<<
>>

Экономические противоречия и угрозы как фактор развития Проблемные узлы среднесрочной перспективы

 

Экономическим фоном для развития страны в ближайшее десятилетие станет развертывание общесистемных угроз, которые подспудно вызревали в период 1992-1997 гг. и явно проявились после финансового кризиса 1998 г.

Можно выделить несколько проблемных узлов, способных привести к резкой дестабилизации российской экономики в среднесрочной перспективе: социальный; продовольственный; финансовый; топливный; инвестиционный; внешнеэкономический.

СОЦИАЛЬНЫЙ УЗЕЛ: обострение противоречия между потреблением и производством, обусловливающее высокую вероятность дальнейшего снижения уровня жизни населения.

Одна из наиболее острых проблем современной России состоит в резком ухудшении качества жизни основной массы населения. За восемь лет (1992-1999 гг.) реальные располагаемые денежные доходы сократились почти на 60%, реальная заработная плата — на две трети. Парадоксальность ситуации состоит в том, что по ряду средних показателей, отражающих обеспеченность населения жильем и товарами длительного пользования, ситуация за последние годы заметно улучшилась. Средняя обеспеченность жильем возросла с 16,5 м[431] в 1991 г. до 18,9 м2 в 1998 г. — т.е. примерно на столько же, на сколько за предшествующие семь лет, почти вдвое выросла обеспеченность легковыми автомобилями и т. п. В то же время резко упало потребление продуктов питания, особенно их качественных видов: мяса — с 70 кг (1990 г.) до 58 кг (1998 г.), молока — с 378 кг до 245 кг. Этот парадокс обусловлен прежде всего резко возросшей дифференциацией доходов и потребления между различными социальными слоями и группами. Еще до падения уровня жизни в 1998-1999 гг. доходы у 80 % населения, исключая наиболее обеспеченные группы, превышали прожиточный минимум всего на 19%, а наиболее часто встречающийся уровень дохода (модальное значение)2) был ниже прожиточного минимума почти на четверть.

Финансовый кризис 1998 г.

нанес сильнейший удар по благосостоянию основной массы российских граждан. Соотношение среднедушевых денежных доходов и прожиточного минимума снизилось с двух раз в первом полугодии 1998 г. до полутора в первом полугодии 1999 г., численность населения с доходами ниже прожиточного минимума возросла по сравнению с соответствующим периодом 1998 г. на 20 млн чел. За чертой бедности (прожиточного минимума) оказалось, по разным оценкам, от трети до 45 % населения.

Обострилась проблема качества питания. В условиях России норма потребления белка животного происхождения, минимально необходимая для нормальной трудовой деятельности (по набору продуктов минимальной потребительской корзины),

составляет в среднем 29 г. на человека в сутки, а энергетическая ценность рациона питания — 2236 ккал. Уже в 1996-1997 гг. душевое потребление упало до критического уровня (животный белок — 34 г., энергетическая ценность — около 2300 ккал), а в 1999 г., по оценке, перешло черту, соответствующую прожиточному минимуму (см. график 1). Дальнейший спад потребления неизбежно будет иметь не только остро негативные социальные, но и медико-демографические последствия.

К сожалению, возможность нового спада потребления в среднесрочной перспективе не только не преодолена, но и при сохранении сегодняшних тенденций весьма вероятна.

Дело в том, что за последнее десятилетие в российской экономике образовался масштабный разрыв между уровнями производства и потребления. В 1991-1999 гг. материальное производство сократилось почти в два раза, а потребление населения — на 27 %[432] (см. график 2). Начиная с 1992 г., произошло значительное перераспределение совокупных ресурсов (ВВП) в пользу домашних хозяйств. Доля их доходов (денежных и натуральных) возросла с 40,3 % ВВП в 1992 г. до 59-60% в 1995-1998 гг., сравнявшись по доле в ВВП с советским дореформенным уровнем. Соответственно, доля конечного потребления домашних хозяйств в ВВП также увеличилась: с 33,7% в 1992 г. до 55,9% в 1998 г.

(для сравнения: в 1989-1990 гг. она составляла 46-48 % ВВП).

Поддержание потребления в условиях обвального спада производства стало возможным за счет наращивания потребительского импорта в обмен на сырьевой экспорт, свертывания инвестиций и оборонных расходов, а начиная с 1995 г. — расширения внутренних и внешних заимствований. Однако уже к 1998 г. потенциал этих факторов полностью исчерпался.

Страна оказалась перед выбором: либо масштабное сжатие потребления, приводящее в соответствие его объем с уровнем выпуска продукции — либо рост производства. Финансовый кризис лета 1998 г. сделал, этот выбор в пользу первого варианта: в 1999 г. сокращение конечного потребления домашних хозяйств составило 5,3 % при росте объемов материального производства на 7,9 %.

Хотя одновременный спад потребления и рост производства несколько снизили напряженность рассматриваемого противоречия (ценой резкого ухудшения социального положения), его нагрузка на экономику остается весьма значительной. В силу этого при сохранении инерционных трендов потребление населения к середине наступающего десятилетия не только не увеличится, но и сократится еще на 5-10% по отношению к сегодняшнему уровню. Непосредственными причинами такого спада могут стать ускорение инфляции, новая девальвация рубля, рост числа безработных (перевод избыточной занятости в открытую форму безработицы).

Поскольку с 1997 г. Госкомстат России изменил методику расчетов душевого потребления продуктов питания, данные за предшествующие годы приведены в новой методологии.

