия разноплановых причин, которые способствовали зарождению, а затем и нарастанию масштабов постиндустриализации. Было бы большим заблуждением и иллюзией связывать рождение нового феномена только с линейностью развития индустриальной цивилизации, которая базируется на признании непрерывности и бесконечности ее прогресса. В этом случае переход к постиндустриальному обществу оказывается в узких рамках сугубо оптимистической версии его утверждения, суть которой легко выражается идеей перехода от «хорошего» к «наилучшему» обществу. Однако появление постиндустриальных тенденций в мировой экономике стало следствием не только закономерной положительной трансформации индустриальных моделей, представленных в виде капиталистической и социалистической их разновидностей. В не меньшей степени рождение постиндустриализма должно быть увязано с противоречивостью сложившейся мировой индустриальной цивилизации. Исчерпанность традиционных ресурсов, ослабление потенциала дальнейшего роста на этой основе, вступление индустриального мира в состояние глубокого внутреннего кризиса — вот что ускорило постиндустриальную тенденцию, обозначив ее вторую сторону как начало процесса исторического отрицания и преодоления индустриализма.

Как и насколько постиндустриальные перемены, происходящие в наиболее развитой части мирового хозяйства, затронули экономику России, а еще ранее — советскую систему хозяйства? Ответ на данный вопрос имеет важное значение, поскольку

Таблица

Структура занятости в экономике СССР/России (1970-1995 гг.) и США (1986-1994 гг.) в основных сферах производственной деятельности (в %)

Аграрная сфера включает сельское (с учетом подсобного) и лесное хозяйство; индустриальная — промышленность, строительство, транспорт; сервисная — торговлю и бытовые услуги, образование, здравоохранение, социальное обеспечение и страхование; информационная — управление, кредит и банки, НИОКР, информатику, связь, культуру, искусство.

Источник: Занятость и рынок труда: новые реалии, национальные приоритеты, перспективы / Отв. ред. J1. С. Чижова. М., 1998. С. 147.

постиндустриальная тенденция с разной степенью интенсивности действовала в разных частях мирового хозяйства, а ее неравномерное распространение стало дополнительным фактором нарастания разрыва между различными группами стран и прежде всего, между экономически развитым Севером и экономически отстающим Югом.

Развертывание новых постиндустриальных тенденций в современных экономических системах подтверждается различными показателями, среди которых можно выделить изменение структуры занятости и структуры ВВП, формирование обновленной системы ценностных ориентаций населения и дальнейшее возрастание роли НТП, множество конкретных показателей, раскрывающих, к примеру, степень информатизации производства. Оценивая современные тенденции развития отечественной экономики, первое, что следует сделать — это зафиксировать их принципиальное соответствие общемировым тенденциям, что только дополнительно указывает на объективную закономерность эволюции и трансформации разноплановых индустриальных систем в зрелую индустриальную, а затем и в постиндустриальную системы. Об этом свидетельствуют основные направления изменения советского, а теперь и российского общества, в чем можно убедиться по наиболее наглядному и простому показателю хозяйственных перемен — изменению структуры занятости.

Как видно из таблицы, уже в конце 80-х гг. экономика России по своим основным параметрам занятости развивалась в постиндустриальном направлении. Такой структуре занятости достаточно близко соответствовала структура произведенного ВВП, в котором в 1989 г. на долю услуг приходилось около 32 % и более 60 % занимало производство товаров. Однако в дальнейшем соответствие структуры занятости и структуры производства ВВП нарушается за счет опережающей динамики сервисного производства, и прежде всего финансовых услуг, что сопровождалось вступлением индустриального производства в состояние глубокого и перманентного кризиса. Изменения в структуре занятости не поспевают за изменениями в соотношении производства товаров и услуг и уже в 1992 г. в нашей экономике впервые за всю ее хозяйственную историю обнаруживается новое распределение позиций: удельный вес услуг в ВВП превышает производство товаров (52 и 46,2%, соответственно). В последующие годы данная тенденция в соотношении услуг и товаров усиливается, достигая в 1998 г.

Возвращаясь к оценке структуры занятости в советской и российской экономических системах, следует подчеркнуть, что в середине 90-х гг., как и в 1989 г.,

она примерно в два раза уступает по показателю занятости в новых сферах деятельности наиболее постиндустриальной страны мира — США. Если использовать более частные параметры, раскрывающие направленность сдвигов в сфере занятости и подготовки работников, то возникает такая же двойственная картина: с одной стороны, общий характер изменений указывает на действие в российской экономике общемировой тенденции, с другой — ее интенсивность менее значительна, чем в других развитых странах и прежде всего, в США. К примеру, доля занятых умственным трудом (служащих) в РФ увеличилась в 1970-1989 гг. с 26,8 до 33,5% (1995 г. — 36,7%), соответственно, доля занятых физическим трудом (рабочих) за этот же период сократилась с 73,2 до 66,5 % (1995 г. — 63,3 %). Для сравнения: в США доля занятых умственным трудом в 1986-1994 гг. возросла с 53,6 до 55,1 %[446].

