Предпосылки становления «демографии науки» как новой субнауковедческой дисциплины

В условиях кризиса постсоветской науки, наряду с правовыми, важную роль стали обретать вопросы демографического характера, затрагивающие «социально острые» проблемы развития нашей науки 90-х годов (обвальное сокращение численности кадров, активная миграция ученых в бизнес).

Общая демография и «демография науки». Согласно словарю, демография — это наука, предметом изучения которой является установление закономерностей «воспроизводства населения в их общественно-исторической обусловленности» [15, с. 50]. Диапазон изучаемых ею проблем воспроизводства населения многообразен и широк. В частности, демография изучает такие проблемы, как численность населения, его территориально-географическое распределение, состав и миграционную активность населения, его половозрастную и брач- но-семейную структуры, количественный прогноз численности и состава населения. Своеобразным аналогом демографического понятия «население» применительно к научному сообществу является понятие « кадры» науки.

От «демографических характеристик научных кадров» к становлению «демографии науки». В первые три десятилетия формирования отечественного науковедения (60—80-е годы) изучение ряда специфических проблем деятельности ученых (возраст, пол, брачный статус, миграция и др.), традиционно относящихся к предмету и понятийному аппарату демографии, не выделялось (наряду с социологией науки, психологией науки, экономикой науки и др.) в отдельное направление науковедческих исследований.

гии науки. В частности, в ходе эмпирического социологического исследования респондентов-ученых их демографические характеристики (пол, возраст и др.), как правило, помещалась в конце социологической «анкеты» (так называемой паспортички). И тем не менее указанные характеристики изначально зародились в понятийном аппарате и изучались традиционно в рамках общей демографии.

Однако при формировании науковедения как комплексного направления демографические проблемы научной деятельности изучались не самостоятельно, а в рамках социологии науки. И это не удивительно, поскольку указанные демографические проблемы науки относятся к разряду социальных; поэтому их отнесение к социологии науки становится отчасти понятным. Однако в отличие от классических традиционных проблем социологии науки («роль науки в обществе», «научные коммуникации», «типология научных объединений») сугубо демографические проблемы (пол, возраст ученых) оставались на периферии социологии науки и чаще изучались как второстепенные, в контексте так называемых «половозрастных» характеристик научных кадров. Проблемы возраста ученых (соотношение молодых и старых в науке), их половой принадлежности (уровень феминизации науки) хотя и обсуждались в социологии науки, но в достаточно сглаженной форме как малозначимые факторы, опосредованно влияющие на эффективность научной деятельности.

Другие демографические феномены науки, в частности проблема эмиграционных настроений ученых, их свершившейся (реальной) эмиграции, и вовсе не ставились ни в советской социологии науки, ни в науковедении в целом, но теперь уже по соображениям идеологического характера. И не потому, что в СССР эмиграция ученых отсутствовала (например, «вторая волна» интеллектуальной эмиграции 70—80-х годов, когда многие тысячи советских ученых и инженеров уехали на постоянное жительство в Израиль и Германию в рамках так называемой этнической эмиграции, детерминированной решением конгресса США, именуемой поправкой Джексона—Веника), потому что она могла в неблагополучном свете высветить государственную эмиграционную политику СССР, нарушающую одно из фундаментальных прав человека, в том числе и право человека науки на свободу передвижения.

Распад Советского Союза в декабре 1991 г., резкое снижение финансирования науки в последующие годы самым негативным образом отразились прежде всего на кадровой составляющей науки. Постсоветский кризис 90-х годов не столько породил новые, сколько обнажил прежние, возникшие еще в советские годы, сложные демографические проблемы кадрового потенциала, стимулировал их выход из латентного состояния. Демографические проблемы в кратчайшие сроки выдвинулись в число актуальных, социально острых проблем развития российской науки. Это прежде всего обвальный спад численности кадров науки в результате их массового оттока в бизнес - структуры и «утечка умов» за рубеж, резкое сокращение притока молодежи в науку и, как следствие, ускорение процесса старения научного социума, начавшегося в советской науке еще со второй половины 60-х годов.