Особо следует отметить, что в перспективе резко возрастет значение еще одного аспекта социальных проблем. Речь идет о том, что без реальных сдвигов в повышении уровня жизни невозможно решить центральную задачу ближайшего десятилетия — преодолеть гигантский разрыв между властью и обществом, восстановить доверие населения к государству и создать конструктивные предпринимательские и трудовые мотивации. Развязка «социального узла» становится ключевой предпосылкой эффективной государственной политики и конструктивного решения экономических проблем.

Цюфик 1.

Изменение пищевой и энергетической ценности рациона питания (на человека в сутки)

57 52 2 47 42 37

ХУ

L Энергетическая ценность, ккал (правая шкала)

X

Потребление животных

белков, г (левая шкала)

/

. /

-О iiin

27 ¦

пп

X Ь о 105

/

Уровень прожиточного минимума

ллол

1990 1991 1992 1993 1994

1995 1996 1997

1998 1999

Цмфик 2. Динамика конечного потребления домашних хозяйств и материального производства (1990= 100)


ПРОДОВОЛЬСТВЕННЫЙ УЗЕЛ: деградация аграрного сектора, обусловливающая, при сохранении сложившихся тенденций, резкое сужение продовольственной базы страны и усиление зависимости от продовольственного импорта.

В начальный период реформ (1992-1994 гг.) аграрный сектор играл исключительно важную роль в структурных сдвигах в российской экономике. За счет разницы в динамике цен[433] осуществлялось крупномасштабное скрытое субсидирование промышленности и услуг торгово-финансовых посредников. Отток финансовых ресурсов из сельского хозяйства составил в 1992 г. 10% ВВП, в 1993 г. — 3,2% и в 1994 г.-4,4%.

В результате огромных финансовых потерь процесс воспроизводства в аграрном секторе оказался полностью разрушен.

Падение сельскохозяйственного производства, которое в первые годы реформ было меньшим, чем в промышленности, с 1995 г.

alt="" /> стало опережать промышленный спад. В итоге производство сельскохозяйственной продукции в 1991-1999 гг. сократилось на 44%. Покупательная способность доходов (валовой прибыли) сельского хозяйства с учетом удорожания промышленной продукции и спада производства сократилась в 1992-1999 гг. более чем на две трети. Эго отразилось на инвестициях, оamp;ьем которых уменьшился в 25 раз. Аграрный сектор оказался не в состоянии воспроизводить свой потенциал — трудовые ресурсы, основные фонды, продуктивное стадо, посевные площади, плодородие почв. В последние годы ввод основных фондов покрывает лишь около четверти объемов выбытия, в том числе по комбайнам и тракторам — 10-15%. Сокращение парка сельскохозяйственных машин (на 5-8 % в год) влечет за собой уменьшение посевных площадей и, соответственно, сбора зерна.

В ближайшие годы при сохранении сложившихся тенденций сокращение материально-технической базы аграрного сектора может ускориться. Согласно расчетам, это приведет к дальнейшему сокращению посевных площадей, за десять лет — на 15-20 %. С учетом этих процессов, валовый сбор зерна снизится к 2005 г. до 55 млн т, а к 2010 г. — до 50 млн т с соответствующим увеличением дефицита зернового баланса. Сохранение данной тенденции непременно скажется на кормовой базе и численности продуктивного стада. В итоге, производство мяса и молока к 2010 г. может снизиться относительно уровня 2000 г. еще на 10-20%.

При оценке последствий такого развития событий следует учитывать, что уже сегодня отечественное сельское хозяйство едва обеспечивает наполнение минимальной потребительской корзины.

До сих пор дефицит продовольствия ослаблялся рядом факторов. Первый — наличие почти у 60 % семей земельных участков, обеспечивающих производство более 90 % картофеля, около 80 % овощей и т.

д. Второй — расширение продуктивного стада, находящегося в личных подсобных хозяйствах. В настоящее время в домашних хозяйствах содержится около трети стада крупного рогатого скота, они производили 57 % мяса и 48 % молока (1998 г.). Третий — положительный эффект для сельского хозяйства, способствующий расширению производства продовольствия, возник в результате резкого сокращения импорта в 1998-1999 гг.

Однако действие этих факторов только смягчает, но не ликвидирует остроту продовольственной проблемы. Во второй половине следующего десятилетия обеспечение минимальной потребительской корзины за счет внутреннего производства по основным продуктам (мясо, молоко, овощи) может снизиться до 85-90 % и полная зависимость страны от импорта продовольствия станет свершившимся фактом. Системным следствием этого будет закрепление экспортно-сырьевой ориентации экономики — из-за необходимости наращивания инвестиций в экспорт сырья для поддержания минимума продовольственного обеспечения за счет импорта.

Чтобы избежать подобного сценария, необходимо резкое увеличение инвестиций в сельское хозяйство, существенно превышающее его собственные финансовые возможности. Объем капиталовложений в сельское хозяйство по сравнению с нынешним уровнем, составляющим менее 1 млрд долл. в год (по курсу 1999 г.), должен возрасти к 2005 г., как минимум, в три раза, а к 2010 г. — еще в 2,3-2,5 раза. При таких темпах он составит к концу десятилетия лишь около четверти от уровня 1991 г. Тем не менее, в данном случае все же можно рассчитывать на позитивный перелом тенденции сокращения сельскохозяйственного потенциала и стабилизацию продовольственной базы страны.

ФИНАНСОВЫЙ УЗЕЛ: невозможность в рамках нынешней доходной базы бюджета обеспечить выполнение финансовых обязательств государства и устойчивое функционирование важнейших государственных институтов.

