Биографический сюжет № 6. А.Г. Здравомыслов

В.А. Ядова. - Б.Д.) оказались утерянными [22].

Складывалось ощущение, что основным переводчиком был Здравомыслов, но участие в работе принимал и Беляев. Казалось, что тема исчерпана, в том числе и в связи со смертью многолетней сотрудницы Ядова Веры Николаевны Каюровой, создававшей архив ядовской лаборатории, позднее - сектора, и прекрасно помнившей, что, кто и когда делал.

Однако на рубеже 2009-2010 гг. в интервью с Эдуардом Беляевым вопрос о переводе Гуда и Хатта возник снова. В одном из писем Беляеву я привел отрывок из процитированного выше воспоминания Здравомыслова и получил ответ: «Не помню ничего, кроме того, что я уже сказал. То, что Здравомыслов перевел Гуда и Хатта, для меня, откровенно, открытие. Но, повторяю, я, может быть, просто не помню» [23, С. 8].

Тогда я полагал, что книга Гуда и Хатта была опубликована в виде ротапринтного издания; помнилось, что я читал ее именно в таком виде, но поиски в электронных каталогах ведущих российских библиотек не привели к желаемому результату - работу обнаружить не удалось.

Опять не легче. Тогда я обратился за помощью в Петербург, к О.Б. Божкову, давно работающему в социологии и заботливо относящемуся к прошлому. Я допускал, что у него может быть один из перепечатанных экземпляров перевода. Так оно и оказалось, в его электронном письме от 4 февраля 2010 г. я прочитал: «Держу в руках машинописный вариант книги Гуда и Хатта... Титульный лист: Лаборатория социологических исследований (для внутреннего использования). Вильям Гуд и Поль Хатт. Методы в социологических исследованиях. Сокращенный перевод выполнен А.Г Здравомысловым, главы 11, 12 и 13 переведены В.А. Ядовым».

Я был бесконечно благодарен Козловой и Божкову за их помощь, но полученная от них информация еще более запутала ситуацию. Ядов никогда не говорил мне о своем участии в переводе. Что же произошло? Возникла гипотеза, которая базировалась на общем понимании ситуации, складывавшейся в советской социологии вокруг человека, который эмигрировал на Запад в 1970-е гг., и на одной фразе Беляева из нашего интервью. По поводу его участия в известном исследовании Ядова по ценностным ориентациям личности [24] Беляев заметил: «Я участвовал в “ценностных ориентациях” полностью в построении концепции и вплоть до окончания сбора эмпирического материала. Я был уволен из института в 1973 г. В предисловие к книге Ядов включил упоминание обо мне, назвав меня Черняевым (по его собственному объяснению в личной беседе мне и другим). Это понятно, поскольку я был persona non grata» [23, С. 7].

Я подумал, что, может быть, титульный лист рукописи перевода был изменен после отъезда Беляева и вместо его фамилии был указан Ядов. Звоню Владимиру Александровичу, объясняю ему сложившуюся ситуацию. В моем письме Беляеву так описан итог разговора: «...только что говорил с Ядовым...

Можно было бы и закончить поиск, ведь оставалось лишь ходить «по кругу». Но одно из замечаний Беляева, которое он внес в ранее написанное, дало надежду на прояснение ситуации. Мне вдруг открылось, что Ядов и Здравомыслов имели в виду один этап перевода, а Беляев - другой. Прошу его указать, когда он переводил, сам ли перепечатывал текст, докладывал ли на семинарах свой перевод, видел ли финальный текст перевода. Вот его ответ:

Последовательность событий была такая: •

1960-1963: я работаю в лаборатории, и мы все учимся. Андрей (А.Г. Здравомыслов. - Б.Д.) должен был присутствовать на этих семинарах. При этом я не переводил (насколько помню) формально весь текст, но делал устно его выжимки и анализ, которые готовил дома. Я ничего не печатал на машинке (насколько помню), но писал все от руки. Никаких формальных записей этих семинаров, по- моему, не велось. •

1963-1966: я - в аспирантуре. Иногда прихожу в лабораторию, но далеко не каждый день. Вот в это время Андрей и мог делать формальный перевод. Я еще раз повторяю, что я никогда не знал об этом переводе, для меня это полное открытие, я его никогда не видел. Я узнал об этом переводе впервые от тебя. Почему я думаю, что этот перевод был сделан, возможно, в эти годы? Потому что: а) был один экземпляр книги (по крайней мере, в 1960-1963-м), и он был в моих руках; б) я ничего не знал о формальном переводе; в) ты упоминал, что перевод был найден в архиве Веры Каюровой, которая пришла в лабораторию несколько позже нас первых пятерых (Ядов, Здавомыс- лов, Водзинская, Орнатский, Беляев), когда проводились семинары; г) Здравомыслов уезжал на год в Африку (не помню год), и, возможно, этот перевод был ему подспорьем в языковой подготовке или в том, ради чего он уезжал в Африку... •

1966 осенью я снова в лаборатории.

Итак, Беляев первым начал осваивать содержание книги Гуда и Хатта.

Такова история восстановления одного важного факта, показывающего, какими были первые шаги советских ученых по освоению методов эмпирической социологии.

Дополнение. По следам написанного. Поиск ответа на «простенький» вопрос, кто же перевел книгу Гуда и Хатта, продолжался пять лет. Конечно, это не был ежедневный, непрестанный поиск, но все равно он потребовал значительных усилий и участия многих моих коллег. Поскольку итог этих поисков оказался неожиданным, я разослал еще даже не вполне завершенное описание «расследования» тем, кто был так или иначе вовлечен в изучение содержания книги, ее перевод, кто читал книгу во второй половине 60-х. В ответах были ценные предложения, которые учтены в настоящем издании, но они не касались общего вывода. Особо выделю реакцию И.С. Кона. И потому, что с его «подачи» начался перевод книги, и потому, что Э.В. Беляев был его аспирантом. Вот ключевая фраза мемуаров Кона: «Андрей Здравомыслов ее перевел...» [26, С. 211], однако в ней не отражена роль Беляева. Это было сделано в коротком письме Кона по поводу описанного выше «социологодетективного» сюжета: