ЛЕСТНИЦА-КЛЮЧ Практика заповедей и духовное восхождение

Православная религия рассматривает человека как изменяющееся во времени и пространстве существо, а не как нечто раз и навсегда заданное. Возрасты человека считались законченными, самостоятельными циклами бытия, с каждым из которых связан свой набор качеств, прав и обязанностей.

Четыре яруса бытия по Топографии Козьмы Индикоплова 1495 г.

она либо поднимается к небу, либо уступает греховным страстям и бывает низвергнута в пропасть адову.

Сюжеты, связанные с различными путями движения души, представлены в серии рисованных листов 2-й половины XIX века из коллекции протоиерея Владислава Провоторова (Павловская Слобода, Московской обл.)[28]. Эти листы вкладывались в рукописные сборники душеполезного содержания. Изображения на них по своей стилистике относятся к типу северодвинских лицевых миниатюр, создававшихся главным образом староверами. Они проясняют многие традиционные воззрения русского народа на аскетизм. На примере этих изображений как нигде становится ясным, что в традиционном искусстве не бывает случайных или чисто декоративных деталей.

Особого внимания заслуживает сюжет «Лествица 60-ти заповедей (Ключ к вратам от Царства Небесного)».

Эту аллегорию Златоуста подхватил преп. Иоанн Синаит, построив на ней руководство к монашеской жизни — «Лествицу» (VI в.). Преп. Иоанна включали в число боговидцев, что ставило его в один ряд не только с Иаковом, но с Моисеем и Давидом. Творение Лествичника — это «богописанные скрижали» нового Народа Божия. Поэтому врата в Небесное Царство на листе из коллекции о. В. Провоторова —

10-частные, что напоминает о Декалоге, данном пророку Моисею на Синае. Иоанн Синаит — законодатель нового монашеского «Израиля», который прирастает не плотским размножением, а «исходом» подвижников за пределы суетного мира («Египта»). Если Моисея изображали получающим скрижали Ветхого Завета из рук Божиих, то Иоанн сам вручает Христу свой труд (Синайская рукопись Лествицы, XII в., gr. 418). Если сравнивать Моисея и Иоанна, то возникает зеркальное отображение: Моисей внутренне восприимчив к откровению, а внешне занят государственными реформами, Лествичник же уходит от социальной деятельности в пользу внутренней активности, которой требует аскетизм.

На Руси Лествица Иоанна Сина- ита приобрела особую популярность во время аскетического подъёма XIV—XV веков (его крупнейшей фигурой стал св. Сергий Радонежский). По данным Э.С. Смирновой, ныне в библиотеках России хранится не менее 84-х списков Лествицы XV века, т.е.

IQS

рукописи Лествицы иллюстрируют всё реже, на Руси, наоборот, складывается их уникальный лицевой тип. В ранних рукописях перед оглавлением помещали схему из 30-ти ступеней (по числу глав), однако затем всё более популярным становится изображение взбирающихся по ступеням монахов и мешающих им бесов. Композиции из Лествицы входят в росписи храмов, пишутся отдельные иконы.

В России возникали и оригинальные «лествичные» композиции, например, «Лествицы трудолюбная и пагубная», составляющая правую треть иконы «Плоды страданий Христовых» конца XVIII века (из Троицкой церкви с. Толгобль Ярославской губ.). На ней изображено две лестницы по 37 ступеней каждая. На первой перечислены добродетели, на второй — пороки. Так же как «Лествицы трудолюбная и пагубная», «Лествица 60-ти заповедей» адресована не только монашествующим, но и мирянам, вступившим на путь аскезы.

Непременным атрибутом всякого монаха, а также благочестивых мирян, вычитывавших молитвы по той или иной системе, являлась лестовка. Этот специфически-русский вид кожаных чёток в XVIII—XX веках сохранили преимущественно староверы[29], хотя лестовку могли использовать иноки, принадлежащие к Синодальной церкви (с ней изображался, например, преп. Серафим Саровский). Молитвенное правило, вычитываемое по лестовке, подкрепляло архетип восхождения по ступеням совершенства.