Сокращение объемов производства, распространение неденежных форм расчетов, криминализация экономики — эти и другие факторы привели к масштабному

сужению налоговой базы, более чем на 40 % за период 1992-1998 гг. В то же время общий объем потребности в бюджетном финансировании складывается из следующих основных компонент.

Первая — текущее содержание социальной инфраструктуры (образование, здравоохранение, социальное обеспечение, культура и искусство, жилищное хозяйство и пр.). Резкое падение реальных доходов населения сделало практически невозможным перенос тяжести финансирования социальных услуг с государства на домашние хозяйства без кардинальной ломки соответствующей инфраструктуры. В результате, конечное потребление государственных учреждений, оказывающих индивидуальные услуги, возросло по доле в ВВП с 6,5% в 1990-1991 гг. до 9,5-10% в 1994-1997 гг. (1998 г.-8,7 %)[434]gt;.

Согласно имеющимся оценкам, для покрытия сметных расходов (без учета капитальных затрат) государственных учреждений, предоставляющих социальные услуги, требуется финансирование из бюджетов всех уровней в объеме 8,6 % ВВП (количественные оценки приводятся за 1998 г.). Фактический же объем бюджетного финансирования социальной инфраструктуры (1998 г.) составил 7,4% ВВП.

Вторая — текущее содержание государственных учреждений в сфере управления, правоохранительной деятельности, науки и пр. Здесь потребность в бюджетном финансировании сметных расходов составляет 5,9 % ВВП. Фактический объем бюджетного финансирования составил (1998 г.) 5,2% ВВП.

Третья — расходы на оборону. В последние годы величина их государственного финансирования (без учета военных пенсий) составляла менее 3 % ВВП, при этом более трех четвертей идет на текущее содержание вооруженных сил. Чтобы обеспечить их текущее функционирование, включая минимально необходимое обновление военной техники, и предотвратить рост задолженности, оборонные расходы бюджета должны в настоящее время составлять 4,8-5,3 % ВВП, в том числе 1,9-2 % ВВП — для закупки вооружений и военной техники.

Четвертая — расходы капитального характера (строительство, капитальный ремонт и пр.), составляющие сейчас 3,3-3,6 % ВВП (1995-1996 гг. — 5,6-5,8 % ВВП). Такой уровень инвестиций абсолютно недостаточен для того, чтобы остановить процесс деградации основных фондов государственных учреждений. Так, начиная с 1996 г., в отраслях социальной сферы (образование, здравоохранение, культура) основные фонды сокращаются на 1-1,5% в год, в науке — на 1,5-2,5%. Затраты на капитальный ремонт покрывают в отраслях социальной сферы лишь 30-50% износа основных фондов. Для того, чтобы хотя бы стабилизировать уровень основных фондов, капитальные затраты из бюджета должны составлять не менее 6-6,5 % ВВП.

Пятая — субсидии и различные трансферты, уровень которых составляет 5-6 % ВВП.

Шестая — расходы по обслуживанию государственного долга, которые в 1997— гг. составляли 4,8-5,5 % ВВП, в 1999-2000 гг. снизились до 3,4-3,6 % ВВП. В среднесрочной перспективе их величина будет зависеть от масштабов новых заимствований, от условий реструктуризации «советского» долга, а также от динамики валютного курса. С учетом достигнутых договоренностей по списанию и реструктуризации «советского» долга обслуживание накопленного государственного долга в 2001-2005 гг. стабилизируется на уровне 3-3,5 % ВВП, с последующим снижением до 2,5-3 % ВВП (с учетом процентов по займам, которые могут быть привлечены после 2000 г.).

Таким образом, общая оценка минимально необходимых бюджетных расходов на субсидирование, содержание государственных учреждений, осуществление

капитальных затрат составляет сейчас около 33 % ВВП, а с учетом обслуживания государственного долга — 36-37% (для сравнения: в 1988-1990 гг. бюджетные расходы СССР составляли 46-49 % ВВП). Фактическое финансирование из бюджетов всех уровней составило (в % к ВВП): в 1996 г. — 36,1, 1997 г. — 35,7, 1998 г. — 30,4, г. — 27,5 %. Таким образом, сегодня государственные бюджетные обязательства подкреплены фактическими расходами бюджета не более чем на три четверти.

Финансовые ресурсы для обеспечения государственных обязательств складываются, в основном, из четырех источников.

Первый источник — налоговые платежи и отчисления в целевые бюджетные фонды. Их величина стабилизировалась в 1999-2000 гг. на уровне 25-26% ВВП и при сохранении действующих налоговых правил останется примерно такой же и в среднесрочной перспективе.

Второй источник — неналоговые доходы бюджета, включающие, главным образом, доходы от государственного предпринимательства и государственной собственности. Величина этого источника, составляющая сегодня около 2 % ВВП, в перспективе несколько снизится, главным образом, вследствие приватизации государственной собственности, снижения прибыли Центрального банка и списания задолженности государст в - должн и ков России.

Третий источник — чистые заимствования на внутреннем рынке. В обозримом будущем величина данного источника будет ничтожно мала, возможно, даже отрицательна, В то же время выплаты по уже накопленному облигационному долгу, связанные с реструктуризацией ГКО-ОФЗ, в 2001-2003 гг. будут составлять 0,8-1,1 % ВВП (в дальнейшем они станут уменьшаться). Таким образом, чистые поступления в бюджет от внутренних заимствований будут близки к нулю.

