Что дальше ?

Закончить разговор о расслоении российского научного сообщества логично обсуждением перспектив этого нового для нас процесса, связав их с наиболее вероятным будущим российской науки.

Сценарий II— «пессимистический». Продолжение разрушения отечественной науки вплоть до ее полного распада (эту абстракцию трудно себе представить, но теоретически она возможна), а также предрекаемые в качестве последствий ее разрушения утрата остатков боевой мощи, превращение России в сырьевой придаток зарубежных стран и т.п. Сценарий III — «умеренный». Сохранение нынешнего положения дел с его переменным то слабым улучшением, то некоторым ухудшением, консервация «состояния ни жизни, ни смерти».

Позитивный сценарий — возрождение российской науки — обычно связывается с возрождением наукоемкого производства, которое всегда «тянет» за собой науку. Теоретически, конечно, и это возможно при условии, что отечественные толстосумы начнут вкладывать свои сбережения не в торговлю сырьем и финансовые махинации, а в наукоемкое производство (что возможно только теоретически). Но более вероятным представляется другой сценарий возрождения нашей науки — не через наукоемкое производство, а через систему высшего образования.

Последняя начиная с 1994 г. переживает все основные признаки оживления: ежегодно возрастают расходы на образование, численность студентов, общее количество вузов, конкурс на вступительных экзаменах и т.п. [5]. Система высшего образования, как и система наукоемкого производства, «тянет» за собой вузовскую науку.

В этих условиях можно предположить, что, во-первых, «новые русские ученые» будут постепенно вытеснять все прочие страты наших научных сотрудников, во-вторых, возобладает та их разновидность, которая ориентирована на систему высшего образования, на научные фонды и приработки «внутри науки», в то время как, скажем, «бизнесмены» будут постепенно вымываться из науки, перемещая свои трудовые книжки туда, где находятся фактически. Другие подвиды «новых русских ученых» — «латифундисты» или «перелетные птицы», по всей видимости, тоже сохранятся, но лишь как маргинальные группы, находящиеся на периферии новой социальной страты.

Что же касается более традиционных страт этого сообщества, например, той его части, которая не знает иностранных языков, не получает каких-либо грантов, да и не предпринимает усилий для

их получения, до сих пор не овладела персональным компьютером и электронной почтой, не преподает в вузах, не имеет каких-либо подработок, существуя на одну зарплату, то она, с очевидностью, нежизнеспособна и будет постепенно исчезать. И это послужит логическим концом нынешнего расслоения нашего научного сообщества, которое после исчезновения нежизнеспособных групп, по всей видимости, станет более гомогенным, стратифицированным в зависимости от уровня способностей ученых, а не от их образа жизни, как сейчас.

Литература Авдулов А.Н., Кулькин А.М. Структура и динамика научно-технического потенциала России. М., 1996. Аргументы и факты. 2002. №14. Апр. С. 15. Аргументы и факты. 2002. №15. Апр. С. 21. Батыгин Г.С. Невидимая граница: грантовая поддержка и реструктурирование научного сообщества в России (заметки эксперта) // Науковедение.

Шульгина И.В. Экономическое развитие и наука (страны Западной Европы в ретроспективе 1945-1960 гг.) // Науковедение. 2000. №3. С. 91-119. Юревич А.В. Новая траектория развития российской науки: из космоса в политику// Науковедение. 1999. №4. С. 74-88. Юревич А.В. Социальная психология науки. М., 2001. Юревич А.В., Цапенко И.П. Нужны ли России ученые? М., 2001. Kornhauser W. Scientists in industry conflict and accommodation. Berkley, 1963. Ravetz J. Scientific knowledge and its social problems. Oxford, 1971.