Священномученик Феодор Беляев

Служил в Троицком храме села Улома Череповецкого уезда. В этом селе он встретил советскую власть, здесь же был встречен и властью — арестован Череповецкой ЧК, но, правда, вскоре освобожден.

Весной 1922 года прихожане Троицкой церкви сказали своему священнику, что, по их сведению, власти собираются прислать комиссию для изъятия церковного имущества. К тому времени власти уже продемонстрировали всей России свою жестокость, поэтому у большинства прихожан возникло впечатление, что церковные ценности пойдут вовсе не в пользу голодающим детям. Это предположение было близко к действительности: бывало, что изъятые ценности остава- лись в руках тех, кто их изымал. Именно поэтому прихожане храма (в основном женщины) решили создать свою комиссию, дабы защитить церковь от разграбления. Собравшиеся выбрали председателя — образованную и верующую женщину Ольгу Левину. После собрания Ольга вместе с другими женщинами пришла к отцу Феодору и сообщила, что теперь создан женский приходской совет, целью которого является поддерживать чистоту в храме и следить за церковными ценностями. Отец Феодор благословил женщин на эту деятельность.

Вскоре среди жителей волости прошел слух, что в Улому приехала комиссия, которая будет заниматься конфискацией церковных ценностей. В одной из деревень тут же тревожно зазвонили церковные колокола — это стало сигналом для верующих, и они устремились на защиту храма от варварских грабежей.

Перед зданием Уломовского волостного исполкома собралась толпа (около 2000 человек), большей частью женщины. Люди стали кричать, чтобы к ним вышли члены комиссии и объяснили цель своего приезда, и если их приезд связан с изъятием церковных ценностей, то они зря тратят время, потому что ничего из церковного имущества они не получат.

Во время разговора отца Феодора с властями толпа уже вплотную придвинулась к зданию, и некоторые женщины стали даже проходить внутрь. Тогда священнику в категорической форме был высказан приказ, чтобы он вышел к народу. Отец Феодор молча вышел в соседнюю комнату, где в это время собралось около двадцати женщин, и, обратившись к ним, произнес: «Вот сейчас здесь говорят, что из церкви возьмут не все, а только лишнее».

После этих слов отец Феодор ушел домой, а толпа продолжала возмущаться. Людей смогли разогнать только с помощью наряда милиции. В тот же день председатель волостного совета составил нужный рапорт.

На следующий день были арестованы отец Феодор, Ольга Левина и большинство членов церковного совета; всех их заключили в Череповецкую тюрьму.

Отец Феодор был заключен на четыре года в исправдом, остальных арестованных постигла та же участь — варьировались лишь сроки заключения. После освобождения священник вернулся служить в то же село, но в 1931 году вновь был арестован «за невыполнение произвольно назначенной нормы хлебозаготовок». На этот раз он получил пять лет ссылки.

В 1933 году, вернувшись из ссылки, отец Феодор поступил служить в Макарьевский храм села Макарова Тверской области.

В марте 1937 года храм закрыли, и отец Феодор в тот же день стал добиваться открытия церкви, объясняя членам «двадцатки» и верующим, что закрытие было незаконным. Священник написал жалобу во ВЦИК, подписал ее лично, а также собрал множество подписей прихожан. Пока церковь была закрыта, отец Феодор ходил по домам, совершая требы и служа молитвы. Первое предупреждение он получил через месяц, но хождения не прекратил, а, напротив, старался обойти как можно больше прихожан.

Когда отец Феодор приходил в сельсовет платить налоги, председатель принимался тут же его убеждать, что Бога нет, а религия — это обман, говоря, что пора бы уже оставить церковное служение. На это отец Феодор неизменно отвечал следующее: «Веры я никогда не оставлю и умру на службе священником».

В октябре 1937 года священник был арестован, в ту пору ему было уже 70 лет. Во время его ареста состоялся обыск, и у отца Феодора взяли последнее, что у него оставалось, — девятнадцать духовных книг и портрет Иоанна Кронштадтского; больше брать было нечего, но и этого было вполне достаточно, чтобы уличить священника в «антисоветской агитации, проводимой среди жителей села». Пока отец Феодор сидел в тюрьме в ожидании допроса, состоялись беседы с так называемыми свидетелями — колхозным бригадиром и колхозниками. Конечно же, свидетели подбирались тщательным образом — это были люди, которые могли дать показания в соответствии с пожеланиями сотрудников НКВД.

15 октября следователь приступил к допросу отца Феодора. «Вы систематически вели контрреволюционную агитацию, выступали против проводимых хоз- политкампаний. Признаете ли вы это?» — даже не спрашивал, а скорее утверждал следователь.

«Антисоветской агитации я не вел, против проводимых хозполиткампаний я не высказывался», — спокойно отвечал священник. После нескольких подобных вопросов-утверждений допрос был закончен.

В тот же день составили обвинительное заключение, которое в срочном порядке было отправлено на рассмотрение «тройки» НКВД. 1 ноября 1937 года было принято постановление расстрелять отца Феодора. Через день, 3 ноября, ужасный приговор был приведен в исполнение — 70-летний священник Феодор Беляев принял мученическую смерть.