<<
>>

Как происходило твое социологическое крещение? Что тебе тогда показалось интересным в новой науке?

Не знаю можно ли сказать, что участие в разработке анкет, опросах и анализе полученных материалов, было социологическим крещением. В 1967 г. мы в рамках разработки плана социального развития завода «Электроаппарат» проводили опрос, вот тогда мне и пришлось участвовать в подготовке кусочка анкеты, касающегося уровня жизни работников предприятия.
В целом этот опросник, как и другие в рамках подготовки планов социального развития, были направлены не на проверку каких- либо определенных гипотез, а скорее, на описание социального портрета коллектива данного предприятия. Наверное, я скорее должна говорить не об интересе к социологии, а к исследованию социальных проблем, связанных со структурой потребностей и распределением (дифференциацией доходов, использованием, как их тогда называли, фондов общественного потребления). Может быть, поэтому значительно позже, уже в конце 80-х я легко вошла в тематику социальной политики.

Ты смогла реализовать твою задумку с аспирантурой? Кто был твоим руководителем и по какой теме ты готовила диссертацию?

В аспирантуру я поступила только в 1972 г., т.е. ушло почти шесть лет на решение всяких жизненных проблем, сдачу кандидатских экзаменов и всякое другое. Я и тогда задавала себе вопрос: «Зачем тебе аспирантура, если и здесь в институте ты занимаешься исследовательской работой?». Но дело в том, что работа была очень разнообразной, и участие в разработке тех самых планов социального развития, а следовательно сборе информации, анализе, написании отчетов, подготовке методик и т.д. Как-то не получалось сосредоточиться на одной теме и найти время, чтобы все оформить в виде диссертации.

Хотела я поступить на кафедру политэкономии, но в то время отношения между НИИКСИ и экономическим факультетом, особенно кафедрой политэкономии, были довольно сложные. Владимир Романович ушел с факультета, по-моему, в 1969 году, и нас там не очень то привечали.

Короче говоря, кафедра мне отказала, хотя был такой профессор Владимир Иванович Котелкин, который соглашался быть моим руководителем, он работал по договору в нашей лаборатории, и я была в его группе. И тогда не без протекции меня взял Леонид Соломонович Бляхман на свою кафедру отраслевых экономик. В силу разных обстоятельств материалы, которые были наработаны в социально-экономической лаборатории НИИКСИ, оказались недоступны для моей диссертации. Бляхман предложил мне взять очень конкретную тему, как и полагалось для такой кафедры, «Социально-экономические проблемы стимулирования инженерно-технического труда» и отправил меня к Овсею Ирмовичу Шкаратану, они как раз закончили опросы работников машиностроения Ленинграда. Вот по этим материалам я и начала писать. Но к тому времени у меня уже были некоторые связи с промышленными социологами, и на ЛОМО мне помогли провести опрос по одной из методик, на которую меня навел Бляхман Л.С.

Тогда только появилась (1973 г.) переводная книжка Д. Пельца и Ф.Эндрюса «Ученые в организациях». На их разработках, касающихся мотивации, коммуникаций в творческом коллективе, сходства и различий в стратегиях научных разработок, координации деятельности и т.д., я, можно сказать, и сделала работу. Вот здесь, наверное, можно говорить об использовании социологических методов и моем большем приближении к социологии. В общем, диссертация оказалась несколько в стороне от социального планирования, но как часто бывает, кажущиеся неудачи приносят много полезного и интересного. В лаборатории Шкаратана шла очень интересная научная жизнь, я близко познакомилась с Аллой Назимовой, Галиной Силантьевой. Их дипломники потом несколько лет проходили у нас в НИИКСИ практику, а меня часто звали в качестве рецензента дипломных работ, контакт этот был очень приятным и полезным, я много чему у них научилась.

Вместе с большой группой ученых ты на протяжении многих лет работала по тематике социально-экономического развития. Не могла бы ты кратко сказать, в чем была сверхзадача этих поисков...

Внутри тематики социально-экономического развития, я работала довольно долго, почти 20 лет, но это была очень разная работа.

Я участвовала в разработке планов социального развития предприятий, по разделу повышение жизненного уровня работников, вот там мы и занимались проблемой дифференциации оплаты труда и доходов. Любопытно, что собираемая информация и по годовым отчетам предприятий, и по анкетным данным показывала, что происходит явное уменьшение дифференциации и в заработной плате, и в доходах, и тогда это казалось отражением позитивных процессов нарастания социальной однородности. В первых методиках по разработке планов социального развития коллективов предприятия (1970 г.) даже ставилась такая задача, как сближение уровней заработной платы различных категорий работников и повышение оплаты труда низкооплачиваемых групп. Значительно позже пришло понимание, что уравнительные процессы не идут на пользу ни эффективности труда, ни позитивному отношению к работе. И в последующих вариантах этой методики, которая выходила уже под грифом ВЦСПС, Госплана и Госкомитета по вопросам труда и заработной платы формулировки стали более осторожными, речь шла о социальной политике регулирования заработной платы, где важным направлением считалось уменьшение числа низкооплачиваемых работников. Думаю, что это была вполне разумная позиция, потому как вывод о том, что главным для рабочего является содержание труда, а не заработок был не вполне справедлив.