При этом сложившаяся структура занятости, которая отражала технико-техноло- гическую структуру общественного производства, все в большей степени отрывалась от накопленного в стране квалификационно-образовательного потенциала, не говоря уже о решении задачи интенсификации постиндустриальных перемен. Так, при наличных 33,5 % рабочих мест для умственного труда в России в 1989 г., доля лиц, имеющих профессиональное образование, составила 52,96 % (в том числе с высшим образованием — 14,56% или около 10,5 млн чел., с незаконченным высшим и средним специальным — 25,59% или 17,5 млн чел., с профессионально-техническим — 12,81 % или 8 млн чел.), доля лиц, не имеющих профессионального образования, — 47,04 %. Это означает, что примерно 40 % занятых в народном хозяйстве РСФСР (28 млн чел.) имели высшее и среднее специальное образование. Такие показатели развития образовательного потенциала достаточно близко соответствовали аналогичным данным по США.

Несовпадение структуры занятости с квалификационно-образовательной структурой населения отражало воспроизводство технико-технологической многоуклад- ности, когда в советской экономике можно было обнаружить технологические уклады разных экономических эпох — от доиндустриальной до зарождающейся постиндустриальной. Согласно одному из расчетов, доля первого и второго укладов, преобладавших еще до XX века, составляла в ней 6 %, третьего (доминировавшего в первой трети XX в.) — 37 %, четвертого (базового для середины XX в.) — 51 %, современного пятого — 6%[447]. Степень технологического отставания бывшего СССР будет понятна, если принять во внимание, что в лидирующей группе стран пятый технологический уклад на современном этапе формирует около 40 % ВВП.

В настоящее время достаточно достоверно вскрыты причины этого отставания, обусловленные действием в советской экономике малоэффективного механизма перераспределения ресурсов (финансовых, материальных, трудовых) в пользу наиболее перспеетивных отраслей5*. Если в рыночных экономиках за счет гибкости цен эффективно работает механизм обратных связей, обеспечивающий как са- морасширение производства (до насыщения потребности), так и самосокращение его (при появлении новой потребности) в рамках единого производственного цикла «рост производства—снижение издержек—рост спроса—увеличение масштабов производства до насыщения потребности—сокращение производства и перераспределение ресурсов в производство новой продукции», то в директивно управляемой экономике такого механизма по разным причинам не сложилось, что особенно негативно сказывалось при организации вывода из производства устаревшей продукции и отработанного оборудования.

Правда, ради объективности отметим и то, что не только указанный выше недостаток плановой социалистической экономики сдерживал возможность перераспределения ресурсов в зарождающиеся новые и более перспективные отрасли хозяйства. Следует также учитывать и встроенность в систему рыночных капиталистических экономик механизма «сброса» устареваемых производств и технологий на Периферию мировой экономики. На действие такого звена в капиталистическом хозяйственном механизме обращал внимание Ю. В. Яременко, который подчеркивал, что «развитые страны обеспечивают технологическую однородность своих экономик именно зи счет того, что перемещают низкие технологии и связанные с ними компенсационные эффекты в страны, отстающие от них по уровню развития»[448].

Действие рыночного механизма перераспределения ресурсов можно проиллюстрировать примером начального этапа в развитии информационно-индустриального комплекса в США и одновременным сворачиванием традиционных отраслей производства. С 1975 по 1985 гг. новый производственный комплекс, а это — производство вычислительной техники и программного обеспечения к ней, современных средств передачи информации, — увеличил объемы производства с 49 до 227,5 млрд долл., или на 360%, а занятость в нем возросла с 1,3 до 2,7 млн чел., или на 113 %. При этом традиционные отрасли — металлургия, судостроение, сельскохозяйственное машиностроение, увеличив объем производства продукции с 46 до 72 млрд долл., или на 56%, вместе с тем сократили занятость с 784 до 501 тыс. чел., или на 36%[449]. Характерно, что в этот же период базовые отрасли индустриальной экономики США уступили свои лидирующие позиции другим странам, но при этом американская экономика не ослабила, а, напротив, усилила свой динамический потенциал за счет более бысгрого развития отраслей высоких технологий. Благодаря их опережающему внедрению, экономика США приобрела принципиально новый облик, одновременно вновь вернув себе лидирующее место в мировом сопоставлении стран по уровню конкурентоспособности. К концу 90-х гг. доля наукоемких и информационных отраслей в американской экономике превысила 50 %, 40 % товарного экспорта было представлено интеллектуальными услугами и прежде всего информационными технологиями, свыше половины американских семей имели компьютер, а число взрослых пользователей Интернет в США превысило 100 млн чел., что составляет не менее половины взрослого населения и почти половину пользователей во всем мире[450].

