Самоорганизациянаучного сообщества как актуальный фактор превращения науки в производительную силу

Мы уже обсуждали вопрос, способно ли современное политическое руководство страны извлечь уроки из истории отношений российской науки и власти. Теперь дополним его еще одним: способно ли извлечь такие уроки для себя современное научное сообщество России? Дело в том, что десятилетний опыт реформирования российской науки не дает оснований надеяться на быстрое преобразование исторически сложившихся глубоко бюрократизированных коммуникаций между учеными и политической элитой России.

Достоинства любой хорошо организованной системы заключаются, как известно, в том, что ее логически выстроенная иерархическая структура обеспечивает рациональное распределение задач, ответственности и ресурсов между элементами разных уровней. Но применительно к организации научной деятельности возникает проблема оценки самой этой рациональности. То, что представляется рациональным чиновнику государственного или научного аппарата, очень часто препятствует нормальному функционированию научных институтов. С точки зрения ученых и научных коллективов, субъектов производства новых знаний, самое большее (и самое меньшее) из того, что обязаны делать высшие эшелоны власти в области организации научной деятельности, — это понимание и постановка приоритетных социально-экономических и других проблем и поддержка их научного решения выделением соответствующих ресурсов. Но исторически сложившаяся в России авторитарная система управления наукой всегда претендовала и до сих пор претендует на большее: полный контроль научной деятельности и ее продукции, исключительное право на принятие независимых от мнения научного сообщества решений, определяющих его социальный статус и выделяемую ему долю стоимости производимой научной продукции.

Сегодня мы знаем уже достаточно много, чтобы оценить и степень эффективности, и меру жизнеспособности военизированной, идеологизированной и бюрократизированной государственной системы управления научными институтами, коллективами и учеными, получившими так мало и сделавшими так много для страны Советов. Полная разборка (а не происходящая сегодня медленная трансформация) этой системы, конечно, неизбежна. Поэтому к первоочередным задачам отечественного науковедения относится обоснование новых форм организации научной деятельности, альтернативных традиционным, сложившимся в условиях индустриальной эпохи. Но что представляется сегодня не терпящим отлагательства, так это скорейшее создание новых организационных структур, способных обеспечить формирование внутри самой науки начальных условий для ее решительного подъема. Я исхожу из того, что центральной проблемой не только научной, но и всей внутренней политики современной России является существенное, адекватное новым историческим условиям повышение социальной эффективности научных исследований. Чтобы наука не только на словах, но и на деле в ближайшем будущем превратилась в ведущую производительную силу, создающую основную часть внутреннего валового продукта и определяющую уровень общественного богатства, необходимо уже сегодня коренным образом изменить социальный статус науки и определить новую меру и способы ее участия в распределении производимой ею стоимости. Сложность и многообразие вытекающих отсюда проблем, их недостаточная теоретическая проработка на современном этапе развития науковедения, политологии и научно-организационной деятельности очевидны.

Прежде всего необходимо определить и методологически обосновать генеральный путь постановки и реализации этих проблем, который обеспечивал бы принципиально новые подходы к организации научной деятельности, находящейся сегодня, выражаясь языком синергетики, в окрестностях точки бифуркации.

зации научной деятельности в условиях перехода российского общества к устойчивому развитию, на мой взгляд, органически коррелирует с популярной на Западе концепцией общественного развития, ядром которой считается теория коммуникативного действия Юргена Хабермаса [16]. Пересмотр ценностно-ориентирующих факторов на- учно-организационной деятельности с этих позиций открывает новые возможности перед отечественной наукой. Адекватное действительности понимание современного состояния и действительных потребностей научного сообщества, удовлетворение которых должно стать целью развития самоорганизации как способа изменения его социального статуса, предполагает значительное развитие коммуникативных связей между его членами, обеспечивающих рациональный критический дискурс, широкое обсуждение и проектирование преобразований институтов науки в нашей стране.

Широкое использование современных средств информатики для развития внутринаучных коммуникаций существенно облегчает целенаправленное формирование нового научного сообщества как сложно структурированной самоорганизующейся системы, члены которого осознают общность своих интересов и способны совместно отстаивать их. В основу самоорганизации научного сообщества должно быть положено переосмысление личной ответственности ученого и научного сообщества за направления и результаты научной деятельности.

Показательно, что вопреки продолжающей действовать системе управления наукой за последние годы в России возникли и уже показали высокую эффективность новые, основанные на принципе самоорганизации формы финансирования и регулирования научной деятельности — научные фонды. Не рассматривая здесь этот вопрос подроб

но, обратим внимание на то, что, как полагают многие авторитетные исследователи науки, именно научные фонды обеспечили высокую гибкость и эффективность организации научной деятельности в США и других странах Запада[28].

Весьма положителен и опыт работы немногочисленных научных фондов России. Проблема быстрого и существенного развития их деятельности заключается прежде всего в том, что действующие сегодня в нашей стране структуры управления государством все еще плохо приспособлены к восприятию новых, недостаточно освещенных в литературе и СМИ научно-организационных идей и поэтому неохотно идут на перестройку сложившихся правил и учреждений. Конечно, нельзя надеяться, что ответственный чиновник без достаточных на то оснований, тем более по собственной инициативе, сократит объем контролируемых им финансовых потоков и легко передаст управление ими самоорганизующимся научным сообществам, каковыми являются фонды.

Между тем, как показывает история организации и развития Российского фонда фундаментальных исследований (РФФИ) и Российского гуманитарного научного фонда (РГНФ), их в целом весьма эффективная деятельность всегда протекала под дамокловым мечом — стремлением части государственного аппарата и научных администраторов к огосударствлению этих новых для страны научных институтов и превращению их в штатные подразделения то ли Миннауки, то ли аппарата Президиума РАН [13, 14]. Решительное преумножение и развитие в России научных фондов как высокоэффективной и характерной для современной мировой науки формы ее самоорганизации и самоуправления — таким предстает сегодня генеральный путь научно-организационной деятельности в нашей стране. Конечно, для этого, повторим, нужен более глубокий уровень исследований и теоретического анализа современных форм организации научной деятельности, что опять-таки упирается в состояние российского науковедения.