Четвертый источник — чистые заимствования на внешнем рынке. В последние годы роль этого источника в балансировании доходов и расходов бюджета быстро возрастала. Однако после финансового кризиса 1998 г. возможности внешних заимствований резко сузились. В то же время, ежегодное погашение основной части уже накопленного внешнего долга («советского» и «российского») должно составлять в период 2001-2005 гг. 5-7 млрд долл., в 2006-2010 it. — 3-6 млрд долл. Другими словами, без привлечения новых иностранных кредитов величина чистых внешних заимствований станет отрицательной и в период 2001-2010 гг. будет достигать высокого уровня — 2-3,5 % ВВП.

Отсюда вытекает основная коллизия государственного бюджета, возникающая в среднесрочной перспективе. Для обеспечения функционирования имеющихся на сегодняшний день государственных институтов минимальная потребность в финансировании непроцентных расходов (с учетом прогнозируемой инфляции) составит в 2001-2005 гг. 28-30% ВВП, в 2006-2010 гг. — 30-33% ВВП. С учетом процентных платежей по внутреннему и внешнему долгу (без учета новых заимство ваний после 1999 г.) объем государственных обязательств составит в разные периоды 31-35 % ВВП. В то же время, из-за сужения возможностей новых заимствований величина ресурсов, привлекаемых бюджетами всех уровней, останется, в лучшем случае, на сегодняшнем уровне — около 26-27 % ВВП. Разрыв между государственными обязательствами и финансовой базой для их покрытия составит 4-9 % ВВП — т. е. от 10 до 30% имеющихся ресурсов.

Существует три принципиальный стратегии выхода из складывающейся ситуации: сокращение государственных обязательств, как в части процентных платежей (реструктуризация долга), так и финансирования действующих государственных институтов; расширение налоговой базы, прежде всего, за счет экономического роста и расширения денежных форм расчетов;

привлечение новых внутренних и внешних займов.

ТОПЛИВНЫЙ УЗЕЛ: вероятное ухудшение состояния топливной базы российской экономики и обострение конфликта между поддержанием экспорта энергоресурсов и обеспечением внутренних энергетических потребностей.

В сложившейся экспортно-сырьевой модели экономики топливный сектор выполняет ряд важнейших системных функций. Первая — обеспечение энергетических потребностей национального хозяйства и поступление валютных ресурсов (на топливный сектор приходится более 40% российского экспорта товаров). Вторая — финансовое наполнение государственных обязательств: топливный сектор обеспечивает почти 20% всех налогов, уплачиваемых предприятиями6* — при том, что его доля в валовом выпуске экономики без учета нерыночных услуг составляет лишь около 8 % (включая транспорт газа, 1999 г.). Третья — топливный сектор является крупнейшим кредитором экономики, концентрируя в настоящее время около 40% чистой задолженности покупателей в отраслях промышленности.

Уже сегодня выполнение этих системных функций вошло в острое противоречие с условиями развития самих топливных отраслей. Это проявляется в недостатке внутренних финансовых накоплений нефтяной и газовой промышленности, необходимых для их успешной адаптации к ухудшающимся условиям добычи и транспортировки энергоресурсов.

Нефтяная промышленность в течение последних десяти лет в основном «проедала» заделы, созданные в дореформенный период. Это позволило ограничить снижение объемов добычи нефти всего 40 процентами (с 516 млн т в 1990 г. до 303 млн т в 1998 г.) при сбросе производственных капиталовложений на 70%[435]. Однако резкое снижение инвестиций и сохранение неэкономичных режимов нефтедобычи привели к стратегическому ухудшению условий разработки месторождений в традиционных районах добычи нефти. По данным Минтопэнерго России, более 70 % запасов нефтяных компаний приходится на низкодебитные скважины, функционирующие на грани рентабельности производства. По данным Минэкономики России, на крупных нефтяных месторождениях Урала и Поволжья, Западной Сибири, Республики Коми выработано более 60 % запасов нефти. Оборудование для нефтедобычи и промысловые нефтепроводы физически и морально устарели.

Ситуация усугубляется тем, что отечественная нефтяная промышленность имеет достаточно низкую, по мировым критериям, технико-технологическую и экономическую эффективность. Средние затраты в нефтедобыче, включая транспорт и реализацию, в последние годы составляли 10-12 долл. за баррель (после девальвации рубля в 1998 г. они снизились до 3 долл., но это, по-видимому, временное явление), в то время, как в районе Персидского залива затраты на добычу барреля сырой нефти составляют всего 1-1,5 долл[436].

В ближайшее десятилетие для нефтяной промышленности резко обострится необходимость решения ключевой задачи — вписаться в новые условия функционирования и создать заделы для будущего развития. С одной стороны, это предполагает технологическую модернизацию отрасли, направленную на снижение затрат на добычу и транспортировку нефти, освоение месторождений с неблагоприятными условиями добычи, переход на более глубокие горизонты добычи. С другой стороны, необходимо освоение новых районов добычи, включая каспийский регион, шельф северных морей, Дальний Восток, Восточную Сибирь[437]*.

Реализация обоих направлений невозможна без отказа от прежней стратегии экономии на капитальных затратах. Чтобы в течение десяти лет провести технологическую реконструкцию и обеспечить стабильный уровень ресурсов как для экспорта (200 млн т), так и для внутреннего потребления (120 млн т), необходимо довести ежегодный объем инвестиций в нефтяной промышленности в 2001-2005 гг. до 9-10 млрд долл., а в 2005-2010 гг. — до 17-18 млрд долл., т. е. увеличить их относительно сегодняшнего уровня в 2,5 раза.

Аналогичная, хотя и менее острая, ситуация складывается в газовой промышленности. Хотя производственные инвестиции в отрасли сократились с 1991 г. на 2/3, добыча газа снизилась всего на 8 % — в основном, из-за ограничений со стороны платежеспособного спроса. В отличие от нефтяной промышленности, где доминируют структурно-технологические проблемы, в газовой основными ограничителями развития являются хозяйственно-экономические — прежде всего, масштабные неплатежи, в полтора раза превысившие годовой объем производства (в ценах производителей). На ближайшее десятилетие стратегическими задачами газовой промышленности являются, во-первых, реализация экспортных возможностей, связанных с расширением традиционных и освоением новых (восточное и южное направления) рынков, во-вторых, освоение новых газоносных районов (Восточная Сибирь, шельф Баренцева и Охотского морей, Сахалин и др.).

Экспортные возможности отечественной газовой промышленности в ближайшее десятилетие обусловлены, во-первых, расширением европейского рынка, где в связи с ужесточением экологических требований изменяется структура топливных балансов — твердое топливо, главным образом, на электростанциях, вытесняется природным газом, во-вторых, рынком стран АТР (Япония, Китай, Южная Корея), в-третьих, рынком стран СНГ. Общее расширение рынков природного газа, представляющих потенциальный интерес для России, составит в 2001-2005 гг. 55-75 млрд м3, в 2006-2010 гг. — 90-115 млрд м3. С учетом конкуренции со стороны стран Ближнего Востока, Средней Азии и др., прирост экспорта российского газа может составить: в 2001-2005 гг. — 40-60 млрд м3, в 2006-2010 гг. — 70-80 млрд м3.

Формирование внутреннего спроса на газ будет существенно зависеть от динамики и структуры производства, газификации регионов, в том числе сельской местности и коммунального хозяйства, повышения доли газа в топливном балансе электроэнергетики. Ключевым фактором останется платежеспособность основных потребителей — как в промышленности, так и в коммунальном хозяйстве.

Отмеченные факторы расширения внешнего и внутреннего спроса на газ определяют необходимые параметры развития газовой промышленности в ближайшее десятилетие.

Во-первых, они задают минимально необходимые темпы роста газовой промышленности. Чтобы обеспечить расширяющиеся экспортные возможности, добыча газа должна вырасти в первое пятилетие на 7-10%, во второе пятилетие — на 11-13%, а с учетом внутреннего спроса — соответственно, на 13 % и 19%.

Во-вторых, узким местом развития газовой промышленности становится газопроводная сеть. Для реализации программ экспорта в ближайшее десятилетие необходим ввод новых газопроводов: к 2005 г. протяженность магистральных га

зопроводов должна увеличиться по сравнению с 1998 г. на 14,3 тыс. км (9,5 %), к 2010 г. — еще на 11 тыс. км‘0gt;.

В-третьих, реализация потенциальных экспортных возможностей, прежде всего, в восточном направлении, потребует разработки новых газовых месторождений — в Иркутской области, Якутии, на северном шельфе, Сахалине и др.

Достижение такого режима развития предполагает значительный рост инвестиций как в добычу, так и в транспортировку газа. Освоение новых месторождений и интенсификация газодобычи потребует расширения капиталовложений в разведку и добычу газа — с 3,1 млрд долл. в 1997 г. до 4-4,5 млрд долл. в 2005 г. и 5 млрд долл. в 2010 г. (это минимально необходимый объем инвестиций для обеспечения потребностей в газе как со стороны экспорта, так и внутреннего спроса при стагнационном варианте развития экономики). Кроме того, развитие сети магистральных трубопроводов (с учетом необходимого обновления их устаревших звеньев) потребует расширения инвестиций в газопроводный транспорт — с 2,5 млрд долл. в 1997 г. до, как минимум, 3,3 млрд долл. в 2010 г.

Таким образом, рубеж наступившего десятилетия — переломная точка для отечественного топливного сектора, за которой возможности некапиталоемкого развития практически исчерпываются. К середине десятилетия ежегодный объем инвестиций в топливный сектор (включая транспортировку нефти и газа) должен возрасти в полтора раза по сравнению с концом 90-х гг., а к концу десятилетия — более чем вдвое. Если этого не произойдет, то вполне возможен вариант, при котором уже в середине 10-х гг. начинающегося столетия страна столкнется с жестким дефицитом топливных ресурсов — вплоть до абсолютного сокращения их объема, поставляемого для внутреннего потребления, либо абсолютного сокращения их экспорта, как минимум, на 15-20%.

В этой связи, одна из ключевых проблем самого ближайшего будущего — где взять необходимые ресурсы для инвестиций в топливный сектор. Острота этой проблемы обусловлена следующим.

Во-первых, даже после девальвации рубля ни в нефтедобыче, ни, особенно, в газовой промышленности имеющихся финансовых ресурсов (валовой прибыли) недостаточно для обеспечения инвестиций в требуемом объеме, поэтому расширение финансовой базы отрасли возможно лишь за счет повышения внутренних цен, снижения налогов, снижения валютного курса рубля — или же снижения издержек.

Во-вторых, вся валовая прибыль в нефте- и газодобыче обеспечивается за счет экспорта, поэтому положение в топливном секторе в обозримом будущем целиком зависит от конъюнктуры мирового рынка. Кроме того, переориентация товарных потоков энергоносителей с внешнего рынка на внутренний снизит финансовые накопления и инвестиционные возможности топливного сектора и приведет к отрицательным последствиям для производства энергоресурсов.

Таким образом, полем для борьбы становятся, прежде всего, доходы производителей энергоресурсов, извлекаемые вследствие девальвации рубля и повышения мировых цен на нефть. По оценке, в 1999 г. в нефтедобыче валовая прибыль возросла с 3 до 10 млрд долл., в газовой промышленности — осталась примерно на уровне предшествующего года (около 9 млрд долл.).