Что касается советской экономики, то она была в состоянии успешно справляться с задачами научно-технического прорыва на начальном этапе, когда для зарождения нового уклада достаточно было обеспечить приоритетную концентрацию ресурсов в перспективном направлении. Поэтому в экономике СССР в 60-70-е гг. удалось сформировать костяк пятого технологического уклада в виде соответствующей совокупности отраслей (электроника, аэрокосмическая и телекоммуникационная техника), который соответствовал мировому уровню, а по ряду позиций (например, в аэрокосмической области) и превосходил его. Но в дальнейшем (с середины 70-х гг.), когда для опережающего развития нового уклада уже требовалось активное вытеснение отмирающих и даже просто менее эффективных технологий и производств, без чего нельзя было изменить структуру народного хозяйства

за счет масштабного маневра ресурсами, темпы технического развития страны падали, а ее отставание от развитых стран стало нарастать. По оценке С. Ю. Глазьева, с 1975 по 1985 гг. расстояние между СССР и США по обобщенному показателю относительного развития пятого технологического уклада возросло по показателям фактического и перспективного расстояния с 2 до 7 и 10 лет, соответственно, а между СССР и Японией — с 4 до 12 по показателю фактического расстояния и с 12 до 70 лет — по показателю перспективного расстояния9).

С недостатками работы механизма вытеснения устаревших технологических укладов, что дополнялось втягиванием советской экономики в кризисную фазу развития, связана неудача попытки активизировать переход на информационноиндустриальную стадию производства. Правда, тогдашнее руководство страны понимало ключевую роль опережающего развития индустриально-информационного комплекса, о чем свидетельствует, в частности, принятие в 1984 г. программы освоения выпуска компьютеров пятого поколения. Однако эта программа не была выполнена, фактически провалился также план резкого наращивания годового выпуска отечественных персональных компьютеров до 1,1 млн шт. к 1990 г., который нацеливал экономику на преодоление растущего отставания в самой динамично развивающейся отрасли мировой экономики. С 1985 по 1989 гг. выпуск персональных ЭВМ в СССР увеличился лишь с 8,8 до 229 тыс. шт., что хотя, на первый взгляд, и демонстрировало впечатляющие темпы (рост более, чем в 26 раз!), но на самом деле означало выполнение плана менее чем на четверть, и главное — не смогло сократить значительного разрыва в уровне компьютеризации экономики по сравнению с наиболее развитыми постиндустриальными странами. Отметим, что в это время парк персональных компьютеров в США уже превысил 17 млн шт. и их ежегодное производство составляло 5 млн, а продажа достигала 7-8 млн шт. в год10).

Парадоксальным, но и неслучайным фактом стало то, что наращивание производства компьютеров в СССР сопровождалось сокращением численности работников, занятых информационно-вычислительным обслуживанием. После увеличения их количества в период 1985-1987 гг. с 274 до 398 тыс. чел. оно затем уменьшилось до 345 тыс. чел. в 1989 г.п) Не удалось также добиться приемлемого качества выпускаемой продукции, несмотря на наличие в стране перспективных научно- технических разработок в этой области. Особенно значительное отставание СССР от развитых стран имело место в производстве программной продукции и в создании современной сети обработки и передачи информации. Оно сказывалось даже в самой традиционной области связи — телефонной. В СССР насчитывалось 139 телефонов на 1 тыс. жителей, в то время как в США — 650, Англии — 521, Швеции — 890 и т. д.

Продолжая рассматривать возможности советской экономики в плане постиндустриального развития, надо отметить, что она все же имела одну из его существенных опор. Речь идет о том, что в ней своевременно и даже с опережением была сделана обоснованная ставка на образование и квалификацию работников не только как важных показателей социального развития, но и как непосредственных факторов экономического роста, дающих возможность существенно активизировать роль НТП в экономике. При этом заметим, что сама по себе задача обеспечения ускоренного развития образования не такая простая, и далеко не все развитые страны на основе капиталистических отношений успешно с ней справляются. Так, Италия в конце 80-х гг. столкнулась с острым дефицитом квалифицированных кадров, который в значительной мере был порожден отставанием в развитии образования. В эти

Глазьев С. Ю. Указ. соч. С. 153.

,0) См.: Громов Л., Четыркин Е. Формирование индустриально-информационного комплекса в капиталистических странах // Мировая экономика и международные отношения (МэиМО). 1985. № 6.

С.              62.

