Результаты исследования

Данный этап исследования был пилотажным, направленным на апробацию разработанной психологической модели.

На вопрос «Кто Я в науке?» ответили 64 респондента (38 мужчин и 26 женщин) в возрасте от 25 до 73 лет.

В предметном плане испытуемые были распределены на основании классификации РФФИ, за исключением социальных наук, разделение которых происходило по схеме РГНФ. В выборку вошли представители следующих научных дисциплин: математика, информатика — 10 человек; физика, астрономия — 2 человека; химия — 1 человек; биология — 2 человека; науки о земле — 5 человек; социальные науки — 44 человека, из которых 6 человек занимаются историей, 2 — экономикой, 12 — философией, 1 — филологией, 13 — психологией.

Хотя и сделана попытка учесть мнения представителей разных научных дисциплин, безусловный приоритет принадлежит гуманитарным специальностям.

Число ответов на вопрос «Кто Я в науке?» у различных испытуемых варьировалось: 10 человек написали по 20 номинаций, двое не написали ни одной. Общее число номинаций было равно 525. Первичная обработка осуществлялась методом контент-анализа. Все утверждения были отнесены к одной из 45 категорий (табл. 1).

Таблица 1. Распределение номинаций по категориям

Окончание табл.

Предварительный содержательный анализ высказываний позволил сделать вывод о том, что респонденты описывают себя, упоминая вы

полняемые ими научные роли, содержание своей предметной деятельности, представительство научной дисциплины, личные качества исследователя, особенности научного мышления, свое экономическое положение , параметры научного общения, ценности научной деятельности, принадлежность к социальным группам.

Таблица 2. Распределение номинаций в соответствии с трехаспектным подходом к анализу науки

Хотя все три компонента анализа науки представлены учеными в образе «Я», но это не равновеликие части: наблюдается приоритет предметно-логического компонента внутреннего имиджа ученых (41,7% номинаций), затем следует социально-научная характеристика (32,5%), а уже после нее личностно-психологическая (25,8%).

Интересно, что полученные результаты подтверждают теорию социальной идентичности, согласно которой категории Я-концепции индивида организованы в иерархически классифицированную систему, включающую в себя три уровня: высший (индивид как человеческое существо, обладающее общими чертами со всеми представителями человеческого вида); промежуточный (социальная идентичность, описывающая принадлежность человека к социальным группам) и низший (персональная идентичность, основанная на отличии себя как уникального индивида от других членов своей группы). Распределение номинаций по трем уровням идентичности представлено в табл. 3.

Выяснилось, что среди полученных номинаций встречаются категории «женщина», «семьянин», «молодой», которые напрямую не связаны с характеристикой научной деятельности ученых. Эти утверждения указывают на личностную значимость этих сфер жизни для респондентов. Таким образом, даже если задана конкретная область социальной идентичности, в нашем случае профессиональная сфера, наука, научное сообщество, то социальная идентичность будет определяться по общей универсальной схеме.

Для обнаружения структуры номинаций, отражающей содержание представлений ученых о себе, использован метод иерархического кластерного анализа, на основании которого были сформированы три кластерные группы: «Исследователь», «представитель научной дисциплины», «менеджер», «культурный человек», «новатор», «любопытный», «критик», «романтик», «учитель», «искатель истины», «преподаватель», «архитектор будущего», «пессимист», «готовый к сотрудничеству», «коллега» «Автор научных трудов», «генератор идей», «профессионал», «организатор», «популяризатор науки», «ученик», «методолог», «консерватор», «пользователь интернета», «член научных объединений», «одиночка», «эксперт», «читатель научной литературы», «эрудит», «получатель грантов», «аналитик», «интеллектуал», «сомневающийся», «познающий» «Не востребованный обществом», «исполнитель», «приближающий науку к практике», «творческая личность», «средний класс», «бедный», «молодой», «семьянин», «женщина», «самореализовавшийся», «имеющий ученую степень».

Таблица 3.

Данные кластеризации показывают, что в первую группу вошли номинации, характеризующие особенности личности ученого («любопытный», «романтик»), ценности научной деятельности («искатель истины», «архитектор будущего») и выполняемые ученым коммуни

кативные роли («менеджер, «учитель», «критик»).

Во второй кластер объединены категории, описывающие предметное основание профессиональной деятельности ученых. Неслучайно в эту группу вошла номинация «профессионал» как одна из ключевых позиций внутреннего имиджа ученых. Профессионализм в науке конкретизируется через характеристики содержания исследовательской деятельности («автор научных трудов», «пользователь интернета», «генератор идей», «эксперт») и особенностей творческого мышления ученого («консерватор», «познающий», «сомневающийся»).