В среднесрочной перспективе возможны три принципиальных варианта использования данного ресурса.

Первый — сохраняются низкие внутренние цены на нефть и газ, при этом валовая прибыль — через повышение налогов — изымается в бюджет для ослабления недостатка финансовых ресурсов государства (см. «финансовый узел»). Это исключит

,0) Расчеты выполнены д. э. н. Ю. В. Синяком (ИНП РАН).

возможность требуемого повышения инвестиций в топливном секторе и в середине наступающего десятилетия приведет к возрастанию дефицита энергоносителей на внутреннем рынке.

Второй — внутренние цены на нефть и газ приблизятся к мировым, при этом часть дополнительного дохода будет изъята в бюджет. Такая стратегия вызовет резкое ухудшение финансового положения электроэнергетики1 а затем — промышленности и сельского хозяйства. Кроме того, неизбежный рост инфляции издержек приведет к соответствующему падению реальных доходов и потребления населения.

Третий — сохранятся низкие внутренние цены, а весь финансовый выигрыш от девальвации рубля и повышения мировых цен останется в топливном секторе и будет направлен на инвестиции. В данном варианте в проигрыше останется государственный бюджет и те институты, которые опираются на государственное финансирование.

ИНВЕСТИЦИОННЫЙ УЗЕЛ: резкое ухудшение состояния производственно-технологического аппарата вследствие длительного недоинвестирования отечественной экономики.

Одним из ключевых факторов, оказавших системное воздействие на российскую экономику, стал пятикратный за 1991-1999 гг. спад инвестиций (см. график 3).

Цшфнк 3. Динамика производственных мощностей в промышленности (в ценах 1990 г., 1990 = 100)


и

Этот спад вызвал целый ряд крайне негативных тенденций, связанных с разрушением производственно-технологического потенциала и деиндустриализацией страны.

Во-первых, это выбытие производственных мощностей, принявшее устойчиво инерционный характер. За период 1991-1999 гг. они сократились на 27 % (без учета добывающих отраслей промышленности)|2), в том числе в обрабатывающей промышленности — на треть. Следует подчеркнуть, что производственные мощности — это последний крупный резерв, оставшийся в наследство от советской экономики и позволяющий обеспечить высокие темпы экономического роста в ближайшие несколько лет.

Во-вторых, это ухудшение качества производственного аппарата. Степень износа производственного оборудования в промышленности достигла почти 70 %, а его средний возраст — 16 лет (при том, что нормальный срок службы оборудования составляет по мировым стандартам 8-10 лет). Почти треть машин и оборудования в промышленности полностью изношена и нуждается в скорейшей замене.

В некоторых жизненно важных отраслях промышленности недостаточный уровень инвестиций при высокой степени износа оборудования может привести к необратимым последствиям. Так, в электроэнергетике ожидаемое выбытие оборудования из-за выработки проектного ресурса составит (нарастающим итогом): в 2000 г. — 52,4 млн кВт (24,3 % к уровню 1997 г.), в 2005 г. — 79,8 млн кВт (37,1 %), в 2010 г. — 108-113 млн кВт (50-52 %),3gt;.

В-третьих, это снижение конкурентоспособности российских предприятий, усложнение их адаптации к требованиям внутреннего и внешнего рынков. В условиях открытой экономики сохранение конкурентных позиций отечественной обрабатывающей промышленности даже на внутреннем рынке невозможно без ее технической реконструкции.

В-четвертых, это негативные структурные сдвиги в промышленности и экономике в целом. Отсутствие инвестиционного спроса стало ключевой причиной деградации гражданского машиностроения, производство в котором сократилось с 1991 г. почти в шесть раз (без учета легковых автомобилей).

Развитие данных тенденций представляет собой одну из главных проблем, с которой столкнется российская экономика в ближайшее десятилетие. При сохранении сегодняшнего крайне недостаточного уровня инвестиций страна окажется перед весьма вероятной перспективой массового стихийного выбытия производственного потенциала в целом ряде жизненно важных секторов, включая сельское хозяйство и машиностроение. Возникнет нарастающая напряженность в обеспечении экономики ключевыми ресурсами — продовольствием и энергоносителями.

Для преодоления такого остро негативного варианта развития событий в предстоящий период необходимо одновременно решить несколько задач.

Первая задача — не менее чем в два раза увеличить общий объем инвестиций, приступив в то же время к интенсивному обновлению производственного аппарата. Расчеты показывают, что для стабилизации уровня мощностей и одновременного повышения их качества необходимо увеличить объем инвестиций в основной капитал в 2,2 раза. Другими словами, чтобы достичь требуемого уровня инвестиций в 2010 г., их рост должен составлять ежегодно 8 %, а в ряде комплексов — машиностроительном, агропромышленном, химико-лесном, — более 10%. Такое требование является весьма жестким, однако оно обусловлено необходимостью сохранения конкурентоспособного производственно-технологического потенциала страны.

Вторая задача — обеспечить структурный инвестиционный маневр в пользу сельского хозяйства и машиностроения.

В настоящее время более половины производственных инвестиций (в ценах 1991 г.) направляется в энерго-сырьевые отрасли промышленности, еще более четверти — в транспорт и связь. Такая структура капиталовложений не только отражает сложившуюся экспортно-сырьевую ориентацию российской экономики, но и закрепляет ее в будущем. Поэтому нормализация воспроизводства производственнотехнологического потенциала экономики предполагает не только двукратное расширение инвестиций, но и изменение их структуры. Основными секторами экономики, в пользу которых должен быть осуществлен инвестиционный маневр, являются:

,3*См.: Борисова И. Воронина С. А., Кретинина Ю.С., Некрасов А. С. Экономические результаты реформирования электроэнергетики // Проблемы прогнозирования. 1999. № 6.