1') СССР в цифрах в 1989 г. М., 1990. С. 49.              r.u

годы высшее образование в стране имели лишь 2,8 % всего населения, среднее специальное — 11,6, среднее — 23,8, а 62% населения владели знаниями в объеме начальной школы. В среднем на каждого итальянца приходилось 6,5 лет учебы,2).

Однако и в области образования впечатляющие достижения СССР, которые создавали важные заделы для будущего успеха в постиндустриальном движении, тем не менее, не были эффективны в полной мере. Ведь повышение образования и квалификации способствует экономическому развитию не автоматически, а в случае непосредственной включенности данного фактора в производство. В советской экономике отсутствие экономического механизма вывода устаревших производств и слабые стимулы к внедрению достижений НТП не позволяли обеспечить более полное и эффективное использование образования и квалификации как важного ресурса качественного обновления производства. Соответственно, этот мощный потенциал в экономике СССР не был в полной мере востребован.

Вообще же следует подчеркнуть, что советский общественно-хозяйственный строй имел свои конкурентные преимущества с точки зрения их потенциальной способности воздействовать на развитие современных постиндустриальных тенденций. Прежде всего они были связаны с созданием общедоступной и при этом высококачественной системы общего и специального образования, развитостью научной сферы, особенно в области фундаментальных исследований. Численность занятых в науке и научном обслуживании СССР в середине 80-х гг. превышала 4,5 млн работников, что составляло около 4 % общего количества занятых. Из них свыше 1,5 млн чел. непосредственно участвовали в научно-педагогической деятельности, более 2/3 из них работали в РСФСР. Академик Н. Н. Моисеев, определяя в свое время природу СССР, не без основания характеризовал его как «научную империю».

Следует вспомнить, что в 60-е гг. по темпам развития образования и науки СССР имел мировой приоритет, и в последующие годы развитие этих отраслей народного хозяйства продолжалось достаточно активно. Симптоматично, что в эти годы по инициативе тогдашнего президента США Дж. Кеннеди был подготовлен доклад о причинах американского отставания в области освоения космоса и в других сферах, в котором в первую очередь обращалось внимание на то, что более высокий уровень образования явился основным фактором советского лидерства.

В 70-80-е гг. в стране продолжался рост уровня образования населения, который был связан с переходом к всеобщему и обязательному среднему образованию. В 1989 г. среднее количество лет обучения взрослого населения (старше 15 лет) составило 9,5 года, а на одного занятого в народном хозяйстве приходилось 10,6 года обучения пК За период с 1959 по 1989 гг. образовательный потенциал страны увеличился почти в 1,5 раза и был сопоставим в целом с образовательным потенциалом США, который в 1988 г. оценивался в среднем в 12,7 года обучения одного работоспособного жителя этой страны и).

Достигнутый уровень образования в СССР предопределил достаточно высокое место страны в мировом сообществе по индексу развития человеческого потенциала (ИРЧП). Это новый синтетический показатель, который со второй половины 80-х гг. стал применяться ООН для проведения межстрановых сопоставлений, включает в свой состав, наряду с традиционным индикатором производства реального ВВП на душу населения, также уровень образования населения и ожидаемую продолжительность жизни. Данный показатель в СССР в 1987 г. равнялся 0,920 и был получен на основе следующих значений: производства реального объема ВВП на душу населения в 6 ООО долл., уровня грамотности взрослого населения в 99%, продолжительности жизни в 70 лет. Для сравнения укажем, что ИРЧП США в том же году составил 0,961, которому соответствовали 17 615 долл. ВВП на душу населения, 96 % грамотности и продолжительность жизни в 77 лет. В целом по ИРЧП СССР занимал 26 место из 130 стран, а США — 19 (первое место в 1987 г. было у Японии),5). Если при использовании чисто экономического показателя — объему ВВП на душу населения — у СССР было 30 место и он существенно отставал от США, которые в 1987 г. занимали второе место в мире, то высокий уровень образования, а по нему наша страна делила лидирующие позиции с рядом стран Европы, Японией и Канадой, давал возможность существенно повысить значение ИРЧП.

Таким образом, создание мощного научно-образовательного комплекса было весьма значимым и перспективным достижением СССР. Его следует оценить как важный показатель, определявший наличие реального потенциала трансформации советского общества в постиндустриальное. Как в формировании рыночной цены успешно работающих фирм на современном этапе ключевое место отводится их нематериальным активам, так же и «человеческий капитал», выражающий совокупные нематериальные активы общества, превращается в главный фактор международной конкурентоспособности стран в утверждающемся постиндустриальном мире. Поэтому накопленные знания и технологии, квалификация работников и управленческие ресурсы становятся необходимым условием процветания стран. Вместе с тем, созданному мощному советскому научному комплексу не хватало высокой отдачи в производстве и способности активно продвигаться на мировые рынки, поэтому его реальная роль в экономике не соответствовала накопленному потенциалу.