Третий кластер вобрал в себя категории социального положения ученых («бедный», «не востребованный обществом») и обобщенные характеристики творческого потенциала респондентов («самореализовавшийся», «творческая личность»). Иными словами, при внешне неблагоприятном положении ученых в науке продолжают выживать только состоявшиеся личности, достигшие определенного статуса и накопившие профессиональные знания и опыт. Интересно, что часть утверждений, описывающих социальное положение ученых, образовали номинацию «средний класс». По сравнению с другой, более привычной для нас в течение последних лет переходного периода категорией «бедный» данная номинация свидетельствует о появлении новой тенденции в финансовом положении ученых. Занятия наукой кроме удовлетворения собственного любопытства могут приносить определенную материальную стабильность, хотя, конечно, пока еще не сравнимую с уровнем жизни ученых в советские годы. Это может быть связано, во-первых, с широким распространением деятельности по грантам (категория «получатель грантов» присутствует во втором кластере, описывающем научные роли), являющимся неплохим подспорьем к основной зарплате. Во-вторых, данная тенденция, вероятно, объясняется появлением новых организационных форм науки (инку

бационные центры новых технологий, технопарки, новые возможности вузовской науки). По словам А.Г. Аллахвердяна и А.В. Юревича, мнение которых мы полностью поддерживаем, «возрождение российской науки возможно через развитие системы высшего образования (подготовка исследовательских кадров, усиление научных подразделений в вузах и т.д.), что позволило бы избежать и превращения России в сырьевой или какой-либо другой придаток Запада, и тотального интеллектуального ее перерождения, и других форм общенациональной деградации» [1, с. 196—197]. В-третьих, ощущение себя средним классом, по всей видимости, связано с использованием новых информационных технологий и участием в проектах научного сотрудничества (категория «пользователь интернета» также представлена в Я-кон- цепции ученых). Какова бы ни была причина, но наметившаяся тенденция в имидже ученых свидетельствует о новом направлении в восприятии себя как профессионалов.

Третий кластер наименее многочислен как по числу вошедших сюда номинаций, так и по удельному весу каждой номинации, характеризующей социальное положение ученых. Интересно, что в восприятии респондентов внутренне связанным с областью социального положения оказался творческий потенциал. То есть по мнению ученых, их неблагоприятному социальному положению в восприятии противостоит высокий творческий потенциал («самореализовавшийся», «творческая личность»).

Причина незначительной представленности категории связи науки и общества может заключаться в особенности построения вопроса, на который отвечали респонденты, описывая представление о своем положении в науке. Ведь формулировка «Кто Я в науке?» изначально задает рамки конкретной предметной деятельности. Поэтому, вероятно, оценка субъекта этой деятельности более широким сообществом сужается. Другое предположение заключается в том, что мы имели дело с респондентами, продолжающими профессионально заниматься наукой даже в современных условиях ее функционирования. Иными словами, вопрос «Уходить из науки или оставаться в ней?» для этих людей уже решен. Поэтому нынешнее бедственное положение российской науки подразумевается, но не обсуждается респондентами. Можно предположить, что механизм творческой самореализации является защитным для респондентов в условиях отрицательного отношения общества к науке. Важно, что среди респондентов были в основном люди, имеющие ученые степени и в своем большинстве возглавляющие научные подразделения. Ориентация на субъективный успех, на признание коллегами выступает когнитивной стратегией

поддержания положительной самооценки и, как следствие, продолжения ориентации на свою прежнюю профессиональную группу, в качестве которой выступает научное сообщество.

Итак, кластерный анализ показал, что в представлении ученых о себе важными являются сферы индивидуально-личностных особенностей исследователя, его творческого потенциала, ценностей научной деятельности, особенностей научного общения, предметного содержания научной деятельности и социального положения ученых.

Интересно, что эмоциональный компонент представлений о себе практически не присутствует в групповом имидже отечественных ученых. Ученые не дают оценок своей профессиональной идентичности. Теория социальной идентичности не предполагает наличия эмоциональных оценок групповой принадлежности субъекта, базируясь на постулате о том, что, описывая себя, индивид выбирает значимые, важные для себя группы, выделяя их среди других объединений. Таким образом, положительное отношение к социальным категориям уже изначально подразумевается. С другой стороны, вопрос «Кто Я в науке?» предполагает акцент на когнитивном параметре представлений о себе по сравнению с вопросом «Какой Я в науке?», выясняющим отношение ученого к своему профессиональному положению.