Наверное, надо сказать о том, что определенную роль в развитии социального планирования на предприятиях сыграла хозяйственная реформа, которая тогда проводились, ее часто называли косыгинской. Как я понимаю, замысел состоял в том, чтобы ввести элементы хозрасчета, дать предприятиям большую свободу в распоряжении частью прибыли, в виде коллективных фондов, которую они могли тратить на свои нужды и не только для развития производства. Часть этих средств направлялась в фонд материального поощрения и фонд социально-культурного развития и жилищного строительства. Конечно, это была свобода в очень жестких рамках, потому что создавать эти фонды можно было только по централизованно определяемым нормативам, но все-таки предприятия получили возможность поддержки своих работников более или менее по своему усмотрению.

Собственно эти средства и составляли материальную основу планов социального развития.

Если более конкретно говорить, о том, чем лаборатория занималась, то наверное, надо выделить два направления. Во- первых, мы участвовали в разработке самих планов социального развития предприятий и готовили методики по составлению этих планов. Участие в разработке этих методик считалось весьма важным, возможно потому, что это казалось воплощением научных замыслов в другую уже проектную стадию, пригодную для практического применения. Но может быть, свою роль в таком отношении к этой работе играло и то обстоятельство, что она поддерживалась партийными и профсоюзными структурами на уровне нашего ленинградского обкома и ВЦСПС. В 1970 году в Москве даже устроили выставку на ВДНХ, посвященную социальному планированию. НИИКСИ представило как бы общий замысел этой выставки в графическом виде с разными схемами по основным разделам плана, которые долго утверждались нашим обкомом, и неохотно переделывались после их замечаний. А такие успешные в те годы предприятия, как «Светлана», «ЛОМО», «Электороаппарат», и не помню уже какие еще, демонстрировали свои технические достижения.

Но главным все-таки была исследовательская работа, в основном по трудовой тематике, касающаяся проблем квалификационно-профессиональной структуры рабочих, социально-экономических аспектов использования женского труда, движения и текучести кадров. Проводили опросы работников предприятий, и вот тут уже включались самые разные направления. Помимо социально-структурных характеристик, вопросы, касающиеся условий жизни (доход, характеристика жилья, насыщенность предметно-вещной среды и т.д.), и потребностей (социальных и бытовых), мотивации участия в общественной работе, отношения к различным мерам борьбы с правонарушениями, много внимания уделялось возможностям повышения образования и если так можно сказать культурному облику работников. Конечно, полученные результаты касались лишь работников данного предприятия, но все-таки это давало возможность дифференцированного описания различных социальных групп.

Отдельно надо сказать о работе по обобщению опыта развития социального планирования в восточно-европейских странах, занимался этим Леонид Куприянов, он потом работал в Институте социально-экономических проблем (ИСЭП) АН СССР и в 1984 году издал на эту тему хорошую книжку.

Уже позже, когда Полозов ушел в ИСЭП, по-моему в 1976г., стали заниматься разработкой планов социального развития города, я занималась этим в Калуге и Пензе. Этой работой руководил уже Роман Могилевский [2], исследовательская работа была больше ориентирована на анализ социальной структуры населения, уровня и качества жизни, я занималась анализом уровня жизни различных групп населения. Сопоставление таких результатов с доходами и расходами городского бюджета давало какую-то основу для понимания, какие группы населения нуждаются в поддержке и финансовых возможностей для этого. Мне кажется, что эта работа была уже близка к современному пониманию социальной политики, может быть не столько в ее реальном воплощении, потому что деятельность местных органов была довольно жестко регламентирована спускаемыми сверху планами, сколько в научном понимании того, что Павел Николаевич Лебедев определял, как социальное управление.

Я думаю, что сверхзадача планирования социального развития состояла в попытке найти инструмент для сбалансированности экономического и социального развития. Да, риторика была вполне в духе того времени, ставились задачи планомерного преодоления социально-экономических различий между работниками в характере и условиях труда, все более полного удовлетворения материальных потребностей трудящихся и роста их трудовой и социально-политической активности. Но по сути дела, я думаю, это вполне можно рассматривать, как определенный инструмент социального партнерства, когда экономические результаты деятельности предприятий, в известной мере, «доставались» работникам, в форме коллективного потребления, прежде всего через социальную инфраструктуру предприятия.

Вообще появление потребности в осмыслении и регулировании последствий экономического развития, как тогда говорили, научно-технического прогресса, в интересах человека и его жизни, было, как мне кажется, новым и важным направлением в научной жизни 60-х годов.

Не было ли в замысле социально-экономического развития стремления к созданию механизма решения проблем одних социальных групп в ущерб интересам других?

Не думаю, что в планировании социального развития и на уровне предприятий, и на уровне городов был заложен механизм большего расслоения социальных групп.