сельское хозяйство, уровень инвестиций в котором определяется необходимостью стабилизации продовольственной базы страны; инвестиционное машиностроение, где уровень капиталовложений определяет качество и динамику технико-технологического перевооружения во всех других отраслях экономики.

Третья задача — восстановление и развитие собственной базы инвестиционных ресурсов (машин, технологического оборудования) на основе имеющегося инновационного и технологического потенциала.

В последние годы (вплоть до 1998 г.) инвестиционный процесс осуществлялся со все большим упором на импорт машин и оборудования. Если в дореформенный период (80-е гг.) доля импортного оборудования в капиталовложениях составляла 30-37%, то в 1996 г. она составила, по оценке, 63%, а в 1997 г. — 74%. В этой связи одна из проблем осуществления «инвестиционного рывка» состоит в том, что он может состояться только на основе отечественной техники. Во-первых, двукратное расширение импорта машиностроительной продукции (до 15-18 млрд долл.) создаст чрезмерную нагрузку на платежный баланс страны и сырьевой сектор, обеспечивающий поступление основной части валютных ресурсов. Во-вторых, в подавляющем большинстве отраслей отсутствуют накопления, необходимые для обеспечения импорта оборудования в требуемых масштабах. В-третьих, чрезмерная зависимость страны от импорта оборудования недопустима с точки зрения национальной безопасности.

Отсюда вытекает, что состояние отечественного машиностроения, определяющее качество выпускаемой техники, становится одним из решающих факторов экономического развития страны в ближайшие десять лет. Несмотря на то, что в последние годы здесь доминировали негативные тенденции (понижение технологического уровня выпускаемой продукции, ухудшение кадрового состава, износ оборудования и т.д.), отечественное машиностроение пока сохранило качественный потенциал, необходимый для выпуска конкурентоспособного оборудования. По оценке Минэкономики России, резервы имеющихся конкурентоспособных производственных мощностей в отраслях машиностроения способны обеспечить темпы роста на уровне 6-8% ежегодно в течение двух-грех лет|4). По прогрессивным машиностроительным макротехнологиям (авиастроение, космическая техника, судостроение, энергетическое машиностроение), где у России до сих пор сохранились приоритетные позиции в мире, резерв еще больше — суммарно он составляет 30-40 % роста производства. Однако его использование зависит от формирования эффективного платежеспособного спроса.

ВНЕШНЕЭКОНОМИЧЕСКИЙ УЗЕЛ: несоответствие экспортного потенциала,5) и валютных резервов страны потребностям в критическом импорте и ресурсах для обслуживания внешнего долга и поддержания внешней платежеспособности.

Девальвация рубля и последовавшее за этим увеличение активного сальдо торгового баланса (с 15-16 до 50-55 млрд долл. в год) создали иллюзию благополучия во внешнеэкономической сфере. Между тем, проблемы напряженности платежного баланса, как и порождающие их диспропорции и противоречия российской экономики, никуда не исчезли — они лишь временно отошли на второй план. Значительная часть этих проблем связана с гигантским навесом государственного внешнего долга, составившего на конец 1999 г. около 160 млрд долл. И если до девальвации рубля он равнялся 50% годового объема ВВП (начало 1998 г.), то после девальвации — 69 % ВВП (2000 г.).

Что же касается только что упомянутых диспропорций, то одна из них заключатся в недостатке экспортных ресурсов для обеспечения критического импорта и обслуживания внешнего долга. Значительная часть российского экспорта характеризуется низкой конкурентоспособностью по критериям мирового рынка — из- за избыточных производственных и транспортных затрат, высокой капиталоемкости, низкого качества продукции. По оценке, эффективный экспортный потенциал России (т. е. экспорт, сохраняющий рентабельность в условиях выравнивания валютного курса и паритета покупательной способности) составляет менее 50 млрд долл., т. е. всего около 50 % годового объема российского экспорта товаров. Эффективность этого экспорта обеспечивается за счет заниженного валютного курса рубля (по сравнению с паритетом покупательной способности), что фактически представляет собой одну из форм скрытого субсидирования экспортоориентированных производств со стороны домашних хозяйств и отраслей, ориентированных на внутренний рынок. Сокращение масштабов такого субсидирования в 1996-1997 гг. привело к тому, что сырьевой экспорт стал низкорентабельным или убыточным. Результатом этого стало сокращение сальдо торгового баланса. Девальвация рубля осенью 1998 г. означала ничто иное, как перераспределение через механизм ценовых пропорций ¦избыточных» доходов потребителей импорта (прежде всего населения) в пользу экспортеров.

В перспективе проблема сохранения и расширения экспортного потенциала будет обостряться вследствие роста капиталоемкости российского экспорта (прежде всего, его сырьевой компоненты). В 1999 г., после девальвации рубля, эта капиталоемкость составила примерно 2,4 цента на доллар экспорта, а в 2006-2010 гг. она, по оценке, достигнет 4,7-5 центов. Таким образом, для обеспечения сегодняшнего объема экспорта потребуются капиталовложения в объеме 4-4,5 млрд долл. — 40-45% всех сегодняшних производственных инвестиций.