Много общего между изображениями Лествицы и посмертных мытарств (вспомним также обычай печь лесенки из теста на поминках), однако есть между ними фундаментальная разница. Лестница предполагает движение по ней поднимающегося аскета, что подчёркивает русская манера рисовать взбирающихся монахов со всей возможной экспрессией. Мытарства же проходятся душой обездвиженно: её несут в спелёнутом состоянии ангелы. Подвижники карабкаются, падают, их пытаются сбить демоны, но карабкаются они сами.

Лествица небесная. Миниатюра из новгородской рукописи «Лествицы» Иоанна Синаита, со словами. 1480-е годы

На иконе «Лествицы трудолюбная и пагубная» первая ведёт вверх, вторая — вниз. Позитивный символизм восхождения и негативный — спуска — закрепился в народной памяти. В вертикальном разрезе бытия путь к Богу просматривается исключительно как движение снизу вверх.

«Лествица 60-ти заповедей» имеет общий вид поставленного вертикально ключа с бородкой влево[30].

В левой половине бородки (нижней части) ключа изображён стол, на котором стоят 16 малых и одна большая чаша. За ним на удалённой от зрителя стороне сгрудилось множество народа в шляпах. В руках у двоих юношей — надкусанные красные плоды. Перед большой чашей выделяется фигура бородатого человека с разведёнными в сторону руками. Это аллегория «сладости мира», сконцентрированного на земных благах консьюмеризма, праздника потребления.

По всей длине нижней «бородки» разбрелось пятеро людей, отошедших от стола и в той или иной мере приблизившихся к изнвбкию лестницы. Это искатели, отстранившиеся от бездумного потребления. Они разного возраста: четверо молодых и один средовек (с бородой). К каждому приставлено по бесу. Цель демонов не допускать, чтобы люди могли воспользоваться своей свободой выбора для вступления на духовный путь. Одному бес вцепился в правый локоть. Другого бес приобнимает за левое плечо и подталкивает к пирующим. Третьего (средовека) чёрт тянет изо всех сил за верёвку, накинутую тому на шею, четвёртому (самому юному) что-то ласково шепчет, придерживая за левый локоть и направляя к столу (в руке у беса багор). Пятого, подошедшего к лестнице, бес оттягивает от неё багром.

Может создаться впечатление, что пировать безопасней, чем карабкаться по лестнице, но это иллюзия. Сгрудившиеся вокруг пищи объяты тягостным саспенсом, их позы скованней, чем у искателей пути и делателей. На иконе «Лествица небесная с притчами и поучениями» середины XVII века из собрания В.А. Бондаренко, показана «отсутствующая» в нашем сюжете часть. Стол «сладости» размещён на кроне

а)

6)

Движение по духовной вертикали согласно сюжетам рисованных листов конца XIX — начала XX вв. из коллекции о. В. Провоторова: а) активное («Лествица 60-ти заповедей», фрагм.); б) пассивное («Хождение бл. Феодоры по воздушным мытарствам», фрагм.)

Праздник потребления («сладость мира»). Бородка ключа в сюжете «Лествица 60-ти заповедей». Фрагмент

дерева, ствол которого служит мачтой для корабля. Удивительное судно со всем этим хозяйством раскачивается на волнах моря житейского. Вдобавок пирующих время от времени отстреливает смерть, стоящая вровень с деревом. Таким образом, рискованность положения потребителей показана со всей очевидностью. Если сопоставить место, которое пирующие на «Лествице 60-ти заповедей» занимают композиционно, с 4-уровневой схемой мироздания, то обнаружится, что они расположены в ярусе мертвецов (нижний предел бытия).

Средняя часть ключа (стержень) представляет собой лестницу из 60 пронумерованных ступеней. Справа от каждой ступени написано начало новозаветной заповеди. На разной высоте по ним взбираются 9 человек. Пятеро поднимаются успешно, трое в опасности (их пытаются столкнуть бесы), а один падает по собственной вине.

Соблюдение одной заповеди подводит к необходимости исполнить следующую. Несоблюдение означает остановку и угрозу падения. Ноги и руки людей расположены обычно напротив разных ступеней. В среднем, рост людей накладывается на высоту 4-х ступеней, однако у наиболее успешных деятелей — на пять. Наложение ступеней представляется не случайным, но свидетельствует о возможности

Аллегория безумного потребления («Притча о сладости мира сего»). Фрагмент иконы «Лествица небесная с притчами и поучениями». Середина XVII в. Собрание В.А. Бондаренко

исполнить их лишь в комплексе, иначе теряется равновесие и следует срыв.