И задачи, да и конкретные разработки были направлены скорее на выравнивание условий жизни и характера труда, насколько это было возможно, в силу технологического разнообразия. Да, теперь очевидно, что сближение в оплате квалифицированного и неквалифицированного труда не привело ни к чему хорошему, поиски стимулов к эффективной деятельности только в самом содержании работы, не оглядываясь на заработок, не дают позитивных результатов. По-моему наглядный пример тому состояние нашей нынешней науки, талантливые, сильные люди туда не идут, думаю не потому, что научная работа не привлекательна, а потому, что эта работа просто не дает возможности более, менее приличного существования. Но что касается обеспечения жильем, медицинским обслуживанием и разными другими услугами социальной инфраструктуры, то можно, я думаю, говорить об определенном приближении к равенству различных слоев населения в то время, хотя теперь понятно, это было скорее равенство в бедности, вечном дефиците всего и вся. Разумеется, и тогда существовал узкий слой, который жил иначе, но вряд ли это было следствием того, что называлось социальным планированием. Конечно, я не говорю о сельском населении, но деревня к тем порам уже была полностью разорена.

Что касается большей однородности в характере труда, то основная ставка делалась на быстрые темпы технических преобразований, собственно в планировании социального развития и была предпринята попытка выделить социальные факторы, способствующие ускорению этого процесса, прежде всего повышение образования и профессиональной подготовки. Мне кажется, что и сегодня, без красивых слов о преодолении социальных различий, перспективные предприятия уделяют большое внимание и обучению своих работников, и удовлетворению их социальных потребностей.

Не превратилось ли со временем это направление в некую манию, игру, формалистику?

Да, сегодня этот вопрос вполне уместен, когда уже на своем горьком опыте знаешь, что плановое хозяйство, в том виде в каком оно было у нас, не может быть эффективным. Но в рамках существовавшей тогда экономической системы, социальное планирование представляло собой попытку, теперь уже очевидно, что безнадежную, сделать экономику более чувствительной к потребностям человека. Конечно, сейчас кажется странным, что в 1987 году, когда уже становилось очевидным, что потеря темпов экономического роста, вечный дефицит, низкий уровень жизни населения, это не «временные трудности», а неотъемлемое свойство централизованного планового хозяйства, еще издавали последние «Методические рекомендации по планированию социального развития коллектива производственного объединения». При этом, число участников этой работы был чрезвычайно большим. Видимо, еще была надежда на частичное исправление огрехов плановой системы, а может быть, людьми руководили другие мотивы.

<< | >>
Источник: Докторов Б.З.. Современная российская социология: Историко-биографические поиски. В 3-х тт. Том 2: Беседы с социологами четырех поколений. - М.: ЦСПиМ. - 1343 с.. 2012

Еще по теме Как происходило твое социологическое крещение? Что тебе тогда показалось интересным в новой науке?:

  1. ГЛАВА 8 Новациане сами себя обличают тем, что возлагают руки и совершают крещение: ибо грехи отпускаются равно в крещении, как и в покаянии
  2. Как ты воспринимаешь то, что происходит в стране в последние годы?
  3. Уже многие годы ты как социолог работаешь с общественной организацией «Матери против наркотиков». Что тебе удалось сделать в этой области?
  4. 2. ГЛАВНЫЕ ИДЕИ ФИЛОСОФИИ Ф. БЭКОНА БЭКОНОВСКИЙ ЗАМЫСЕЛ "ВЕЛИКОГО ВОССТАНОВЛЕНИЯ НАУК". ПРЕПЯТСТВИЯ НА ПУТИ К НОВОЙ НАУКЕ
  5. Раздел VII, в котором рассмотрено, как Король должен относиться к своим советникам, и показано, что добиться от них хорошей службы можно вернее всего хорошим, к ним, отношением
  6. 4. Что происходит во время анализа?
  7. Т.и. Заславская: «Я с ДЕТСТВА ЗНАЛА, что САМОЕ ИНТЕРЕСНОЕ И ДОсТОЙНОЕ ЗАНЯТИЕ - это НАУКА»1
  8. GSM : Что показало вскрытие
  9. ЧТО ПОКАЗАЛИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИЕ РАСКОПКИ
  10. 6. Как происходит разрежение
  11. КАК ПРОИСХОДИТ СОЦИАЛИЗАЦИЯ
  12. 3. Как происходит анализ взаимодействий
  13. §18. Как происходило объединение Франции
  14. Крещение как процесс
  15. Как происходило снабжение Чехословацкой армии?
  16. 2 Единство в многообразии сущности вещей, показанное на том, что есть необходимого в законах движения
  17. Поговорим о марксизме Чувствовали ли вы тогда себя скованными тем, что работать надо было лишь в рамках марксизма?
  18. ГЛАВА I, в которой показано, что первооснова государственного благополучия — есть утверждение Царства Божия 205
  19. Глава 24 Как на Испании отразились события, происходившие в остальной Европе
  20. ГЛАВА V, в которой показано, что наказание и вознаграждение — суть две вещи, совершенно необходимые для руководства государством