Что касается потребности в валютных ресурсах, то она складывается из четырех основных компонент. Критический импорт, аналоги которого либо не производятся в стране, либо их производство неэффективно из-за высоких издержек и низкого качества продукции. Объем такого импорта в перспективе оценивается в 26-28 млрд долл., в том числе 14-15 млрд долл. — потребительские товары (20-23 % розничного товарооборота), 12-13 млрд долл. — сырье для промышленного производства и инвестиционные товары. Процентные платежи и погашение основной части государственного внешнего долга. Полные платежи должны составить в ближайшие годы (до 2005 г.) 18 млрд долл., а с учетом возможной реструктуризации «советского» долга — 7-12 млрд долл. Баланс услуг, импорт которых традиционно превышает экспорт. Хотя в последние годы пассивное сальдо этого баланса значительно уменьшилось, в перспективе оно не опустится ниже 3-5 млрд долл., прежде всего из-за импорта услуг транспорта и туризма. Вывоз капитала, преимущественно нелегальный. Согласно платежному балансу, его величина в последние годы составляла 15-17 млрд долл., в том числе невозврат экспортной выручки — 4-5 млрд долл. (5-6 % экспорта), непогашенные авансы по импорту — 4-7 млрд долл. (7-10% импорта). В 2000 г. вывоз капитала оценивался в 13-14 млрд долл.

Таким образом, при сохранении вывоза капитала на сложившемся уровне и обслуживании в полном объеме государственного долга минимальная потребность

в валютных ресурсах в обозримом будущем составит более 50-60 млрд долл. в год, а ее превышение над величиной экспортного потенциала — почти 6-13 млрд долл. Это означает, что даже при сведении объема импорта к критическому минимуму придется выбирать один из двух вариантов: либо по-прежнему обеспечивать завышенный по сравнению с экспортным потенциалом объем экспорта за счет низкого валютного курса рубля по сравнению с паритетом покупательной способности (это — наиболее вероятный вариант); либо масштабное привлечение внешних финансовых ресурсов в форме займов и иностранных инвестиций.

Оба этих варианта будут иметь для российской экономики ряд очевидных негативных последствий.

Необходимость поддержания низкого валютного курса рубля станет стимулировать инфляционные процессы: очередное снижение валютного курса вызовет в конце концов подтягивание внутренних цен к новому уровню, что через какое-то время опять потребует снижения курса и т. д.

Заниженный уровень валютного курса рубля приведет к увеличению нагрузки на валовые национальные сбережения со стороны капитальных операций с внешним миром, что вызовет сужение пространства для внутренних инвестиций. Девальвация рубля уже привела к тому, что чистый отток капитала из страны (сальдо капитальных трансфертов) увеличился до 18-19% ВВП по сравнению с 4-5% в 1996-1997 гг. Вследствие этого внутренние инвестиционные ресурсы (разница между валовыми сбережениями и чистым оттоком капитала, без учета заимствований) сократились с 17-20% ВВП до 10-11%.

Наконец, низкий уровень валютного курса рубля и напряженность платежного баланса резко усложнят решение одной из главных стратегических задач — повышения золотовалютных резервов до уровня, обеспечивающего устойчивую платежеспособность страны.

<< | >>
Источник: В. Г. Хорос, В. А. Красильщиков. Постиндустриальный мир и Россия.. 2001

Еще по теме Экономические противоречия и угрозы как фактор развития Проблемные узлы среднесрочной перспективы:

  1. ТЕХНИКО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ И ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ПРОИЗВОДСТВА СИЛИКАТНЫХ МАТЕРИАЛОВ
  2. I. ПРОИЗВОДСТВО СИЛИКАТНЫХ МАТЕРИАЛОВ В СССР И ЗА РУБЕЖОМ. ТЕХНИКО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ ЭФФЕКТИВНОСТЬ. ПЕРСПЕКТИВЫ РАЗВИТИЯ ПРОИЗВОДСТВА И ПРИМЕНЕНИЯ
  3. Кудрявцев В.Т.. Проблемное обучение: истоки, сущность, перспективы. —М.: Знание.— 80 с.— (Новое в жизни, науке, технике. Сер. «Педагогика и психология»; №4), 1991
  4. 18.1. Социально-экономические условия как фактор жизненного сценария личности
  5. СИСТЕМА ПЛАНИРОВАНИЯ МЕСТНОГО ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ КАК ПОДСИСТЕМА ПЛАНИРОВАНИЯ РАЗВИТИЯ РЕГИОНА М. А. Мазуровский, О. В. Толстогузов
  6. Экономические угрозы и их отражение.
  7. Глава 3 ВРЕМЯ КАК ФАКТОР ИСТОРИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ КУАЬТУРЫ
  8. 7.3. Основные угрозы экономической безопасности
  9. НООСФЕРНОЕ ОБРАЗОВАНИЕ КАК ФАКТОР УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ Зайковская Т.В.
  10. Раздел 1 Новые информационные технологии как фактор развития образовательного сообщества
  11. Раздел 2 Овладение новыми информационными технологиями как фактор развития образовательного пространства
  12. Раздел 3 Применение новых информационных технологий как фактор развития образовательного пространства школы
  13. Светское государство как фактор социальной стабильности и демократического развития общества Одинцов М. И.
  14. КРЕАТИВНЫЙ ТИП ОРГАНИЗАЦИОННОЙ КУЛЬТУРЫ КАК ФАКТОР ИННОВАЦИОННОГО РАЗВИТИЯ ЭКОНОМИКИ Савенко А.Ю.
  15. Иноземцев В. Л.. Современное постиндустриальное общество - природа, противоречия, перспективы. Учеб. пособие для студентов экон. направлений и специальностей. - М.: Логос. - 302 с., 2000