Помимо указанных половозрастных и миграционных проблем науки существует еще ряд других традиционно-демографических проблем (семья, брачный статус ученого, продолжительность жизни ученого, взаимоотношения родителей и детей в семьях ученых и др.), которые ранее вообще не изучались в рамках советской социологии науки, но в постсоветский период обрели особый науковедческий интерес. В частности, наиболее остро встали следующие вопросы: повлияло ли в условиях рынка и в какой степени резкое снижение общественного статуса и материального уровня ученых на внутрисемейный психологический климат, взаимоотношения супругов-ученых друг с другом и с их детьми и др.

Радикальное изменение и активизация демографических процессов в научном сообществе 90-х годов уже не могли быть адекватно изучены и интерпретированы с позиций одной лишь социологии науки, вне системного анализа казалось бы «внешних» макроэкономических и политических и процессов.

уковедения — это «дитя» постсоветской кризисной ситуации научного сообщества 90-х годов.

Историческая «демография науки». В то время как демографический анализ российского научного сообщества как самостоятельного направления у нас только формируется, демографический анализ мирового научного сообщества в целом, включающий его исторический анализ, стал предметом интереса зарубежных ученых и специального направления изучения науки, названного австралийским социологом науки Р. Гасконом «исторической демографией научного сообщества» В своей работе автор описывает результаты анализа (основывающегося на биографических данных более чем 12 тыс. ученых) численного роста научного сообщества с 1450 по 1900 гг. как в целом, так и по отдельным странам и дисциплинам [19]. Результаты анализа показывают, что на протяжении 1450—1900 гг. численность научного социума росла приблизительно по экспоненте. Темпы роста в таких случаях характеризуются длительностью периода удвоения — числом лет, необходимых для увеличения численности ученых вдвое. Так, в XVIII—XIX вв. период удвоения научного сообщества равнялся 50—60 годам.

В более ранние, средние века число ученых не увеличивалось, в середине же XV в. произошел резкий подъем, а в дальнейшем отмечается постоянный его рост, на фоне которого, однако, отмечаются свои относительные подъемы и спады.

Анализ динамики роста численности научного сообщества по отдельным странам (Англия, Германия, Италия, Франция) показал следующее: На заре Нового времени лидирующее положение в науке занимала Италия: в конце XV в. около половины всех ученых мира были итальянцами. Затем на протяжении всей последующей истории развития науки доля итальянцев (но не абсолютное число ученых в Италии) в мировом научном сообществе неуклонно снижалась и в конце XIX в. стала совсем небольшой. Подобного снижения численности ученых не произошло ни в какой другой стране. С XVI до середины XIX в. доля французских ученых в мировом сообществе не претерпела заметных изменений, хотя и наблюдалось некоторое ее увеличение в XVIII в. Во второй половине XIX в. она отчетливо уменьшалась. Англия, как показывают данные, не играла заметной роли в развитии научного знания вплоть до начала XVII в., но с этого периода она встает в один ряд с Францией и Германией. В конце XIX в. наблюдается некоторое снижение доли английских ученых.

До XVII в. Германия по числу ученых была второй после Италии, но начиная с XVII в. ее статус постепенно снижался и по количеству ученых, получивших признание, она отстала от Франции и Англии. Однако в конце XVIII в. в Германии началось возрождение науки, а к концу XIX в. немцы стали лидирующей нацией в науке. Вместе взятые ученые остальных стран Европы и вне ее составляли четверть мировой численности ученых, получивших известность с XVI до середины XIX в. В конце XIX в. количественный вклад этих стран резко возрос, особенно ввиду роста численности в двух новых потенциальных державах — США и России, в которых модель развития научного сообщества отличалась от европейской. С конца XVIII в. темпы роста численности ученых в этих двух странах были примерно одинаковыми с периодом удвоения в 28 и 25 лет [20].

Сравнительный анализа численности научных сообществ России и США в XX в. показал, что в условиях резкого ускорения развития науки период удвоения кадрового потенциала составил, например, в 60-х годах соответственно 6 и 11 лет [19, с. 58].