На картинке приведено лишь начало каждой заповеди, подразумевалось, что окончание читателю хорошо известно. Очерёдность вытекает из текста Писания. Так, 1-ю заповедь «Возлюбиши Господа Бога твоего» сам Спаситель называет «первой и наибольшей» (Мф. 22: 38),

о              второй («Возлюбиши искреняго твоего яко сам себе»), он говорит, как о второй, подобной первой. 3-я заповедь выражает суть Нового

Завета и часто приводится на иконах в раскрытом Евангелии Спасителя: «Да любите другъ друга». 13-я заповедь логически предшествует заповедям Моисея (14—18 зап.)[31]. Хотя Десятисловие было дано ещё в Ветхом Завете, здесь его части согласованы с новозаветным учением. Об этом свидетельствует повторная заповедь 19 («Возлюби искре- няго»), к которой сводится половина Декалога. Речь идёт не просто об исполнении Моисеевых заповедей (что для христианина подразумевается автоматически), а о способности научить их исполнению другого («и научив» — 13).

Остальные заповеди касаются: самоумаления (4—5), милосердия (6—12), всепрощения (20—26), поношения Христа ради (27—28), нестяжания (29—33), упования на Господа (34—36), бдения (37), спонтанности («аще не будете яко дети» — 38), евхаристического приобщения Тела и Крови Христовых (41—42), отвержения себя (43—44), неосуждения (45), самонаблюдения (46), самоограничения (47—48), преданности (49,54—55), терпения (50—53). Верхом исполнениия заповедей оказывается дар чудотво- рения: «Веруяй в Мя аще и умретъ, оживетъ» (56, а также 57—59). Последняя, 60-я заповедь, отсылая к креационной формуле «небо и земля» (см. с. 62—65), обозначает разделитель Тверди. Взойдя по ступеням заповедей, христианин соединял внутреннюю землю и внутреннее небо между собой.

Головка ключа показывает Царство Небесное, во врата коего упирается лествица заповедей. В центре Небесного Града возвышается престол с Господом, главою спасения (ср.: Еф. 1: 10 и др.). В левой руке Спаса раскрытое Евангелие, правая благословляет, ноги босы, на голове — венец. Перед вратами стоят юноша и старец. Интересно, что в рукописи Лествицы 1418 года небесные двери показаны в виде храмовых царских врат, которые раскрыты.

Сюжет отражает системный подход к исполнению заповедей, применявшийся аскетически продвинутой частью верующих. Символика и форма картинки прозрачны. Царство Небесное открывается

Делатель, проходящий заповеди чудотворения, последние на пути к Небесному Царству. Фрагмент сюжета «Лествица 60-ти заповедей»

alt="Царство Небесное (головка ключа). Фрагмент сюжета «Лествица 60-ти заповедей»" />

Царство Небесное (головка ключа). Фрагмент сюжета «Лествица 60-ти заповедей»

Врата в Царство Небесное изображены как царские врата в православном храме. Лествица 1418 г.

ключом Божиих заповедей. В Евангелии сам Господь неоднократно указывает на первостепенную важность их соблюдения — для желающих вечной жизни. Ключ предназначен для двери, и можно не сомневаться, что составителям сюжета была хороша известна эта «дверь». Главная цитата из Евангелия не написана, но её присутствие, безусловно, подразумевалось: «Я есмь дверь: кто войдёт Мною, тот спасётся, и войдёт и выйдет, и пажить найдёт» (Ин. 10: . Вершина заповедей — уподобление Творцу, стяжание через подвиг и молитву ума Христова (см. с. 60). Наделённый им, способен совершать чудеса.

В композиции заключена и более тонкая мысль, связанная с понятием синергии (взаимодействия человеческой воли и божественной благодати в деле спасения). Восхождение по ступеням заповедей предполагает личные усилия верующего. Ключ устроен так, что основной нажим производится на его головку, которую поворачивает открыва

ющий. Но ведь Небесное Царство изображено именно на «головке»! Значит, решающее усилие в деле спасения не принадлежит самому человеку. Ключ вставлен с обратной стороны двери.